Лоутон и Эрик бились насмерть. В лице друг друга они нашли достойных противников. Всякий раз, когда Лоутону казалось, что он наконец-то нанес "решающий удар", Эрик отскакивал о сторону и снова бросался на него, как разъяренный бык.
В конце концов Лоутону удалось заставить Эрика опуститься на колени и некоторое время продержать его в таком положении. Осмотревшись вокруг, он не увидел Кейро. Владелец склада, опасаясь за сохранность своих товаров, вскочил на деревянный бочонок и выстрелил из пистолета. Когда ему удалось привлечь к себе общее внимание, он пригрозил, что прострелит чью-нибудь голову, если драка немедленно не прекратится.
А Кейро тем временем выбралась на улицу и с облегчением вздохнула. Заметив неподалеку фургон, стоявший в ожидании своего владельца, который, суля по всему, веселился на празднике, Кейро забралась внутрь и села на скамью. В этот момент донесшийся из зала выстрел испугал впряженных в фургон мулов, и они рванули вперед со скоростью пушечного ядра.
Кейро почувствовала, как сиденье вылетело из-под нее, и она полетела вверх тормашками через его спинку. Голова у нее закружилась, как на карусели. Фургон затрясся по булыжной мостовой, и Кейро почувствовала сильный приступ тошноты. Упряжка свернула за угол, и Кейро, вскрикнув от страха, отлетела к противоположной стенке фургона.
Ее крик достиг ушей Лоутона, однако он среагировал не сразу: сначала ему пришлось пробиваться сквозь толпу, пустив в ход локти. Выбежав на улицу, он заметил, как упряжка сворачивает за угол, волоча за собой готовый опрокинуться фургон.
Разразившись проклятиями, от которых небо едва не рухнуло на землю, Лоутон вскочил на стоявшую неподалеку лошадь. Лупа скрылась за облаками, и ее тусклый свет нисколько не облегчал Лоутону его задачу - он с трудом различал дорогу и совсем потерял из виду повозку. К тому же Кейро продолжала вопить как резаная и только усугубляла ситуацию, еще больше пугая мулов. Они мчались в темноте не разбирая дороги. Колеса фургона то и дело попадали в ямы, и Кейро, будто выброшенная из катапульты, с душераздирающими воплями перелетала с одного сиденья на другое.
Она была слишком пьяна для того, чтобы перебраться на козлы и остановить упряжку. Беспомощно перекатываясь по фургону и ударяясь обо все углы, она давала себе клятвы, что отныне не возьмет в рот ни капельки виски - если, конечно, выживет сегодня!
Запряженная повозка съехала к ручью и, взметнув тучу брызг, промчалась по его руслу. Изрыгнув очередные проклятия, Лоутон тоже собрался спуститься к воде, но слишком поздно обнаружил, что лошадь, на которую он впопыхах вскочил, питала, судя по всему, стойкое отвращение к прыжкам. Увидев под собой воду, поблескивавшую в лунном свете, она резко остановилась, и Лоутон, и с ожидавший такого поведения животного, вылетел из седла и шлепнулся в воду.
Отчаянно ругаясь, он выбрался из воды, схватил своего скакуна за поводья и, переведя его па противоположный берег, снова бросился догонять повозку.
Лоутон был невероятно зол на Кейро, которая - будто того, что она вытворяла на празднике, было ей недостаточно - умудрилась угнать фургон и сама же до смерти перепугалась. По ее милости, а также по милости чьей-то трусливой клячи, которая боится воды и вообще шарахается от любой тени, он сам промок до нитки.
Сняв с себя пояс, Лоутон с силой подхлестнул скакуна. Расстояние между ним и громыхающим фургоном начало сокращаться. Лошадь под Лоутоном снова начата капризничать, боясь приблизиться к экипажу, из которого доносились пронзительные крики, но Лоутон припал к седлу, поравнявшись с фургоном, схватил волочившиеся по земле поводья и, скрипя от напряжения зубами, натянул их что было сил. Мулы наконец остановились.
Избитый, ободранный и промокший до костей Лоутон обернулся назад и увидел, как Кейро поднимается на четвереньки. Она взглянула на него и не удержалась от смеха.
