Она испустила томный крик. Наслаждение, которое он дарил, набегало штормовой волной. Джулия пыталась сдержаться. Ей хотелось сохранить хоть капельку, хоть тонкую ниточку самообладания. Но Хит вел ее дальше и глубже, чем она могла себе вообразить заранее. Буйная кровь пульсировала под его рукой, звала его, уносила прочь все запреты бурным потоком наслаждения, затопляла все.
Как легко, без всяких усилий он смог ее обольстить. Сколько раз эта фантазия возникала в ее мозгу, когда муж изредка навешал ее в постели перед очередным отъездом в свою любимую армию. Она глубоко вздохнула и почувствовала, что сердце замедляет свой бег.
– Я поняла сегодня в театре, что в тебе что-то изменилось, – прошептала она, обвивая руками его шею. Ее пальцы погрузились в его густые волосы. Он закрыл глаза. – И потом, на улице, когда ты меня коснулся, и то, как ты пристально меня разглядывал. Что с тобой произошло?
– Возможно, я просто пришел в себя.
Он шевельнулся, притягивая ее к себе. Глаза его открылись. На какой-то опасный миг она отодвинулась от него, не зная, что делает, чего хочет. Чувства были слишком сложными, захлестывающими, слишком сильными, чтобы с ними бороться. То, что Хит был полностью одет, делало происходящее еще более эротичным.
– Несчастный шалопай, – медленно проговорила она, глядя ему в глаза.
– Ты не поверишь, какой необычайной выдержке я научился за эти шесть лет.
– Ничто в тебе меня не удивит, – мягко промолвила она.
И если б он не проявил выдержку и не остановился в тот момент, Джулия не знала, как все могло бы обернуться. Вероятнее всего, она собрала бы достаточно силы воли. Но получилось так, что они оба в один и тот же миг осознали, что следует остановиться.
Хит считал, что Джулии лучше сначала привыкнуть к его ласкам, чем сразу, прямо сейчас, удовлетворить его жадную похоть. Его тело вожделело ее жгучей томящей страстью, которая не дает уснуть часами. Но он решил, что для первого раза и так далеко зашел. Дальнейший напор мог привести к риску ее потерять. Хит ведь не играл в игры обольщения. Он мечтал выиграть ее сердце, ее преданность.
Он отодвинулся от нее, бросил последний жалобный взгляд на влажный, припухший, зовущий рот… В конце концов она будет принадлежать ему, но прежде чем сыграть партию до конца, он должен убедиться, что расклад в его пользу. Ее желание близости не должно быть мимолетным, вызванным лишь его страстью.
Прежде чем Джулией овладели растерянность и тревога, он прочел в ее серых туманных глазах откровенное желание. Она села на постели и сделала запоздалую попытку укрыться, затем неохотно засмеялась.
Внизу громко хлопнула дверь, и они одновременно вздрогнули. Из холла до них донеслись возбужденные голоса. Джулия уже набросила халат и поправляла покрывало, а Хит оказался на ногах и в стороне от кровати, когда в дверь спальни постучали.
Джулия скорчила гримаску:
– Это, вероятно, Одем и Гермия продолжают очередную битву.
Хит покачал головой:
– Не думаю.
Он оказался прав.
На пороге появилась Гермия с лицом белым как мел. Она не поинтересовалась, что делает Хит в спальне Джулии. Хит даже не был уверен, что она вообще обратила на это внимание.
– Скорее идите вниз. Оба, – произнесла она, взволнованно махнув рукой. – На Дрейка напали на улице. Его ударили ножом. Одем уже поехал за врачом.
* * *
Джулия растерянно смотрела на Дрейка, полулежавшего па диване, с выражением снисходительного терпения на лице. Он был бледен и почти небрежно прижимал к левой руке пропитанную кровью тряпицу. Она вновь подумала, как легко его можно принять за Хита.
Тот же энергичный ястребиный профиль, упругие черные полосы. А в черном пальто… кстати, на нем было пальто Хита.
– Он очень похож на вас, – обратилась она к Хиту, который, не слушая, склонился над братом.
– Кто напал? – услышала она вопрос Хита. В его сдержи и ном голосе звучало волнение. – Где? И почему?
