Он взобрался на подоконник. Прохладный ночной ветерок овеял его разгоряченное лицо. Если у Хлои есть хоть капля здравого смысла, она крепко запрет окно после его ухода и впустит Доминика, лишь когда он будет в состоянии предложить ей хоть какое-то будущее. Или прикажет срубить дерево, по которому так удобно пробираться в ее покои. Сам он не сможет держаться от нее на расстоянии.
Доминик перекинул ногу за подоконник, перелез на ближайшую ветку. Он страдал из-за невозможности вернуться к Хлое. Что же до его душевного состояния и силы духа, то Доминик ни разу не чувствовал себя бодрее с той самой ночи, когда его попытались зарезать. Теперь он мог всего себя посвятить мести. Однако на сердце у него кошки скребли.
Глава 15
Хлоя знала, что если когда-нибудь влюбится, то влюбится по уши, со всей страстью, на которую способны Боскаслы. И уж конечно, выберет себе самый неподходящий предмет любви. Само собой, роман будет не из гладких. Она сидела, сокрушаясь и оплакивая свою судьбу добрых полминуты, все еще ошеломленная его уходом и тем, что произошло между ними.
Затем Хлоя вскочила с постели, натянула желтое платье и собралась бежать вслед за ним. Не станет она оплакивать свою судьбу. Не в ее это характере. Да, она чувствовала себя покинутой. Ей было страшно и за него, и за себя. Как он мог оставить ее одну после случившегося? Нет, нельзя допустить, чтобы он так и ушел – не дав ей чего-то еще. Частицы себя самого. И еще мучений и бед, которые он всегда нес с собой. Заверений, что он еще вернется и что с ним ничего не случится, пока они в разлуке.
Тут Хлоя заметила, что Доминик забыл подзорную трубу, которую стянул у нее несколько ранее. Хлоя взяла подзорную трубу и направилась к двери.
С сильно бьющимся сердцем Хлоя выскользнула в коридор – в доме было темно и тихо, – крадучись спустилась вниз и вышла на крыльцо. Влажная трава колола босые ноги, когда она решительно пошла вокруг грязного пруда, где плавали утки, в сад. Доминик только-только успел спрыгнуть с дерева, когда Хлоя подошла к нему.
– Боже всемогущий! – воскликнул он. – Ты что, хочешь погубить нас обоих?!
– Ты забыл подзорную трубу. Возьми ее!
Доминик взял трубу и заткнул за пояс.
– Спасибо.
– Так не может долго продолжаться, Доминик. Нельзя жить внутри стен собственного дома, это ненормально.
– Понимаю. – Он провел ладонью по черным взъерошенным волосам, не зная, что еще сказать. – А ты понимаешь, что делаешь со мной? Каждый раз, когда я тебя вижу, меня так и подмывает бросить все, открыться и зажить прежней жизнью.
– Но ты не можешь поступить подобным образом, – возразила Хлоя.
– Не могу, пока не отдам моего дядю Эдгара и его сообщников в руки правосудия. На местные власти рассчитывать не приходится. Я ведь не знаю, сколько у него было сообщников и кто следующая жертва. Мой дядя не привык играть по правилам.
Ей не хотелось снова спорить с ним. Ее возлюбленный столь же упрям, строптив и помешан на вопросах чести, как и ее братья.
– Но ты хоть найди способ подавать мне знак, что с тобой ничего не случилось.
Он схватил ее за плечи. Бледный свет луны нисколько не смягчал ни его резкие черты, ни суровое выражение лица.
– Хлоя! Писать тебе я не могу. Я уже говорил тебе – есть только один человек, которому я доверяю. Его зовут Эйдриан Ракели, виконт Вулвертон. Это он помог мне организовать мои собственные похороны. Если со мной что-то случится, обратись к нему, но не ранее чем я выполню свой план.
– Хоть бы этот твой друг чуть-чуть образумил тебя?
– Не стоит углубляться в мои проблемы, ты и так слишком много знаешь. Лучше стань прежней бойкой барышней, какой была, когда я впервые повстречал тебя. Когда все закончится, я дам тебе все, что пожелаешь.
