Она повернулась, чтобы получше рассмотреть моргенштерн – огромный металлический шар, усаженный шипами. Жуткое средневековое оружие.
– Любопытная у вас тут коллекция. Собираешься вызвать меня на дуэль?
– Я не посмею, – усмехнулся он. – Ты ведь можешь победить.
Она еще раз взглянула на собрание луков и секир над массивным каменным очагом. Хит расстегнул сюртук и стоял, опершись на дверь. Не сводя с нее глаз.
– Почему-то я в этом сомневаюсь.
– Я никогда не стану недооценивать тебя, Джулия.
Она окинула его надменным взглядом.
– В этой игре ты сильнее меня.
Он оттолкнулся от двери. Худощавый красавец с узкими бедрами и широкими плечами, он был воплощенным соблазном с его уверенной ленивой походкой кавалерийского офицера.
– Так сколько пленниц ты приводил сюда? – требовательно спросила она, стараясь сохранить самообладание.
Что ей так и не удалось.
– По правде говоря, ни одной.
Она вздрогнула и покрылась мурашками, когда его твердые губы нашли чувствительное местечко между шеей и плечом. Он нежно прикусил ей кожу, и ее дыхание сбилось… зачастило. Не было ни одного дюйма на ее теле, который мог бы устоять перед его обольщением.
– Видишь ли, – негромко продолжал он, медленно ведя руку к ее пышной груди, – мне никогда не нужно было подчинять женщину, перед тем как ее соблазнить.
– В этом я не сомневаюсь.
– Но если хочешь, мы можем опробовать эти цепи.
– На тебе или на мне? – прошептала она внезапно пересохшим ртом.
– Дамы вперед.
Он продвинул вторую руку ей под юбку. Джулия почувствовала, что колени ее подгибаются. Тайные точки ее тела ожили и возбудились в сладком предвкушении.
Она ахнула и повернула голову, чтобы посмотреть вниз.
– Ты дьявол. Ты опять расстегнул на мне платье.
Он потянул ее вниз, на ковер.
– Если мы собираемся драться на дуэли, то, пожалуй, можем это делать голыми.
Она посмотрела на коллекцию палиц и мечей у нее над головой.
– Только не говори мне, что привел меня сюда, чтобы показать любимую кавалерийскую саблю.
– Моя сабля пока не висит на стене. – Нет?
– Но если хочешь ее осмотреть, не сомневайся, это можно устроить.
Джулия посмотрела ему в глаза. В ямке между ключицами забилась жилка. Хит погладил ее кончиком указательного пальца.
– А это не опасно? – прошептала она. – Я слышала, что сабля – самый действенный клинок.
– Совершенно верно. Если ею правильно работать, она может причинить серьезный вред.
Джулия вздохнула. Теплая волна поднялась от колен к низу живота.
– А как ты используешь свою саблю? – мягко осведомилась она.
– В основном для выпадов.
– Для… выпадов?
– Да. – Он придвинулся к ней и прильнул ртом, к ее губам. – Видишь ли, мой клинок изогнут.
– И в этом есть какое-то преимущество?
– Это позволяет фехтовальщику глубже пронзить тело противника.
– Потрясающе.
– Вас интересует оружие, леди Уитби? – спросил он, скользя губами по ее шейке… по ее груди…
Она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, прямо на него, на его крепкое мощное тело. Жар этого мужского тела буквально плавил ее. Она сливалась с ним в единое целое. Она была создана, чтобы принадлежать Хиту.
– Недавно во мне пробудилась настоящая страсть к нему, – прошептала она.
– Это обнадеживает, – пробормотал он. – Быть может, мне следует продемонстрировать вам мое умение.
– Прямо здесь?..
– Разумеется. – Свободной правой рукой он сорвал с себя сюртук. – В конце концов, это ведь оружейная комната.