Дрейк, пожав плечами, принял из рук Одема стаканчик.
– Какой-то бродяга… по виду иностранец. Девон погнался за ним.
Хит с суровым лицом осматривал рану на запястье брата. Она не была смертельной, но кто знает, какие намерения были у нападавшего?
– Каким образом вы с Девоном оказались вместе?
Дрейк поколебался, но ответил:
– Получилось, что мы оба оказались на пути к жилищу одной и той же молодой дамы. По приглашению на тихий ужин.
Хит сухо усмехнулся:
– Она не слишком разборчива в приглашениях.
Дрейк выгнул бровь:
– Я не принимаю подобного упрека. И перестань суетиться вокруг меня. Это всего лишь порез. Сюда я приехал лишь потому, что чувствовал себя виноватым в том, что поспешно покинул тебя. Это было невежливо.
Хит выпрямился.
– Полагаю, что иначе ты не умеешь. Да, ты поступил грубо, но я тебя прощаю. Напавший забрал кошелек?
– Нет, не забрал. Думаю, что я его удивил. По крайней мере он удивился, когда я обернулся, чтобы дать ему кулаком в челюсть. – Дрейк осмотрел свою руку. – Ручаюсь, что он еще больше удивится, когда обнаружит, что лишился двух передних зубов.
Прибыл врач, шотландец с аккуратной бородкой, жизнерадостно объявивший, что собирался на званый обед в соседний дом. Пока врач осматривал рану, Джулии удалось услышать лишь обрывки тихого разговора Хита с Дрейком.
– Он следовал за тобой от театра? – спросил Хит.
– Не уверен, – ответил Дрейк. – Я не обращал особого внимания. Мы остановились на Гросвенор-сквер, чтобы Девон переоделся. За нами могли проследить оттуда.
– Это был француз?
– Нет. Наемник из сточной канавы. Полагаю, немец или голландец.
– Почему ты дал ему уйти? – вздохнул Хит. – Нет, не объясняй. Снова из-за женщины. Надеюсь, она того стоила.
– Не стоила, – выразительно произнес Дрейк, моршась, так как врач начал копаться в его ране. – Она не пустила нас в дом: у нее был другой мужчина. По ее словам, очень богатый.
Хит встал и отошел, давая врачу больше места для перевязки. Он повернулся к Джулии, и та сразу схватила его за руку.
– Посмотри на него, Хит.
– Я уже смотрел. Думаю, что он выживет, но, вероятно, ничему не научится.
– Я вовсе не это имела в виду. – Она понизила голос. – Посмотри на Дрейка внимательно!
– Ну и что?
Она с досадой встретила его взгляд. Лицо Хита оставалось непроницаемым и невозмутимым.
– В этом пальто он выглядит в точности как ты. Тебе не кажется, что напавший принял его по ошибке не за того?
Хит бегло улыбнулся и направился к двери.
– Возможно. Побудь с ним какое-то время, но не проявляй слишком много дружеского сочувствия. Он похож на меня не только внешне. Я ненадолго. Мне хочется немного осмотреть местность вокруг дома.
– Почему? – нахмурилась Джулия.
– На всякий случай.
Хит прошел через помещения слуг, обыскал винный погреб и кладовую и через дверь кухни вышел в сад. Дождь несколько поутих, но продолжал идти с той же настойчивостью, превращая садик в одну большую грязную лужу. Кот Джулии молнией проскочил в тепло дома. Хит направился к сараю.
Сворачивая в рододендроновую аллею, он услышал, как скрипнула задняя дверь дома, и понадеялся, что Гермия не последовала за ним снова. Не то чтобы он подозревал, будто в сарае прячется злодей, но осторожность никогда не помешает.
Медленно потянув на себя дверь сарая, он заглянул в его сырую темь. Цветочные горшки, тачки, запах навоза и влажного дерева. Никаких призраков прошлого. А чего, собственно, он ожидал? Ему следовало испытывать облегчение, а не эту неясную тревогу.