- Что с тобой, черт тебя возьми? - крикнул в раздражении Лоутон. - Ты была на волосок от смерти, а теперь смеешься. Не понимаю, что тебя так развеселило?
В голове у Кейро все кружилось, похоже, даже сумасшедшая скачка не смогла ее отрезвить.
- Черт возьми, ты так кудахчешь, будто собираешься снести яйцо! Немедленно отвечай, над чем ты так смеешься, - не унимался Лоутон.
Кейро посмотрела на него через плечо и расхохоталась еще пуще. Мокрые волосы были разделены пробором посередине, и от этого голова Лоутона казалась квадратной.
- Разве ты не понимаешь? - выдавила Кейро сквозь смех.
- Нет, черт возьми! - взорвался Лоутон. Он шагнул через спинку сиденья и уселся рядом.
Кейро взглянула в его налитые кровью глаза.
- Меня насмешило, что тот самый человек, который дважды пытался меня убить, дважды спас мне жизнь. - И она снова залилась неудержимым пьяным смехом. - Если бы ты видел себя! Тебе не идет быть мокрым.
Лоутон решил, что ему не понять ее извращенного чувства юмора - разве что он напьется сам. Оставалось только удивляться тому, как она, чудом избежав смерти, легко перенесла это происшествие. Лоутон предположил, что странное поведение Кейро объясняется количеством выпитого спиртного. Под его воздействием некоторых охватывает злость, другие спотыкаются и падают, а третьи - к числу которых относился и он сам - трещат как сороки.
Кейро, судя по всему, относилась к разряду хохотушек. В пьяном виде она находила смешное в таких вещах, в которых ничего смешного не было и в помине. За последние полчаса она раз десять находилась на волосок от гибели! Над чем же здесь смеяться?
Кейро снова посмотрела на Лоутона, и его вымазанное грязью лицо и мокрая одежда вызвали у нее новый приступ хохота. На копчике его носа, словно бородавка, повис комок глины, щеки были измазаны грязью, Кейро инстинктивно потянулась к его лицу, чтобы стереть грязь, но промахнулась и угодила пальцем в ноздрю. При этом она расхохоталась еще громче, а Лоутон смущенно крякнул и спрыгнул с фургона.
- Сиди здесь, пока я не разыщу эту нервную лошадь, которая мне досталась, - распорядился он.
Но Кейро только махнула рукой. Лоутон исчез в темноте, и Кейро выбралась из фургона, намереваясь прогуляться вдоль ручья. Она все еще не пришла в себя. Мысли в голове мешались и пугались. Пережитая опасность породила в ней неукротимую любовь к жизни и желание каждое мгновение наслаждаться ею. С детской беззаботностью она прогуливалась вдоль берега ручья, укрытого нависающими ветвями деревьев. Хмель понемногу выветривался из нее, и мысли обретали все большую ясность.
Несмотря на сердечную боль, которую причинил ей Лоутон, Кейро понимала, что живет полной жизнью и переживает такие приключения, каких не выпадало на ее долю за все предыдущие годы. Разумеется, она могла вернуться к прежней жизни - размеренной и небогатой событиями, но для этого ей следует держаться подальше от Лоутона, который, судя по всему, и был причиной произошедших с ней перемен. Он принадлежал к той категории людей, которые необъяснимым образом притягивают к себе приключения.
Наткнувшись на дерево, ветви которого раскинулись над самой водой, Кейро остановилась. Она внезапно задумалась над тем, сколько необычных событий произошло с ней за то время, что она провела с Лоутоном Стоуном. От этой мысли Кейро снова рассмеялась и, ухватившись за ветку, нависавшую у нее над головой, с ловкостью шимпанзе перекинула через нее ногу. Сколько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз лазала по деревьям?
Кейро стала карабкаться по ветке, намереваясь перебраться на соседнюю и проверить, не разучилась ли она это делать.
Глава 15
- Кей? - позвал Лоутон, вглядываясь в темноту, и прислушался в ожидании ответа.
Ответом было молчание.
- Проклятие! - выругался он, сам не сознавая, что невольно употребил излюбленное выражение Кейро. - Разве я не сказал ей, чтобы она никуда не уходила? Но ведь она ничего не желает слушать. Черт возьми, она просто ушла, и одному Богу известно, где теперь ее искать!
