- Опусти пистолет, пожалуйста. - Лукас приблизился к ней. - Все в порядке, больше тебе не надо бояться.
Зеленые глаза Татьяны были широко распахнуты от ужаса; Лукасу пришлось очень осторожно высвободить пистолет из ее стиснутых пальцев.
- Где ты его взяла? - тихо спросил он, засовывая пистолет за пояс.
Она смотрела куда-то на пол, продолжая дрожать, и тогда он, обняв, крепко прижал ее к себе.
- Посмотри-ка, Лукас, - каким-то странным голосом произнес Платов, наклоняясь и засовывая руку под кровать. Когда он разогнулся, все увидели тело человека с искаженным до неузнаваемости лицом, высунутым языком и выпученными глазами. Даже Лукас не сразу узнал его.
- Боже мой! Это же Уиллоуби!
- Я его предупреждала, - прошептала Татьяна. - Я говорила ему, что если он прикоснется ко мне, я его убью, а он только смеялся.
- Задушен, - констатировал казак, отпуская тело, которое со стуком упало на пол. - Собственным галстуком. Чистая работа. Я и сам не смог бы сделать лучше.
Татьяна спрятала лицо на груди Лукаса.
- Я пыталась избежать этого…
- Тсс! Ни слова больше, любовь моя. Бедная моя девочка… Это убийца Казимира, Матвей, могу поклясться своей жизнью. Сколько времени ты находишься здесь с… его трупом? - осторожно спросил он Татьяну.
- Давно. Много часов. - Она всхлипнула. - Я не знала, что делать. Я никогда еще не убивала человека. - Она подняла на него глаза. - И еще я боялась, что ты никогда не придешь.
Платов деликатно откашлялся.
- Извините, мой друг, но, наверное, кто-нибудь уже послал за стражей. Чем скорее мы уйдем отсюда…
- Вы правы. - Лукас завернул Татьяну в покрывало и без труда поднял ее с кровати.
- Нет, Лукас, я не осмелюсь выйти отсюда без одежды!
Он закрыл ей рот поцелуем. Плечи его тряслись от смеха.
- Почему ты смеешься? - спросила она.
- Смеюсь над твоей щепетильностью. Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Татьяна.
- Куда мы направляемся?
- К маме, конечно.
Вслед за Платовым Лукас с Татьяной на руках спустился вниз по черной лестнице.
- Едва ли она обрадуется, - сказала Татьяна, плотнее закутываясь в покрывало.
- Наоборот, она будет в восторге. Помимо всего прочего, ты убила человека, по приказу которого меня чуть не насмерть проткнули ножом в Париже.
Кони, всхрапывая, ждали на конюшенном дворе. Грум, широко улыбаясь, отсалютовал наездникам, приложив к картузу пальцы.
Едва они успели выехать за ворота, как на улице раздались свистки полицейских.
Глава 32
К изумлению Татьяны, Далси ни единым словом не упрекнула ее за диковинное одеяние. Когда Лукас внес ее в дом, графиня засияла улыбкой.
- Куда ты так внезапно исчезла, моя дорогая девочка?
- Об этом после, мама, - коротко пресек расспросы Лукас, проходя мимо Смитерса, чей оскорбленный вид резко контрастировал с самообладанием графини. - Скажи, что тебе дать, любовь моя? Бренди? Водки? Или что-нибудь поесть?
- Думаю, я начну с ванны, - пробормотала Татьяна. - Противно, что он прикасался ко мне.
- Немедленно наполните ванну наверху, - приказал Лукас выкатившему глаза дворецкому. - И чтобы вода была горячей. - Уже поднимаясь по лестнице, он увидел Платова, остановившегося в проеме двери. - Мама, будь любезна, займи атамана, пока я позабочусь о Татьяне.
- Почту за честь, - не моргнув глазом заявила Далси. - Прошу вас, проходите, сэр!
- Иди с ней, Матвей, - обернувшись, сказал Лукас по-русски, - она тебя покормит.
Платов, поглаживая усы, смотрел на красивую хозяйку.
- Скажи, мой друг, а твой отец тоже дома?
