Каррутерс присела в поклоне, потом бросилась исполнять приказание.
Он закрыл дверь.
- В том, что горничная глупа, есть один недостаток: она сломя голову бросается выполнять ваши приказания, но, как видите, с не меньшим усердием готова выполнять и мои.
Татьяна встала и потянулась за пеньюаром.
- Вы не имеете права…
- Бросьте. Я видел вас в бриджах и в расстегнутой рубахе - вы в грош не ставите приличия, и я это знаю. Не понимаю только, что за игру вы затеяли и с какой целью.
Татьяна накинула пеньюар на обнаженные плечи.
- Мне казалось, что игру затеяла ваша мать.
- Не спорю, но вы ведь тоже не просто послушное орудие в ее руках. Интересно, играют ли в Мишакове в шахматы? В Санкт-Петербурге я нередко проводил вечера за шахматной доской. Кажется, вы намерены объявить мне шах, мисс Гримальди; видимо, леди Борнмут рассказала вам что-то такое, из-за чего вы стали меня бояться.
- Я вовсе не боюсь вас, - усмехнувшись, заявила Татьяна. - С какой стати бояться того, кто убивает людей, стреляя в спину?
- Мне нередко приходилось стрелять и в лицо.
Такого поворота она не ожидала. Куда исчез этот любитель бренди, увлеченный своими розами? Перед ней был другой человек, сумевший выбраться из охваченной войной России с немой, растрепанной и неряшливо одетой девчонкой на руках. Она его недооценила.
- Рискну снова показаться вам невоспитанным, но, должен сказать, временами я искренне сожалею, что встретил вас.
"Не странно ли, - подумала Татьяна, - что временами я чувствую абсолютно то же самое?"
Глава 12
Концерт был великолепен: квартет струнных инструментов и новый итальянский тенор, по которому с ума сходило все высшее общество, превзошли все ожидания. Однако Татьяне было не до музыки.
Сюзанна поднялась с кресла и как-то странно посмотрела на свою подругу.
- Мама зарезервировала для нас столик в "Лонгчемп". Я подумала, что мы могли бы прогуляться по парку…
- С удовольствием. Сегодня такой чудесный день.
Девушки присоединились к толпе, выходящей с концерта. Миссис Катберт и ее младшая дочь Сара шли впереди.
- Может быть, мы встретим мистера Паркера, - робко заметила Сюзанна.
- Графиня еще не получила от него ответа на приглашение. Я имею в виду четырнадцатое.
- Он уехал в Лондон по каким-то скучным делам, и я сомневаюсь, что ему удастся вернуться вовремя.
- Как ты думаешь, чем занимаются мужчины, когда уезжают по делам?
- Наверное, играют и пьют, как за карточным столом. - Сюзанна неожиданно сжала локоть Татьяны. - Ох, силы небесные! Ты только взгляни!
По дорожке к ним приближалось удивительное создание - прежде Татьяне не приходилось видеть ничего подобного. На женщине были платье и короткий плащ в коричневую полоску; шляпка в форме кивера прикрывала копну рыжевато-каштановых кудряшек. Она держала на поводке пару борзых, а следом за ней, неся ее шлейф, шествовали два мальчика в ливреях горчичного цвета. Рядом шел высокий седовласый мужчина, он держал над своей спутницей раскрытый зонт.
- Гордая, как будто она член королевской семьи, - пробормотала Сюзанна.
Татьяна незаметно разглядывала женщину - было в ней что-то смутно знакомое, хотя она могла бы поклясться, что никогда прежде ее не видела.
Поравнявшись с матерью Сюзанны, та вежливо произнесла:
- Как поживаете?
Однако миссис Катберт, высоко подняв голову, прошествовала мимо, не удостоив ее даже кивком головы.
- Боже мой, - прошептала Сюзанна, вцепившись в руку Татьяны. - Глазам своим не верю! Чтобы мама, кроткая, как овечка, так резко кого-нибудь поставила на место! Я даже не подозревала, что она способна столь демонстративно нагрубить! Интересно, кто эта дама?
