- Я не хотел бы давать такой категоричный ответ. Эксперты часто ошибаются, как вы знаете, и иногда в подобных ситуациях мы наблюдали случаи чудесного выздоровления.
- Я не верю в чудеса, - коротко ответил сэр Ангус.
- Не совсем чудеса, - уступил его оппонент, - но бывают случаи выздоровления, которые наступают в силу веры, или, может, вы предпочтете назвать это упрямством, решимостью преодолеть любое препятствие. Мое личное мнение, что такое вполне может случиться с вашим сыном. Вот почему я советую вам спрятать ваш пессимизм.
- О боже, дружище! - сердито воскликнул сэр Ангус. - Вы что же думаете, что я вбегу к нему и оповещу его, что он никогда не сможет ходить? Конечно, я буду его подбадривать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему.
- Хорошо. Именно это я и хотел услышать.
В течение нескольких мгновений после ухода хирурга сэр Ангус молча сидел за столом, его глаза были закрыты, но пальцы безостановочно сплетались и расплетались.
- Единственный человек, который мне по-настоящему дорог, - сказал он в конце концов. - Без Николаса все, что я делаю, не имеет смысла. Все это было напрасным: империя, которую я построил, власть, деньги - все впустую.
- Вы не должны так говорить, - возразила Джейн. - Ваш сын будет жить! Вы слышали, что мистер…
- Слова ничего не значат, - прервал ее сэр Ангус. - Что же, по вашему мнению, он мог еще сказать? Что жизнь моего сына висит на волоске?
- Я уверена, что мистер Мандерс-Джоунс не лгал вам. Вы достаточно сильны, чтобы выдержать правду, и он знает это. Ваш сын будет жить, но, может быть, он не сможет ходить. Ведь это лучше, чем если бы вы потеряли его навсегда.
- Для меня конечно, - сказал он сдавленным голосом. - Но я не уверен, как к этому отнесется сам Николас. Та жизнь, которую он вел… разные поездки… а теперь оказаться прикованным до конца своих дней к инвалидному креслу!
- Как вы можете быть так уверены? Поскольку он жив, всегда остается шанс на его полное выздоровление.
- Избавьте меня от ваших сентиментальных банальностей!
Джейн покраснела, но не сдавалась:
- Вы слышали, что сказал специалист. Единственная вещь, которая может заставить вашего сына вновь ходить, - это его сила воли. А вы единственный человек, который может придать ему мужества.
Последовала напряженная пауза, после чего гнев постепенно исчез с лица сэра Ангуса.
- Вы добрая девушка, Джейн. Добрая, но глупая. - Он направился к двери. - Я не буду больше работать сегодня, так что вы можете идти.
- Вы хотите, чтобы я зашла еще сегодня вечером?
- Не думаю. Завтра вечером, возможно. Тогда, по крайней мере, я смогу провести с Николасом весь день.
- Разумеется. Я могу полностью изменить свой рабочий график, если вам угодно.
- Не сейчас. Но спасибо за это предложение. Я позвоню вам завтра в офис.
Следующие шесть недель сэр Ангус проводил большую часть времени в больнице, и ему пришлось принять предложение Джейн работать по вечерам, а вскоре это стало обычным распорядком. Работа у него дома постепенно сближала их, и, наблюдая, как он вышагивает по библиотеке, диктуя ей письма и статьи, или деля с ним поздний ужин, сидя перед камином, она не только узнавала о нем больше как о человеке, но также оказалась посвящена в каждый шаг выздоровления его сына.
Черпая силы в ее нескончаемом оптимизме, сэр Ангус теперь часто заводил разговор о возвращении Николаса домой, повторяя снова и снова, что, как только Николас окажется дома, вне больничной атмосферы, ему потребуется мощный стимул, который заставит его вновь начать ходить.