– Я давным-давно перестала быть бойкой барышней, Доминик.
Он вдруг выпустил ее, чертыхнулся себе под нос и, пристально глядя на заднее крыльцо дома, проговорил:
– Кто-то идет сюда.
– Что…
– Не говори ничего.
Хлоя круто повернулась и увидела свою тетку, которая мчалась по садовой дорожке прямо к ним.
– А что мне делать? – прошептала она вслед исчезающему Доминику.
– Сама придумай. – Доминик нырнул за дерево.
– Ты его не видела? – крикнула на бегу тетка. – Прямо тут, рядом, бестолочь ты этакая! За этим деревом!
– Кто это бестолочь? Я, что ли? – с оскорбленным видом осведомилась Хлоя.
– Ты! Кто же еще?
– Я никого не вижу. – Это было отчасти правдой, поскольку Доминик успел скрыться за длинным рядом деревьев, которыми была обсажена подъездная аллея.
К изумлению Хлои, тетя Гвендолин схватила ее за руку и потянула туда, где спрятался Доминик.
– Вон! Вон там! Неужели не видишь?
Хлоя не знала, что делать. Если она признается, что видит Доминика, то таким образом выдаст его. Если будет настаивать на том, что ничего не видит, у тети будут все основания считать ее бестолочью.
– Я позову священника, – заявила тетя Гвендолин, дрожа от возбуждения. Ее тронутые серебром кудряшки растрепались. – Пойдем со мной. Впрочем, нет. Останься здесь и сторожи его.
– Кого?
– Призрака!
– Какого призрака?
– Того, который стоит прямо у тебя под носом.
– Как же я могу его сторожить, если не вижу? – спросила Хлоя.
В этот момент Доминик вдруг шагнул вперед, однако так, что его завернутая в плащ фигура все же оставалась в густой тени, падавшей от сторожки привратника.
– Мадам, – обратился он к тете Гвендолин, – она не может ни видеть, ни слышать меня. Не тратьте усилий попусту.
Тетя Гвендолин покосилась на Хлою и пробормотала:
– Невероятно.
Доминик склонил голову с мрачным видом:
– Именно.
– Ах вы, бедный, бедный молодой человек э-э… то есть, бедный призрак! – воскликнула тетя Гвендолин озабоченно. – У вас, наверное, возникли сложности при переходе на ту сторону?
– На ту сторону? – не понял Доминик.
– Ах ты, несчастье какое, – занервничала тетя Гвендолин. – Как-то мне и в голову не приходило, что он, возможно, пытается идти вверх, в то время как ему предназначено отправляться вниз. – Она откашлялась. – Должна предупредить вас, лорд Стрэтфилд, что я замужняя женщина.
Ошеломленный, Доминик не нашелся что ответить. Хлое вдруг показалось, что Доминик сейчас расхохочется, и она замерла от ужаса.
– Вы – замужняя женщина?
– Да. Я замужем и верна своему мужу. Я не могу стать вашей спутницей, милорд.
– Моей спутницей?
– Мне известно, что вы прославились в приходе как соблазнитель женщин, – прошептала тетя Гвендолин. – Не искушайте меня. Я не могу.
– Чего именно вы не можете? – воскликнул совершенно сбитый с толку Доминик.
– Надеюсь, моя дочь не станет вашей очередной жертвой. – Тетя Гвендолин чуть не задохнулась, разгадав наконец умысел призрака. – Вы искали меня.
Доминик попятился в тень сторожки. Хлоя мысленно возблагодарила судьбу за то, что ворота так и остались незапертыми после их приезда из гостей, так что Доминик имел возможность ускользнуть прежде, чем ее энергичная тетя схватит его за рукав и обнаружит, что разговаривала вовсе не с призраком.
– Я вынужден покинуть вас, мадам, – сказал Доминик, театрально взмахнув полой плаща.
– Покинуть?! – воскликнула тетя Гвендолин. – Но я так и не узнала, почему вы явились и какую помощь желаете получить от меня.
– Ну, я… – залепетал Доминик. Хлоя с удовольствием заметила растерянность на его красивом лице. – Мне пора. Я и так задержался сверх меры.
