- Ну, прошел слух, что в одном укромном месте собираются те, кому повезло вырваться из лап Мясника, - осторожно сказал Робин с таким видом, будто ждал от Дженны какого-то подвоха. - Первым из нас там оказался я, а потом пришла Мэг со своей мамой.
- Сколько вас там было?
- Несколько человек, - ответил он уклончиво.
- Как Уилл вывез вас из Шотландии?
- Он раздобыл денег, ограбив нескольких знатных господ вроде вас, - пробормотала девочка и тут же осеклась под предостерегающим взглядом Робина.
- Не бойтесь, я не выдам вашего друга, - попыталась побороть их недоверие девушка.
- Вы ведь из Кемпбеллов, - мрачно напомнила ей Мэг.
- Я прежде всего шотландка.
Лицо девочки вновь исказила гримаса, но скорее от боли, чем от недовольства.
Дженна поднялась и, взяв со стола, привинченного к полу, как и остальная мебель, чашку, налила в нее воды из бочки и протянула девочке. Мэг опустошила чашку жадно, одним глотком. Дженна намочила чистую тряпочку и вытерла ее мокрое от пота лицо. Она заметила, что глаза девочки словно выцвели, - очевидно, ей было очень больно.
Робин тоже обратил на это внимание.
- Пойди, спроси, нельзя ли дать ей еще настойки опия, - посоветовала Дженна.
Коротко кивнув, мальчик исчез за дверью.
Мэг устремила на добровольную сиделку затуманенный страданием взгляд, в котором тем не менее явственно читалась враждебность. Дженна решила молчать, чтобы случайным словом не расстроить девочку и не ухудшить ее состояния еще больше. Ей надо отдохнуть, почувствовать, что она в, безопасности.
И, конечно, за Мэг надо помолиться, хоть она, наверное, не захочет, чтобы за нее молилась женщина из ненавистного клана.
Дженна оглядела небольшую каюту - лазарет она напоминала мало. Помимо узкой койки Мэг, стола и двух стульев, там было только несколько гамаков, сумка, из которой выглядывали медицинские инструменты, и привинченная к стене аптечка с несколькими стеклянными банками - в них хранились лекарства. Хотя на банках не было этикеток, девушка без труда определила на глаз их содержимое - экстракт конопли, красная смола драконова дерева, розмарин, кора рябины, имбирь, сера, льняное семя и какое-то растительное масло.
Опий или его настойка могли бы снять боль, но где они? И какое снадобье здешний лекарь накладывает на рану? Некоторые лекари используют с этой целью корпию, пропитанную маслом, другие - смесь молока и хлеба…
Дженна обладала немалым опытом по части врачевания, ведь она с детства выхаживала больных птиц и мелких животных, которых подбирала возле дома, а потом ей случалось пользовать и людей. Одна старая повивальная бабка даже как-то сказала, что у молодой леди Кемпбелл дар настоящей целительницы, однако отец Дженны, прознав о ее успехах, пришел в ужас: в сочетании с "дьявольской меткой" слава целительницы могла привести его дочь к обвинению в колдовстве. И Дженне строго-настрого запретили не то что заниматься врачеванием, но даже упоминать на людях названия целебных трав.
Опыт подсказывал ей, что Мэг в опасности - девочке угрожало заражение крови. На памяти Дженны в аналогичных обстоятельствах жертвами воспаления стали несколько человек, и девушка с ужасом думала, что такая же участь может постигнуть и Мэг.
Через несколько минут вернулся юный Робин; он привел с собой моряка средних лет.
- Девочка вся горит, и боль не утихает, - сообщила Дженна.
- Меня зовут Хэмиш, - представился моряк и улыбнулся одними уголками рта. - Вообще-то я по большей части чиню паруса, а не людей.
- Может быть, я смогу чем-то помочь? - волнуясь, предложила девушка. - Вы позволите мне сменить девочке повязку?
- Конечно! - охотно согласился судовой лекарь. - Я накладываю на рану корпию и масло. Оно в аптечке в зеленой бутылке.