Хит понимал, что им не стоит задерживаться здесь надолго, а то их снова станут искать. Но распростертая под ним Джулия была такой неотразимо чуткой, такой прелестно соблазнительной… Как он мог устоять, когда при одном ее прикосновении его чувства бурлили… хотя она не старалась их возбудить.
– Тебе не нужно никакого оружия, чтобы меня победить, – тихо произнес он. – Я абсолютно безоружен, бессилен перед тобой.
Джулия удрученно вздохнула.
– Нам лучше встать и привести себя в порядок. Если кто-нибудь увидит нас такими, я умру от стыда.
– Тебе придется встать первой.
Она осторожно поднялась и натянула рукава платья. Хит протянул руку и смахнул паутину с ее рыжих локонов. Когда он уже застегивал сюртук, с усыпанной дроблеными ракушками подъездной аллеи донесся грохот колес экипажа.
– О Боже, – огорченно промолвила Джулия. – Должно быть, Одем и моя тетя снова поругались. Он уезжает, а я так надеялась, что они помирятся.
– Это не экипаж Одема, – сказал Хит, поворачиваясь к двери. – Похоже, что это прибыли Грейсон и Джейн. Готовься к великому представлению.
Глава 27
С приездом маркиза Седжкрофта тихое сельское поместье переменилось. Вдоль подъездной аллеи выстроилась цепочка экипажей, по ступенькам засновали слуги, помогавшие выгрузиться беременной маркизе и огромной массе сундуков, привезенных из Лондона. Жизненная энергия Седжкрофта заряжала воздух, словно звездная пыль, просыпавшаяся с небес.
Принадлежащие семейству собаки радостно повизгивали. Множество фонарей освещали окружавшие дом подстриженные лужайки. Джулия появилась из оружейной как раз вовремя, чтобы приветствовать хозяев с вполне респектабельным видом. Не то чтобы Седжкрофт с его прошлыми подвигами известного обольстителя был хоть на минуту этим обманут. Он знал, как выглядит женщина, которая только что отдавалась любви.
Хит задержался в оружейной подольше, чтобы Джулия могла улизнуть оттуда незаметно. С одной стороны, приезд Грейсона принес ему разочарование. Старший брат был сильной личностью, доминировавшей всегда и везде. С другой стороны, Хит понимал, что теперь Джулия будет под надежной охраной. Грейсон мог быть шумным, общительным и шутливым дьяволом, но глупцом – никогда. А еще он был опытным и наблюдательным бойцом.
Хит смотрел из окна на всю церемонию встречи хозяина дома, вереницу слуг, приветствовавших его с радостью и заботой. Грейсон любил устраивать из этого целый спектакль. Он гораздо лучше, чем братья, соответствовал своему положению в обществе. Глава рода Боскаслов. Остепенившийся проказник.
Хит предпочитал оставаться с краю и с тихим блеском играть роль второго плана. Теперь уединиться в этом доме будет почти невозможно. Однако было некое хитроумное преимущество в том, что Джулия поселена в башне. Просто ему придется навещать ее тайно, а тайна всегда придавала остроту ощущениям.
Смирившись, он покачал головой и отвернулся от окна. Если ему понадобится все бросить и отправиться на охоту за Оклером, кто лучше Грейсона сможет защитить Джулию? Ее будут охранять, развлекать, а жизнерадостная невестка Джейн возьмет Джулию под свое дружеское крылышко. Уже шагнув к двери, Хит бросил последний взгляд на великолепную коллекцию мечей на стене. Римский гладиус. Испанская рапира. Палаш шотландских горцев с сетчатой гардой у рукояти.
Мальчиком он обожал эту комнату. Восхищался воителями, блестяще владевшими этим великолепным оружием.
Он представлял себе, как вырастет и станет драться на дуэлях… но война навсегда отбила у него охоту к пролитию крови. Неужели у него и его преследователя Оклера были одинаковые юношеские мечты?
Внезапно, словно расшифровка кода, в мозгу его стали складываться в логическую картину все обрывки известных ему сведений. Он и ранее рассматривал возможность того, что барон Брентфорд был как-то связан с Оклером. Впрочем, Брентфорд, по всей видимости, был просто глупым, но ни в чем не виновным человеком.
Хит протянул руку к рукоятке французской кавалерийской сабли на стене и провел пальцем по холодному клинку.
Почему ему не пришло голову другое: Брентфорд был не подозревающей ничего дурного пешкой в игре Оклера? Меланхоличный молодой человек мог не догадываться, что его использовали для мести.
Однако совершенно невольно тогда, в театре, Брентфорд в разговоре с Хитом дал один намек. В ушах у Хита звучал грустный и нелепо трагичный голос барона.
"Думаю, что утром на уроке фехтования попрошу своего наставника нанести мне удар прямо в сердце".
И в парке Брентфорд упомянул некоего человека, на которого он хотел произвести впечатление своей ездой на фаэтоне.
Его наставник.
Оклер был членом элитного французского корпуса кавалергардов, дуэлянтом, обожавшим провоцировать дуэли, наживавшимся на смерти противников.
Как давно он прятался в Лондоне под маской учителя фехтования? Где находился он сейчас?
Хит, не сводя глаз с сабли, опустил руку.
Оклер не служил в фехтовальной студии Анджело. Он давал частные уроки богатым молодым аристократам, болтливым и глуповатым, так что мог легко проследить за передвижениями и действиями Хита и Рассела.
Его нужно было найти и ликвидировать до того, как он сделает очередной ход.
Вопрос был в том, насколько безопасно оставить Джулию и отправиться на это дело.
В голове у Хита гудело столько вопросов, что он не смог заснуть всю ночь. И надо признаться, решение этих жизненно важных задач от него ускользало.
Он не мог понять, что движет Оклером. Почему тот не хочет спокойно оставаться в Париже? Он что, перессорился с тамошними властями? Да, Хиту удалось от него сбежать, что, по всей вероятности, выставило Оклера в невыгодном свете. Его начальники могли счесть его неумелым и беспечным. Но если бы каждый солдат отправлялся после войны в погоню за своим противником, мир никогда бы не наступил. Согласно сведениям военного министерства и информации Хартуэлла, Оклера вовсе не понизили в должности после Саагуна. В ранних донесениях Хит прочел, что перед выходом в отставку Оклер даже вырос в фаворе у Наполеона. Впервые Хиту захотелось встретиться с Расселом и все обсудить. Они смогли бы вместе поломать головы над тем, как поймать Оклера.
– Хит, это ты прячешься в коридоре?
Грациозная фигурка его невестки Джейн возникла в поле зрения. Положив руку на перила, она стояла у подножия лестницы в дорожном плаще, подбитом рысьим мехом.
Хит улыбнулся ей:
– Как поживает наша ожидающая прибавления маркиза?
– Ношу какого-то дьяволенка. – Она с тревогой всматривалась в освещенное факелом лицо деверя. – Господи, судя по выражению твоего лица, ты уже слышал новость.
Улыбка исчезла с его лица.
– Какую новость?
Джейн положила руку на его плечо.
– Урожденному Боскаслу к скандалам не привыкать.
– О чем ты говоришь, Джейн?
Она нервно глотнула слюну.
– Я уверена, что Джулия не хотела ничего плохого. Этому должно быть разумное объяснение.
Хит прищурился.
– Чему этому?
– Скандал постепенно сойдет на нет, – невнятно продолжала она. – Поверь, я это знаю по себе.
– Какой скандал?
Она поднялась на несколько ступенек, ее плащ волочился по камню лестницы.
– Отнесись к этому как к произведению искусства, Хит, – бросила она через плечо.
Кажется, она ухмылялась… Неужели он услышал смех в ее голосе?
– Джейн, к чему я должен отнестись как к искусству?
Но она уже скрылась из виду, и до него донеслось лишь несколько слов:
– Считай это… комплиментом.
Через несколько минут Хит выяснил, что означали невнятные речи невестки. В официальной золотой гостиной его поджидал Грейсон. Комната эта служила для приемов. Для драматических событий. Для объявлений о помолвках и отцовских наставлений. Для сообщений о смерти. Не зря ее называли официальной гостиной.
Маркиз стоял перед камином, выпрямившись в полный рост, в забрызганных дорожной грязью сапогах. Заложив руки за спину. Любой другой испытал бы страх, глядя на него, но Хит слишком хорошо знал брата.
Он обвел взглядом комнату, оценивая ситуацию. Гермия и Одем напряженно сидели на диване. Джулия спряталась между ними, как между двумя часовыми.
Хит попытался поймать ее взгляд, но она намеренно смотрела в сторону. Это очень плохой признак. Неужто Грейсон и Гермия догадались, что они с Джулией делали в оружейной?
Неожиданно она посмотрела вверх. Хит залюбовался ее чудесными серыми глазами и улыбнулся ей, но она тут же опустила взгляд. Она явно была смущена. Ухмылка Хита стала еще веселее. Он и подумать не мог, что она будет смущаться после всего того, что они творили.
Но тут его внимание привлек громовой голос Грейсона: его брат орал. Конечно, такое бывало и раньше, но… Хит растерянно огляделся.
– Ты кричишь на меня, Грей?
Грейсон смотрел на него мрачный как туча.
– А ты что, видишь здесь другого скандального брата?
Хит выпрямился, ухмылка застыла на губах.
Грейсон вытащил из-за спины какой-то листок и помахал им в воздухе. Хит мог бы не обратить на это особого внимания, если б не видел, как тихо выскользнули из комнаты Джулия, Гермия и Одем. Они сбежали.
– Стряслось что-то неладное, Грейсон? – тихо спросил он.
Грейсон крупными шагами пересек комнату.
– Я считал тебя человеком ответственным.
– Я такой и есть, – произнес Хит. – Разве это было не так?
– Ой ли? – фыркнул Грейсон. – Я думал, что у меня есть хоть один брат, о котором не нужно постоянно тревожиться, не заварит ли он скандала.
Хит недоуменно потряс головой.
– Что теперь обо мне пишут? Я же не могу защищаться, пока не прочту своими глазами.
– Защищаться? Какая может быть защита от этого?
Грейсон сунул в руки Хиту карикатуру. На какой-то миг Хит не понял, что это такое. Ну да, карикатура. Один из этих бесстыжих, похотливых, иногда остроумных, но часто ядовитых памфлетов. Сатира на светское общество, какие постоянно циркулируют в Лондоне.
Это был печатный рисунок голого мужчины с искаженной анатомией. Шагнув ближе к свету, Хит потрясенно разглядел, что смотрит на себя, и впервые в жизни оцепенел.
– Это ведь ты? – требовательно вопросил Грейсон. – Тут сказано, что это ты.
Хит выгнул бровь.
– Я никогда не представлял себя таким, но это я.
Пожалуй, художник ему польстил… Значит, так видит его Джулия?..
– Как ты допустил подобное?
Хит поднял на Грейсона глаза. Неудивительно, что Джулия и Гермия тихо улизнули подальше.
– Я пошел на это ради благотворительных целей.
– Благотворительных?
Хит повернул портрет и этак и так. С какого угла ни смотри, его… мужские достоинства выглядели огромными.
– Это для коллекции изображений греческих богов.
– Ты согласился позировать обнаженным и опубликовать свое изображение ради благотворительности? – язвительно переспросил Грейсон. – Не проще ли было сделать денежный взнос?
– Сколько экземпляров этого напечатано? – тихо поинтересовался Хит.
– Понятия не имею, – резко ответил Грейсон. – Обычно этими чертовыми листками засыпаны все улицы Лондона. Их невозможно сосчитать.
– Понимаю.
– Хотел бы я сказать то же. – Грейсон тяжело опустился на диван. – Что мне теперь делать? Ты был образцом поведения для всей семьи. Я приказывал Дрейку и Девону равняться на тебя. Не подражайте мне, говорил я им. Не грешите, как я. Старайтесь быть похожими на Хита. Грешите скрытно. Чем ты можешь оправдаться?
Грейсон огляделся вокруг и понял, что брат не собирается ему отвечать.
– Хит?
Но комната была пуста.
Грейсон распинался перед четырьмя волкодавами, удобно расположившимися перед камином. Псы дружелюбно помахивали хвостами. Они любили маркиза.
– А родители думали, что я из их детей хуже всех, – вздохнул он.
Хит, не стучась, вошел в комнату Джулии. Она сидела в кресле и притворялась, что читает книгу. Он откашлялся. Она перевернула страницу. Он подошел ближе и уронил карикатуру ей на колени.
– Значит, ты меня видишь таким?
Она побелела и медленно перевела взгляд на печатный листок.
– Это было шуткой, – пролепетала она. – Я никогда не предназначала это для общего обозрения.
– Общего? – Он обошел ее стул. – Это явное преуменьшение. Полагаю, что сейчас это творение уже обрело крылья и перелетело на континент.
Она подняла голову и взглянула ему в глаза.
– Хит, мне очень жаль.
– Как я теперь появлюсь в военном министерстве? – осведомился он, кладя руки ей на плечи.
Она нервно сглотнула слюну.
– Да-да. – Он нагнулся к ее щеке. – Мои анатомические особенности потрясают. О чем вы думали, леди Уитби, озорница вы этакая?
Джулия жадно втянула в себя воздух. Рука Хита снова ласково легла ей на плечи.
– Могло быть и хуже. Грейсон сказал, что за оригинал предлагают целое состояние.
Он забрал книжку из ее рук.
– Я думаю, что нам нужно будет найти для тебя какое-нибудь другое хобби. Только не рисование.
– Полагаю, ты прав.
– Скажи лучше, – задумчиво произнес он, целуя чувствительное местечко у нее за ушком, – как мы объясним это Расселу?
Джулия закрыла глаза.
– Боюсь, что этот рисунок говорит сам за себя.
– Значит, он избавит меня от хлопот. Ты как считаешь?
– Считаю, что я принесла тебе одни неприятности, – с дрожью в голосе сказала она.
Хит уткнулся лицом в ее шейку.
– По-моему, Джулия, я уже с этим свыкся. Мне даже нравится. Так что не нужно извиняться.
Глава 28
На следующее утро после неторопливого завтрака Хит встретился с Грейсоном наедине. Старые друзья уже спешили навестить маркиза, который был общим любимцем, следовал семейной традиции гостеприимства и устраивал приемы на широкую ногу. Приглашения на его приемы пользовались большим успехом у аристократии. Многие старались их заполучить. Хит предпочитал развлечения более интимные.
Однако Грейсон мог иногда быть верным союзником и соратником. Он не был дураком, свято держал слово, так что Хит намеревался привлечь его на помощь в истории с Оклером, пока брата не засосала сельская жизнь. Не говоря уже о заботах в связи с беременностью маркизы. В общем, у Грейсона занятий и развлечений хватало.
– Как я понимаю, у этого Оклера какая-то особая неприязнь к тебе, – заметил Грейсон после долгой задумчивости. – Вот только один Бог знает почему. Ты можешь хоть что-то предположить?
– Кроме того, что я когда-то от него сбежал, ничего на ум не приходит, – покачал головой Хит. – Но… все возможно. Кто знает, что я позабыл? Я ведь не помню большую часть своих испытаний.
– И слава Богу, – с чувством произнес Грейсон. – При виде шрамов на твоем теле понимаешь, что забывчивость – это благо.
– Все же хотелось бы мне понимать, что происходит. – В голосе Хита звучали горечь и усталость. – Возможно, тогда бы я нашел ключ к тому, как его остановить.