Он жаждал встретиться со всеми страхами лицом к лицу и развеять тени ужасов, до сих пор гнетущих его. Ему хотелось быть на месте Рассела, самому охотиться за Оклером. Вероятно, если б он сам схватил француза, своего бывшего тюремщика, это вернуло бы хоть какую-то частицу покоя его душе.
На усыпанной палыми листьями дорожке, ведущей к сараю, раздались нерешительные шаги. Он шагнул прочь от двери, смиряясь с присутствием Гермии и надеясь, что не получит цветочным горшком по голове. Но, повернув голову, увидел, как между деревьями крадется Пейтон, пожилой дворецкий Джулии. Вероятно, старый слуга захотел быть полезным. Хит, ухмыляясь, протянул руку, чтобы закрыть дверь сарая. Он не стал называть себя, чтобы криком не напугать Пейтона.
– Стой, где стоишь!
Хит резко обернулся, ожидая, что Пейтон его узнает и начнет, заикаясь, извиняться. Он ожидал чего угодно… только не сильного удара по голове и провала в темноту.
Глава 15
Невнятные голоса привели Хита в сознание. Он с усилием открыл глаза и посмотрел на склонившуюся над ним женщину. Ее прелестное лицо побледнело от тревоги. Серые глаза напомнили ему английские туманы.
Хит смутился, почувствовав, что завален ворохом надушенных шелковых простыней и розовым шелковым покрывалом, и попытался сесть. У изножья постели саркастически, как химера, улыбался братец Дрейк с перевязанной левой рукой.
Джулия склонилась взбить подушки, и ее распущенные; волосы рассыпались по груди Хита.
– Вы что, снова меня подстрелили? – поинтересовался он. – И что я вообще делаю в постели?
– Не шутите, Хит. Я чуть не умерла, увидев вас. Но в вас никто не стрелял.
Он буркнул что-то, опустил глаза и увидел, что с него сняли рубашку.
– Кто-то меня раздел? Надеюсь, это были вы?
Джулия прикусила губу и посмотрела на Дрейка. Тот беспомощно пожал плечами, блеснул глазами и соскользнул с кровати.
– Оставляю вас на минутку одних. Пойду сообщу Грейсону, что пациент умирать не собирается.
Хит тихо выругался и пошевелил руками, проверяя их целость.
– Что случилось, Джулия? Я был в саду, заметил Пейтона…
– Мой дворецкий огрел вас лопатой, – вздохнула она и вновь прикусила губу. – Он подумал, что вы еще один грабитель. Кажется, это вы приказали ему быть настороже.
– Ад и все его дьяволы!
– Он решил, что помогает вам… исполняет свой долг. О, Хит, если бы вы сказали слугам, что тайком проверяете сад… Пейтон в ужасном состоянии.
– Он в ужасном состоянии?! – Хит потянулся к затылку.
– Вы упали на дверь сарая и очень сильно ударились головой. На затылке у вас огромная шишка.
Хит завел руку за голову и раздраженно посмотрел на Джулию.
– Это ведь не ваша комната. Где я нахожусь?
Она положила прохладную влажную ткань ему на голову.
– В постели Гермии.
– В постели Гермии? Почему?
В глазах Джулии сверкнули веселые, теплые, искорки.
– По правде говоря, это была идея Дрейка. Ее комната находилась ближе. Одно небо знает, как я боялась, что на мою голову падет гнев всех Боскаслов. В один вечер покалечены двое братьев!..
– Вы думаете, нападение на Дрейка не было случайным?
– Да, – медленно проговорила она. – В этом пальто он был лишком похож на вас.
– Не уверен, что разделяю ваши подозрения…
– Что ж, в любом случае, – она закончила взбивать подушку, – теперь мне придется охранять своего телохранителя.
– Только от вашей тетушки и дворецкого.
Он задумчиво откинулся на подушки. Джулия повертела в руках влажный компресс, затем потянулась поправить покрывала. Они соскользнули с плеч Хита, обнажив его голую грудь. Хит услышал, как Джулия втянула в себя воздух, поднял глаза и увидел ее полный сострадания взгляд.
– Ваша грудь… – прошептала она. – О, Хит, я увидела ее, когда мы с Дрейком снимали с вас рубашку.
– Мне следовало вас предупредить.
