- Раз уж я позволила тебе сопровождать меня, хочу сначала увидеться с твоим адвокатом.
Паша опешил было, но тут же ответил как ни в чем не бывало:
- Никаких проблем.
- Пойми, я не хочу снова оказаться легковерной дурой, - сказала она и, взяв предложенную им руку, поднялась на ступеньку.
- Что ж, справедливо.
- Нам еще предстоит обсудить платья, - добавила она, блеснув глазами, когда он уселся рядом.
- Как угодно, - промолвил Паша с едва уловимой улыбкой на губах.
Платья уже лежали упакованные в экипаже.
- После визита к адвокату.
- Согласен.
Она вернулась. Паша добился своего.
Шарль Дудо был молод, красив и умен. В его облике - цвете волос и глаз, но главным образом в немалом росте - угадывалось его нормандское происхождение. В его жилах все еще текла кровь древнего викинга. Но после нескольких минут общения с ним его дипломатия и познания в области законодательства затмили великолепные внешние данные. Трикси не понадобилось много времени, чтобы понять, что Пашу с адвокатом связывали не только деловые, но и дружеские отношения.
Успокоившись после разговора с Шарлем, Мари принесла Трикси извинения.
- Паша рассказал мне о вашем ужасном несчастье. Не нужно извиняться, - заверила Трикси женщину с теплой улыбкой.
- Паша едва не задушил меня за то, что я невольно вас расстроила, - произнесла Мари, покосившись на Пашу.
Шарля эта история немало позабавила. Несмотря на смуглую кожу и легкомысленный вид, Паша обладал редкой способностью выглядеть ангелом во плоти.
- Не совсем так, - мягко возразил он. - Полагаю, Шарль, ты убедил Мари, что освобождение Гюстава не за горами, - сменил он тему разговора, не намереваясь публично обсуждать свои чувства к леди Гросвенор.
- Насколько это возможно при наличии той информации, что у нас имеется. Как я уже упоминал ранее, учитывая наши дипломатические отношения с Турцией, - подхватил Шарль, - мы не можем давать безусловные гарантии, хотя Гильемино на нашей стороне и все должно пройти более или менее гладко. Сегодня пополудни я отправлю послу депешу. - Он подал Паше карту. - Точное местонахождение Гюстава пока неизвестно, хотя последнее сообщение от него пришло из Патрога. Как ты знаешь, на каждом шагу придется давать взятки. Вероятно, это займет некоторое время, но, думаю, в две недели мы уложимся. Затем, устранив обвинения в предательстве и шпионаже, договоримся о цене выкупа за Гюстава. Обмены такого рода имеют широкое распространение. - Шарль ободряюще улыбнулся Мари. - Если все сложится хорошо, уже в этом месяце Гюстав вернется в Париж.
- А при каких обстоятельствах он попал в плен? - поинтересовался Паша, разглядывая карту.
Адвокат пожал плечами:
- Мари сообщили об этом ее римские друзья, но мы не знаем, насколько достоверна полученная информация. Их отряд находился под командованием Делижоржи, когда угодил к туркам в засаду.
- Когда это было?
- Три или четыре недели назад.
Паша нахмурился. Он дважды побывал в Греции с 1821 года, когда там началась война за независимость. В турецкой тюрьме заключенный мог умереть гораздо раньше. Три-четыре недели слишком большой срок.
- Ты можешь поторопиться? - Это был скорее приказ, чем вопрос.
- Все упирается в деньги, mon ami, - ответил Шарль, откинувшись на стуле.
- Время - главный фактор, - заметил Паша и сложил карту.
- Гильемино мне обязан. В течение десяти дней он получит наше сообщение.
- Используй один из наших кораблей.
- Уже использовал.
- Меня, вероятно, некоторое время не будет в городе, но я оставлю сведения о моем местонахождении, чтобы в случае крайней необходимости меня можно было найти.
- Думаю, что сам справлюсь.
