Черт возьми! Брендан потер лоб. С его удобного пункта наблюдения в темно-зеленом кресле было хорошо видно, что Фредди великолепно удается развлекать толпу своих поклонников. Включая Генриетту.
Брендан видел выражение ее лица в то время, когда она разговаривала с Фредди. В нем было и любопытство, и откровенное восхищение.
Не в силах больше сидеть сложа руки, Брендан вскочил. Несмотря на легкий ветерок, прилетавший с террасы, ему показалось, что в салоне невыносимо жарко и душно. Брендан ослабил галстук, а затем опять откинулся в кресле. Он сам создал эту ужасную ситуацию. Теперь ему оставалось лишь наблюдать за ее развитием.
Ну что же. Даже если Брендану и захотелось вдруг без какого-либо повода бросить ее, какое это имело для нее значение?
Генриетте он был не нужен. И хотя он и был первым человеком, распознавшим ее любовь к приключениям, ей не нужно было его постоянное присутствие, чтобы быть храброй.
И если уж ему так хочется перекинуть ее на майора Бонневиля, она заставит его понять свою ошибку.
– Майор, – проворковала она, подхватывая бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги, – каково это – бывать в столь опасных ситуациях за границей? Вам было когда-нибудь страшно?
Генриетта несколько раз старательно взмахнула ресницами и чуть было не рассмеялась над тут же последовавшим результатом. Бонневиль выгнул вперед грудь и откинул рукой назад свои напомаженные волосы.
– О, дорогуша, никогда не пугайтесь. Страх никуда вас не приведет. Я этому быстро научился, когда чуть было не был убит начинающим охотником за головами в Ассаме.
Толпа поклонников испуганно ахнула.
Генриетта постаралась скрыть свое удивление: как так получается, что и он, и Брендан чуть не погибли под ножом охотника за головами?
– Да. Местный вождь взял меня к себе, и его жена ухаживала за мной, но я чуть не умер от лихорадки, которая у меня началась.
– О Боже! – театрально воскликнула Генриетта. – Как ужасно! И у вас остались какие-нибудь шрамы?
Бонневиль растерянно заморгал, а затем расплылся в улыбке:
– Нет. Все зажило, слава Богу.
Это становилось уже невыносимо.
Умница Генриетта, его Генриетта, пьет шампанское и хлопает ресницами, слушая Фредди? Стиснув ручку кресла так, что она едва не треснула, Брендан решил, что ему не остается ничего иного, кроме как пересечь салон и просто-напросто усесться между ними.
– Кинкейд, как здорово, что ты решил присоединиться! – наигранно радостным тоном воскликнул Фредди.
– Ваш разговор показался мне таким увлекательным, – проговорил Брендан сквозь зубы, – что я решил узнать, о чем идет речь.
Генриетта перехватила его взгляд. Ее зеленовато-золотые глаза были прохладными, как дождевая вода.
– Майор Бонневиль как раз рассказывал мне, как ему чудом удалось избежать смерти от топора охотника за головами. История так похожа на вашу, что даже странно.
Взгляд Генриетты пылал от гнева, и Брендан почувствовал укол совести.
Впутать в это дело Фредди было неудачной идеей. Теперь он это понял.
Он схватил Генриетту за локоть и прошипел:
– Мисс Перселл, вы должны пойти и полюбоваться этим замечательным пейзажем у фортепиано.
Генриетта не сопротивлялась, когда Брендан вытащил ее из небольшой толпы, окружавшей Фредди. Пока они пересекали салон, лицо ее оставалось каменным.
Они остановились у огромной картины, изображавшей Брайтвуд-Холл и окружавшие его луга, с пасущимися на них лошадьми.
Генриетта молча разглядывала полотно.
Брендан отпустил ее локоть, наслаждаясь возможностью полюбоваться ее профилем. Ее кожа была нежная и мягкая, как лепесток цветка, но розовые пятнышки на щеках и то, как были сведены ее брови, выдавали ее раздражение.