Он вытащил бутылку и вылил несколько ложек ее содержимого в одну из чашек, подозрительно попахивавшую бренди. Дженна открыла было рот, чтобы возразить, но передумала - еще, не дай бог, отошлют обратно в каюту к Бланш Кэрфор.
Безропотно приняв из рук Хэмиша чашку, девушка приготовила припарку и подошла к койке. Напряженная, как натянутая струна, Мэг не произнесла ни слова, когда Дженна сняла подсохшую, запачканную кровью повязку. Увидев то, что под ней, девушка едва не вскрикнула от ужаса: большая рана, очищенная от обрывков ткани и аккуратно зашитая, все еще кровоточила, кожа вокруг нее покраснела и отекла. Дженна осторожно наложила на раненое предплечье девочки свежую повязку и про себя помолилась, прося спасти ребенка от воспаления.
Мэг, по-прежнему хранившая упорное молчание, залпом проглотила разбавленную настойку опия, которую поднес к ее губам Хэмиш.
- Она скоро уснет, - сказал моряк Дженне.
- Скажите, вы давно плаваете? - спросила она, глядя на него с любопытством.
- С самого детства, - ответил он. - Мальчиком прислуживал в каютах, потом научился чинить и шить паруса и стал работать у одного парусных дел мастера. Но тут меня заела такая тоска по морю, что хоть вешайся, и я ушел в плавание. Надо сказать, мастер по парусам - весьма уважаемая среди моряков профессия.
- Тогда почему вы присоединились…
- К пиратам?
- Да, к пиратам.
- Это длинная история, - снова, улыбнулся Хэмиш. - Когда торговое судно, на котором я ушел в плавание, прибыло в Лондон, я впервые увидел английский флот - он произвел на меня большое впечатление, и я завербовался на один из военных кораблей. Если бы я знал тогда, какой ад меня ожидает! Четыре года я плавал с англичанами, и все это время нас не отпускали на берег, чтобы мы не сбежали. И еще нас постоянно били, видимо, мы казались офицерам недостаточно проворными. У меня до сих пор вся спина в рубцах от английских розог. Думаю, будет справедливо, если англичане заплатят мне за унижения и побои тех лет.
- Ваши товарищи тоже, наверное, не жалуют англичан?
- Большинство - да. Правда, среди нас есть и такие, которых привели к пиратам любовь к приключениям или нужда.
- А почему стал пиратом капитан Мэлфор?
- У него были на то свои причины, - уклончиво ответил Хэмиш.
- Он собирается потребовать за нас выкуп?
Вопрос о выкупе имел для Дженны огромное значение. Если Мэлфор и впрямь потребует за нее кругленькую сумму, то безвозвратно погубит этим ее репутацию: досточтимый Дэвид Мюр-рей наверняка возьмет обратно свое предложение, как только станет известно, что его невеста скомпрометирована пребыванием в плену у пиратов. Да и выкупа никто платить не будет, ведь родне безразлична ее судьба. Это печалило Дженну больше всего.
- Вам не стоит бояться нашего капитана, - поспешил успокоить собеседницу Хэмиш, увидев, как помрачнело ее лицо. - Конечно, у него характер не сахар, но он справедливый человек, он не воюет с женщинами и детьми, как некоторые, - в его голосе зазвучали знакомые нотки осуждения, и Дженна снова подивилась тому, что многие здешние моряки склонны приписывать англичанам и их сторонникам чудовищную жестокость.
А разве сам Мэлфор не жесток? Даже с детьми он сдержан и суров, не говоря уже о пленниках. Вот и ей, Дженне, он только потому и разрешил ухаживать за раненой девочкой, что Хэмиш и Робин нужны на палубе.
- Ну, положим, с детьми он хоть и не воюет, но все же слишком строг, - с сомнением покачала головой девушка.
- Господи, да он в них души не чает! - воскликнул лекарь. - Просто ему кажется, что они должны его бояться, иначе не будут слушаться. Беда в том, что он заблуждается - у детей нет страха, потому что они знают: если понадобится, он отдаст за них жизнь. Он ведь действительно несколько раз был на волоске от смерти, когда спасал их от Камберленда.