Но Джейн вскоре пришлось очень пожалеть о своем оптимизме - в тот день, когда она наконец увидела, как Николаса Гамильтона вносят в дом санитары. Мужественный, красивый, молодой человек, которого она изредка видела спешащим по коридорам офиса до случившегося несчастья, куда-то исчез. Теперь она видела перед собой человека, который сидел в кресле с апатичным видом, чья прежняя самоуверенность сменилась подавленностью, весь его нынешний облик свидетельствовал о том, что он полностью примирился со своим плачевным положением.
Сэр Ангус, стоящий сбоку от сына, казалось, почувствовал то, о чем в тот момент думала Джейн, и облек это в слова:
- Мы ошибались, когда строили наши планы. Это было по-детски. Николас сдался.
- Вы не должны допускать, чтобы он услышал ваши слова!
- Он это знает сам. - И, не сказав больше ни слова, сэр Ангус прошел через холл и скрылся в библиотеке, оставив Джейн одну в маленькой комнатке для завтраков, где она временно оборудовала свой кабинет.
После возвращения Николаса домой, когда само его присутствие служило постоянным напоминанием о его бессилии, внешнее спокойствие сэра Ангуса испарилось, и его характер, не отличавшийся уравновешенностью и в лучшие времена, стал совершенно непредсказуемым. Его неспособность распределять обязанности стала катастрофической, и в течение нескольких недель он практически выполнял работу всего правления.
Полное изнеможение, последовавшее за этим с неизбежностью вечера, сменяющего день, оказало на Николаса совершенно неожиданное действие. Апатичный калека в инвалидном кресле вдруг уступил место человеку, наполненному столь свирепой решимостью вновь ходить, что это даже вызвало упреки со стороны физиотерапевта, ежедневно наблюдающего его.
- Существуют определенные ограничения в стремительности выздоровления, - жаловалась Джейн молодая женщина в одну из пятниц. - Но я не могу заставить его понять, что удвоение нагрузки не сократит вдвое время, в течение которого он может начать ходить. Самое важное в его положении - это медленный, постепенный прогресс.
- Чем я могу помочь в этой ситуации?
- Я думала, что, возможно, вы могли поговорить с ним… что вас он послушает.
- Но он едва меня знает.
Физиотерапевт улыбнулась:
- Но он все о вас знает. Иногда, когда сидит у окна, он наблюдает за вами, как вы прогуливаетесь в саду с сэром Ангусом. Он называет вас маленькой монашкой.
Джейн даже испугалась:
- Почему?
- Потому что вы всегда одеваетесь в темное и выглядите такой уравновешенной.
Джейн ничего не успела ответить, так как появился сэр Роберт Ларкин, личный врач сэра Ангуса, и она не смогла удержаться от мысли, как быстро дом пропитался атмосферой больницы, с тех пор как представители медицинской профессии стали в нем постоянными посетителями.
- Не надо так падать духом, мисс Робертс, - сказал с улыбкой доктор. - Я зашел только затем, чтобы сказать вам, чтобы вы наточили свои карандаши. Еще неделя отдыха, и сэр Ангус вновь сможет приступить к работе.
- Я не думала, что он оправится так быстро, - с облегчением призналась Джейн.
- Он будет чувствовать себя так же хорошо, как и всегда. - Какие-то особые интонации в голосе доктора явно подразумевали определенный подтекст, но, так как правила этикета удерживали ее от прямого вопроса, она позволила себе только бросить на врача вопросительный взгляд.
- Я не имею в виду ничего конкретного, - медленно начал сэр Роберт. - Но сэр Ангус не давал себе спуску всю свою жизнь, кажется, пришло время немного притормозить. Собственно говоря, ему пора на покой.
- Он этого никогда не сделает! - воскликнула Джейн. - Скорее он умрет.
- Возможно, это и есть тот выбор, который ему предстоит сделать, - резко возразил сэр Роберт. - Он должен привыкать к более спокойному образу жизни. Вы хорошо сделаете, если напомните ему об этом в следующий раз, когда допоздна засидитесь за работой.