Брендан глубоко вздохнул. Как это он умудрился после целой жизни беспорядочных связей найти такую замечательную женщину, внушить ей любовь к себе, соблазнить ее, а затем опять вызвать ее ненависть? И все это лишь за несколько дней.
– Генриетта, – начал мягко Брендан, – я должен кое-что вам сказать.
Она повернулась к нему. Ее глаза горели, как у разъяренного тигра.
Он был уверен, что стоит ему взять ее руки в свои и поцеловать туда, где золотистые волосы пушились на висках, пересчитать губами все ее веснушки, поцеловать в сладкие губы, раскрыть их своим...
– Капитан Кинкейд, с вами все в порядке? У вас нездоровый вид, – услышал он голос Генриетты.
Черт!
– Генриетта, – вновь начал Брендан и опять замолчал. Если он расскажет ей правду, она, вне всяких сомнений, возненавидит его на всю оставшуюся жизнь.
Генриетта взволнованно посмотрела на Брендана и прикусила губу.
Это подействовало на него самым неожиданным образом. Брендан почувствовал, как плоть его восстала.
– Я хочу тебя, Генриетта, – сказал он просто. Генриетта устремила взгляд поверх его плеча, на другой конец салона, где Фредди развлекал свою восхищенную аудиторию, сопровождая рассказ активным жестикулированием.
– Если бы вы хотели меня, сэр, – Генриетта снова посмотрела на Брендана, – тогда, думаю, вы не стали бы сводить меня со своим другом.
Глава 13
Причитания поросенка
Лицо Брендана в недоумении вытянулось.
– Я не пытался свести вас с Фредди. – В голосе его слышалось отчаяние. – Разве вы не видите?
Генриетта на мгновение прижала прохладную ладонь ко лбу. Брендан был просто невыносим.
– Нет, не вижу, но чувствую, что вы ведете какую-то свою игру...
Брендан побледнел.
– ...игру, которая воздействует и на мои чувства. Но я живая женщина, я дышу и чувствую, – продолжала возмущенным тоном Генриетта. – Как получилось, что вы и майор Бонневиль пережили одно и то же приключение?
Брендан напрягся.
– Я не могу этого сказать.
– Мне кажется, один из вас Феликс Блэкстон. – Брендан быстро оглянулся, затем нагнулся к Генриетте.
– Это я Блэкстон.
Генриетта в отчаянии закатила глаза кверху.
– Вы не верите мне? – спросил Брендан.
– Это...
– Шрам-то у меня, – напомнил он. – У Бонневиля его нет.
– Он сказал, что все зажило. – Брендан хмыкнул:
– Повезло ему!
– А может быть, это случилось и с вами, но он описал это в "Реке москитов".
Брендан хмуро посмотрел на Генриетту:
– Мисс Перселл, почему вам так трудно вообразить, что я и есть автор?
– Потому что вы... – Боже. Что она собиралась сказать? Да и верила ли она сама этому?
– Скажите же, – настаивал Брендан, но голос его был, на удивление, мягким. – Я не могу быть Блэкстоном, потому что я такой неотесанный? Потому что я хороший спортсмен и никогда не играл в игры без того, чтобы выиграть их?
Генриетта покачала головой:
– Этой...
– И что?
– Вы самый красивый мужчина из всех, что мне приходилось видеть, – вздохнув, призналась Генриетта. – Нет. Это еще мягко сказано. Вы просто великолепны.
Брендан выглядел ошарашенным, но от внимания Генриетты не ускользнул блеск удовольствия в его глазах.
– И поэтому у меня не может быть интеллекта?
– Да.
Вместо того чтобы разразиться гневом, как ожидала Генриетта, Брендан широко улыбнулся:
– А вы умная молодая леди, дорогая.
Генриетта рассмеялась и ничего не могла с собой поделать. А когда Брендан одарил ее победной улыбкой, она растаяла, как сугроб в апреле. Похоже, никто не обращал на них ни малейшего внимания, и Генриетта, решив воспользоваться шансом, дотронулась до руки Брендана, почувствовав его тепло через тонкую ткань.
– А вам нравятся умные леди?
Брендан заметно расслабился от ее прикосновения.