Она покачала головой, еле сдерживая слезы.
– Я думаю не о себе, а о том, как вы настрадались.
– Это в прошлом, Джулия.
Она медленно кивнула, понимая, что он слишком гордый человек, чтобы принять ее жалость. Грудь его пересекали побледневшие, но жестокие рубцы. Глубокие и сморщенные красно-лиловые рытвины на теле напоминали зажившие ожоги. Джулия нежно приложила пальцы к каждому шраму… Какое счастье, что он выжил. Ожоги… Боже мой!
"Его пытали в Португалии". Рассел говорил ей об этом, когда объяснял, почему попросил Хита быть ее телохранителем. "Леди знать об этом не нужно. Он выздоровел. Мы все прошли сквозь ад, и не стоит это обсуждать. Он выжил". Больше никаких подробностей. Это было сказано обыденным тоном, как о солдатском долге. Боль, наверное, была невыносимой…
Хит нахмурился.
– Джулия, – с досадой произнес он, – со мной не нужно нянчиться, как с инвалидом. Пожалуйста, покиньте комнату, чтобы я мог одеться.
– Разумеется, – пробормотала она.
Она повернулась, но он поймал ее за руку.
– Я выгляжу неблагодарным?
Сердце ее сжалось от тепла его ладони… от вида его полуобнаженного мускулистого тела, распростертого на постели.
Он выглядел как герой грез. Но шрамы па его груди напоминали ей, каким уязвимым может быть даже самый сильный мужчина. Ее муж, Адам, погиб, когда ему не исполнилось тридцати, уверенный в том, что он неуязвим и непобедим. Она старалась подавить в себе тревогу, страх за Хита, за Рассела. Они оба стремились защитить ее, но кто защитит их?
– По крайней мере на этот раз вы в меня не стреляли, – промолвил он со слабым намеком на улыбку.
– Слава Богу.
Он понизил голос:
– Я готов снова быть подстреленным вами, если это даст мне шанс изменить то, что произошло потом.
Его рука сжала ее пальцы, и Джулия почувствовала, как се окатило жаром.
– Хотелось бы и мне… Что ж, этого нам уже не изменить, – сказала она после долгого молчания.
– Я все помню, Джулия.
– Это…
– И вы тоже все помните. Почему вы меня покинули? – Он всматривался в ее лицо, на котором откровенно отразились все долго скрываемые чувства. – Почему вы сбежали и поспешили выйти замуж?
Она с удивлением посмотрела на него. Правильно ли она расслышала?
– Я вас покинула? – растерянно помотала головой она. – Я нас не покидала. Вы оставили меня!
– Вы велели мне никогда больше с вами не разговаривать. Я решил, что вы стыдитесь…
– Стыдилась.
– Я думал, что вам нужно время, чтобы понять: мы созданы друг для друга.
Она продолжала качать головой. Ни разу за все прошедшие годы ей не пришло в голову представить, как выглядит случившееся между ними с его точки зрения. Он ведь был известным повесой.
– Я посчитала, что вы нашли меня слишком дерзкой, слишком распущенной. Я…
– Я нашел вас изумительной. Я поверить не мог ни своей удаче, ни последующему невезению. Я поверить не мог, что встретил свою любовь как раз перед отъездом на войну.
– Вы нашли меня изумительной?
– Да. – Он смерил ее мрачным взглядом. – А вы велели мне убираться, чтобы не портить вам репутацию. Вы обозвали меня демоном с синими глазами.
– И все это время, – удивленно уточнила она, – вы помнили мои слова?
Она тоже их помнила. Она достаточно часто перебирала в памяти то свидание… и пролила немало слез.
– Я помню, как вы сказали, что не желаете видеть меня снова.
– Да, но… – Она прижала к сердцу ладонь. – Я сказала это не всерьез.
– Синеглазый демон этого не знал.
– Я не хотела становиться одной из многих женщин Хита Боскасла, – защищаясь, произнесла она.
Это объяснение застало его врасплох.
– О чем это вы говорите? О каких женщинах?
– Обо всех молодых женщинах, бывших тогда гостями. Они все хотели, чтобы вы их заметили.
