- Нет. Думаю ты прав, это невозможно. Оргией покупок мама просто утешает себя, потерпев поражение.
Дог навострил уши, и Лукас тут же услышал цоканье копыт на подъездной дорожке.
Это еще что за новости? Он с самого начала приложил немалые усилия, чтобы отвадить визитеров. На мгновение у него мелькнула мысль: а не сбежать ли, пока не поздно, по черной лестнице? Но он был так удивлен, что не мог двинуться с места.
Мгновение спустя в комнату вошел Смитерс с визитной карточкой на подносе.
- Мистер Донтли, милорд, - объявил он.
Лукас растерянно поморгал глазами, и дворецкий пояснил:
- Мистер Трентон Донтли, племянник и наследник старого лорда Донтли, у которого поместье на противоположном берегу Бентфордского ручья.
- Боже мой, как некстати. Старик, наверное, умер?
Смитерс откашлялся.
- Не думаю, милорд. Если только мода на траурную одежду не изменилась существенным образом.
Лукас усмехнулся:
- Ты меня восхищаешь, Смитерс. Ну что ж, проводи его сюда. Неплохо время от времени освежать свои познания в области последней моды.
Человек, появившийся в кабинете, с лихвой оправдал ожидания Лукаса: на нем оказались такие узкие бриджи, как будто они были нарисованы краской на теле; переливчато-синий сюртук, такой узкий, что надеть его, наверное, удалось лишь с помощью трех человек; галстук, завязанный замысловатым узлом, который исчезал в вырезе сине-зеленого шелкового жилета. Светлые волосы гостя были подстрижены какими-то чудовищными террасами, напомнившими Лукасу вавилонские висячие сады.
Когда молодой человек ослепительно улыбнулся, Лукас приподнял бровь.
- Мистер Донтли! Мы с вами встречались?
- Нет, милорд. Извините мою дерзость, но я, проезжая мимо, решил зайти лично. Благодарю за честь и принимаю ваше приглашение на семнадцатое.
- Семнадцатое? - Лукас не понимал, в чем дело. - А что такое "семнадцатое"?
Донтли заливисто рассмеялся.
- Я был уверен, что вы окажетесь весельчаком! Трейборн говорил - вы, конечно, знакомы с Джоном Трейборном, - что вы сердитый старый варвар, но я этому не поверил, имея удовольствие не раз наслаждаться компанией вашей матушки в Лондоне - в театре и в других местах. Последние сезоны много потеряли без леди Стратмир. Все мы с облегчением узнали, что сна снова хорошо себя чувствует.
Лукас слегка склонил голову: он все же выудил из этого потока пустой болтовни кое-какую полезную информацию. Итак, его мать использовала болезнь в качестве предлога, объясняющего ее продолжительное отсутствие в свете.
Молодой Донтли тем временем продолжал:
- Мой дядюшка просит принять его извинения: боюсь, он не сможет приехать из-за страшного приступа подагры, но если бы смог, ни за что бы не упустил такой возможности.
- Какой возможности?
- Семнадцатого, конечно.
Лукас искоса взглянул на Смитерса, который растерянно поднял брови в знак того, что так же мало осведомлен, как и его хозяин.
- Извините меня, Донтли, у нас, старых варваров, ужасная память. Что именно будет семнадцатого?
Гость с большим трудом извлек из кармана узкого сюртука квадратик веленевой бумаги и протянул его Лукасу.
Стараясь скрыть свои чувства, тот едва взглянул на него и вернул приглашение.
- Ах да, семнадцатое. Как я мог забыть? - Лукас выпил бокал до дна и наполнил снова, почти не слушая гостя, пытаясь разгадать, что на уме у матери.
Его молчание наконец возымело свое действие на Донтли, который, поднявшись, сказал:
- Извините, милорд, кажется, я отнял у вас слишком много драгоценного времени.
- Спасибо, что заехали, Донтли.
- Не стоит благодарности. Только еще одно слово, сэр…
Лукас приподнял бровь.