– Вообще-то нет, но для вас я готов сделать исключение.
– Ну что же. Если я умная молодая леди, то вы, вне всяких сомнений, несносный джентльмен.
– Мне часто об этом говорят. – Голос Брендана почему-то стал хриплым.
Генриетта прищурилась и рассмеялась. Становилось ясно, что выиграть в споре с ним невозможно. Но он был таким приветливым и очаровательным в победе, что ей казалось, что она выигрывает проигрывая.
Это даже немного пугало. Возможно, он был и не таким непробиваемым, как казалось людям.
Или каким он пытался казаться.
Генриетта заметила, что тетя Филиппа вошла в салон и уселась в углу рядом с Абигайль Бекфорд.
Генриетта повернулась так, чтобы оказаться спиной к тете.
– Брендан, – проговорила она, понизив голос, – я хотела поговорить с тобой об исчезновении золотой статуи.
Генриетта пристально наблюдала за реакцией Брендана. Его глаза слегка прищурились, но в целом лицо оставалось спокойным.
– Это очень неприятно, – проговорил он наконец. – Вы уверены, что она пропала из хранилища?
– Конечно, за кого вы меня принимаете? – обиделась Генриетта.
Брендан пожал плечами.
– Вы уверены, что существует только один ключ?
– Я так думала, но, видимо, есть еще один. – Генриетта недоуменно посмотрела на Брендана. – Как вы можете быть таким беспечным? Неужели вы не волнуетесь насчет того, где в следующий момент может оказаться эта статуя. Что, если она попадет в руки того военного, который обыскивал вашу квартиру?
Глаза Брендана слегка заблестели. Генриетте захотелось встряхнуть его посильнее.
– Полковника Хингстона? – уточнил Брендан. – Да, это было бы неприятно.
– Возможно, вы не переживаете из-за статуи, – заявила Генриетта, чувствуя, что поступает безрассудно, – потому что вам кое-что известно о ее местонахождении.
Неожиданно лицо Брендана стало таким грозным, что Генриетта испуганно слегка отступила назад и наткнулась на край рояля.
– Так вы обвиняете меня в краже? – холодным тоном спросил Брендан. – Как же, по-вашему, я это сделал?
– Вы уже были со мной в банке, и там могли узнать вас, – выпалила Генриетта, подумав, и тут же пожалела об этом.
Брендан сделал шаг в ее сторону и гневно посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза вдруг стали свинцово-холодными, как небо перед грозой.
– А как насчет ключа? – рявкнул Брендан. – Я, наверное, вытащил его из вашей сумочки ловким движением руки, открыл им хранилище, а затем вновь положил в сумочку?
Лицо Генриетты щеки горели, она смотрела на носки своих туфель, от стыда не смея поднять на Брендана глаза. Именно так она и думала, но это было глупо.
Но гордость не позволяла отступать назад, и Генриетта с вызовом посмотрела на Брендана.
– За последние дни мы достаточно времени провели в обществе друг друга, чтобы у вас появился случай это сделать.
Он криво усмехнулся. Генриетта взглянула поверх его плеча, заметила, как тетя Филиппа приближается к ним. Вид у нее был как у быка, сбежавшего с рынка.
– О Боже! – только и успела выдохнуть Генриетта.
– Капитан, – раздался грозный голос тети Филиппы, – прошу вас оставить мою племянницу в покое. – Она посмотрела на Генриетту с материнской нежностью. – Пойдем, дорогая. Тебе не нужно мириться с его грубым поведением.
– Хм-хм. – Беттина Ратледж услышала негромкое покашливание, доносившееся из беседки. Беттина, скучая, совершала в одиночестве прогулку по садам Брайтвуд-Холла.
– Хм-хм. Мисс Ратледж, – снова послышался чей-то голос.
Беттина резко обернулась, а затем шагнула в сумрак беседки. Там стоял Сесил Туакер. Вид у него был уставший.
– Туакер! – изумилась Беттина. – Что вы здесь делаете в таком виде?
На священнике были грубые брюки, подхваченные на поясе веревкой, грязные ботинки и роба садовника, которая была ему явно не по размеру – из-под нее виднелся краешек накрахмаленного белого воротничка.
