Она кивнула. - И принесешь мне еду? - Да, мой господин.
- И будешь носить в себе моих детей?
- Да, - прошептала она.
Боже милостивый! - думал Этьен.
- И доставишь мне удовольствие?
- Непременно, ваше святейшество, я живу для того, чтобы обслуживать вас.
- Мы посмотрим, - сказал он, отпуская ее соски и заставляя встать на колени перед собой и ждать команды. Взяв в руки свой возбужденный член, он выставил его перед глазами Изабель и начал поглаживать.
- Ты выучила "уроки" горничной?
- Да, ваша милость, полностью.
- Ты полагаешь, что достигла такого высокого уровня, что можешь удовлетворить меня?
- Я очень тщательно занималась, ваша милость, - вздохнула она, не отводя восторженных глаз от его поглаживающих пальцев.
- Очень хорошо, мы позволим тебе маленькую компенсацию за учебные страдания. Доставь мне удовольствие, - сказал он, - своим грешным ртом.
И Этьен с недоумением наблюдал, как его жена нагнулась и с большим энтузиазмом и со знанием дела взяла член священника в рот. Судя по всему, уроки были отлично усвоены. Она сосала, лизала и покусывала член, в то время как он сжимал ее грудь. Божий ли промысел это был или нет, но было видно, что мужчина достиг пика возбуждения и даже высокая духовная дисциплина не остановит его оргазм.
- На софу! - кратко скомандовал он генеральским голосом.
Изабель подскочила, спеша выполнить команду, и легла, раскинув ноги.
Точно как гувернантка, она приняла его возбужденный член внутрь себя, обняв партнера руками и мягко испуская стоны.
Блондин тихо рычал и секундой спустя изверг свое семя в двадцать седьмую герцогиню де Век, как будто она действительно была гувернанткой.
Весь этот спектакль делал Изабель более близкой к роду человеческому, чем обычно, подумал Этьен. Много лет он терялся в догадках, что все это время она делала со своей жизнью. Но сейчас все стало ясно. Теперь никто не убедит его в том, что только де Веки распутники.
Он искренне улыбался, когда, раздвинув ширму, вошел в комнату.
- Добрый день, - сказал он, нежно глядя на изумленного молодого священника, лежащего на его жене. - Мне не верится, что мы наконец встретились. Я де Век. И похоже, это моя жена греет твой член.
- Убирайся вон! - закричала Изабель.
В ее глазах светился далеко не святой огонь.
- Боже мой, какой тон для гувернантки этого господина! Я в шоке, - спокойно произнес Этьен, усаживаясь в одно из кресел. - Если бы я знал, как религиозный экстаз стимулирует тебя, дорогая, я бы обнялся с религией много лет назад. Да, действительно устрашающее представление. У тебя капли пота на верхней губе, дорогая.
- Я сейчас выброшу тебя отсюда, - прошипела Изабель, пытаясь освободить свое тело изпод ошарашенного молодого человека, лежавшего на ней.
- С помощью кого? Этого тощего блондинчика? В самом деле? - улыбка Этьена была ангельской, в плечах он был шире священника в два раза.
- А, вот и ты, Шарбю, - сказал он лакею, входящему в комнату; в голосе его слышалось удовлетворение. - Ты подтвердишь, что я обнаружил свою жену в очень деликатной ситуации?
- Да, ваше сиятельство, я могу подтвердить это даже в суде.
- Встаньте с меня, Роджер! - Приказала Изабель, столкнув молодого человека на пол. - Кто ты такой? - крикнула она на Шарбю, оставаясь высокомерной даже при таких обстоятельствах. Она стояла перед ними голой, надевая на себя кружевной халат и не смущаясь их присутствием. - Ты работаешь здесь? Кто нанял тебя? Я получу его голову на блюде. Ты уволен! Убирайся отсюда! - Это было весьма мелодраматическое выступление.
- Уже поздновато устраивать театр, Изабель, - спокойно сказал герцог. - Хотя, - улыбнулся он, - у тебя артистический талант. Я никогда не ожидал, что ты можешь быть так покорна. Я вправду изумлен.