Хит напряженно свел брови.
– Но это не значит, что я хотел их замечать.
Джулия всмотрелась в его красивое лицо. Она была выбита из колеи его признанием. Впервые она позволила ему сказать что-то в свою защиту и поняла, что он говорит правду. Ему незачем было лгать ей. А она столько времени считала его бессердечным.
– Но Рассел говорил, что за все эти годы вы ни разу не упомянули моего имени, ни разу не спросили, как я поживаю и куда исчезла.
Краска гнева залила его гордое точеное лицо.
– Побойтесь Бога, Джулия. Конечно, я никогда не разговаривал с ним о вас. Я обещал, что происшедшее между нами навсегда останется тайной, и знал, что он догадается о моих чувствах, если начну говорить о вас.
– О ваших чувствах, – растерянно повторила она. – Я верю, что вы не стали бы сейчас лгать. И по прошествии стольких лет в этом нет нужды. Но… вас так же трудно понять, как эти египетские иероглифы, которые вам нравится изучать.
Дверь за их спинами отворилась, и Хит бросил на Джулию предостерегающий взгляд. На пороге в сопровождении Дрейка появился врач и тем прекратил разоблачающий тайны прошлого разговор. Джулии нужно было подумать. Прошло столько времени. Имело ли теперь признание Хита какой-то смысл?
– Все в порядке? – поинтересовался Дрейк, переводя взгляд с брата на Джулию, словно почуяв странное напряжение между ними. – Хит? Хочешь принять обезболивающее?
– Какое еще обезболивающее? – пробормотал Хит.
И Джулия улыбнулась. Просто не смогла сдержаться. Да, она была несколько ошеломлена их разговором, но в глубине ее души зародилась крохотная и слабая искорка счастья. Возможно, даже искорка надежды.
"Я не покидал вас. Вы покинули меня".
Неужели глупое чувство… требование добродетели встало между ними и возможностью счастья, которое могло быть?
Она оглянулась на его мужественное лицо, мощное тело, раскинувшееся на такой неподходящей ему тетушкиной постели.
– Я вернусь вас проведать, когда вы почувствуете себя лучше, – произнесла она, мрачно хмурясь в сторону Дрейка и доктора. – Делайте, что вам велят, Хит.
Естественно, в постели Хит не остался. Он отослал Дрейка и врача из комнаты. Ему нужно было сделать одно дело. И вообще, какой это позор для бывшего кавалерийского офицера – быть поверженным наземь слишком рьяным дворецким. Не важно, что хозяйка дворецкого в прошлом сама свалила на землю этого офицера.
По правде говоря, он так и не поправился после первой встречи с Джулией. В каком-то смысле тогда она ранила его не в плечо. Она ранила его в сердце.
Он оглядел комнату, разыскивая рубашку. Что ж, теперь Джулия увидела шрамы на его груди, которые или пугали, или завораживали женщин. Судя по ее взгляду, она не попадала ни в ту, ни в другую категорию. Наверное, она догадалась о том, что эти шрамы – работа Оклера. А если не догадалась, просвещать ее он не собирался.
Хит натянул рубашку, заметил на ней пятна грязи и стащил ее с себя. Кто-то развесил на стуле его жилет и сюртук. Он оделся, хмуро глядя на свое отражение в зеркале. Что-то несуразное было в мужчине, одетом в жилет и вечерний сюртук, но без рубашки.
– Ну так я не Красавчик Браммел, – сообщил он своему отражению. – И поскольку говорю сам с собой, не исключено, что получил сотрясение мозга.
По крайней мере отражение не пыталось ему возражать. Хит посчитал это свидетельством того, что он еще сохранил какое-то здравомыслие.
Джулия, оказывается, считала, что он ее бросил. А он все эти годы прятал уязвленную гордость и тоску. И искал ей замену. Разумеется, он делал это неосознанно. Однако всякая женщина, за которой он ухаживал, обязана была выдержать сравнение с жизнерадостностью Джулии, с ее отзывчивостью… и не выдерживала его. Какая ирония заключалась в том, что они встретились и осознали свои истинные чувства только теперь, когда Джулия обручена с одним из его старейших друзей.