Ровно в четыре часа Лукас прибыл в отель "Палтни" и отослал свою визитную карточку в апартаменты леди Иннисфорд. Несколько минут спустя на лестнице появился мальчик в ливрее и проводил его в изящную гостиную с креслами, обитыми ситцем, и бархатными портьерами! Несмотря на довольно теплую погоду, в камине пылал огонь. Лукас чуть ослабил узел галстука: в комнате было душно и пахло забытым тяжелым мускусным запахом духов Джиллиан. На каминной полке выстроилась длинная вереница букетов, к которым были прикреплены визитные карточки дарителей. Лукас с любопытством прочел сделанные на них надписи. "Моей дорогой, вечно твой Томми", "От твоего плохого мальчика, Б.Л.", "Вечно твой, моя драгоценная. Багси", "От твоего раба, дражайшая Джиллиан, Дж. Уиллоуби".
"Все так же, как четырнадцать лет назад", - печально подумал Лукас. Правда, последнее имя показалось ему знакомым, но он не успел вспомнить, где его слышал, потому что в этот момент открылась боковая дверь.
- Лукас! - Шурша шелками, Джиллиан подошла к нему. К его удивлению, она была не в бронзовом, а в черном, причем у платья даже по самым строгим пуританским стандартам был весьма скромный вырез. - Я уже не надеялась, что ты придешь, - сказала она, подавая ему руку.
Чуть помедлив, Лукас наклонился и поцеловал руку, к огромному облегчению, больше не ощущая магического воздействия, которое некогда оказывало на него ее прикосновение. Он просто отметил про себя, что рука у нее белая, мягкая и довольно нежная.
- Извини, меня задержали в посольстве. Помимо перевода, приходится делать еще массу работы.
- Тебе, наверное, доставляет удовольствие принимать участие в таких важных событиях? - Джиллиан жестом предложила ему сесть в кресло.
"Она все еще хороша собой", - подумал Лукас, вспомнив, с каким обожанием некогда относился к этой женщине.
- В этих событиях я играю весьма скромную роль.
Она улыбнулась и позвонила в маленький хрустальный колокольчик.
Вошел лакей с подносом в руках.
- Я решила угостить тебя чаем, но если ты предпочитаешь бренди или кларет…
Лукасу безумно хотелось выпить, однако их встреча носила весьма официальный характер.
- С удовольствием выпью чаю, - сказал он.
- Без сахара, с лимоном. Неужели ты думаешь, что я забыла? - Грациозным движением она наполнила чашку. - Итак, Лукас, как ты поживаешь?
- Спасибо, хорошо. А ты?
- У меня нет причин жаловаться… благодаря тебе. Все это время я хотела высказать тебе благодарность за твое благородное поведение.
- Учитывая то, что я убил твоего мужа, трудно представить себе, за что ты могла бы меня благодарить.
Она опустила голову.
- Бедный Гарри. Но ведь он сам виноват, что ввязался в такие дела, которые были ему не по плечу. У нас не было секретов друг от друга, Лукас. Я знала, что задумали Принни и его советчики: они решили сделать из меня козла отпущения. То, что я до сих пор могу высоко держать голову в обществе, является целиком и полностью твоей заслугой.
Лукас подумал о своей матери и покраснел.
- Я должен был сделать для тебя гораздо больше.
Она рассмеялась.
- Что еще ты мог сделать, когда тебя в срочном порядке отправили куда-то к черту на кулички - в Индию, кажется?
- В Россию.
- Ну конечно, в Россию - именно поэтому ты сейчас и приехал в Лондон. Расскажи мне о своей невесте: я, как сейчас, помню день, когда увидела вас в парке в Брайтоне. Уже тогда было видно, что вы предназначены друг для друга. Я искренне рада твоему счастью.
Лукас бросил взгляд на букеты, выстроившиеся на каминной полке.
- А как ты, Джиллиан? Неужели решила не выходить больше замуж? Вижу, у тебя отбою нет от поклонников!
Леди Иннисфорд задумчиво размешивала сливки в чае, и черный цвет медленно поглотил белый.