- Не знаю, как тебя благодарить, Паша, - прочувствованно сказала Мари. - Я не знала, к кому обратиться. Его семья от него отвернулась, и мои собственные обстоятельства…
- Поблагодаришь меня, когда Гюстав вернется, - вежливо перебил ее Паша. - Тогда мы съездим на выходные в Аржантей и попируем на славу.
- Как прошлым летом. Воспоминания заставили ее улыбнуться.
- На этот раз непременно научим тебя управлять парусом.
- Не уверена, что это возможно. Паша широко улыбнулся.
- В таком случае мы останемся там до тех пор, пока не добьемся успеха. - Паша перегнулся через стол и пожал Шарлю руку. - Ты отправишь Мари домой? - После того как Шарль кивнул, Паша подал руку Трикси. - Нам предстоит длинный путь, - обратился он к Шарлю и Мари. - Так что мы с вами прощаемся. Леди Гросвенор спешит как можно быстрее возвратиться домой.
Попрощавшись со всеми должным образом, они покинули контору адвоката и в скором времени Париж.
Глава 4
На первой почтовой станции за городом Паша сказал:
- Если хочешь добраться до Кента за три дня, мы не будем останавливаться.
- А как ты, не возражаешь?
- Ничуть.
- Тогда я согласна, - обрадовалась Трикси. Она не могла дождаться, когда наконец достигнет Берли-Хаус.
Они мчались на предельной скорости, меняя лошадей на каждой почтовой станции в рекордное время. Грумы и возницы Паши, имея все необходимое снаряжение и расписанный маршрут, работали дружно и слаженно. Паша, чтобы чем-то занять себя в дороге, пил, но Трикси от такого времяпрепровождения отказалась и только дивилась его способности потреблять столько вина.
- Тебе что-то не нравится? - спросил он, перехватив ее пристальный взгляд, когда раскупорил третью бутылку.
- Нет, просто… я… нет, конечно же, нет, - ответила она с некоторым напряжением в голосе.
- Просто больше нечего делать, - заметил он непринужденно. - И не волнуйся. До восьмой бутылки со мной не будет никаких проблем.
При этих словах кровь отлила от ее лица.
- Значит, тебя это все же беспокоит, не так ли?
Паша покрутил бутылку в ладонях.
- Я тебя совсем не знаю, - произнесла она сдержанно.
- Алкоголь фактически на меня не действует, так что не беспокойся.
- Прости. Дело в том, что… видишь ли, у моего мужа были проблемы, когда он выпивал.
- Ты бы предпочла, чтобы я не пил? Неожиданная мысль для мужчины, привыкшего коротать время за всевозможными пирушками. Его друзья удивились бы, услышав, что он согласен отказаться от спиртного.
- В этом нет необходимости, - тихо пробормотала Трикси. - Я хочу сказать… я уверена, что мне не о чем беспокоиться. - Она виновато улыбнулась. - Немножко забыться не помешает.
- Забудемся вместе? - преложил он, протягивая ей бутылку.
- Не сейчас.
Паша Дюра ей не муж, так что сравнение было нелепым. Словно прочитав ее мысли, Паша сказал с улыбкой:
- Обещаю вести себя хорошо.
И он сдержал обещание, оставаясь истинным джентльменом, несмотря на количество опустошенных бутылок. С природным обаянием он вел с Трикси непринужденную беседу, развлекая ее рассказами о своей семье и скорректированными историями из собственной жизни. Он и ей задавал вопросы, но они не были сугубо личными или нескромными.
Когда, быстро пообедав на почтовой станции, они снова вернулись в экипаж, Трикси, удивленная его умением держать себя в руках и врожденной галантностью, заметила:
- Ты великолепно воспитан. Можно даже подумать, что женщины тебя не интересуют.
Их разговор за едой и в карете носил непринужденный светский характер, был вежливым и безупречно учтивым.
- Я просто считаю часы, дорогая. Знаю, что ты спешишь. А я могу подождать.
- Вот уж не думала, что распутные личности способны себя контролировать, - обронила она.