- Боюсь, он использовал детей в своих темных делах.
- То есть вы подозреваете, что капитан сделал их ворами? - с ухмылкой спросил Хэмиш. - Нет, напротив, он из кожи вон лез, чтобы Мэг получила воспитание настоящей леди, правда, все впустую. Что касается Робина, с виду такого учтивого и любезного, то он ненавидит англичан так же сильно, как и капитан.
- Мэлфор - его настоящее имя?
- Вам лучше спросить об этом его самого, миледи. На нашем корабле не принято задавать вопросы о чужом прошлом.
- Сколько судов вы захватили?
- Ваше - третье по счету.
- На первых двух были женщины?
- Нет.
- Значит, вам неизвестно, как Мэлфор поступает в таких случаях, как наш…
- Вы очень сообразительны, миледи, но я же говорил: не надо волноваться. Капитан - справедливый человек, и хотя мы плаваем с ним всего три месяца, любой из нас отдаст за него жизнь.
По спине девушки пробежал холодок - Дженна надеялась найти союзников среди моряков "Ами", но, как видно, напрасно… Внешне члены экипажа пиратского корабля походили на отъявленных разбойников - в отличие от щеголявших красивой формой моряков "Шарлотты", они были одеты кто во что горазд, носили устрашающие усы, были вооружены пистолетами, а некоторые и саблями и смотрели сурово. Говорили они на разных языках, Дженна различила только гэльский и французский, о других она не имела представления. Однако работали они очень слаженно - это заметила даже Дженна, не разбиравшаяся в морском деле.
Предводитель пиратов - она думала о Мэлфоре только так - внешне такой же разбойник, как и остальные, с общего согласия командовал экипажем, и ему беспрекословно подчинялись все.
Удивительно, что этот страшный человек, который без зазрения совести нападал на торговые корабли и похищал мирных граждан, по словам Хэмиша, от всего сердца любил двух обездоленных сирот.
Интересно, где он получил ужасный шрам, навеки изуродовавший это некогда красивое лицо? Как ни странно, шрам не производил на Дженну отталкивающего впечатления, в отличие от ледяного безразличия в его глазах.
- Мне пора, - заторопился Хэмиш. - Если понадобится, пошлите за мной Роба. И не волнуйтесь понапрасну, миледи, - повторил он. - Капитан Уилл не даст и волоску упасть с вашей головы.
- Но я уже пострадала, - пожаловалась Дженна, - ведь на карту поставлена моя репутация. Мой жених на Барбадосе может отказаться от меня из-за того, что я побывала в плену у пиратов.
- Если он так поступит, грош ему цена, - проворчал Хэмиш и вышел.
Дженна взглянула на Мэг - под воздействием опийной настойки девочка наконец успокоилась. Робин тоже тихо сидел в уголке. Во время беседы взрослых мальчик молчал и, казалось, не слушал их, погруженный в свои мысли, но девушка не сомневалась, что он не пропустил мимо ушей ни слова.
Мэг пошевелилась, и Дженна начала вполголоса напевать свою любимую песню. Девочка смежила веки, и страдальческая гримаса постепенно сошла с ее лица.
Дженна продолжала напевать. Хороший голос - одно из немногих достоинств, которые признавал за ней отец, лорд Кемпбелл, но она редко пела на людях. Памятуя о своей скромной внешности и "дьявольской метке", девушка пряталась от чужих глаз или, если ее присутствие было необходимо, например, во время визитов гостей, старалась держаться в тени. Лишь в одиночестве, уйдя с книгой в лес, на любимую полянку, она пела в свое удовольствие.
Вот и теперь, напевая любимые строки, Дженна почувствовала, как на ее душу нисходит покой. Закончив, она снова взглянула на свою подопечную - Мэг заснула. Более того, заснул и примостившийся в уголке Робин.