После того как доктор ушел, Джейн принялась размышлять над его словами, ей трудно было вообразить сэра Ангуса настолько старым, чтобы ему пора было уходить на пенсию. Раздумывая над этим, она вдруг вспомнила о Николасе Гамильтоне и просьбе физиотерапевта. Теперь, как никогда раньше, было важно, чтобы он был настолько жизнедеятельным, чтобы занять место отца, и, хотя она сомневалась, чтобы он принял совет от кого бы то ни было, не говоря уже о себе, она чувствовала себя обязанной повидаться с ним.
Мрачные опасения тут же овладели ею, как только она переступила порог большой, светлой комнаты, в которой расположился молодой человек по возвращении из больницы. Не считая одной встречи, когда его вкатили в кресле в гостиную выпить чаю, она никогда не видела его так близко, но, похоже, внешне он не сильно изменился. В результате аварии он утратил только способность передвигаться, никаких других следов она на нем не оставила; глядя на него, сидящего в кресле, было трудно представить себе, что он не в состоянии встать, подойти к незваной гостье и вышвырнуть ее собственноручно из комнаты.
Несмотря на недели, проведенные в больнице, его кожа не утратила загара, ее теплый бронзовый оттенок придавал глубину его серым глазам. Хотя он и исхудал, но это только подчеркивало мускулистость его фигуры, и, когда он откинулся в кресле, его плечи оказались так широки, что спинка кресла полностью исчезла за ними.
Он был очень похож на своего отца: легкий изгиб, придающий носу некое командное выражение, хорошо очерченный рот, с тонкой решительной нижней губой, упрямо выдающийся подбородок, даже волосы были такой же структуры, хотя у сэра Ангуса они были седыми, а у Николаса все еще темными - они так же, как и у отца, спускались с высокого лба упругими завитками, придавая ему сходство со львом. Нет, даже будучи калекой, Николас Гамильтон излучал силу, что невозможно было не признать.
- Вы нежданный посетитель, мисс Робертс, - заметил он, прервав ее размышления. - Чем я обязан этому удовольствию?
- Я пришла лишь затем, чтобы сказать, что я видела сэра Роберта и он в восхищении от выздоровления вашего отца.
- Сэр Роберт уже поговорил со мной лично.
Его голос прозвучал не слишком радостно и гостеприимно, и, уверенный, что девушка так и воспримет его ответ, он повернул свое кресло к ней спиной, лицом к цепям, свисающим с потолка прямо над ним, и попытался выпрямиться и схватиться за них. Она наблюдала, как он приподнялся с кресла, подержался за цепи секунд десять - его тело повисло в воздухе, - а затем вновь опустился в кресло.
- Может, было бы лучше, если бы вы проделывали все эти упражнения в присутствии физиотерапевта? - не удержалась Джейн.
Он резко повернул голову, удивленный, что она все еще здесь.
- Час в день вряд ли поставит меня на ноги.
- Перекачанные мускулы тоже едва ли вам помогут.
Он взглянул на нее, более чем когда-либо похожий на сэра Ангуса.
- Перестаньте действовать как орудие в руках моего физиотерапевта и позвольте мне самому решать, что для меня лучше!
- Некоторые решения лучше оставить специалистам, - парировала она.
- А вы тоже специалист, я полагаю?
- Меня инструктирует один специалист, как вы только что заметили! - с полуулыбкой призналась Джейн.
- Вы, по крайней мере, искренни, - с горечью заметил он. - Надеюсь, вы не хотите сказать, что пришли сюда по собственной воле?
- Я несколько раз хотела навестить вас, - простодушно призналась она. - Но вы так настаивали на том, чтобы к вам не допускали никаких посетителей…
- Я буду рад любому посетителю, который не знал меня, когда…
Он не закончил предложения, но Джейн сделала это за него:
- Когда вы были здоровы. - Он промолчал, но она не позволила этому сбить ее с толку. - Вы боитесь, что ваши прежние друзья начнут жалеть вас, мистер Гамильтон? Вы разве не знаете, что даже в инвалидном кресле вы все еще сильнее, чем большинство обычных людей?
Он коротко и невесело рассмеялся:
- У вас необычное представление о силе, мисс Робертс.