- Думаю, что я больше не рискну - мой шанс стать счастливой давным-давно упущен. А ты, наверное, думал, что я вышла замуж за Гарри, польстившись на его богатство?
- Вовсе нет! - запротестовал Лукас, хотя именно так оно и было, и она это знала.
- Женщина иногда чувствует себя очень одинокой, - задумчиво сказала Джиллиан, тряхнув блестящими рыжевато-каштановыми локонами. - Отношение к ней и ее положение в обществе полностью зависят от представителей противоположного пола.
- Я не собирался бросать тебя, Джиллиан. Я женился бы на тебе даже после…
- Давай не будем говорить о прошлом, - глаза ее затуманились, - теперь ты должен думать только о будущем. Мне казалось, судя по объявлению в "Пост", что ты вот-вот женишься на мисс Гримли.
- Гримальди, - поправил он.
- Ах да. Фамилия как у клоуна - я не хочу никого обидеть! Она ведь родом из Австрии, насколько я поняла?
- Из Италии. Но в ней есть и австрийская кровь.
- Кажется, она тебе приходится кузиной по матери? - Лукас кивнул, и Джиллиан понимающе улыбнулась. - Значит, графиня не станет возражать хотя бы против этой твоей связи.
- Хотелось бы надеяться. Знаешь, только теперь я начинаю понимать, каково было тебе, когда она…
- Она имела на это полное право, - решительно заявила Джиллиан. - Кому, как не мне, знать, насколько важно сделать все, что можешь, чтобы защитить своего ребенка. - Она снова позвонила в колокольчик. - Не сомневаюсь, Лукас, ты ломаешь голову над тем, для чего мне понадобилось возобновлять наше знакомство по прошествии стольких лет. Позволь представить тебе мою дочь. Что же ты не входишь, Араминта?
Миниатюрная фигурка нерешительно застыла в дверях.
Лукас поднялся с кресла.
- Я и не знал, что у вас с лордом Иннисфордом были дети.
- Всего один ребенок. Входи же, не будь такой робкой! Араминта училась в монастырской школе, - пояснила Джиллиан, когда девочка сделала несколько шагов вперед. - Иди сюда, малышка! Ты не должна бояться. Этот джентльмен - очень старый и дорогой друг твоей мамочки. Поздоровайся с ним.
Девочка - ей было на вид лет тринадцать или четырнадцать - присела и произнесла шепотом:
- Рада познакомиться с вами, милорд.
- Я тоже, Араминта.
Она встретилась взглядом с матерью:
- Так я теперь пойду?
- Как хочешь. Ты сейчас занимаешься вышиванием?
- Да, мама.
- Ну тогда продолжай.
- Хорошо, мама. До свидания, милорд. - Девочка снова сделала книксен и удалилась.
- Очень хорошенькая маленькая мисс, - заметил Лукас, наблюдая, как рыжевато-каштановая головка исчезает за дверью. - У нее твои волосы.
- И твои глаза.
Лукас с грохотом поставил чашку на блюдце.
- Что ты сказала?
Джиллиан печально улыбнулась:
- Прости, Лукас, наверное, следовало как-то по-другому представить ее тебе, но я ничего не смогла придумать.
- Ты захочешь сказать, что она… моя дочь?
Леди Иннисфорд уставилась в свою чашку.
- Да. Тебе никогда не казалось странным, что я с такой поспешностью согласилась выйти замуж за Гарри сразу же после того, как твои родители пригрозили лишить тебя наследства, если ты вздумаешь жениться?
- Я думал…
- Ты думал то же, что думал весь свет. - Ее губы тронула горькая улыбка. - Что я вышла замуж за старика из-за его богатства. Правда заключалась в том, что, кроме него, никто из знакомых мужчин не изъявил желания жениться на мне, когда я носила ребенка от другого мужчины.
- Ты хочешь сказать, что Иннисфорд знал об этом?
- Конечно, знал. Как бы, по-твоему, я смогла сохранить это в секрете от него?
- Но от меня ты это скрыла.
Она отложила чайную ложку.