Лоутон ненадолго умолк и снова прислушался. Откуда-то из темноты до него донеслось приглушенное хихиканье и невнятное пение. Различив мелодию своей любимой песни "Скачу к своей Лу", Лоутон решительно зашагал на звук. Дойдя то того места, где, по его расчетам, находился источник шума, он ничего не обнаружил на пустынном берегу ручья. Вдруг откуда-то сверху послышался новый взрыв смеха. Лоутон поднял глаза вверх и где-то там, в вышине, различил нечто вроде громадной птицы в изумрудно-зеленом оперении, карабкавшейся по сучьям. Лоутои плотно сжал губы, подавив желание окликнуть эту идиотку, поскольку она могла испугаться и расшибиться до смерти.
Милостивый Боже, он-то думал, что достаточно хорошо узнал эту особу, но теперь убедился в своем заблуждении. В нетрезвом виде Кейро вела себя просто безобразно, как, например, сейчас - взлетела под самое небо, не хуже воздушного змея, рискуя грохнуться вниз. Все ее сегодняшнее поведение свидетельствовало о том, что от Кейро Калхоун, то есть от Хариты Гардинер, можно ожидать чего угодно. За ее внешностью благовоспитанной девицы скрывался эдакий сорвиголова.
Зацепившись подолом за сучок, Кейро, взмахнув руками, пошатнулась.
Сердце у Лоутона оборвалось, и он бросился к дереву, чтобы в случае падения смягчить его. Но Кейро сумела вовремя ухватиться за ветку над головой и, снова рассмеявшись, перескочила на следующую ветку.
- И она еще называла меня сумасшедшим! - проворчал Лоутон, забрасывая ногу на нижнюю ветку и устремляясь следом за Кейро, которая была уже почти на самой верхушке дерева.
Покачивание ветвей и треск сучьев, доносившиеся откуда-то снизу, привлекли ее внимание. Оседлав толстую ветку, Кейро стала всматриваться в темноту, откуда на нее надвигалась крупная мужская фигура.
- Это ты, Лоутон? - с трудом ворочая языком, выговорила Кейро.
- А кого, черт подери, ты ожидала увидеть? - проворчал он, перескакивая на ветку повыше.
- Уж точно не тебя, - игриво ответила Кейро. - Никогда бы не подумала, что ты способен на такое ребячество. Могу предположить, что ты вылупился из яйца, притом в возрасте лет двадцати, не меньше.
- Спускайся. Мне надоели твои идиотские забавы, - ворчливо отозвался Лоутон.
Кейро вскинула голову, и серебристые пряди рассыпались по ее плечам:
- А что ты будешь делать, если я не спущусь? Подстрелишь меня, мистер судебный исполнитель?
Лоутон стиснул зубы и, собравшись с силами, поднялся на следующую ветку. Однако, судя по всему, Кейро намеревалась позабавиться, поскольку не подпускала его к себе, следя за тем, чтобы расстояние между ними оставалось неизменным.
- Черт возьми, Кейро, с меня довольно! - завопил Лоутон.
- Вот и хорошо, - донеслось до него с высоты. - Почему бы тебе не вернуться в город и не пустить в ход кулаки, используя в качестве боксерской груши лицо Эрика О'Брайена? Судя по всему, он не прочь помериться с тобой силой. А что касается меня, то я предпочитаю еще полазать по деревьям.
Неожиданно для себя Кейро потеряла опору под ногами и повисла, держась за сучок только кончиками пальцев. У Лоутона перехватило дыхание:
- Проклятие! Сумасшедшая! Ты сломаешь себе шею, если не будешь смотреть под ноги.
- Это ведь моя шея, - задиристо ответила Кейро и, забросив ноги на ветку, повисла вниз головой, наслаждаясь возможностью увидеть мир под новым углом.
- Надеюсь, ты не будешь возражать, когда твоя шея разлетится на тысячу кусков, - разозлился Лоутон, карабкаясь выше.
Подобравшись к Кейро поближе, он вцепился в ее платье и подтянул к себе:
- А теперь мы немедленно спускаемся. Понятно?