Татьяна, забыв о приличиях, оглянулась. Эти блестящие волосы цвета бронзы…
Толпа гуляющих повлекла их дальше. Миссис Катберт встретилась на дорожке с миссис Бельстэрс, и дамы тут же заговорили вполголоса. "Она может гулять где хочет, - услышала Татьяна слова одной из них, - но ни в одном приличном доме ее не примут, тем более сейчас, когда в городе находится Сомерли!"
Джиллиан Иннисфорд. Должно быть, это она!
- Пойдемте, - капризно потребовала Сара. - Я хочу выпить чаю.
Щеки Татьяны порозовели.
- Сара права, идите.
- Я не пойду без тебя, - заявила Сюзанна.
Татьяна оглянулась через плечо, но дама с бронзовыми волосами уже скрылась вдали.
- Хорошо, если ты так настаиваешь. - Она взяла подругу под руку и быстро направилась по дорожке к выходу.
- Я приеду в "Лонгчемп" в наемном экипаже! - крикнула матери Сюзанна. - Послушай, зачем ты так бежишь? - обратилась она к Татьяне.
- Видишь, там впереди идет один джентльмен. Я очень хочу с ним познакомиться.
Сюзанна охнула от неожиданности, ее серые глаза удивленно округлились.
- И кто же он?
- Мне не хотелось бы называть его имя, пока я не буду убеждена, что он тоже интересуется мной.
- Ах ты, негодница! Я открыла тебе душу, рассказала о Паркере…
Шляпка в виде кивера виднелась уже у ворот парка.
- Сюзанна! Я тебя умоляю!
- Но ты не можешь знакомиться с ним, если тебя никто не сопровождает! Что он о тебе подумает?
- Я скажу, что потерялась в толпе. Он наверняка предложит проводить меня домой.
Сюзанна улыбнулась:
- Какая ты смелая! Я бы на твоем месте побоялась быть такой настойчивой!
Татьяна торопливо поцеловала подругу.
- Возвращайся, а я попробую то, что задумала.
- Поклянись, что потом расскажешь мне обо всем!
- Клянусь! - Татьяна торопливо двинулась к выходу.
Когда девушка подошла к воротам, кивера нигде не было видно, и она остановилась, переведя дыхание.
- Хотите наемный экипаж, мисс? - спросил поджидавший пассажиров извозчик.
- Даже и не знаю… - пробормотала Татьяна, сделав шаг в его сторону. - Я потеряла в толпе… свою тетушку. - Она не могла бы с уверенностью сказать, сколько лет Джиллиан Иннисфорд, но для тетушки достаточно. - Леди с волосами бронзового цвета, с парой борзых на поводке. С ней еще был джентльмен…
- Вы чуть-чуть опоздали, - сказал извозчик. - Она только что уехала в экипаже в направлении Хай-стрит.
- Вы не могли бы поехать следом? У меня были другие планы, но теперь мне придется… - Татьяна достала носовой платочек и промокнула глаза.
У извозчика оказалось доброе сердце, и он помог Татьяне сесть в экипаж, при этом ободряюще похлопав ее по плечу.
- Не тревожьтесь, мисс. Я доставлю вас в целости и сохранности к вашей тетушке.
Экипаж тронулся, и через несколько минут извозчик сообщил, что видит впереди тех, кого они преследовали. Вскоре он остановился перед входом в "Савой" - самый роскошный отель во всем Брайтоне. Татьяна рассыпалась в благодарностях и дала щедрые чаевые, внимательно наблюдая при этом, как леди, ее собаки, лакеи и элегантный джентльмен выходят из экипажа.
- Вы спасли мне жизнь, - искренне сказала она извозчику.
- Рад служить, - ответил тот, а затем, прикоснувшись рукой к шляпе, уехал.
Татьяна торопливо вошла в холл отеля. После уличного шума и суеты здесь было особенно прохладно и тихо. Она оглянулась вокруг, еще не зная, что делать дальше.
Молодой человек в униформе подошел к ней и приветливо улыбнулся:
- Могу я чем-нибудь помочь вам, мисс?
- Думаю, да. На улице я только что увидела приятельницу моей матери, но никак не могу вспомнить ее имя. Она вошла сюда - очень высокая женщина, на ней шляпка в форме кивера, и еще у нее две собаки…
- Должно быть, это леди Иннисфорд, мисс.