Девушка откинулась на спинку стула и погрузилась в размышления, глядя на детей. Ее сердце было готово разорваться от жалости - что ждет этих несчастных сирот, о которых печется один-единственный человек на свете, да и тот - пират, обреченный на смерть от рук палача, такая же неприкаянная душа, как и они?
Господи, что будет с Мэг и Робином, когда их покровителя схватят? Или, не дай бог, англичане арестуют и их? Ведь в тюрьму попадают и дети помладше… А в застенках холодно, сыро, грязно, там люди умирают от голода и лишений… Или якобитских сирот отправят в какую-нибудь далекую страну в качестве рабов?
"Нет, так быть не должно!" - решила Дженна и стала думать, как спасти детей.
7
Алекс остановился у двери "лазарета" и прислушался - за дверью женский голос пел шотландскую песню. У этой Кемпбелл, оказывается, прекрасный голос, чистый, сильный, звучный, и песню она поет чудесную - колыбельную, с детства знакомую каждому шотландцу…
Капитан почувствовал жгучую боль одиночества - ему вспомнился дом, которого больше не было.
Как могло случиться, что они двое - он и леди Кемпбелл, соотечественники, которым матери пели в детстве эту милую песенку, - стали врагами? Где его семья и где ее? Кемпбеллы разорвали Шотландию пополам…
Он гнал от себя мысль о том, что в несчастьях, обрушившихся на его родину, есть и вина его единомышленников-якобитов. Слабое руководство, неразумная тактика, слишком большое доверие к обещаниям французов, предательство кланов, казавшихся верными союзниками, самовлюбленный принц, даже не знавший родного языка и говоривший только по-французски…
И величайшая, беспримерная отвага…
Все, все это кануло в Лету за несколько часов схватки на Каллоденской пустоши…
Алекс покачал головой. Девушка, певшая за дверью, принадлежала к роду Кемпбеллов, а на Кемпбеллах лежала вина за многие беды Шотландии. Кемпбеллы, будь они неладны, двуличные, подлые, продажные твари!
Он открыл дверь и вошел в каюту. Девушка сидела возле Мэг. Глаза девочки были закрыты, руки, прежде стиснутые в кулаки, спокойно лежали на покрывале. Закончив песню, новая сиделка посмотрела на Мэг с такой нежностью, что у шотландца сжалось сердце.
Погруженная в свои мысли, девушка, похоже, не заметила его прихода. В мятом несвежем платье, с волосами, неряшливо падавшими на лицо, она растеряла былую изысканность и казалась совсем непривлекательной. И все же было в ее облике что-то очень трогательное… Может быть, выражение искреннего сострадания, с которым она смотрела на раненую девочку.
"Она одна из Кемпбеллов, - напомнил себе Алекс и добавил: - К тому же далеко не красавица". Но почему же он испытывает волнение при виде этого невзрачного существа?
"Она выходит замуж", - снова одернул себя Алекс.
Однако пела эта леди Кемпбелл чудесно - в ее голосе было столько искренности и свободы! И совсем не чувствовалось страха. Или ей удалось его спрятать? Неужели она все еще боится, что жестокий пират Мэлфор ее обесчестит? Господи, да он скорее отрубит себе руку, чем прикоснется к женщине из ненавистного рода!
- Мисс Кемпбелл, - позвал Алекс, снова нарочно не упомянув ее титула.
Хотя он постарался произнести ее имя как можно мягче, девушка вздрогнула от неожиданности. Отметив про себя, что Робин тихо посапывает на стуле в противоположном углу комнаты, шотландец спросил:
- Как Мэг?
- Ей очень больно, но она изо всех сил старается это скрыть, - ответила Дженна.
- У нее большой опыт по этой части.
- Давно она с вами?
- Больше года.
- Что вы намерены с ней делать?
- Найти ей приемных родителей. Я надеялся… - Алекс осекся: с какой стати ему с ней откровенничать?
В ожидании ответа девушка смешно, как воробей, склонила голову набок - растрепанная, невзрачная, она и впрямь походила на эту неказистую пичугу, только удивительные глаза манили, завораживали неземной красотой…
- Так на что же вы надеялись?