Тетя Гвендолин испуганно прикрыла рот ладошкой.
– Но тогда это означает, милорд, что вас успешно удалось уложить? Умоляю, ответьте!
– Ах, мадам, – отозвался Доминик, торопливо выбираясь сквозь калитку, – к сожалению, я не могу вам ответить – это слишком личный вопрос.
И он исчез среди деревьев.
Тетя Гвендолин покачала головой:
– Он исчез. Наш Призрак исчез.
Никакое известие не могло бы обрадовать Хлою больше. Поскольку сама она "не видела" призрака, ей пришлось изобразить изумление.
– Вы уверены, тетя Гвендолин? – прошептала она, поглядывая на небо, как если бы ожидала увидеть там дух Доминика.
Тетя Гвендолин проследила за взглядом племянницы.
– Не думаю, что он вознесся к небесам, дорогая, – произнесла она раздраженно.
Хлоя опустила глаза.
– Тогда…
Тетя вздохнула.
– Судя по всему, и не туда, хотя резонно было бы предположить, что ад – самая подходящая среда обитания для подобных духов.
Хлоя помолчала и спросила наконец:
– Так куда же все-таки он направился, тетя?
– Видишь ли, Хлоя, загробный мир устроен несколько сложней, чем представляют себе простые смертные. Куда он отправился? – Тетя Гвендолин помолчала и продолжила: – Не туда и не сюда. – Она помахала рукой. – В неизвестные эфирные сферы.
– Какие такие эфирные сферы?
– Ну, если б я могла ответить на этот вопрос, эти сферы перестали бы быть неизвестными, верно?
– Верно.
– Но не следует думать, что неопытная барышня вроде тебя способна постичь тайны бытия. – Тетя сурово посмотрела на Хлою. – Полагаю, не надо предавать огласке то, что произошло. Никто не должен знать, что мы его видели.
– Но я ничего не видела, – заявила Хлоя.
– Вот именно. Он должен понять, что нам можно довериться. И тогда явится мне снова.
Хлоя покосилась на лесок, в котором прятался сейчас Доминик.
– Тетя, а вы хотите увидеть его снова? Вам не страшно водить дружбу с призраками?
– Дорогая моя, это жертва, которую я должна принести ради того, чтобы защитить тебя, Памелу и других барышень и дам нашего прихода.
– Это будет наша тайна, – с важностью заявила Хлоя.
– Вот и хорошо, – отозвалась тетя Гвендолин и окинула цепким взглядом сад. – Должна признаться, мне не дает покоя один вопрос, Хлоя.
Сердце в груди Хлои забилось отчаянно. А она-то решила, что худшее позади.
– Какой вопрос, тетя?
– Что ты делала в саду в столь поздний час, Хлоя? Если ты не видела и не слышала призрака его светлости, то зачем вышла в сад?
Глава 16
Два дня спустя лорд Девон Боскасл неспешно поднимался по ступеням крыльца особняка на Парк-лейн, принадлежавшего его брату Грейсону. Впервые после позорной истории с каретой семья официально принимала Девона дома. Уид, старший лакей Боскаслов, личность выдающаяся, проводил блудного сына в гостиную с теплой улыбкой.
Целые полчища прислуги сновали по дому, который предполагалось закрыть на время отъезда маркиза в его загородное поместье. Домоправительница, миссис Соме, принесла Девону здоровенный кусок пирога с малиной и смахнула слезу. Две горничные поспешили взбить диванные подушки, прежде чем блудный сын опустит свой зад на диван.
Итак, блудного сына приняли в лоно семьи, и, как ни смешно, Девона переполняло чувство благодарности. Конечно, птенцы выводка Боскаслов вели себя порой не ахти как хорошо, однако общая атмосфера в семье была атмосферой приятия и теплоты, и самые страшные прегрешения в конце концов прощались.
Через несколько минут в гостиную вплыла сестрица Эмма. Ее рыжевато-золотистые кудрявые волосы были уложены в прическу, безупречные черты лица безмятежны. Если предстоит все-таки выслушивать назидания, то именно от сестрицы Эммы, подумал Девон и мысленно застонал. Эмма, Прелестная Диктаторша, отличалась хрупкостью подростка и безжалостностью полководца. Молодая вдова, схоронившая мужа и открывшая собственную Шотландскую академию для необъезженных девиц, которых следовало вышколить для большого света. В данный момент она гостила у брата Хита, так как еще не выбрала окончательно место постоянного проживания.