Раскинувшись перед ней на подушках, с небрежно повязанным галстуком, спутанными темными волосами и томным взглядом, Паша был просто неотразим.
- Этот распутник способен.
- Я заметила.
- Не хочешь ли где-нибудь остановиться? Я сгораю от желания. - Он посмотрел на нее в упор и увидел, что она колеблется.
- Не могу, - произнесла она наконец.
Паша знал, что ей не терпится поскорее оказаться дома.
- Мы могли бы устроиться здесь, - настаивал он, уловив в ее тоне нотки вожделения.
- Здесь? - повторила Трикси с изумлением.
- Да, здесь. До Кале еще десять часов езды.
- Десять часов… - Она осеклась, обдав его горячим дыханием.
- Никто нас не побеспокоит, если я опущу шторки.
Она ощутила зов похоти, словно осознанная ею восхитительная возможность мгновенно проникла и в охваченную волнением плоть.
- Никто?
- Ни одна душа. - Он протянул руку к шторке, и свет солнца исчез.
Трепет предвкушения разогревал ее чувства, отзываясь между ног пульсирующей дрожью, усиливающейся по мере того, как в экипаже становилось темнее.
- Нас не побеспокоят даже на следующей почтовой станции?
- Даже там.
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно, - подтвердил Паша. Его слуги были хорошо вышколены. - Хочешь выпить немного вина?
- Думаю, не стоит.
По тому, как натянулись его брюки из тонкой шерстяной ткани, она безошибочно распознала признаки его возбуждения.
Перехватив ее взгляд, Паша спросил:
- Тогда, быть может, что-то другое?
- Если не возражаешь, - прошептала она, потрясенная силой охватившего ее вожделения.
- Господи, конечно, нет. Я мечтал об этом весь день. - Он отставил бутылку, обхватил Трикси за талию и усадил к себе на колени. - Я думал, ты и не вспомнишь об этом. - Разыгрывая джентльмена, он на самом деле едва сдерживал внутренний пожар. - В таком случае, - прошептал он у ее уха, обдав теплом своего дыхания, - давай расстегнем платье.
Он вынул из петельки первую перламутровую пуговку, и Трикси вздрогнула, не в силах сопротивляться могучему зову похоти. Она отчаянно попыталась обуздать свои желания. Занятие любовью в экипаже представлялось ей не только легкомысленным, но и извращенным.
- Может, не стоит, - попыталась она возразить, но в этот момент, расстегнув еще одну пуговичку, Пашины пальцы скользнули в ложбину на ее груди. Его собственнический жест живо напомнил ей о выданной ему прошлой ночью лицензии на право обладать ее телом.
- Тебе будет удобнее без платья. - Паша расстегнул все пуговицы. - И твое тело станет доступнее для совокупления.
Его слова отдавали вульгарностью, однако это не покоробило Трикси. Напротив, пульсирующее биение между ног усилилось. Неуемное плотское желание не укладывалось в рамки респектабельности. Истекая соком, она была готова на все.
- Мы оба знаем, как сильно тебе это нравится.
Он приподнял ее, чтобы сменить позу, и, повернув, усадил верхом себе на колени, сделав еще более доступной. Его возбужденная плоть уперлась ей в ягодицы. Она потерлась о его соблазнительную твердость.
- Как ты выдержала два года? - прошептал он, вытаскивая из рукавов ее руки и спустив платье с плеч.
Он поймал на себе знойный взгляд ее затуманенных фиалковых глаз.
- Я ждала тебя.
- Как мило. - Он приподнял на ней юбки, обнажил розовые бедра и пух на лобке. Погладив золотые волосы, он прошептал:
- Я позабочусь о тебе.
От сладкого обещания и нежного прикосновения его руки Трикси затрепетала, а когда его палец заскользил по влажным складкам, а затем проник внутрь ее словно пронзила молния.