- В субботу в игорном доме миссис Роуз я встретил близкого друга вашей матушки, он рассказал о вашей кузине с континента. Мне хотелось бы знать, каковы ее обстоятельства… ну, проще говоря, есть ли у нее приданое?
- О да, - помедлив мгновение, сказал Лукас. - Причем весьма солидное.
Морщинки на лбу Донтли моментально разгладились.
- Отлично! Красота и состояние - такое редкостное сочетание! Надеюсь, вы простите мою дерзость - между нами, светскими людьми…
- Совершенно с вами согласен.
Выполнив свою миссию, Донтли наконец ушел. Проводив его, Смитерс вернулся в кабинет и застал хозяина в том же положении, в каком его оставил.
- Милорд, - окликнул он.
Лукас обернулся.
- Черт возьми, Смитерс! Скажи честно, неужели ты думаешь…
Дворецкий покачал головой:
- Боюсь, милорд, ее светлость решительно намерена добиться успеха.
Ровно неделю спустя вдовствующая графиня прибыла в Дорсет в сопровождении обоза вдвое длиннее того, с которым она сюда приехала в первый, раз. Стоя у окна, Лукас наблюдал за бесконечным потоком клади, затаскиваемой в дом. Татьяну он увидел лишь мельком, когда она выходила из кареты, - девушка была в чем-то желтом, на голове дорожная шляпка, стоимость которой он знал с точностью до пенса.
Дав матери десять минут, Лукас позвал Смитерса.
- Спросите леди Стратмир, - приказал он с достойной восхищения сдержанностью, - не соблаговолит ли она встретиться со мной немедленно.
Дворецкий удалился с довольным видом, который давал основания полагать, что ему в точности известно, о чем пойдет разговор.
Графиня, никогда не отличавшаяся пунктуальностью, заставила сына прождать целый час. Время ожидания Лукас использовал для того, чтобы перепроверить итоговую цифру внесенных в его бухгалтерскую книгу расходов.
- Лукас, дорогой! - раздался веселый, как месяц май, голосок графини, появившейся в наряде из жемчужно-серо-го берлинского шелка и в роскошной нориджской шали. - Ты встретил нас как чужой. На тебя это не похоже. Можно подумать, что тебя вообще нет дома.
- Главное не это, а отсутствие кредиторов на ступенях перед входом.
Далси поморгала глазами и уселась в кресло перед камином.
- Извини, я что-то не поняла.
- Речь идет вот о чем. - Лукас передал матери бухгалтерскую книгу. Графиня взяла ее с отвращением, как будто полуразложившуюся рыбу.
- Ах, ты же знаешь, что я не разбираюсь в цифрах.
- Насколько я понимаю, ты вообще ни в чем не разбираешься! Оставила шесть сотен у мадам Деку, еще две сотни - у Лока, сто пятьдесят - у Хэллоуби…
- Уж не воображаешь ли ты, что девчонка может выезжать в свет в кожаных бриджах?
- Мама, около тысячи фунтов моих денег истрачено на гардероб этой девчонки!
- Причем истрачено очень разумно. Ты сильно отстал от жизни, дорогой. Если бы ты обращал хоть немного больше внимания на свою одежду, то заметил бы, что цены очень изменились с тех пор, когда ты в последний раз делал покупки.
- Оставь мои покупки в покос, - проворчал Лукас. - Если ты думаешь, что я позволю тебе пустить меня по миру ради кучи побрякушек, которые и Лондона-то никогда не увидят…
- Что, позволь узнать, ты хочешь этим сказать?
- Только то, что твоя эксцентричная затея не имеет ни малейшего шанса на успех!
- Ты зря делаешь вид, будто это тебя не касается.
- Прошу прощения, мама. Я совсем забыл, что для людей твоего круга самое важное в жизни - погоня за наслаждениями.
- В наслаждении жизнью нет ничего противозаконного. Насколько я помню, ты в свое время тоже их не чурался.
- Вот именно. И посмотри, к чему это меня привело. Мне следовало бы догадаться, что ты окажешься на стороне девчонки.
Он позвонил Смитерсу и не слишком любезно предупредил:
- Сегодня я буду ужинать вместе с дамами.