- Если бы я сказала тебе, ты настоял бы на нашем браке вопреки воле своих родителей.
- Разумеется, я бы так и поступил.
- И после этого они лишили бы тебя наследства, испортили бы тебе жизнь. Да кто я такая, чтобы приносить ради меня такие жертвы?
Лукас растерянно оглянулся на дверь, за которой скрылась девочка. Его ребенок. Его дочь…
- Позови ее, - попросил он. - Дай мне взглянуть на нее еще раз.
- Нет, Лукас. Ты никогда больше ее не увидишь. Она ничего не знает о тебе и, будем надеяться, никогда не узнает.
- Почему ты поступаешь так жестоко?
Джиллиан усмехнулась:
- Жестоко? Подумай, Лукас: если бы я в ходе тщательного допроса, предпринятого королевским обвинителем, сообщила, что ношу твоего ребенка, ни один коронер в мире не сделал бы заключения о том, что смерть Гарри произошла в результате несчастного случая.
Лукас закрыл лицо руками и сделал глубокий вдох.
- Боже мой, Джиллиан! То, что ты сказала, для меня словно гром среди ясного неба…
- Возможно, мне не следовало этого делать…
- Нет, нет! Но если бы ты тогда сказала мне… Подумать только! А он знал, что именно я отец ребенка? - Джиллиан кивнула. - Боже, какой благородный человек! Удивляюсь, как ты могла после этого смотреть на меня без ненависти?
- Я всегда любила тебя, Лукас, - тихо произнесла она. - Я любила тебя так сильно, что не вынесла бы, если бы ты загубил свою репутацию и лишился наследства, даже ради дочери.
Лукасу стало трудно дышать.
- Но сейчас ты решила сказать мне об этом…
- Ты скоро женишься, и мне казалось, что будет лучше, если… - Она отвела взгляд. - Я, глупая, думала, что ты все еще любишь меня, несмотря на все, что произошло между нами, поэтому и не удержалась…
- Я мог бы признать ее теперь, - предложил Лукас.
- Нет, это лишь сбило бы ее с толку. Она считает себя дочерью Гарри; пусть все так и останется.
Джиллиан поднялась с кресла.
- Спасибо, что пришел, Лукас. Я знаю, ты очень занят…
Лукас взглянул на нее внимательнее. Нет, он не ошибся: по ее щекам скатывались слезы.
- Боже мой, как я был к тебе несправедлив!
Она пожала плечами.
- Прошлое нельзя изменить.
- Позволь мне дать тебе… - Он достал бумажник. - Нет, лучше я выпишу банковский чек.
Она резко выпрямилась.
- Я никогда не просила у тебя денег, и сейчас не хочу этого делать.
- Ах, Джиллиан, Джиллиан! Позволь мне хоть как-то исправить положение!
Она подняла залитое слезами лицо.
- Моя дочь ни в чем не нуждается. Я позаботилась об этом, правда, такими способами, которые твоя мать не одобрила бы…
Девочка снова появилась в дверях - в руках ее были пяльцы с кусочком ткани для вышивания.
- Извини, мамочка. Но у меня запуталась нитка. Ты поможешь распутать?
- Позволь мне, малышка, - сказал Лукас, делая шаг вперед, но Джиллиан предостерегающе покачала головой.
- Лорд Стратмир уходит.
- Позволь мне сделать хоть что-то, - прошептал он. - Доверительный фонд, ежегодную ренту…
- Я так старалась, - проговорила девочка, - но нитки ложатся вкривь и вкось.
- Такова жизнь, Араминта. Попрощайся с лордом Стратмиром.
- До свидания, сэр. Храни вас Бог. - Взгляд синих, словно небо перед грозой, глаз встретился с его взглядом.
- И тебя храни Господь, Араминта. Джиллиан…
- Только без глупостей, Лукас, не заставляй меня пожалеть о том, что я тебе сказала.
- О чем ты сказала ему, мамочка?
- Так, ни о чем, дорогая. Дай-ка мне свое рукоделие. Только придется раздвинуть шторы, потому что мои старенькие глазки плохо видят при таком освещении.
- Джиллиан! - умоляющим тоном произнес он.