Что же здесь было непонятного? Только мертвый не услышал бы его крика.
Раскачавшись, Кейро вскочила на ветку и встала рядом с Лоутоном, державшимся для равновесия за соседний сучок. Обхватив руками его широкие плечи, она прижалась к нему, мурлыкая как котенок.
Лоутон совершенно обалдел от произошедшей в поведении Кейро перемены. Он был готов к тому, что она станет сопротивляться и, возможно, даже накинется на него с кулаками - ему всегда приходилось пробиваться сквозь ее линию обороны, - но она поступила иначе: крепко прижалась к нему и припала к его губам в пламенном поцелуе.
- Известно ли вам, мистер судебный исполнитель, что от вас исходит непреодолимое искушение? - заплетающимся языком пробормотала Кейро, ероша мокрые волосы Лоутона.
Он заглянул в ее затуманенные глаза и почувствовал, как его губы невольно расползаются в улыбке.
- Нет, разве что от тебя, девочка.
Кейро не догадывалась о том, что порой виски действует не хуже эликсира правды. Тяжело вздохнув, она провела пальцем по складкам у рта Лоутона и произнесла:
- Никогда не думала, что встречу мужчину, который произведет на меня такое неизгладимое впечатление. Но ты действуешь па женщин просто убийственно.
Знакомое прикосновение ее нежного тела разожгло в Лоутоне настоящий пожар, грозивший поджечь и дерево. Лоутон проклинал себя за то, что позволяет этой пылкой красотке вить из себя веревки, однако в отличие от нее он не прикасался к спиртному и не мог набраться храбрости высказать ей это вслух!
- Тебе пора спуститься на землю, - нерешительно посоветовал Лоутон, все еще не придя в себя от поцелуя Кейро.
- Я бы предпочла остаться здесь, наверху, - прошептала она и провела рукой по его телу, следуя уже знакомым путем.
Лоутон закатил к небу глаза. Кейро говорила невозможные вещи, а уж что касается ее поведения, то оно было вообще из ряда вон. Господи, она умрет от стыда, когда протрезвеет и вспомнит все, что вытворяла сегодня. Конечно, если вообще сумеет что-нибудь вспомнить.
За последние три часа Лоутону пришлось испытать все доступные человеку эмоции - гнев, страх, веселье, волнение страсти, - но этим, судя по всему, сегодняшние переживания не закончатся. Он ревновал и злился, пока наблюдал, как Кейро осаждают толпы назойливых обожателей. Из-за нее он даже затеял потасовку. А потом скакал во весь опор, пока не вылетел из седла и не искупался в ручье. А теперь - как будто всего этого недостаточно - вспорхнул на дерево, чтобы снова испытать на себе чары этой соблазнительной колдуньи.
Испустив мелодраматический вздох, Кейро привалилась к его груди.
- Однако, несмотря на всю вашу неотразимость, я все же подумываю, не выйти ли мне замуж за Фредерика, - невинным голоском произнесла она.
- Кто такой этот треклятый Фредерик? - встревоженно спросил Лоутон.
- Врач, - ответила она, как будто этим все объяснялось.
- С какой стати это взбрело тебе в голову? - резким тоном произнес Лоутон и сам удивился острому приступу ревности, охватившему его после слов Кейро. Он попытался было уговорить себя, что ему глубоко безразлично, как она собирается прожить свою жизнь, однако упоминание о том, что другой мужчина попросил ее руки, заставило Лоутона забыть о благоразумии.
Кейро окинула взглядом его фигуру, будто решала, стоит ли ей снизойти до ответа;
- Разумеется, потому, что он попросил моей руки.
- Если бы ты выходила за каждого, кто просил твоей руки, сколько же раз тебе пришлось бы играть свадьбу?
На минуту Кейро задумалась.
- Раз десять или чуть побольше.
Лоутон стиснул зубы, стараясь усмирить бушевавшую в нем ревность.
- Так что же такого потрясающего ты нашла в этом Фредди?
Кейро недоуменно пожала плечами:
- Ничего особенного. Но в отличие от тебя он не презирает женщин.
- У меня есть на то серьезные причины, - пробормотал Лоутон.