– Это маскировка, – раздраженно ответил Туакер. – Я переоделся садовником.
– Садовник с воротником священника? Да, это умно. – Туакер с силой рванул выдававший его воротничок, оторвал его и засунул в перепачканный травой карман.
– Язабыл, – буркнул он. Беттина зевнула.
– А что вы тут делаете? Шпионите?
– О Боже! Вы рассказали сквайру Перселлу об этой вечеринке, и вы знаете, что меня не пригласили, – выпалил Туакер, гневно раздувая ноздри. – Мне кажется вполне естественным, что вы должны держать меня в курсе дела. В конце концов, у нас общая цель.
Беттина пододвинулась к священнику поближе.
– И что же это за цель? – Она положила руку ему на грудь. Туакер вздрогнул и осторожно убрал ее руку.
– Ваш жених, моя невеста...
– А-а, это, – разочарованно произнесла Беттина. – Хорошо. Я буду рассказывать вам, что происходит, при условии, что вы тоже поможете мне. – Она взмахнула ресницами, отчего Туакер весь задрожал.
– Я должен... информировать... вас? – запинаясь, спросил он.
– Конечно.
– Но о чем?
Беттина в задумчивости сдвинула брови.
– Расскажите мне о сквайре Перселле. Какова его роль во всем этом?
– Сквайр?
– Не заставляйте меня бить вас! – Беттина угрожающе замахнулась сумочкой. – Да, сквайр.
Туакер испуганно съёжился.
– Он поддерживает меня. Он хочет, чтобы я женился на Гетти.
– Но почему? – Беттина с недоумением осмотрела смешную фигуру Туакера.
– Этой девчонке нужна жесткая направляющая рука воспитанного джентльмена. – Священник прикрыл глаза, силясь вспомнить что-то. – Вы не можете себе вообразить, какой скандальной бывает Гетти.
– Может быть, и могу. – Беттина изобразила на лице гримасу, отдаленно напоминающую улыбку.
– У нее это наследственное, – продолжал Туакер, сердито глядя перед собой. – Сквайр – отвратительный пьяница, да к тому же еще и вор.
– В самом деле?
Туакер переступил с ноги на ногу, выглянул из беседки, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
– Не более часа назад я обнаружил бесценный предмет искусства в его чемодане. Он, без сомнения, украл его, поскольку мне известно, что его поместье на грани разорения.
– Какой именно предмет искусства? – Беттина заметно оживилась.
Туакер брезгливо поморщился:
– Отвратительная вещь, скорее всего с Востока. Статуя, сделанная из чистого золота.
Глаза Беттины алчно блеснули. Она нервно облизнула губы.
– Вы должны принести ее мне, – заявила она повелительным тоном. – Эту похищенную ценность ищут военная полиция и правительство. Если ее найдут у сквайра Перселла, вы, вне всяких сомнений, тоже попадете под подозрение.
– О Боже! – испуганно ахнул Туакер.
– Но мой отец – полковник, так что для меня не составит никакого труда вернуть статую ее законному владельцу.
– Вы можете вернуть ее, не поднимая шума? – Беттина утвердительно кивнула.
– Я никому не скажу. Принесите ее сюда вечером.
Брендан шагал по коротко постриженной лужайке, делая большой крюк вокруг садов. Он увидел, что мисс Ратледж ушла в том направлении. Одна только мысль о том, что она может опять прицепиться к нему, вызывала панику.
Дойдя до края лужайки, Брендан не остановился, а двинулся дальше, в лес.
Тишину в лесу нарушали трели птиц и таинственное шуршание листвы. Здесь было сумрачно.
Брендан поднял с земли огромную сучковатую палку и стал с ее помощью прокладывать себе путь, сбивая цепляющиеся за брюки ветки колючей ежевики.
С чего ему придерживаться проторенного пути? Он никогда не делал этого ни в буквальном, ни в переносном смысле, всегда выбирал самую трудную дорогу. В этом Фредди прав.