- Он умер пять лет назад.
У казака блеснули глаза.
- Твоя мать говорит по-русски?
- Нет, но уверен, что вы сумеете понять друг друга.
Лукас, посмеиваясь, перешагнул порог комнаты, но сразу же посерьезнел, увидев, что Татьяна все еще дрожит.
- Во всем виноват я один. - Он взял ее рукой за подбородок.
- Уиллоуби сказал мне о твоей дочери, - прошептала Татьяна, отводя взгляд. - Он также сказал, что тебе придется жениться на Джиллиан - только тогда я поняла, почему ты так вел себя вчера вечером. И еще он уверял, что ты все равно не придешь мне на помощь, так что я могла бы… - Лицо ее жалобно сморщилось. - Но я бы на это ни за что не согласилась.
- Ах ты, моя храбрая красавица! - Лукас поцеловал ее в мокрую от слез щеку. - Джиллиан меня обманула - та девочка не имеет ко мне никакого отношения, да и к ней тоже. Она нашла девочку в Смитфилде и пообещала заплатить пять фунтов, если та сыграет роль нашей дочери.
В глазах Татьяны зажегся огонек надежды.
- О Лукас! А ты уверен?
- Абсолютно. Платов в ее присутствии устроил для Гастингса представление со своей саблей, и она сама во всем призналась.
Татьяна впервые за долгие часы улыбнулась:
- Могу себе представить! Я до смерти испугалась, когда атаман Платов ворвался в комнату. Но потом я увидела тебя…
В это время двое слуг внесли ванну. Следом за ними шла Каррутерс с кувшинами дымящейся воды. Увидев Татьяну, она чуть не уронила кувшин и, поставив его, упала на колени, а затем принялась целовать руки своей хозяйки.
- Ах, мисс, мы так боялись за вас! Слава Богу, вы вернулись домой - целая и невредимая! Позвольте, я помогу вам раздеться…
- Спасибо, Каррутерс, пока ты свободна, - тихо сказала Татьяна.
- Как пожелаете, мисс.
Когда слуги ушли, Лукас нежно поцеловал Татьяну в лоб.
- Ты желаешь побыть одна? Тогда я пришлю наверх вино, сыр и печенье, хорошо?
Она заглянула ему в глаза.
- Я надеялась, что ты поможешь мне мыться… если, конечно, захочешь.
- Захочу ли? Что за вопрос!
- Я теперь с тебя глаз не спущу!
- А я с тебя. - Он попробовал рукой воду. - В кои-то веки Смитерс точно выполнил мое приказание - вода до сих пор горячая. Позволь, я помогу тебе раздеться, а ты тем временем расскажешь, как попала в лапы Уиллоуби.
Татьяна повернулась так, чтобы ему было удобнее развязать тесемки.
- Я отправилась к Платову, после того как получила от него письмо - ведь ты об этом знаешь? - Он кивнул, продолжая столь приятную для него работу. - Ему действительно известно, кто мои родители?
- Боюсь, что нет; но он приходится двоюродным братом Казимиру и жаждет отомстить за его смерть. - Лукас коротко пересказал ей то, что сообщил ему Платов о смерти Казимира.
- Душенька, - задумчиво повторила Татьяна. - Говоришь, дядя Иван так меня называл?
- Ты тогда была еще совсем ребенком. Посмотрел бы он, какой ты выросла!
Она чуть заметно поежилась от озноба, и Лукас на руках перенес ее в ванну.
- Я смою все следы прикосновения этого негодяя, - сказал он и с бесконечной нежностью принялся намыливать ее спину, плечи и волосы. - Пожалуйста, продолжай - я хочу знать, что произошло в отеле.
Татьяна закрыла глаза, наслаждаясь его заботой.
- Я пришла намного раньше назначенного часа и была очень расстроена, так как не знала, что со мной будет. Ты перестал меня любить…
- Я не переставал любить тебя, - быстро сказал Лукас, целуя ее мокрое колено, - и не женился бы на ней. Но и надеяться, что ты простишь меня за мой проступок, я тоже не мог.