– Девон, – заговорила Эмма, заложила руки за спину, сцепила ладони и принялась разглядывать брата.
– Эмма! – отозвался он и поднялся с дивана, чтобы заключить сестру в объятия. – Как восхитительно ты выглядишь!
– Неужели? – Эмма, ничуть не тронутая этим льстивым комплиментом, чуть подалась назад, чтобы лучше видеть лицо брата. – Предупреждаю тебя, Девон: Грей созвал совет, будет вся клика, дабы обсудить возникший кризис. Будем разрабатывать план сражения. Атака не за горами.
Синие глаза Девона затуманились.
– Я-то думал, меня простили.
– Речь не о тебе, дурачок. – Эмма досадливо тряхнула головой. – Проблема с Хлоей. Если мужчина запятнал свою репутацию, это одно дело; но если молодая леди… Грейсон убежден, и я не могу не согласиться с ним, что Хлоя будет вести себя подобным образом, пока не выйдет замуж.
Девон принялся разглядывать шотландский пейзаж, висевший над камином, потом спросил сестру:
– Эмма, а тебе ни разу в жизни не приходилось поддаться порыву и совершить выходящий из ряда вон поступок?
– Разумеется, приходилось.
– И что именно ты совершила? Нацепила жемчуга в церковь?
– А почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Эмма, скрестив на груди руки. – Что, предполагается, что я безупречный образец благоразумия?
Он потянул сестру за бледный локон, упавший ей на щеку.
– Ты и есть образец.
Эмма усмехнулась:
– Следует, пожалуй, вас несколько отрезвить, дорогие мои. Если бы я дала волю своей подлинной натуре, Лондон стоял бы на ушах.
– А ты дай, дай ей волю и поставь Лондон на уши, Эмма, – сказал Девон.
Тут в дверь постучали.
– Давно в нашем семействе не было скандалов.
Лорд Хит Боскасл стоял и смотрел в окно, дожидаясь, когда все семейство соберется в малой гостиной. Лорд Хит знал, зачем его призвали сюда, знал, что его голос будет решающим, когда речь зайдет о судьбе Хлои. Впервые он жалел о том, что в жизни все далеко не так просто, как кажется.
Он очень жалел, что не может подобно Девону поверить в то, будто его красавица сестричка Хлоя повстречала приличного молодого человека и между ними вспыхнуло взаимное чувство.
А может, так оно и есть? Но выражение темно-синих глаз Хита сразу стало циничным. Скажите, как просто: своенравную светскую барышню отправляют в деревню, там она опля! – немедленно знакомится с молодым аристократом, о котором любая семья может только мечтать, и демоны, терзавшие барышню, терпят поражение.
Возможно – но маловероятно. Для барышни из семьи Боскаслов по крайней мере.
Его старший брат, Грейсон, маркиз Седжкрофт, опустился на диван, обитый голубой тафтой, и явление его царственной особы сигнализировало, что клике пора приступать к делу. Грейсон чем-то напоминал Хиту средневекового князька: светловолосый, уверенный в себе, готовый действовать. Дрейк и Девон, оба темноволосые, беспокойные, изнывающие от распиравшей их энергии, встали по обе стороны дивана, при этом вид имели такой, будто при первой же возможности готовы были броситься наутек.
Эмма, вдовствующая виконтесса Лайонс, сидела у камина в кресле, обитом гобеленовой тканью, держа наготове записную книжку и карандаш. Будущее Эммы тревожило Хита ничуть не меньше, чем будущее Хлои. Красивая молодая вдова – легкая добыча для неподходящих женихов.
Эмма окинула взглядом гостиную и обратилась к Грейсону:
– А что, твоя супруга не присоединится к нам?
Грейсон смущенно улыбнулся:
– Она так и не решила, можно ли ей с чистой совестью присоединиться к нашему семейному заговору и обсуждать Хлою за ее спиной.