- До свидания, Лукас. Очень любезно, что ты зашел ко мне. Прими мои поздравления по поводу помолвки.
Глава 28
В тот вечер Лукас опоздал на званый ужин. Татьяна, которая целый день горько сожалела о своем отвратительном поведении утром, не спускала глаз с дверей, ведущих в гостиную. Она собиралась извиниться перед ним, быть милой, обворожительной и надела платье из тонкого шелка, которое ему так нравилось, а заодно подаренные им бриллиантовые колье и серьги.
Но Лукас заставлял ее ждать, заставлял ждать всех собравшихся гостей. Когда ожидание перешло всякие рамки приличия, Далси, обменявшись с Татьяной встревоженным взглядом, шепнула что-то Смитерсу, который немедленно бросился вверх по лестнице. Он быстро вернулся в гостиную, незаметно кивнул хозяйке и торопливо направился в столовую. Несколько минут спустя появился и сам Лукас - в безупречном фраке, но с несколько всклокоченными волосами, как будто он забыл пригладить их щеткой или даже посмотреться в зеркало.
Татьяна поспешила ему навстречу и, приподнявшись на цыпочки, нежно поцеловала его.
- Мне так тебя не хватало, дорогой, - прошептала она. - Где ты был столько времени?
Он него пахло бренди.
- Надо было кое с кем встретиться. - Лукас кивком поздоровался с собравшимися. - Я вернулся в пять часов и крепко заснул. Добрый вечер, леди Бартон, лорд Бартон. Извините, что опоздал.
- Все в порядке, - сказала гостья, похлопав его по руке. - Нам всем известно, как много приходится вам работать в связи с этими переговорами.
- Ну и какой же оборот принимают дела в Европе? - спросил Лукаса ее тучный престарелый супруг.
- Об этом пока рано говорить.
- Надеюсь, успеху будет способствовать великолепный прием, который завтра вечером устраивает принц-регент, - добавил старый дипломат.
- Я тоже надеюсь. А теперь извините. - Лукас направился было к столику, чтобы налить бренди, но Татьяна решительно направила его к матери Сюзанны.
- Миссис Катберт, как я рада вас видеть. Примите мои поздравления по случаю помолвки мисс Катберт. Мистер Дерринг - человек с благородными принципами.
- Я тоже поздравляю вас помолвкой, - лучезарно улыбаясь Татьяне, сказала Марианна Катберт.
- Миссис Катберт должна сообщить еще об одном радостном событии…
К ним под руку с Клиффордом Паркером подходила застенчиво улыбающаяся Сюзанна.
Татьяна толкнула Лукаса в бок.
- Ну и ну! - произнес он. - Значит, за один сезон пристроили обеих дочерей, миссис Катберт?
- С радостью отвечаю вам "да"!
- Мои наилучшие пожелания, Паркер. И вам, Сюзанна.
- Спасибо, милорд. - Не отпуская руки своего жениха, Сюзанна мило присела в реверансе.
- Вижу, мама подает нам знаки и приглашает к ужину. Я вас всех задержал. Может быть, пройдем в столовую? - Он предложил руку Татьяне, которая чувствовала себя слегка разочарованной. Ни одного комплимента в ее адрес… И почему он не причесал волосы?
- У тебя какой-то сонный вид, - прошептала она. - А твоя прическа…
Он с отсутствующим видом пригладил волосы.
- Так лучше?
- Пожалуй, сойдет. Ты, наверное, умираешь с голоду?
Лукас молча отодвинул для нее стул, и она села.
За столом, как и рассчитывала Далси, собралась веселая компания гурманов и хороших собеседников. Разговор вертелся вокруг ссылки Наполеона на Эльбу, иностранных гостей в Лондоне, шансов того, что помолвка принцессы Шарлотты и Вильгельма Оранского выдержит объединенный натиск принцев из царского окружения. Но больше всего гости судачили о завтрашнем бале принца-регента. Ходили слухи, что Принни планирует устроить такие фейерверки, каких еще никто никогда не видывал, что он собирается затопить водой цветники, чтобы устроить представление на воде, как в Венеции, и что он выписал из Испании десять тысяч белых голубей, которые будут выпущены одновременно из толпы гостей.