- Роджер, возьмите свою чертову одежду и убирайтесь отсюда, - скомандовала Изабель.
Теперь их роли поменялись, теперь она была генералом. Более знакомая ситуация.
Герцог обратился к Шарбю:
- Запомни его имя.
- Да, ваша светлость.
Они наблюдали, как бедный священник путался в своей рясе. Когда он направился к двери, его нижнее белье осталось на кушетке.
К этому времени несколько человек из прислуги собрались в холле перед открытой дверью и не решались подойти поближе, слыша визжащие, истеричные нотки в голосе герцогини.
Герцог улыбнулся им всем, поздоровавшись, когда закрывал дверь за несчастным убегающим священником и Шарбю.
- У меня есть законное право убить тебя, а также твоего любовника, - повернулся он к Изабель. - Ты в курсе этого, раз интересовалась законами все последние месяцы. К сожалению, жене не разрешается то, что можно мужу. Несправедливо, я знаю, но эти законы придуманы мужчинами, так что это нельзя назвать неожиданностью. - Его голос был ровным, а зеленые глаза иронически поблескивали. Он страдал от этих законов в полной мере - спасибо дорогому шурину и всей этой чертовой семейке. Что ж, теперь их очередь. Жизнь не всегда бывает несправедливой. - Ну, теперь счет сравнялся?
- Я ненавижу тебя!
- Какимто образом я об этом догадывался, - холодно сказал он. - Я хотел бы знать: мы сейчас договоримся о разводе, как разумные взрослые люди, или у тебя есть желание пройти через суд, учитывая свидетелей?
- Я скажу, что ты врешь.
- Шарбю - судебный пристав.
- Шарль уничтожит его.
- Это не первый раз, Изабель, ты путаешься с этими… провозвестниками Божьей воли на земле, только первый раз я сам тебя поймал. У Бурже есть несколько случаев в деле, обличающих тебя и твоих симпатичных молодых священников. Папа Римский не свяжется с тобой ни за что, если все это выплывет на поверхность.
- Наш развод никогда не состоится.
Его улыбка была жестокой.
- Ты знаешь, как расползаются сплетни, как появляются откровенные строки в "Геральде" или в "Фигаро"… "Герцогиня X. была замечена, когда ее духовно подбадривал его милость Z., секретарь очень важного архиепископа в Министерстве юстиции". Ты права, никто не догадается, что это ты.
- Шарль нашлет цензора на эти газеты.
- Не рассчитывай на это. Слушай, Батист был твоим первым любовникомсвященником? - спросил он вспоминая косые взгляды в семействе Монтеньи много лет назад. Наконецто все стало ясно.
- Я не желаю обсуждать Батиста с тобой!
- Понятно. А близнецы мои? - из вредности спросил он. Тот кюре был тонкий и светловолосый. Дети же были породой в де Веков, унаследовав и стать и цвет волос и глаз. Даже Жюли была высокой для женщины.
- Конечно! - возмутилась герцогиня.
- Не притворяйся оскорбленной, Изабель. Ты с ним путалась, то есть и с ним тоже. Может, твой единственный добрый поступок, что ты вышла замуж девственницей или, может быть, выглядела девственницей. В этом я не уверен. Ты что, притащила его в постель, как только убедилась, что забеременела?
- Ты мне омерзителен!
- О, извини за откровенный разговор. Я забыл, какая ты у нас утонченная. Когда ты прелюбодействуешь со священником, отсутствует едкий запах потных тел и… запретных грехов?
- Батист всегда говорил, что ты животное! Он рассказывал, как все девушки хватали тебя на весеннем празднике в нашей деревне в Посей. И ты дразнил их, как крестьянин. У тебя руки, как у крестьянина, слишком большие, как и твое тело. Может, гувернанткам нравится деревенщина. - Герцог широко раскрыл глаза, слушая ее. - Он рассказывал мне о твоих маленьких гувернантках, для которых ты был больше чем французский император.