- Ну конечно! Джиллиан Иннисфорд! Вы очень любезны, что помогли мне вспомнить. Она остановилась здесь?
- Да, мисс, приехала нынче утром.
Значит, Лукас еще не знает. Однако слухи очень быстро достигнут ушей графини - в этом не было сомнений. Нельзя терять ни минуты!
- Мне не хотелось бы беспокоить ее - она не одна, - нерешительно произнесла Татьяна. - Может быть, лучше послать ей записку?
- Как скажете, мисс. Перо и бумагу найдете в ящике стола.
Девушка поблагодарила служащего кивком и ослепительной улыбкой и уселась к столу, лихорадочно соображая, что ей следует написать. Она уже взялась за перо, как вдруг за ее спиной раздался знакомый голос:
- Татьяна!
Боже милостивый! Это графиня. И Лукас с ней! Татьяна повернулась, и перо оказалось на полу.
- Не ожидала увидеть тебя здесь. - Далси радостно бросилась к ней. Татьяна опустила глаза и взглянула на бумагу, на которой, слава Богу, не успела написать ни строчки. - У меня большая радость! - как ни в чем не бывало продолжала графиня. - Лукас согласился на покупку столика!
- Ах, столика…
- В магазине Крискома! Помнишь, я тебе говорила?
- Помню. - Татьяна действительно вспомнила о разговоре, а также о том, что магазин Крискома находится в двухстах ярдах отсюда.
- Я решила выпить чаю и отпраздновать это событие; а теперь и ты можешь присоединиться к нам!
- Чаю? Здесь? - Взгляд Татьяны непроизвольно метнулся к лестнице.
- Вас это чем-то не устраивает, мисс Гримальди? - спросил Лукас, прищурившись.
- Нет-нет, что вы! Просто на концерте у меня неожиданно началась мигрень…
- И чтобы облегчить боль, вы через весь город приехали в "Савой"?
Черт бы побрал его проницательный взгляд!
- "Савой"? Так называется это место? - озабоченно спросила Татьяна и, вскочив на ноги, покачнулась.
- Боже мой, Лукас!
Он поймал ее, не дав рухнуть на пол. Не открывая глаз, Татьяна заставила себя обмякнуть в его руках, потом почувствовала запах нюхательной соли и поняла, что графиня поднесла к ее носу свой флакончик.
- Положи ее сюда, - скомандовала Далси, и Татьяна, почувствовав, как ее опустили в кресло, чуть слышно застонала.
- Я хочу домой…
- Разумеется, дорогая.
- Я хочу домой сейчас же!
- Ну что ж, возможно, так будет лучше, - согласилась графиня. - Лукас, помоги кузине добраться до экипажа.
Сильные руки снова подняли ее, но теперь Татьяна даже не осмелилась взглянуть на него.
Лукас вынес ее из отеля и жестом велел кучеру подогнать карету к входу.
Оказавшись внутри, Татьяна с облегчением откинулась на спинку сиденья. Графиня уселась рядом с ней, обмахивая ее лоб и похлопывая по рукам.
- Я всегда говорила, что посещать концерты в парке - настоящее безумие, - сказала она, поднося к носу девушки нюхательную соль. - Такое скопление людей на солнцепеке!
Татьяна чуть приоткрыла глаза. Слава Богу, Лукас тоже усаживается в карету. Пока все идет хорошо.
- Какой ужас, у нас дома нет порошков от головной боли! - неожиданно воскликнула графиня. - Будь умницей, Лукас, сбегай в ближайшую аптеку, она рядом.
- Мне ничего не нужно… - начала Татьяна и чуть не потеряла сознание, заметив сквозь окошко кареты пару красивых борзых, выскочивших из дверей "Савоя".
Лукас выпрыгнул из кареты, но неожиданно снова с поразительной скоростью забрался обратно и с грохотом захлопнул дверцу.
- А как же порошки, Лукас? - с упреком спросила графиня.
- Мне не нужны порошки, - спокойно сказала Татьяна и решительно опустила шторку на окошке.
- Но здесь душно как в аду! Тебе нужен свежий воздух!
- Извините, миледи, мне почему-то ужасно холодно.