Зеленые глаза открылись, следя за тем, как ловко он действует.
- Вопрос заключался в том, сможешь ли ты сам себя простить. Джиллиан отлично все предусмотрела, но неужели она затеяла это для того лишь, чтобы помешать твоему счастью? Почему эта женщина так ненавидит тебя?
- Я убил ее мужа.
- Нет, не то. Я думаю, это потому, что она не взяла тебя, когда это было для нее так просто. Ты предложил ей путь к спасению, а она его отвергла. Я поняла это, когда увидела, с какой горечью она о тебе говорит.
- Я убью ее за то, что она сделала с тобой, - тихо сказал Лукас. - Но рассказывай, что было дальше.
- Когда я вошла в отель, Джиллиан как раз спускалась, по лестнице со своими борзыми. Увидев, что я стою в вестибюле, она пригласила меня к себе, и я, дурочка, пошла. У меня была одна мысль…
- Сговориться с ней? - подсказал Лукас.
- Нет, нет. Мне хотелось удовлетворить свое любопытство. Зная, что ей удавалось так долго сохранить твою привязанность, я подумала, что, наверное, в ней есть нечто, чего не разглядишь с первого взгляда.
- Ты ее переоцениваешь. Это происходило четырнадцать лет назад - тогда я был молодым оболтусом и влюбился в ее груди и волосы.
- Волосы у нее действительно великолепные…
- Как у Медузы. Другую ногу, пожалуйста. Итак, ты пошла с ней в ее апартаменты…
- Да. Мы выпили по чашечке шоколада, вкус которого показался мне странным; но Джиллиан сказала, что шоколад марокканского производства. Потом я каким-то образом оказалась на полу, на коленях, а она стояла рядом и смеялась. У меня кружилась голова, я пыталась встать, но каждый раз снова падала.
- Она что-то подмешала в шоколад! - воскликнул Лукас.
- Наверное. Пока я ползала по полу, пытаясь встать, вошли двое мужчин: молодой незнакомец и Уиллоуби. Комната продолжала кружиться у меня перед глазами, но я помню, что тот, кого звали Гастингс, вел себя отвратительно, а Уиллоуби был просто ужасен - он хватал меня своими лапами, прикасался ко мне… Наконец Джиллиан сказала, что если уж ему так не терпится, пусть занимается этим не у нее на глазах - к ней в любую минуту может прийти Лукас. Это было последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание. Очнулась я уже там, где ты меня нашел. Сначала я подумала, что спасена; голова у меня все еще кружилась, но я встала и попыталась открыть дверь, однако это мне не удалось. Тогда я попробовала выбраться через окно, но оно находилось слишком высоко, а я очень ослабла. Потом пришел Уиллоуби. Должно быть, он много пил, потому что от него сильно пахло алкоголем. Он подошел и сообщил мне то, о чем я тебе уже рассказывала… что у тебя есть дочь и что ты женишься на Джиллиан. Потом стал уверять меня, что я могла бы тоже… Разумеется, я ответила отказом, но он и слушать ничего не хотел! Поэтому я…
- Не думай больше об этом, - поспешно сказал Лукас.
- Как я могу не думать, если убила человека?
- Ты предпочла бы, чтобы он тебя убил?
- Боже мой, конечно, нет! - Татьяна вздрогнула всем телом.
- Ты должна выбросить это из головы. Уиллоуби был шпионом, врагом Англии. Я уверен, что это он убил Казимира и приказал убить меня в Париже, когда я приехал туда и стал наводить кое-какие справки. Я не знаю причину всего этого, но могу поклясться чем угодно, что Джиллиан ее знает.
- Разве Джиллиан не было в отеле?
- Нет. Гастингс сказал, что она прямо от своей портнихи поедет на прием, который устраивает принц-регент.
- Если это так, - задумчиво заметила Татьяна, - то она еще не успела узнать ни о том, что я исчезла, ни о Уиллоуби. На нашей стороне будет фактор внезапности.
- На нашей? - Лукас, взглянув на нее, приподнял бровь. - Ты имеешь в виду меня и Платова?
- И себя тоже.