- Как пожелаете, милорд.
Глава 5
Было уже четверть девятого, а Лукас все еще сражался с узлом своего галстука. Когда-то он делал это не задумываясь, однако теперь пальцы его не слушались, как будто это ему предстояло пройти испытание. Сердитым рывком одного конца галстука он добился желаемого и размеренным шагом, как ему показалось, спустился вниз по лестнице.
Не обнаружив в гостиной ни души, Лукас понял, что мать и ее подопечная перешли в столовую.
Далси, оторвавшись от суповой тарелки, невинно подняла на него глаза.
- Дорогой! Мы уже устали тебя ждать. Что это ты сотворил со своим галстуком? Выглядит весьма необычно.
Ага, значит, вот какой тон она выбрала!
- Прошу прощения, мама и мисс… - Черт возьми! Как ему называть ее?
- Тебе следовало раньше позаботиться о ее имени, - с легким упреком сказала Далси.
- И правда. Я забыл. - Лукас впервые внимательно вгляделся в девушку, сидевшую перед ним на краешке стула.
- Ладно. Такое имя, как мисс Гримальди, подойдет?
- Полагаю, не подойдет, - резко ответила графиня. - И должна сказать, что, по-моему, твой юмор несколько переходит границы дозволенного.
Татьяна помешала суп в тарелке, и Лукас невольно заметил, что запястья ее руки гораздо белее и изящнее, чем ему казалось раньше.
- Почему бы не взять это имя, миледи? - обратилась она к Далси низким шелковистым голоском, в котором почти не чувствовалось акцента.
Лукас покачал головой и прищурился:
- Что ж, отличное имя, кто может с этим спорить… Мисс Гримальди, позвольте предложить вам ломтик жареного мяса?
Зеленые глазки вопросительно взглянули на графиню.
- Ты совершенно права, Татьяна, - поморщившись, произнесла Далси. - Конечно, мясо следовало предложить мне первой, но я считаю, что в присутствии людей, манеры которых оставляют желать лучшего, к этому не стоит привлекать внимания.
Когда ужин был закончен, девушка с застенчивой улыбкой встала из-за стола.
- Благодарю вас, миледи.
Потом она присела перед Лукасом, который от неожиданности чуть не выронил салфетку.
- И вас благодарю, милорд, за то, что составили нам компанию нынче вечером, а также за мое новое имя. Я постараюсь быть достойной его.
Лукас поклонился, пытливо вглядываясь в ее глаза, которые стали еще ярче от соседства с изумрудной зеленью платья.
- Я в этом не сомневаюсь, мисс Гримальди.
Его взгляд задержался на ней дольше, чем он хотел бы, и Далси усмехнулась.
- Без кожаных бриджей она стала очаровательна, не так ли? - произнесла она, когда дверь за девушкой закрылась. - Признайся, Лукас, что ты был удивлен. Скажи, ты заметил хоть какой-то изъян в ее манерах?
- Н-нет, - пробормотал Лукас. - Но… тебе не приходило в голову, что игра, которую ты с ней затеяла, сродни мошенничеству?
Графиня удивленно взглянула на него.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Предположим, результаты твоих усилий превзойдут самые смелые ожидания - ты вывезешь ее в свет, она станет сенсацией сезона, а потом в нее до безумия влюбится сын одной из твоих близких подружек - леди Сейтон, например, или какой-нибудь другой светской львицы. И что ты будешь делать тогда?
- Дам им свое благословение.
- Как можно, мама! Неужели ты сознательно обречешь юного представителя высшего света на брак с безродной русской девчонкой?
Если леди Стратмир и испытала некоторую нерешительность, то всего лишь на мгновение.
- Почему нет, если они искренне полюбят друг друга? Ты уже согласился дать ей приданое, следовательно, ни о каком мошенничестве не может быть и речи. Татьяна обладает умом, благожелательностью и добротой, а также безупречным вкусом. Но ни одним из этих великолепных качеств не обладала та вульгарная, наглая… - Лукас резко отодвинул стул. Далси поймала его руку. - Ах, дорогой, если бы ты только посмотрел на нее сейчас! Она всегда появляется в окружении самых мерзких типов, а вся присущая ей вульгарность расцвела пышным цветом, когда она получила в свое распоряжение миллионы старика Иннисфорда!