- Да, твой аббат научил тебя думать посвоему. Зачем ты вышла за меня замуж? Я всегда удивлялся этому. Как ты не взвесила всего этого раньше? Твоя семья так хотела породниться с де Веками? Честнее было сбежать вместе с твоим парижским священником.
- У него совсем не было денег.
- А… - сказал герцог. Все стало ясно. Он был мужем, который сделал семейство Монтеньи намного богаче. А аббат был католиком, не имел права жениться, а самое страшное - был беден. Много лет он не мог понять холодность Изабель, когда она стала герцогиней де Век. Он мучился тем, что, повидимому, это с ним чтото не так.
- Когда нет денег - это всегда плохо, ведь так? А как насчет любви? - спокойно спросил он, глядя на женщину, которая столько лет считалась его женой и украла у него лучшие годы.
- Бог мой, Этьен, опять ты со своим романтизмом. Романтика не имеет ничего общего с браком. Мы жили, как все живут, как жили наши родители, и их родители тоже.
- Как насчет счастья? Страсти?
- Твоя новая возбужденная сучка даст тебе все это, она такая черная… как арап. Этьен философски заметил:
- Нет ничего чернее твоего сердца, Изабель. - И добавил: - Если я услышу хоть одно подобное слово о Дейзи, я тебе гарантирую, что самый последний человек в Париже будет в курсе твоего увлечения религиозным эротизмом. А так как ты не успела познакомить меня со своим партнером, то я запомню герб на его подштанниках, - сказал он, взглянув на кушетку. - Не думаю, что герцогу Нантису понравится, что ты развращаешь его дорогого сыночка. У него есть влияние при папском дворе, как я помню. Может, он поможет отлучить тебя от церкви или испортит карьеру твоему кузену архиепископу. Подумай об этом в течение минуты, прежде чем примешь решение о разводе.
- У меня есть выбор?
- Все зависит от степени твоего унижения и моего желания мести. Ты пропустила меня через ад, Изабель, в течение последних месяцев.
- Это мне в принципе безразлично.
- По крайней мере, честно. Что ж, наши адвокаты начнут вести переговоры, скажем, через час.
- Это невозможно.
- Что невозможно? - спросил он угрожающе. У нее хватило ума сказать:
- Время… Час - это невозможно.
- В таком случае один из твоих негодяев совершит чудо. Я хочу видеть Лэтэва в офисе Бурже через час. Завтра я отплываю в Америку.
- Ты ублюдок!
- Я счастливый ублюдок, - усмехнулся он и добавил: - Скажи Лэтэву, чтобы много не просил. У меня еще остались воспоминания о вашей попытке забрать железную дорогу, ты принимала в этом активное участие. - Когданибудь я уничтожу тебя, Этьен, будь ты проклят!
- Может быть, - сказал он, - но подумай и о светлой стороне, Изабель. Так как вся эта волокита с разводом кончилась, у тебя теперь появится больше времени, чтобы быть "гувернанткой" всех этих дохлых женственных блондинчиков.
Она схватила вазу династии Мин и швырнула ее об пол, когда он уже дошел до дверей.
- Я вычту ее стоимость, Изабель, из денег на твое содержание, - сказал он с усмешкой и хлопнул дверью.
- Вторая, - пробормотал он, когда, пересекая холл, услышал, как полетела следующая ваза. А дойдя до лестницы, сказал: - Третья.
Этьен заставил своего кучера побить все рекорды скорости, когда они мчались в офис Бурже, где Фелис ждал результатов визита к Изабель. Проходя через две приемные, герцог улыбался и здоровался со всеми служащими. Когда он дошел до двери Бурже, его лицо просто светилось, он отстранил молодого помощника Фелиса и открыл дверь сам.
- Ты видишь перед собой чрезвычайно счастливого человека, радующегося жизни и верящего в справедливость правосудия. - Этьен раскинул руки, как будто собирался обнять весь мир.
- Очевидно, случилось какоето чудо, - сказал Бурже, отвечая улыбкой на приветствие. Он заложил руки с закатанными рукавами за голову и откинулся на спинку стула. - Хочу услышать все замечательные подробности.