Из-за неплотно прикрытых штор в салон экипажа просачивались нити света, наполняя его рассеянным сиянием заходящего солнца, зажигаясь в глазах Трикси сладострастным огнем. В закатных лучах ее белая кожа казалась золотистой.
- Мне нравится, что ты ждала меня, - задышал он ей в ухо, еще глубже погружая палец. Присоединив к нему второй, он ласкал ее гладкие стенки с таким искусством, что у нее захватило дух. Всхлипнув, она изогнулась под его рукой, желая, чтобы он вошел в нее и проделал с ней все то, на что только он один был способен. Она нащупала пуговицы на его брюках и расстегнула первую, за ней еще одну, потом еще. Накал ее страсти стремительно нарастал, как и скорость, с которой неслись лошади. Ритмичное покачивание коляски лишь увеличивало наслаждение.
- Что, игра окончена, приступим к делу? - Очень довольный, Паша убрал руку.
- А ты возражаешь?
Она смотрела на него без признаков кокетства, с неприкрытым сластолюбием в глазах.
- Возражаю ли я совокупиться с тобой? А ты как думаешь?
- Я думаю, что ты готов совокупляться с кем угодно и где угодно, но в данный момент тебе подвернулась я.
Собственная дерзость ее испугала. Вот к чему приводит столкновение с откровенной сексуальностью Паши Дюра. Рядом с ним женщина становится разнузданной. Но ее слова, похоже, его особенно не шокировали. Вероятно, он уже много раз слышал подобное. Незначительное замешательство тут же сменилось любопытством.
- Ты похожа на девственницу, вырвавшуюся из монастыря на свободу. - Его голос с бархатной хрипотцой был исполнен жаркой истомы.
- Я хочу получить то, что ты можешь мне дать. Трикси чувствовала себя неуверенной девственницей, осознав слишком сильно, что желает его.
- Тогда нам стоит проверить, сможем ли мы его определить, - он извлек свое мужское достоинство наружу, - по месту назначения.
Паша находился в состоянии сильного возбуждения, и Трикси подумала, что лишилась разума, раз жаждет поместить это устрашающее оружие в свои ножны.
Словно прочитав ее мысли, он понял, что ей нужна ласка, и скользнул рукой вниз по ее бедру. Возможно, он всегда поступал так, когда женщины видели его во всей неприкрытой внушительной красе.
От его прикосновения она вздрогнула. По спине поползли мурашки.
- Я не сделаю тебе больно.
Ее реакция ввела его в заблуждение. Нет, он не причинит ей боли. Паша Дюра знал, как сделать удовольствие максимальным и продлить его.
Воплощение сексуального совершенства, он обнял ее за талию и бережно приподнял, поставив на колени, затем осторожно опустил вниз. Точно выбрав направление, он позволил ей медленно оседлать своего вздыбившегося зверя. Яростная пульсация у нее между ног достигла апогея, затмив все остальные ощущения.
- Ты само совершенство, - прошептал он, погрузившись в нее до предела и ощущая ее каждой клеточкой своего существа. - Мы идеально подходим друг другу.
- Тогда оставайся, - вырвался ее едва уловимый вздох, растворившийся в золотистом свете.
Ее переполнило чувство невыразимого блаженства.
- Я останусь. - "По крайней мере до тех пор, пока не пройдет это испепеляющее сексуальное влечение", - подумал он, медленно приподнимая ее тело. Не совсем логическое умозаключение для настоящего момента. - Ты чертовски соблазнительна.
- Это ты виноват.
"Или какие-то магические чары", - решила она, опускаясь на его жезл.
- Мы оба, - уточнил он. Искушенный в любовных утехах, он чувствовал, что его пылкая страсть к этой блондинке с фиалковыми глазами нечто из ряда вон выходящее. Опустив ее бедра вниз, он удержал ее на месте и погрузился в нее, давая возможность сполна ощутить то, что находилось внутри. - Ты так и останешься сидеть со мной до самого Кале, - прошептал он.