Татьяна оживленно участвовала в разговоре и лишь ко второй перемене блюд заметила, что Лукас почти не разговаривает. Конечно, он не слишком хорошо чувствовал себя в таком окружении, но она все-таки надеялась, что их помолвка, возможно, сделает его более общительным. Она также заметила, что он почти не ел, зато слишком чаето жестом приказывал Смитерсу наполнить свой бокал.
- Лукас, ты бы лучше не налегал на кларет, - шепнула Татьяна.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
- Боишься, что я опозорюсь? Не беспокойся, ничего со мной не случится.
Татьяна обиженно закусила губу и повернулась к Паркеру, надеясь, что он по крайней мере не будет ее перебивать и затыкать ей рот.
Когда принесли третью перемену блюд, Лукас вообще пе-рестат есть. Чувствуя, что надо как-то исправить ситуацию, пока она совсем не вышла из-под контроля, Татьяна погладила под столом его бедро.
- Извини, любовь моя, я была груба с тобой сегодня. Прости меня.
Он удивленно повернулся к ней.
- Груба? Когда?
- Ну, шоколад… в моей комнате…
- Шоколад? - Он, кажется, с трудом вспомнил, о чем идет речь.
- Так ты на меня не сердишься?
Кажется, он ее даже не слышал и сидел, уставившись в свой бокал.
На другом конце стола с милой улыбкой поднялась Далси.
- Ну, леди, может быть, оставим представителей сильного пола наслаждаться чисто мужской компанией?
- Лукас! - снова начала Татьяна, но к ней, пританцовывая от нетерпения, уже подбежала Сюзанна.
- Мне надо поговорить с тобой о приданом, Тэт!
Татьяне нелегко было сосредоточиться на том, что так возбужденно сообщала ей Сюзанна о платьях, туфельках, шляпках… Она не могла отвести взгляд от двери, ведущей в столовую. Теперь ей стало окончательно ясно, что она поступила неправильно, скрыв от него письмо, и все же вряд ли такой пустяковый каприз с ее стороны послужил причиной его странного поведения нынче вечером. Возможно, во всем виновата его слишком напряженная работа. "Он был прав, - подумала она, - нам не следовало приходить сюда". Потом Татьяна вспомнила о своем письме и поняла, что возвращаться назад слишком поздно.
- Из тафты цвета небеленого полотна и отделано стеклярусом. Маме не нравится, но я уверена, что ты бы одобрила, - щебетала Сюзанна.
Татьяна заставила себя вслушаться в то, что говорила подруга.
- И что ты решила?
- Впервые в жизни я поступила так, как ты мне всегда советовала. Я настояла на своем! А теперь я расскажу тебе о фате…
После ужина начались танцы, но Лукас ушел к карточным столам. Татьяна покорно проглотила обиду. У нее было достаточно партнеров, но только мистер Паркер осмелился спросить, не кажется ли ей, что лорд Стратмир ею пренебрегает: потому что если это так, то он мог бы намекнуть ему…
- О нет, нет! - заверила его Татьяна, когда они танцевали мазурку. - Пусть себе немного отдохнет за картами, он за последнее время переутомился на службе.
- Это хорошо, что Лукас снова занимается государственными делами, - заявил жених Сюзанны. - Я всегда говорил, что его место в кабинете министров.
- Вот как? Вы правда так считаете? - удивленно спросила она.
- Да. Я не знаю человека более честного и неподкупного, чем он. Государство могло бы использовать его влияние, чтобы противостоять чрезмерно экстравагантным действиям принца-регента. Вы намерены теперь обосноваться в Лондоне?
Татьяна на мгновение замялась - до сих пор ей не приходило в голову, что Лукас может приносить большую пользу стране, которую он любит, будучи на государственной службе, чем выращивая розы.
- Я пока не знаю, это должен решить он сам.
- В любом случае я рад его возвращению, - успел сказать Паркер, прежде чем очередная фигура танца разъединила их.