- Первая: Лэтэв появится тут в течение часа с обнаженной головой, я полагаю. - Взявшись за стул, Этьен пододвинул его ближе к столу Фелиса. - Что касается подробностей, они действительно великолепны, но слегка непристойны и определенно вопиющи. - Герцог весело улыбнулся.
- Я полагаю, что вы не беседовали за чашкой чая после минувших месяцев борьбы со зловредной герцогиней об ее отвратительной концепции правосудия.
- Там, может, и был чай, - сказал герцог с вызовом. - Но их одолевала жажда другого рода…
- Их? - спросил Бурже. - Я от нетерпения просто…
- С ума сходите, не так ли Фелис? Оно и понятно. Они - это моя жена Изабель, которая не верила в развод до самого последнего момента, и ее друг, мы встречались с ним както в галерее. Я вижу на вашем лице нетерпеливое ожидание подробностей. Ну, угадайте же, что дальше?
- Застигнуты на месте преступления?
- Точно.
Истинный адвокат, Фелис сразу задал вопрос:
- Шарбю был свидетелем?
- Беспристрастным свидетелем в выгодной ситуации - под занавес.
Даже Бурже был слегка шокирован, хотя ему много чего довелось повидать, поднимаясь по социальной лестнице. Он знал, что разновидности порока не так уж сильно отличаются в разных классах, а только еще ярче проявляются в роскошном высшем обществе. Но герцогиня де Век была надменной, высокомерной и создавала иллюзию полного самообладания.
- Вы все это видели?
- Каждую извращенную подробность.
- Вы могли бы убить их обоих.
- Знаю, я сказал ей об этом.
Бурже слегка вскинул темные брови и почти с сожалением сказал:
- Возможно, вы слишком добры.
- Эта мысль у меня была, но такое происходит в порыве страсти, а страсть - не то чувство, которое связывает меня с Изабель.
- Вы все сделали с холодным расчетом?
- Разумеется. Это сэкономит огромное количество денег, разве не так? Черт, когда я увидел их на атласной софе отвратительного розового цвета, которую Изабель перетягивала множество раз - теперь я знаю почему - ненависть была первым моим чувством. Затем моя душа подпрыгнула выше снежных вершин Гималаев. Свобода! - подумал я. - Это свобода. Удивительно, я ехал с намерением умолять ее об одолжении. Может, фортуна повернулась к ней спиной и свершилось, наконец, божественное правосудие?
- Я думаю, что вы никогда не пытались ничего выяснить, - спокойно заметил Бурже.
- Вы имеете в виду, что я должен был раскрыть все это уже давно?
- Очень давно, и я думаю также, что вы надеялись уладить этот развод поджентльменски.
- Вам это хорошо известно.
- Я слишком много видел. И хорошо усвоил уроки.
- Что вы предлагаете?
- Вернуть часть ее приданого, не больше чем обязывает закон.
- Я хочу отобрать у нее дом. Сегодня я почувствовал, что воспоминания, которые возникают в резиденции де Веков, имеют для меня важное значение. Я могу дать достаточно, чтобы она построила или купила себе другой дом.
- Ни к чему быть таким щедрым.
- Я могу себе это позволить, - пожал плечами Этьен, радуясь своей огромной удаче. Ему не хотелось мстить. - Дам ей некоторую сумму на существование.
- С некоторыми оговорками. Чтобы защитить Дейзи от любых преступных посягательств.
- Тогда сами займитесь этим. Я понимаю мудрость вашего предложения, но не в состоянии вникать в каждую подробность. Я победил, но странным образом стыжусь своего чувства безграничного счастья… Я победил для Дейзи, нашего ребенка и нашего будущего. В самом деле, мысли о развлечениях Изабель с младшими сыновьями аристократов, которые покупали епископство благодаря своим семейным гербам, не могут удовлетворить меня… И я говорю это сейчас как блудный сын, вернувшийся на путь добродетели.
- Да, - согласился Фелис, он сам был свидетелем больших изменений, которые произошли в герцоге. - Вы попрежнему хотите уехать завтра? - спросил Бурже, зная, что только любовь была мотивом скоропалительного отъезда герцога.