- Ты говоришь о женщине, которую я люблю, - проскрипел Лукас сквозь стиснутые зубы.
- Но ты за столько лет ни разу не видел ее!
- И все-таки я буду любить ее до конца жизни, - упрямо проговорил он.
Графиня печально покачала головой:
- Ты просто глупец. Тебе не кажется, что если бы у нее было чувство к тебе, она бы сумела его показать?
- Ей было довольно трудно это сделать после того, как я убил ее мужа. Что касается мисс Гримальди, я уверен, ты сумеешь избежать угрызений совести по поводу дальнейшей судьбы какого-нибудь сговорчивого ухажера, которому тебе удастся ее всучить. Ведь ни ты, ни отец не испытывали угрызений совести, испортив мою жизнь…
- Минуточку, - прервала его графиня. - Я еще не закончила.
Лукас остановился, не без труда подавив желание уйти, хлопнув дверью.
- Я должна, видимо, предупредить тебя о том, что примерно через неделю намерена устроить здесь небольшой званый ужин. Раз уж ты стал таким скрягой, то мне, наверное, нужно попросить у тебя разрешения.
Мысленно поблагодарив Трентона Донтли за своевременный визит, Лукас небрежно пожал плечами:
- Как тебе будет угодно.
- Но, Лукас, я не научила ее танцевать…
- Найми учителя танцев, - безразличным тоном посоветовал он.
- Я об этом подумала. Однако приличный учитель заломит за уроки невероятно высокую цену.
Лукас снова пожал плечами:
- Найди кого-нибудь из местных.
- В том-то и проблема. Среди наших соседей вряд ли найдешь человека, который способен отличить кадриль от полонеза.
- Я думаю, ты как-нибудь разберешься. - Лукас снова ринулся к двери.
- А я думаю, что научить ее должен ты, и никто другой.
- Глупее этого ты не могла ничего предложить! И вообще я много лет не танцевал, - пробовал сопротивляться Лукас.
- Но ты не можешь отрицать, что когда-то считался лучшим танцором в Англии. Неужели я требую от тебя слишком многого?
- Нет, конечно. - По правде говоря, он мог бы настоять на том, чтобы Далси наняла учителя, но… - Ладно. Если ты считаешь, что это абсолютно необходимо…
- Абсолютно. Я даже попрошу тебя начать сегодня же вечером.
Вызвав Смитерса, Лукас вздохнул и, как только тот появился на пороге, произнес:
- Сообщите мисс Гримальди, что ее урок танцев начнется через три четверти часа в малой гостиной.
Глава 6
Подкрепившись в благословенном одиночестве несколькими порциями бренди и гаванской сигарой, Лукас присоединился к графине, которая пробовала пробежаться пальчиками по клавишам старинного спинета, стоявшего в углу комнаты.
- Добрый вечер, мама. А где же наша нежная Терпсихора?
Далси бросила на сына испепеляющий взгляд и поморщилась, прислушиваясь к звучанию инструмента.
Однако ее нахмуренный лоб моментально разгладился, как только в дверях появилась Татьяна.
- Входи, дитя мое! Ты великолепно выглядишь!
Увидев девушку, нерешительно остановившуюся на пороге, Лукас был вынужден признать, что его мать не преувеличивает: платье Татьяны из тончайшей зеленой ткани колыхалось при каждом движении, как поверхность моря под порывами ветра, ее перчатки из кремового кружева напоминали морскую пену, а их длина подчеркивала изящную округлость предплечий. Вишни, украшавшие лиф, исчезли, зато на ней появились аметистовые серьги и колье графини. Отраженный от него отблеск свечей отбрасывал блики на блестящие волосы девушки.
- Восхитительно! - не выдержав, произнес Лукас и с радостью заметил, что она смутилась.
- Миледи, - тихо произнесла Татьяна, - у меня разболелась голова. Можно мне пропустить урок нынче вечером?