Дрейк радостно захохотал:
– Учитывая, что сама Джейн в свое время пала жертвой такого же заговора?
Грейсон притворился обиженным. Они с Джейн поженились совсем недавно, после длительного периода ухаживаний, которые больше напоминали битву интеллектов, чем торжество нежных чувств. Прекрасная русоволосая маркиза была, пожалуй, единственным человеком на земле, способным удерживать Грейсона в некоторых границах. Да еще получать нежнейшую любовь и преданность в ответ на это.
– Не хочешь ли ты сказать, что брак для меня – своего рода наказание?
– Вот быть твоим братом – это наказание.
Эмма откашлялась.
– Нельзя ли перейти прямо к делу? Для начала ты, Девон, – она указала на него карандашом, – будь добр, расскажи нам, какого ты мнения о молодом человеке Хлои.
Девон поколебался мгновение – у него было чувство, что, поделившись с семьей этой информацией, он предаст свою сестру Хлою.
– В сущности, я не знаю, что именно Хлоя думает об этом молодом человеке – она была слегка не в себе, когда мы виделись в последний раз. Симптом настоящей любви, я бы сказал.
– А что ты думаешь о нем? – спросил Хит.
Девон пожал плечами:
– Да я его почти не знаю. Года два назад мы с Джастином вместе охотились. Мне показалось – парень как парень. Ведь правда, Дрейк?
Дрейк покачал головой:
– Мне он показался немного избалованным, а также надменным.
– Это вы моего мужа обсуждаете? – раздался насмешливый женский голос в дверях. – Или это замечание относится к одному из его братьев?
Хит поднял глаза и усмехнулся, приветствуя невестку.
– Входи, Джейн. Нашим дебатам не помешает свежий взгляд.
Маркиза Седжкрофт вошла в гостиную, нашла глазами супруга, который, как и прочие мужчины, поднялся, едва она появилась.
– Осмелюсь предположить, что мое мнение вряд ли придется здесь ко двору. Я никогда не скрывала, что не одобряю и вашего решения изгнать Хлою из Лондона.
– Вот и прекрасно, – сказал Хит, подводя невестку к креслу. – Твой голос будет единственным голосом против.
– Голос здравого смысла, – с улыбкой заметил Дрейк.
Джейн рассмеялась.
– Тогда позвольте мне заявить, что я больше не позволю мужу прибегать к привычной для него тактике коварных обманов и неуклюжих маневров, когда дело касается таинства брака.
– Неуклюжих? – переспросил Хит, подавляя смешок.
– Коварных? – Грейсон, похоже, и в самом деле обиделся. – Я собственным примером доказал, что мужчина способен на немыслимые подвиги, когда им движет любовь. – Все поняли, что Грейсон намекает на тот факт, что он обманом вынудил Джейн выйти за него.
– Что вновь возвращает нас к обсуждаемому вопросу, – заметила Эмма. – Этот молодой человек любит Хлою? Он подходящий жених?
– Гораздо важнее, – заговорила Джейн, расправляя юбку своего розового платья, – стоит ли этот жених того, чтобы втайне заключать брачный договор, в полночь, в карете?
На мгновение в гостиной воцарилась тишина: все хорошо помнили, что именно таким образом Грейсон обвел вокруг пальца свою хитроумную Джейн в бурные дни ухаживаний.
– Дорогая, – подал голос Грейсон, с обожанием глядя на супругу, – ты недовольна?
Джейн только улыбнулась мужу в ответ. Эмма досадливо тряхнула головой.
– Если кого-нибудь интересует мое мнение, то впредь мы попробуем не давать пищи злым языкам. Следует ли нам познакомиться с этим храбрым молодым человеком? Дрейк? Грейсон? Что скажете?
Широкий лоб Грейсона прорезали морщины.
– Полагаю, Чизлбери предоставляет молодым людям не слишком много возможностей для проказ.
– Как там говорится в старой пословице? – обратилась Джейн к мужу. – "Праздный ум – мастерская дьявола"?
Грейсон засмеялся:
– Почему ты так многозначительно смотрела на меня, цитируя эту старинную мудрость?
Джейн снова улыбнулась: