После того как мужчины ушли, Импрес стала расхаживать по комнате, думая о том, как возмутительно Трей позорит ее. Мало того, что его незваное появление испортило ее вечер с Этьеном, думала она, все более и более раздражаясь от его самонадеянности. Усевшись в кресло у окна, она стала барабанить пальцами по подлокотникам, глядя в уличную темноту и пытаясь представить, о чем идет разговор в библиотеке. Представив, что вся ее жизнь теперь отравлена скандалом, она решила думать о менее катастрофических последствиях. Через секунду Импрес беспокойно вскочила с кресла, подобрала накидку с постели и повесила ее в шкаф, словно порядок в комнате мог восстановить порядок в душе. Посмотрев на себя в зеркало, она пригладила волосы дрожащими пальцами. Черт бы побрал этих мужчин. Конечно, Этьен скоро вернется. Ее приводило в замешательство то, что ее оставили одну в будуаре. Как она могла позволить Трею вести себя таким образом! Судорожно она вновь уселась в золоченое кресло и стала опять барабанить пальцами, на этот раз по подоконнику.
Почему, подумала Импрес, она ждет здесь как неразумное дитя? Это ее дом, она взрослая женщина, достаточно независимая, чтобы принимать самостоятельные решения. Кроме того, она не является движимым имуществом Трея Брэддок-Блэка с его чудовищным высокомерием и не обязана выполнять команды по его прихоти!
И от этой разгоряченной мысли она ринулась к двери, распахнула ее одним движением и, поддерживая свою шелковую юбку, пулей пронеслась по ступенькам в библиотеку. Она не собирается смиренно ждать, пока двое мужчин обсуждают ее, как будто она какой-то товар!
- Если ты думаешь, что можешь командовать мною, Трей, - начала она страстно, едва войдя в комнату, прежде чем заметила абсолютное молчание. Остановившись, она осмотрела сумрачный интерьер комнаты, и ее взгляд замер на мощной фигуре Трея, сидящего за столом. - Где Этьен? - зло спросила она.
- Ушел, - спокойно ответил он.
- Ты угрожал ему? - пылко воскликнула она, приведенная в ярость его действиями, его незваным вторжением в ее дом, тем, как он командует в ее комнате.
- Естественно. - Его голос был ровным, ответ простым.
- Кто дал тебе право? - выговорила Импрес, задыхаясь от ярости, пока вдруг не обратила внимание на странную интонацию и нехарактерное для него настроение. - Почему? - спросила она затем приглушенным колеблющимся тоном.
Трей мягко вздохнул.
- Не знаю. - Подперев голову руками, он постарался прояснить мысли, потом, машинально пропустив пальцы через черный шелк волос, чтобы пригладить беспорядок, Трей медленно посмотрел на нее из-под нависших бровей. - Впрочем, нет, знаю. - И после еще одного глубокого вздоха сказал спокойно: - Потому что я хотел убить его, когда он коснулся тебя.
Откинувшись назад в разукрашенном резьбой кресле, Трей устало откинул голову на спинку. Она была всем, в чем он нуждался, и ужасная правда заключалась в том, что только она могла сделать его жизнь счастливой. Резко поднявшись с кресла, он оттолкнул его в сторону одним коротким движением и подошел к окну, выходящему в залитый дождем сад. Импрес ощутила слабый запах бренди и мускуса, когда он прошел мимо нее.
- Ты пьян, - сказала она спокойно.
Он пожал плечами, которые казались особенно широкими на фоне окна.
- Возможно. Но это не имеет значения, - ответил Трей негромко, стоя без движения перед окном и выглядывая в него, словно что-то можно было увидеть в безлюдном зимнем саду.
- Чего же ты хочешь? - Импрес положила руки на инкрустированный стол, ее сердце колотилось, как у молоденькой девушки, под алым шелком, черным кружевом и ярдами серебристых лент великолепного платья.
- Я знаю, чего не хочу, - тихо сказал Трей, глядя в темную ночь. Его гордость требовала, чтобы она объяснила присутствие всех этих мужчин, требовала отрицаний, извинений… Повернувшись, Трей сделал шаг вперед, и свет камина осветил его прекрасно вылепленное лицо, на котором отчетливо проявилась печать усталости. - Это нестерпимо, - прошептал он, - видеть тебя с другими мужчинами. Мои чувства… - Наступило ровное молчание, затем он сказал мягко: - Это пугает меня.
В первый раз Импрес увидела его лишенным высокомерия.
- Если бы ты был менее циничным, то давно бы поверил мне. - В ее слабой улыбке было искушение. - Не было у меня никаких мужчин.
- А герцог? - напомнил он, нахмурясь.
- Мой ответ на твое прощание и белокурую Клотильду, - ревниво ответила она.
- Она не ты, - просто сказал Трей, - поэтому я выпрыгнул из ее экипажа на полпути, взял кэб и приехал к тебе. - В глазах Трея появилась нежность, с которой, как Импрес подумала, он мог бы смотреть на мать, когда был мальчишкой. - Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь испытал такое страдание, - сказал он со смирением, которого она никогда не замечала в нем.
- Тебе нужен сын? - спросила Импрес. Она хотела знать, основываются ли его слова на подлинной любви. Ведь ее чувства к Максу были столь же сильны, как и к Трею.
- Почти так же, как и ты, - ответил он, затем поправился, пытаясь лучшим образом выразить смысл своих чувств: - Так же, как я хочу тебя. О, черт… нет разницы, - закончил он тихо, слегка тряхнул головой и протянул руку, чтобы нежно коснуться ее щеки. - Мне нужны вы оба… нужны отчаянно. - Он глубоко вздохнул, этот избалованный юноша, который никогда не получал отказа ни в чем, пока не встретил Импрес, и очень спокойно спросил: - А я тебе нужен?
- Ты имеешь в виду прямо сейчас? - Беспечное веселье победы сияло в зеленых глазах Импрес.
Его мерцающие глаза оглядели интерьер комнаты, сразу же отметив подходящую кушетку, и с ответной радостной улыбкой Трей произнес:
- Сейчас самое время.
- Только, предупреждаю тебя, я рассыплюсь на кусочки, прежде чем бурный поток…
- Тогда мне придется закрыть дверь, - сказал он, широко улыбаясь. Под его необидным поддразниванием таилось страстное нетерпение. Трей хотел держать ее в объятиях тысячу и один год и долее того. Сегодня в своем ослепительном платье, украшенном кружевом, в камнях, сияющих в ушах и на шее, пахнущая розами де Века вместе с запахом собственных духов, она была той женщиной, за которой надо было ухаживать. Но не меньше он любил ее одетую в потертую ковбойскую одежду или вообще без одежды.
- А ты избавишься от гарема? - спросила Импрес, внимательно следя за тем, как он подошел к двери и запер ее.
Опытный мужчина, Трей понимал, что бы ей хотелось услышать, но сейчас, в отличие от всей его богатой приключениями прошлой жизни, его ответ будет по-настоящему искренним. Он повернулся к Импрес, его серебристые, лунного цвета глаза вспыхнули, а резкие черты лица сгладила улыбка. Трей раскрыл объятия, и Импрес бросилась в них, крепко обвив руками его талию.
- Не было никакого гарема, - ответил он низким, богатым оттенками голосом. - Все давным-давно закончилось.
- От тебя пахнет мускусом. - Ее зеленые глаза все еще были полны недоверия и подозрительности. Она знала, для чего использовалось это снадобье. Чтобы усилить чувственность, оживить страсть.