- Господи, только этого не хватало! - еще больше встревожилась Далси. - Уж не начинается ли у тебя лихорадка? Это было бы ужасно, ведь до четырнадцатого осталось совсем мало времени! Мы должны срочно пригласить доктора Трэвиса. Домой, Бронтон! - крикнула она кучеру, и карета помчалась.
Татьяна снова закрыла глаза. И зачем только она, поддавшись импульсу, последовала за леди Иннисфорд? Что он теперь ей сделает? Убьет? Вышвырнет на улицу? И что ей тогда делать? Всем, что у нее есть, она обязана ему и графине, и если они лишат ее своего попечения, что тогда будет с ней? Лукас влиятелен, и что бы он о ней ни рассказал, ему обязательно поверят.
Всю дорогу Татьяна просидела в молчании, а когда они приехали домой, Лукас, ни слова не говоря, поднялся по лестнице в свои апартаменты.
- Миледи, мне не нужен доктор, я совсем поправилась. - Татьяна, попыталась успокоить графиню.
- Но ты плохо выглядишь, дорогая, и ужасно бледна…
- Ничего страшного, я просто хочу прилечь.
Однако вместо того, чтобы лечь в постель, Татьяна забралась в кресло, стоявшее у окна спальни, и стала смотреть на крыши Брайтона, за которыми вдали виднелось море. Итак, думала она печально, все это великолепие, балы, рауты, наряды и толпы молодых поклонников, комплименты, от которых кружилась голова, и букеты - все это было всего-навсего промежуточным эпизодом, приятной интерлюдией. Хорошо еще, что она не влюбилась. Какой бы способ ни выбрал Лукас для наказания, сердце ее не будет разбито. Он, разумеется, вернется в Дорсет, к своим розам: она дала ему хороший предлог для того, чтобы положить конец их затее, а ведь он так долго его искал!
В дверь громко постучали.
- Кто? - спросила она тихо.
- А как вы думаете, черт побери? - Лукас Стратмир вошел в комнату и захлопнул за собой дверь с таким грохотом, что задребезжали оконные стекла.
На нем был костюм для верховой езды, и его глаза, похожие на штормовое море, метали молнии.
Неожиданно Татьяне изменили силы, и она с трудом заставила себя встать.
- Я предупреждал вас о том, чтобы вы не играли со мной в игры, не так ли?
Она, чуть помедлив, кивнула.
- Однако вы ведете себя легкомысленно. Вы знали, что Джиллиан находится в Брайтоне. Отрицать это не имеет смысла. Любопытно было узнать, о чем вы собирались сообщить ей в записке? Наверное, хотели предложить объединить усилия, чтобы отомстить мне? - Он нанес точно рассчитанный удар, и у нее перехватило дыхание.
- Я только сегодня узнала, что она здесь - когда увидела ее в парке!
Лукас наконец сумел овладеть собой.
- Какая жалость, что вы не поделились новостью с теми, кого она касается больше всего. Я могу понять все, что бы вы ни надумали сделать со мной, но как вам не стыдно устраивать заговор против моей матери, от которой вы видели только доброту и заботу?
- Я не устраивала заговор! - воскликнула Татьяна, покраснев до корней волос.
- Вот как? Разве не вы выведали у Тернер подробности моего прошлого?
- Как вам не стыдно шпионить!
- Когда-то это было моим ремеслом, а теперь осталась только привычка.
- Я не знаю, какой вы человек, так как видела, что вы устроили в Мишакове. Думаете, я забыла? Кровавая бойня, запах горелой плоти…
- Ты из-за этого ненавидишь меня, Татьяна? Считаешь, что я в этом виноват?
- Кто же еще? - воскликнула девушка. - Если бы вы туда не явились, Петр и все другие были бы живы до сих пор, а Мишаково было бы цело.
- Сядь! - приказал Лукас, и Татьяна испуганно опустилась в кресло. - Послушай, если ты хотела узнать, зачем я приехал в Мишаково, то почему не спросила меня?
Она стиснула губы и сидела молча.
- Черт бы побрал твое коварство! - заорал он. - Продолжай в том же духе, взращивай свою злобу всю оставшуюся жизнь. Я уезжаю туда, где человек еще может найти покой, где его не будут на каждом шагу терзать своими выходками несмышленые девчонки!