- Ни за что!
- Почему?
- Почему? Вспомни, что тебе пришлось сегодня пережить!
- Ты сам сказал, что не хочешь больше отходить от меня ни на шаг, - лукаво напомнила Татьяна.
- Это будет последний раз.
Она помолчала, потом встала на колени и кивком головы указала на груди:
- Ты не помыл меня здесь.
- Не помыл, - согласился он дрогнувшим голосом, потом намылил тяжелые округлости грудей, задержавшись на сосках, которые немедленно затвердели от его прикосновения.
- И здесь тоже. - Подняв тучу брызг, она встала в ванне, указав на спину.
Закусив губу, Лукас намылил ее и там.
- И здесь, - прошептала она, повернувшись к нему лицом и проведя пальцами по треугольничку между бедер. Ее мокрое тело поблескивало в лучах предзакатного солнца.
Он судорожно глотнул воздух.
- Смилуйся, Тэт! На какие муки ты меня обрекаешь?
- Мой же, мой меня, - проговорила она, и он продолжил свое занятие. - Здесь. - Она взяла его за запястье, направляя руку, и пошире расставила ноги. - Вот так! Хорошо! А теперь чуть-чуть ниже. - Дыхание ее стало прерывистым. Его рука снова скользнула между ее ног и торопливо выбралась оттуда. - Еще, - прошептала она ему в ухо.
- Силы небесные! - простонал Лукас, совершенно растворяясь в ощущениях, возникающих от прикосновения к ее нежной, шелковистой коже.
- Еще.
Он помедлил, чувствуя, как растет его желание.
- Татьяна, перестань! - Вместо ответа она прижалась к нему всем телом. - Ты это делаешь только для того, чтобы заставить меня позволить тебе поступить по-своему…
- А ты позволишь? - шепнула она, обхватив рукой твердое утолщение, образовавшееся спереди на его брюках.
- Нет, - хрипло сказал он. - Это слишком опасно. Я не смогу должным образом защищать тебя, потому что мне придется всецело быть в распоряжении принца-регента.
- Но Платов…
- У Платова тоже есть свои обязанности.
- Кажется, я сегодня наглядно доказала, что способна постоять за себя, - сказала Татьяна, продолжая ласкать его.
- Тем более у тебя есть причина оставаться в безопасности. Я бы на твоем месте не стал испытывать судьбу… Черт возьми, перестань - я не могу соображать, когда ты так прикасаешься ко мне!
- Я сделаю все, что ты прикажешь, и буду очень осторожна, Усилием воли он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки.
- Неужели ты действительно воображаешь, будто сможешь после всего, что произошло, убедить меня позволить тебе показаться при дворе?
Кажется, она согласилась с ним и нырнула в ванну, чтобы сполоснуться.
Обрадованный тем, что она наконец вняла голосу разума, Лукас хотел было помочь ей выйти из ванны, но она вдруг схватила его за руки и потащила в воду.
Охнув от неожиданности, он плюхнулся в ванну.
- Господи! - отплевываясь, взмолился промокший насквозь Лукас, выбираясь из ванны.
Татьяна лукаво улыбнулась:
- Позволь помочь тебе снять одежду.
- Прекрати…
- Клянусь своей любовью к тебе, что сегодня вечером не покажу своей физиономии при дворе.
Он успокоился и позволил ей расстегнуть пуговицы.
- Вот так-то лучше. Послушание идет тебе гораздо больше, чем своенравие… Ты не думаешь, что нам нужно хотя бы вытереться? - Лукас почувствовал, что она обхватила руками его член.
- А зачем? - спросила она.
- Кто-то, кажется, собирался подождать до бракосочетания?
- Это была не моя идея. - Татьяна провела кончиком его члена по своему мокрому животу. - Но если ты настаиваешь, мы можем…
- Нет, - решительно заявил он. - Теперь уже не можем.
Они занимались любовью прямо на обюссонском ковре. Татьяна с глубоким вздохом как можно крепче прижалась к нему, уверенная, что его страсть способна очистить ее лучше, чем любая ванна. Страх, одиночество, гнев, ужас - все отступило перед ни с чем не сравнимым ощущением. А она-то была уверена, что никогда больше такого не испытает… Вспомнив об этом, Татьяна начала плакать.