Это будет райским блаженством, если только она не умрет от экстаза. Ее опустошительное желание обострилось до крайности, и ее тело в его руках дрожало от нетерпения. Качнувшись вверх, он заставил себя еще глубже проникнуть в ее пылающие огнем недра, где пульсировало алчущее ядро ее естества, затмевавшее разум, и в следующий миг довел до продолжительного экстаза. Тяжело дыша и всхлипывая, она едва не лишилась чувств.
- Ты любишь заниматься сексом, правда? - нежно прошептал Паша.
- Я… никогда… не подозревала… что мне это нравится. Она улыбнулась ему в плечо.
Пылкая и страстная, она могла бы стать непревзойденной любовницей, подумал он, и ждать его где-нибудь в любовном гнездышке. Может, попробовать себя в роли покровителя? Только вряд ли он на это решится.
Приподняв голову, она смотрела на него с безыскусной улыбкой.
- Спасибо за то, что дал мне возможность испытать блаженство.
- Я счастлив, что до Кале по-прежнему далеко.
- Я могу не дожить, - заметила она игриво.
- Внутренний голос мне подсказывает, что ты выживешь. "Уж он-то должен это знать", - подумала Трикси, пока он спускал с ее плеч бретельки сорочки, гадая, есть ли на свете тайная шкала измерения сексуальности, доступная лишь разуму избранного круга сластолюбцев.
Равнодушный к подобного рода философским рассуждениям, Паша намотал бретельки на пальцы и с праздным любопытством обозревал ее грудь, проступавшую под тонким нижним бельем. - Ты когда-нибудь надеваешь корсет?
- Я давным-давно выросла из него.
- Мы непременно купим тебе корсет, когда приедем в Англию. - Он опустил тонкое полотно вниз, обнажая роскошные формы. От толчков кареты груди ее вибрировали. Он взял их в ладони и приподнял. - В корсете твоя грудь будет еще великолепнее. Ты могла бы носить корсет по ночам, для меня, когда все спят. Или я уговорил бы тебя носить его также днем, - продолжал он спокойно, сжимая ее груди. - Все будут недоумевать, с чего вдруг твоя грудь стала заметнее, но никто не осмелится спросить. А я буду трогать тебя за соски, чтобы они торчали, а ты будешь прикрывать их руками, пряча от посторонних взглядов, чтобы люди не догадались, что ты готова для секса. Как сейчас, - добавил он. - Ты снова потекла… Приподнимись, покажи, как сильно меня хочешь.
Плененная его сексуальными чарами, она опустилась на колени, и ее грудь заколыхалась на уровне его губ.
- Давай проверим, смогу ли я вызвать у тебя еще больший прилив влаги, - прошептал он, - чтобы я мог беспрепятственно войти в тебя, не причинив ни малейшей боли. А теперь не шевелись, - приказал он и, захватив губами один из сосков, легонько зажал его зубами. Удерживая"ее в неподвижности, он посасывал и покусывал ее до тех пор, пока соски не налились кровью и не затвердели, сменив розовый цвет на пурпурный.
- Я могу продолжать в том же духе, пока ты не кончишь, - прошептал он, удерживая ее за талию.
- Не делай этого, если хочешь остаться в живых. Он притворился, что не понимает:
- Хочешь сказать, что изнасилуешь меня до смерти?
- Возможно, - призналась она. Его брови сошлись на переносице.
- Ты бросила мне вызов.
- Паша, пожалуйста, - произнесла она затаив дыхание. - У меня не такие стальные нервы, как у тебя.
- У тебя не было возможности их закалить, - уточнил он. - В то же время я впервые за много лет встретил такую страстную женщину. - Скорее он вообще ни с чем подобным не сталкивался, подумал Паша, вспоминая свои прежние любовные похождения. Однако щедрый от природы любовник, он внял ее мольбам, отпустил ее талию и снова нырнул в ее горячие скользкие недра. Он погрузился еще чуточку глубже, обжигая ее щеку горячим дыханием. - Идеальная киска.