Значит, в Дорсет, к своим розам. Пусть едет, скатертью дорога!
Татьяна позволила ему дойти до порога и только потом окликнула.
- Ладно. Скажите в таком случае, зачем вы туда явились?
- Вот это уже лучше. Если ты вежливо задаешь вопрос, то я на него отвечу: я дал обещание другу.
- Какому другу? Дяде Ивану?
- Разве ты помнишь его? - удивленно спросил Лукас.
- Конечно. В Мишакове редко появлялись посторонние люди.
- Какой он был?
- Коренастый. Смуглый. Вот здесь у него был шрам… - Татьяна прикоснулась к подбородку. - И еще он был сильный. - Она чуть покраснела, вспомнив, какие сильные руки у Лукаса. - И он был очень добр ко мне - ни разу не ударил. Еще он покупал мне сладости. Я помню, как тосковала, когда дядя Иван перестал приезжать.
Поразительно, она и вправду описала Казимира!
- А Георгий, твой приемный отец, он что, бил тебя?
- Сперва редко, но начал бить чаще, когда дядя Иван перестал приезжать. Он был… моим отцом?
- Не думаю. Тебе хотелось бы этого?
Татьяна кивнула, и Лукас увидел в глубине ее глаз отблеск пожара, спалившего дотла ее деревню.
Девушка выпрямилась в кресле.
- Итак, он послал вас ко мне. Зачем? Чтобы отвезти мне конфет?
- Я не знаю, - откровенно признался Лукас и рассказал ей о клятве, которую взял с него Казимир, и о записке, прочесть которую можно было только в случае его смерти и в которой было написано всего два слова: Мишаково и ее имя.
Она еще шире раскрыла глаза.
- И вы поехали? Проделали такой дальний путь до России из-за двух слов на клочке бумаги?
- Я дал обещание, - высокомерно сказал Лукас. - Казимир был не из тех людей, которые могут попросить о таком необычном одолжении без веской причины. А то, что произошло, когда я приехал, только доказывает, насколько прав он был.
- Вы знаете, что за люди сожгли деревню? - Татьяна невольно поежилась.
- Нет, не знаю. По их виду невозможно было определить, кто они, но эти ребята давно за мной следили. Я заметил их в почтовом дилижансе, направлявшемся в Липовск, но мог бы поклясться жизнью, что до деревни они за мной не следовали. - Лукас закрыл глаза, вспоминая бесконечное заснеженное пространство…
- Они выслеживали вас?
- Следили за мной, чтобы добраться до тебя.
- Вздор! Зачем, черт возьми, я могла бы им понадобиться?
- В том-то и вопрос! Казимир - то есть дядя Иван - никогда ничего не рассказывал тебе о твоих родителях?
- Не припомню. А вот Георгий и Вера - они, должно быть, знали.
- Мне они ничего не сказали. Похоже, этот Георгий был очень скрытным человеком.
Татьяна фыркнула:
- Вернее сказать - себе на уме…
- Возможно. Но даже если они и знали что-нибудь, теперь уж ничего не скажут.
Ясные глаза Татьяны затуманились.
- Но если те люди пришли из-за меня, если они выслеживали вас из-за меня… нет, это невозможно! Я никто, а вы сами говорили, что были шпионом.
- К тому времени я не был в России пять лет и никогда прежде не бывал в ваших краях. Это связано только с тобой и с Казимиром.
Татьяна сжалась в кресле.
- Если несчастья произошли из-за меня, значит, я во всем виновата - и в том, что сожгли деревню, и в гибели Георгия, Веры… и в смерти Петра. - Она закрыла глаза.
- Не понимаю, зачем ты берешь вину на себя, если ничего не знаешь?
- Признайтесь, что вы приехали сюда не для того, чтобы присмотреть себе лошадь, а потому, что думаете, будто мне угрожает опасность.
- Это маловероятно. С тех пор как мы приехали в Англию, ничего не произошло, даже тогда, когда вы с Далси уехали в Котсуолд. Тем не менее Казимир почему-то решил отдать тебя на мое попечение.