Леди Стратмир решительно покачала головой:
- Мы так не договаривались, моя милая! Лорд Стратмир, человек очень занятой, специально выкроил время для этой цели.
- Но…
- Никаких "но"! Ты должна знать, что танцы очень полезны для здоровья.
- Ну-с, с чего начнем? - Стараясь не показать своей неуверенности, Лукас поставил на стол бокал, подошел к Татьяне и взял ее обтянутую перчаткой руку в свою, а другую руку положил на талию. Она словно оцепенела от его прикосновения: спина напряглась, жилка на виске бешено билась. Глядя на нее сверху вниз, Лукас заметил в глубине ее изумительных зеленых глаз то, чего раньше не замечал, - такую сильную ненависть к нему, что она казалась почти осязаемой. Он резко опустил руки и отступил от нее на шаг.
Мать взглянула на него:
- Ты сбился с такта? Во всем виноват этот невыносимый инструмент.
Однако спинет был ни при чем. Татьяна, высвободившись из его рук, вновь придала своему личику безразличное выражение и опустила глаза. Лишь высоко вздымающаяся и опускающаяся красивая грудь свидетельствовала о вспышке ненависти, которую он только что наблюдал.
Лукас замер. Как и любой человек, он иногда кому-то не нравился. Случалось даже, что его ненавидели, особенно светские денди, которые в свое время завидовали его титулу и состоянию. Он несколько раз дрался на дуэли, причем два раза - с оскорбленными мужьями. Но даже на их лицах он никогда не видел такой враждебности. Чем же, интересно, вызвана столь сильная ненависть у этой необычной девушки? Он хотел было закончить урок, но любопытство взяло верх. Интересно, какой фокус она может выкинуть, если он снова ее обнимет?
- Прошу прощения, мама, - сказал Лукас невозмутимым тоном, - мне пришлось поправить фалды. Начни, пожалуйста, еще разок. Раз, два, три. Раз, два, три…
Татьяна наконец взглянула ему в глаза. Хватит ли у нее силы воли, чтобы подавить такую ненависть? Очевидно, хватило. Изумрудные глаза все еще горели, но она позволила ему обнять себя. Лукас, не удержавшись, пробормотал себе под нос:
- Видимо, перспектива заполучить великого князя является для тебя мощным стимулом.
Несмотря на то что его слова заглушала музыка, Татьяна их услышала.
- Ошибаетесь, милорд, - ответила она с сильным русским акцентом, - это перспектива освободиться от вас заставляет меня так напряженно трудиться.
- В таком случае мне следует тоже удвоить свои усилия. - Он повернул ее так неожиданно, что она тихо охнула.
Но даже пребывая в замешательстве, Татьяна ни разу не сбилась с такта, хотя он кружил ее в бешеном темпе. Леди Стратмир, поглядывая через плечо, услужливо ускорила темп, чтобы соответствовать этой демонстрации виртуозного исполнения. Такой партнерши у Лукаса никогда в жизни не было - она ни разу не запнулась, не сбилась с такта.
Графиня, наблюдая за ними, встревоженно воскликнула:
- Лукас, осторожнее - вы заденете что-нибудь или налетите на кресло!
Но Лукас, возбужденный непостижимой грацией этого удивительного создания и недавней демонстрацией ненависти, лишь еще крепче сжал Татьяну в объятиях, как будто хотел своими руками сломать ее поразительное самообладание. Он почувствовал невыносимый жар в том месте, где уже не ожидая снова ощутить ничего подобного; каким-то непостижимым образом эта миниатюрная оцепеневшая фигурка, ухватившаяся руками за его фрак, пробудила в нем желания времен его бесшабашной юности. Однако ни одна светская женщина не относилась к нему с таким презрением. "Подчинись!" Он кружил ее по комнате, и его сердце колотилось рядом с ее сердцем. "Подчинись мне, черт возьми!"
Музыка резко оборвалась.
- Лукас, ты не даешь ей дышать!
Он отпустил Татьяну, так что она едва удержалась на ногах, а затем отвесил ей церемонный поклон.