- Да, на вас свалится вся нагрузка полностью. Телеграфируйте мне, если что, и я незамедлительно отвечу. Жюстен еще несколько недель будет в Париже, прежде чем уедет на Восток. Он является моим агентом на время моего отсутствия, обращайтесь к нему, если надо будет чтонибудь подписать.
- Что делать с предложениями Ворта?
- Заплатите им за согласие помочь. Пусть они сами назначат цену.
- Что с предприятиями в Амстердаме?
- Я только хочу вернуть свои деньги… То, что стоило мне подкупить Верлайна и Мервиля. Я, конечно, слишком мягок по отношению к ним. Пусть радуются, что так легко отделались.
- Никакой мести?
- Мы с Дейзи ждем ребенка, - сказал герцог. - Дейзи и я скоро поженимся, как только будет оформлен развод. Месть сейчас последнее, о чем я хотел бы думать.
- Небольшое предупреждение на фоне этого всеобщего счастья.
Герцог взглянул своими зелеными с сумеречным оттенком глазами.
- Учтите, что даже при капитуляции противника процедура развода будет длиться месяцы.
- Сколько месяцев? - Этьен подсчитывал сроки рождения ребенка.
- Четыре, может, пять, а скорее всего, шесть месяцев.
- Сделайте четыре.
- Сделаю все, что смогу.
- Мне нужно увидеться с Жюстеном и Жоржем. Это по поводу фонда для их экспедиции. - Герцог встал и протянул руку Бурже. - Заранее спасибо за все, что вы сделаете. Мы вышлем вам свадебное приглашение. - Герцог улыбнулся. - Я не вполне уверен, что осведомлен, как проходят свадебные церемонии в Монтане. - Тысячелетний опыт герцогского рода вдруг проявился в этих словах, прозвучавших с королевской властностью и благородством. - Но я очень рад стать женихом, - добавил он, и в его голосе слышалось волнение.
- Вы знаете, когда вернетесь?
- Все зависит от Дейзи.
Бурже кивнул, понимая чувства Этьена.
- Тогда я буду ждать известий от вас. И поздравляю.
- Спасибо, - Этьен закрыл на мгновение глаза и глубоко вздохнул. - Нам повезло, не правда ли?
- Да, - тихо сказал Бурже, - невероятно повезло.
Спустя девять дней герцог был уже в Монтане. Он стоял на платформе в Хелене прохладным ветреным полднем и посматривал на дорогу, ведущую в город. Луи проверял багаж, все ли в порядке. А герцог вспоминал, правильно ли он указал дату в телеграмме из Чикаго.
Когда Дейзи так и не появилась, герцог позвонил в дом Брэддока Блэка, и ему ответили, что мисс Дейзи в суде. Тогда он назвал свое имя. Дворецкий изумился, что герцог уже в Хелене, и очень извинялся, что его никто не встретил и сейчас нет никого, кого можно было бы послать на вокзал. Но он немедленно организует экипаж.
- Мисс Дейзи сегодня срочно вызвали в суд, ваша светлость, - вежливо объяснил дворецкий. - Вас ждали пятичасовым вечерним поездом.
А сейчас было десять утра.
- Я извещу ее, ваша светлость, что вы прибыли, - сказал дворецкий. И снова извинился.
- Не беспокойте ее в суде. Я со своим камердинером, он поможет перенести вещи в экипаж.
Герцог оставил Луи с багажом, а сам отправился в агентство по найму и продаже недвижимости. Раз уж у него оказался свободный день, он присмотрит себе дом. После того как они с Дейзи не виделись целый месяц, у него не было желания находиться под крышей Брэддока Блэка в качестве гостя, естественно, он не желал останавливаться и в гостинице. Он хотел уединения.
В агентстве герцог из всех вариантов выбрал ранчо. Два ранчо были выставлены владельцами из Англии на продажу после гибельной зимы 86го года, когда в хозяйствах погибло три четверти скота. В тот год у многих иностранных инвесторов лопнул бизнес, и часть из них забросили свои дела.