- Что Робин и Мэг приживутся в одной семье в Париже, которая согласилась приютить их обоих, - удивляясь самому себе, продолжил объяснения шотландец, - но через четыре дня после отплытия из Марселя сорванцов обнаружили в трюме.
- Значит, вы хотели от них избавиться? - сурово спросила Дженна, сверля его глазами.
- Детям лучше жить в семье, - ответил Алекс, изумленный тем, что она обернула против него даже попытку помочь детям обрести кров. Похоже, эта странная женщина осудила бы его и в том случае, если бы дети остались в Париже, потому что в ее понимании он бы бросил их на произвол судьбы. Ну и черт с ней, с этой Кемпбелл, разве ему интересно, что она о нем думает?
Бросив на собеседника презрительный взгляд, девушка повернулась к нему спиной и обратила все свое внимание на раненую. Уязвленный ее демонстративным пренебрежением - подумать только, его пленница не желает с ним разговаривать! - Алекс не нашелся, что еще сказать в свое оправдание. В каюте повисла неловкая тишина.
- Теперь мы сами позаботимся о Мэг, - наконец нашелся шотландец. Ничего, он сумеет поставить на место наглую аристократку. - Можете возвращаться в свою каюту.
- Я бы хотела остаться с девочкой.
- Но здесь так мало места, что вы не сможете передохнуть.
- Если угодишь в змеиное гнездо, то уже не до отдыха. - В голосе девушки послышалась горечь.
- Вам грех жаловаться, ведь вы родились и выросли среди самых отвратительных гадов на свете.
В глазах добровольной сиделки мелькнула боль, и Алекс понял, что задел ее за живое.
- В какой бы семье бог ни судил мне родиться, я никогда не бросала сирот на произвол судьбы, - выпалила она.
- Они осиротели по вине Камберленда, единомышленника вашего отца.
- Пусть так, Камберленд сделал их сиротами. А вы не нашли ничего лучше, чем превратить их в преступников!
- Да, чтобы спасти от смерти.
- Понимаю… - неожиданно мягко согласилась девушка. Легонько коснувшись лба Мэг, она добавила: - Жар не спадает… Я не могу оставить бедняжку в таком состоянии.
Впервые в ее тоне не было ни гнева, ни презрения, только просьба.
- Учтите, я не позволю вам использовать детей в своих целях, - подозрительно глянув на нее, предупредил Алекс - с этими Кемпбеллами надо держать ухо востро.
- И какие же у меня, по-вашему, цели, капитан?
- Всеми правдами и неправдами добраться до Барбадоса. Или свадьба с тамошним плантатором вас не так уж и привлекает?
- Разумеется, я хочу выйти замуж, - ответила Дженна поспешно, но не очень уверенно, как заметил Алекс. Интересно, что нашел в ней жених? Она далеко не красавица, разве что глаза… И голос… К тому же она чересчур прямолинейна и любит спорить… И еще не знает своего места. Впрочем, бог с ней и с ее женихом.
- Ладно, я позволяю вам остаться, - сказал Алекс, давая понять, что здесь только он вправе решать. Однако, по правде говоря, он не имел ни малейшего понятия, как ее остановить, если она вдруг осмелится ему перечить, ведь шум перепалки мог разбудить раненую Мэг.
Девушка перевела на него взгляд чистых, хотя и непроницаемых глаз, и Алекса снова поразила их аквамариновая глубина.
- Вы можете остаться, - повторил он. - Но не выходите из каюты без сопровождения.
- Спасибо, милорд.
Алекс вздрогнул. Она произнесла последние слова с явственным сарказмом - неужели каким-то образом прознала, кто он на самом деле? Это было бы катастрофой, ведь дойди известие о том, кто верховодит пиратами в Карибском море, до Англии, пострадает репутация его зятя, Нила Форбса, - по общему мнению, верного подданного английского короля. Не дай бог, может всплыть и то, что Нил помог своему шурину с несколькими сиротами-якобитами покинуть Шотландию, - тогда совсем беда: Нил поплатится за доброе дело жизнью.