Возьмем, к примеру, Генриетту. Брендан ускорил шаг. При одной мысли о ней он одновременно чувствовал головокружение (как какой-то гимназист, честное слово) и ощущал себя огромным тяжелым грозовым облаком, готовым вот-вот взорваться. За время их короткого разговора, пока не появилась везде сующая свой нос тетушка Филиппа, Генриетта успела назвать его тупицей и вором. Нет, ока не говорила этих слов, но смысл сказанного ею вполне соответствовал им. Странно, но он, Брендан, не очень-то и возражал.
Конечно, он мог бы пойти путем наименьшего сопротивления и выбрать в невесты Эмили или Джессику. Тогда бы выиграл игру за несколько недель и был бы полностью финансово обеспечен. И Эмили, и Джессика были бы счастливы предоставить ему домашний комфорт и уют, произвести на свет наследников и оставить его в покое во всем, что касалось его работы.
Но нет. Вместо этого он выбрал самую взбалмошную из трех. Маленькую обезьянку. Женщина, при мысли о которой сердце начинало колотиться, а мысли разлетались, как кружащиеся на ветру сухие листья.
Теперь все было поставлено на карту. И игра была здесь ни при чем. То, что он чувствовал по отношению к Генриетте, не имело никакого отношения к наследству и деньгам. Только к его сердцу.
Но был ли он и вправду готов вступить на неизведанную территорию, отбросить все свои старые представления о браке? Ни одна не нанесенная на карту река, ни одно кишащее змеями болото не вызывали у Брендана такой робости. Пример его отца и мачехи произвели неизгладимое впечатление на его юную душу. Ему было сложно представить семейную жизнь без молчаливых упреков и ненавидящих взглядов.
Хотя... Может быть, с Генриеттой все будет по-другому?
Брендан вышел из леса на просторный луг. Здесь было светлее, последние лучи заходящего солнца окрашивали небо в нежно-розовый и золотой цвета. Брендан остановился, отбросил палку и зашагал по полю, по пояс утопая в траве.
Поле пылало ярко-оранжевыми и желтыми маками. Местами виднелись голубые колокольчики, нежно-белые цветы вьюнка. Ближе к земле лютики и поздние фиалки поднимали свои головки над пожухлой травой.
Краем глаза Брендан заметил какое-то движение. Он быстро повернулся и успел заметить чью-то худую фигуру. Человек убежал в лес, росший на краю поля, и растворился в темноте.
Брендан сначала нахмурился, а затем почувствовал презрение, когда догадался, кто это был. Разумеется. Следовало предполагать, что Туакер последует сюда за Генриеттой. И как это похоже на него – прятаться за деревьями.
Брендан вздохнул и вновь зашагал по цветущему лугу. Ему ничего не стоило выследить Туакера в деревне и спрoвoдить его подальше отсюда. Однако сейчас ему хотелось насладиться одиночеством.
Брендан наклонился и с любопытством стал рассматривать усеянный небольшими фиолетовыми цветками стебель. Это был какой-то вид дикой орхидеи.
Брендан расплылся в улыбке. Эта орхидея напомнила ему одну девушку.
Брендан сорвал цветок и выпрямился.
Он бродил по лугу, улыбаясь, как идиот, и собирая в охапку жимолость, маки, колокольчики, желтые ирисы, до тех пор, пока совсем не стемнело.
Когда Генриетта вернулась в свою комнату, чтобы переодеться к ужину, ее встретил остро-сладкий аромат жимолости. На столике у камина стоял огромный букет полевых цветов. Она наклонилась над ними, чтобы вдохнуть пьянящий аромат.
Почувствовав острый уколов подбородок, она вскрикнула и отпрянула. Ее укусило какое-то гадкое насекомое.
– С вами все в порядке, мисс? – спросила встревоженная горничная Пенни, влетевшая в комнату.
Генриетта кивнула, прижимая пальцами место укуса.
– Дайте мне взглянуть. – Пенни отвела руку Генриетты и охнула. – О Боже! Ну и вид у вас!
Генриетта бросилась к ночному столику посмотрела на себя в зеркало. Место укуса покраснело и распухло.