- Не более чем шутка, - ответил Трей, отклоняя упреки, его руки согревали ее спину через алый шелк платья. Он пожал плечами, думая о том, что ему еще сказать в подтверждение того, что их просто не было. - Теперь, - сказал он, беря ее лицо руками, - только ты мой мускус. - Затем он погрузил свое лицо в ее пышные волосы, глубоко вздохнул и добавил: - Мой мускус… мой яд… моя страсть. - Слегка подняв голову, Трей потерся щекой о нежную гладь ее кожи. Затем еще раз вздохнул. - Ты моя опиумная греза, ставшая реальностью. - И Трей крепко поцеловал ее.
Но Импрес хотела ясности, а не пустых отговорок об отсутствии женщин. Поэтому, освободившись от захватывающего поцелуя Трея, она отодвинулась, а когда его язык нежно скользнул вдоль полукружья ее бровей, Импрес решительно сказала:
- Трей, я хочу знать… - Голос у нее был серьезен. Со спокойной уверенностью, которая напомнила ей законодательные баталии, он ответил:
- У меня не было женщин. Слово чести, как ни странно это может показаться. Прости, если я обидел тебя, хотя, - поправился он тут же, - ты тоже виновата, подстрекая меня окружающими тебя поклонниками, пускающими слюни.
- А ты ревнив! - воскликнула Импрес, ощущая, как радостное удовлетворение затопляет ее.
- Я еще и собственник, - хрипло ответил он, крепче прижимая ее к себе.
- Если ты когда-нибудь еще посмотришь на женщину так, как ты смотрел на Клотильду у Ле Нотра, я покажу тебе, что значит быть собственником. - Импрес приподняла подбородок с решительностью, которая была только наполовину шутливой.
- С тобой всегда было трудно иметь дело.
- А ты просто невозможен.
- Очаровательное сочетание - трудное с невозможным. - Улыбка у него была проказливой. - По крайней мере, не соскучишься.
- Все-таки у тебя кто-нибудь был? - спросила она, вновь меняя тему и думая о том, уж не выдворить ли его, потому что была ужасно ревнива, а его ответы были так коротки и неопределенны, что казались ей обычными мужскими отговорками.
- Конечно, - пошутил он, заставив ее быть еще более подозрительной, потому что знал наверняка, о чем она спрашивает.
- Вот как, - сказала Импрес, внезапно надувшись, хотя и видела, что он добродушно улыбается.
Его темные волосы слишком хороши, любая женщина отдала бы все, чтобы иметь такие же, подумала она. Если какая-нибудь другая женщина когда-нибудь запустит свои пальцы в эти волосы, она убьет ее мгновенно. Господи, как можно жить с такими чувствами, как у нее!
- А у тебя? - спросил он с такой же настойчивостью. - В его глазах исчезла шутливая небрежность, голос был раздраженный. - Допускается только один ответ. - И его сильные руки сжали ее талию.
- Дорогой мой, - сказала Импрес и, когда его темные брови, словно два огромных крыла сошлись вместе, продолжила мягко: - У меня никого не было.
Трей громко рассмеялся, а потом поцеловал ее в нос.
- Я обожаю тебя.
- И я единственная, кого ты обожаешь?
- Была, есть и будешь. Этого достаточно или ты хотела бы получить письменные показания под присягой от моих родителей, что я постоянно не отходил от них?
- Это не так трудно будет теперь, - сказала она счастливо, понимая, что они полностью открылись друг перед другом, - но могу сказать тебе, что не собираюсь жить на ранчо. То, что мы поженимся, вовсе не означает, что я автоматически становлюсь частью империи Брэддок-Блэк. - Неистовый темп жизни семьи Трея подавлял ее. Юристы и бухгалтеры всегда вертелись под ногами, три телефона в доме постоянно звенели, все компании и рудники, лоббисты в законодательных органах штата требовали указаний, денег и помощи. Импрес была эгоистична. Она хотела, чтобы Трей хотя бы часть своего времени отдавал бы ей полностью.
- А кто здесь говорит о свадьбе? - мягко спросил Трей и наяву увидел, что означает фраза "как громом пораженный".
- Мне следует позвать обратно герцога? - шелковым голосом спросила Импрес, после того как смогла успокоиться.
- Я хотел сказать, что свадьба состоится завтра в десять утра, - сказал Трей с ослепительной солнечной улыбкой.
- Я восхищена. - В голосе Импрес звучали триумф и уверенность.
- Именно этого я и ожидал.
- Как ты самоуверен! Думаешь, любая мечтает выйти за тебя замуж?
- Насчет любой не знаю, - сказал он скромно, - но об этом мечтает одна веселая парижская вдова.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- Ты моя жизнь, свирепый котенок, теперь и навсегда, - ответил он нежно и поцеловал ее так, словно делал это в первый раз. - Поехали домой, - прошептал он, оторвавшись от ее губ. - Со мной. - Сильные руки гладили ее волосы.
- В горы?
Он кивнул.
- Блю сообщил мне по телеграфу на следующий же день. В укрытых местах из-под снега появились крокусы. Кловер скучает по тебе. - Руки скользнули ей на спину, улыбка предназначалась одной ей.
- Весна, - выдохнула Импрес, вспоминая роскошный и величественный мир, обещания Трея, сделанные в ночной тиши на их душистой постели из сена.
- Наша первая в горах, как я и обещал тебе. - Голос у него был низкий и мягкий, его захватили с болезненной остротой воспоминания об их любви в горной долине. Сколь много у них было, как все оказалось таким хрупким… как он был близок к тому, чтобы потерять ее навсегда.
- Все будет так же?
Он знал, о чем она спрашивает.
- Так же… и лучше. - Он улыбнулся с прежней уверенностью. - Я выстрою для тебя дом.
- С балконами, - нежно сказала она. Трей кивнул, улыбаясь.
- И с башенками.
Он поцеловал ее за то, что она выразила этими словами свое согласие.
- С комнатами для детей. - Затем сразу же добавил, чувствуя запоздалую вину: - Они не возражают против возвращения?
Импрес рассмеялась.
- Мне пришлось насильно тащить их оттуда.
- Отлично, значит, комнаты для детей.
- И детская для Макса, - добавила она нежно.
- И для нашей светловолосой дочери, - сказал Трей хрипло. Пальцы его зарылись в ее волосах, он поцеловал ее с любовью, благодарностью и заботой.
И вплоть до десяти часов утра дверь библиотеки захлопнулась за ними.
Эпилог
Они вернулись домой, а башенки и балконы оказались готовы к тому времени, когда выпал первый снег; Следующей весной у них родилась девочка, которую назвала Соланж. Или просто Санни. Ее крестная, Дэзи, отправилась в Париж, чтобы установить часть ее наследства в имуществе де Жордан.
Совершенно случайно Дэзи встретилась с герцогом де Веком. Мгновенная антипатия была взаимной. Она прекрасно владела собой, была холодна и равнодушна.
Но, кроме того, Дэзи была экзотична, смуглолица, очень красива и еще чрезвычайно умна. А он никогда не встречал женщину-юриста.
Естественно, она была равнодушна к его обаянию.
Это вызов, подумал герцог.
И предлог к любовной интрижке.
Но это оказалось нечто большее. Это оказалось увлечение, переросшее в страсть, кипучую и открытую.
Примечания
1
В то время китайских женщин привозили в Америку по поддельным документам, по которым они считались женами китайцев, проживающих в США. После этого они продавались на аукционах. Путь у них был один - либо в проститутки, либо в наложницы
2
Это было достаточно обычным, когда бедняки в Китае продавали молодых девушек для того, чтобы могли выжить другие члены семьи. Девушек готовили к этому. Например, одной из главных добродетелей женщины считалось покорность судьбе. Продажа китайских девушек богатым американцам была довольно прибыльным делом.
3
Королева (англ )
4
Красавица (англ.)