Он замер, глядя на нее с невыразимой нежностью.
- Хочешь, чтобы я остановился?
- О нет, любовь моя, - прошептала она. - Не останавливайся ни за что! - Она обвила его ногами, прижав еще крепче, и он с радостью погрузился глубже в ее плоть. Когда горячий поток его семени извергся в глубинах ее тела, она выкрикнула его имя, а он ответил продолжительным, прерывающимся стоном и опустился на нее, обессиленный, дрожащий.
- Силы небесные! - пробормотал Лукас, прижимаясь губами к ее плечу.
- Это любовь? - тихо спросила Татьяна, перебирая пальцами его волосы.
- Любовь. Да такая, о какой каждый мужчина может только мечтать. - Он перекатился на бок, попав в лужу, которую они устроили на полу. - Ах ты, негодница! Посмотри, во что превратился ковер!
Татьяна приподнялась на локте и тряхнула мокрыми прядями светлых волос.
- Уж лучше я буду смотреть на тебя. Не отрываясь, все время…
- Время… О Господи! Я опоздаю в Карлтон-Хаус! - Лукас вскочил на ноги, схватил одежду, бросил ей сухое полотенце. - Прикройся, пожалуйста.
Она послушно взяла полотенце, вытерла плечи и принялась тщательно вытирать ноги. Лукас вдруг поймал себя на том, что, застыв на месте, внимательно наблюдает за ее действиями.
Татьяна подняла голову, зеленые глаза лукаво блеснули.
- Ах ты, озорница! Пытаешься снова соблазнить меня? Не воображай, что я такой податливый!
- Да уж, ты у нас молодец, - заметила она, пристально взглянув на его пенис.
Он рассмеялся.
- Я пришлю Каррутерс, чтобы помогла тебе одеться.
Она сделала недовольную гримаску.
- Я надеялась, что ты это сделаешь.
- Когда я рядом с тобой, то себе не доверяю. Кто знает, что еще ты заставишь меня сделать!
Она бросила ему полотенце.
- Ладно. Но прежде чем уйдешь, может быть, хотя бы вытрешь мне спину? - Она повернулась, скрутив мокрые волосы в толстый жгут, ниспадавший до гладких, белых, округлых и очень соблазнительных ягодиц.
Лукас шлепнул по ним полотенцем. Она, охнув, обернулась к нему - олицетворение оскорбленной невинности.
- За что?
- Сама знаешь, ведьмочка, - проворчал он и торопливо выскочил из комнаты, пока здравый смысл и чувство долга не покинули его окончательно.
Когда наконец Лукас, вымытый, причесанный, в свежем фраке спустился в салон, то с благодарностью обнаружил, что Далси распорядилась подать легкий ужин.
- Я, конечно, люблю рауты у Принни, - объяснила она, - но там всегда маловато еды.
Платов все еще оставался ее гостем, хотя успел переодеться в необычайно элегантную одежду.
- Это одежда твоего отца, - объяснила графиня в ответ на вопросительный взгляд Лукаса. - Я не совсем уверена, что полностью поняла рассказ атамана Платова о происшедших событиях по причине языкового барьера, но думаю, ему сегодня вечером лучше не вызывать подозрений своим видом. У нас было достаточно времени, так что Тернер смогла укоротить брюки, пока ты переодевался.
- Ты успела обо всем позаботиться, мама. - Лукас с аппетитом набросился на холодную ветчину.
- Ваша невеста не идет с нами? - спросил Платов по-русски.
Лукас перевел вопрос графине, потом ответил, покачав головой:
- Нет. Я решил, что ей лучше спокойно отдохнуть в своей комнате.
Платов вскинул брови.
- И эта маленькая озорница согласилась?
Лукас чуть не подавился мясом.
- Мне удалось… убедить ее взяться за ум.
- Чтобы убедить в чем-нибудь красавицу против ее воли… для этого требуется такой дар, какого я в вас не подозревал.