Кейро глубоко вздохнула и, продолжая рассеянно водить рукой по его груди, нырнула под промокшую рубашку. - Ты великолепно сложен, Лоутон.
- Благодарю вас, рад, что я вам нравлюсь. - Губы Лоутона растянулись в глуповатой улыбке. Его забавляла нетрезвая болтовня Кейро.
- Ты нравишься мне даже слишком, так что это не идет мне на пользу, - задумчиво продолжала она, - а это уже лишнее, раз нам скоро предстоит расстаться.
От этих слов в душе Лоутона снова родились подозрения. За последние несколько часов он ни разу не вспоминал о том, что эта женщина задумала погубить его, чтобы отомстить за смерть бандита, приходившегося ей братом.
Взяв Кейро за подбородок, Лоутон пристально посмотрел ей в глаза:
- Ты все еще не раздумала, несмотря на то что я любил тебя, а ты любила меня?
В том состоянии, в котором находилась Кейро, эта мысль показалась ей слишком сложной. Она не поняла ровным счетом ничего, за исключением последних слов: "Я любил тебя, а ты любила меня".
- Ты не умеешь любить, - сонно пробормотала Кейро и зевнула. - У тебя даже нет сердца. К тому же должна заметить, что дело не только в любви.
Лоутон недоверчиво покачал головой. Он и сам не понимал, почему его так волновал этот разговор. Кейро слишком много выпила, чтобы что-нибудь соображать, что болтает ее язык.
- Давай просто забудем об этом, - предложил Лоутон. - Вернемся в город, и ты ляжешь в постель.
Не дожидаясь ответа, он обхватил Кейро за талию и начал спускаться вниз. Неожиданно ее веселость сменилась рыданиями. Благополучно спустившись на землю, Лоутон поставил Кейро перед собой.
- Прекрати! - прикрикнул он, надеясь таким образом привести ее в чувство.
Однако такая тактика себя не оправдала, а лишь вызвала новый поток слез, да такой, что оставалось только удивляться, как столько жидкости могло уместиться в маленьком теле. Растерявшемуся Лоутону оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как слезы, подобно горному потоку, катятся по щекам Кейро.
Она и сама не знала, что послужило причиной ее слез, остановить которые была не силах. Кейро плакала с таким же упоением, с каким минуту назад смеялась.
- Проклятие! - выругался Лоутон, дотащив Кейро до фургона, и усадил ее на скамью. - Я и так достаточно промок и не желаю, чтобы ты поливала меня своими слезами. Что, черт возьми, случилось?
Строгий тон Лоутона тоже не возымел никакого действия.
Кейро продолжала рыдать. Смятение, в котором пребывали все ее чувства в течение последних недель, прорвалось наружу, и никакие даже самые страшные угрозы не заставили бы ее перестать плакать.
На обратном пути судорожные рыдания перешли в громкую и совершенно неприличную для леди икоту, прекратить которую Кейро также не удавалось. Судорожно всхлипнув, она громко икнула, шумно втянула носом воздух и икнула снова. Потом крепко обхватила Лоутона - опасаясь, как бы очередной сокрушительный приступ икоты не выбросил ее из фургона, - и положила голову ему на плечо. Длинные пряди светлых волос водопадом хлынули ему на грудь.
Лоутон не мог сдержать улыбку. Даже в таком неприглядном виде Кейро казалась ему крайне соблазнительной. Как только Кейро начинала задремывать, колесо фургона налетало на какой-нибудь корень, и ее голова скатывалась с плеча Лоутона. На мгновение очнувшись, Кейро громко икала, а после засыпала снова.
Поставив фургон возле склада, Лоутон подхватил спящую Кейро на руки и понес в гостиницу. Он уложил ее в постель, стянул с себя промокшую одежду и распорядился принести в номер горячей воды. Через несколько минут в дверь потянулась вереница прислуги, явившейся, чтобы наполнить ванну.
Лоутон, изрядно продрогший после того, как проскакал по всем окрестностям города в мокрой одежде, с наслаждением погрузился в воду. Намылившись, он приступил к бритью, не сводя глаз с возвышавшейся на кровати груды зеленых атласных юбок.