- Я имею в виду силу характера. Она гораздо важнее, чем физическая сила.
- Вы так говорите, потому что можете ходить! Вы не представляете, что значит быть прикованным к креслу - быть беспомощным и зависеть от кого-то другого во всем, что тебе необходимо.
- Я могу понять, что вы чувствуете. Поверьте мне, я знаю, что вы уже добились определенного прогресса. Но вы не можете ускорить ваше выздоровление. Если вы будете так продолжать, то скорее навредите себе, чем поможете.
- Но что же будет в это время с "Гамильтон Пресс"? Это семейная компания, мисс Робертс, и из всей семьи остался я один.
- Сэр Ангус может еще продержаться несколько лет.
- Если только он замедлит темп. А он этого не сделает, если меня не будет под рукой, чтобы принять дела.
Молодой человек отъехал от нее и вновь устремился к цепям, висящим над ним. Но в этот раз он не смог даже дотянуться до них и после двух попыток в изнеможении откинулся на спинку кресла, тяжело дыша.
- Ну что же вы, продолжайте, - сказал он, не глядя на нее. - Почему вы не говорите, что вы меня предупреждали?
- Не вижу в этом необходимости. Вы явно учитесь только на своих собственных ошибках. Это доказывает, что ваше воображение крайне ограниченно.
Наступила тишина, и такая напряженная, что казалось, у нее было свое звучание. Затем он заговорил, его голос звучал заинтересованно:
- Так, значит, у маленькой монашки язык как у змеи! Должен признать, что я не ожидал этого!
- Не стоит судить о человеке по внешнему виду.
- А как еще можно судить женщин?
- Вы должны попробовать поговорить с ней! - Вспомнив самые грязные сплетни о нем, на которые она натыкалась в конкурирующих газетах, она добавила язвительно: - Или беседа - это было то, чем вы никогда не утруждали себя при общении с женским полом?
- Те ответы, которые я обычно получал, не стоили моих усилий, затраченных на разговоры.
- Вы тоже честны, - признала Джейн.
- А почему бы и нет? Женщины восхитительные создания, если только не относиться к ним серьезно.
Долю секунды Джейн казалось, что он шутит, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что это не так.
- Ваши отношения с женщинами, мистер Гамильтон, вероятно, были очень ограниченными.
- Я бы так не сказал, - сухо заметил он. - Мне кажется, что как-то раз одна из наших конкурирующих газет даже поместила список моих "лучших подруг".
- Я употребила слово "ограниченные" как показатель вашего понимания женщин, а не как список ваших сексуальных побед. - Она внезапно замолчала, испугавшись, что зашла слишком далеко. - Простите, у меня не было права так разговаривать с вами.
- Не извиняйтесь за свое простодушие. Это освежает. Если бы я не превратился в инвалида, я бы прислушался к вашему совету и попробовал бы поговорить с очередной девушкой! - Он глубоко вздохнул. - Но сейчас этот вопрос представляет чисто академический интерес, так что нет никакого смысла останавливаться на нем.
- Вы не должны так думать.
- Я инвалид, - отрезал он. - Какая женщина в здравом рассудке захочет связать себя с инвалидом?
Импульсивно она пододвинулась поближе и теперь стояла совсем близко от его кресла.
- Вы будете ходить опять - я уверена в этом, - но даже если вы не будете, вы можете дать гораздо больше любой женщине, чем большинство мужчин.
- Со всем моим имуществом, конечно, - саркастически добавил он.
- Нет! Я имела в виду вовсе не это. Я говорила об уме и характере, о юморе и… - Джейн повернулась и пошла к выходу, сознавая, что ей не удалось сделать то, зачем она сюда приходила. - Вы все меряете одним мерилом, а женщин ставите на самый низкий уровень.
- Но не вас, - неожиданно сказал он, его голос прозвучал сзади так близко, что она поняла, что ему пришлось толкать кресло вперед. - Я не сравниваю вас с теми женщинами, которых знал. Вы не только выглядите иначе, мисс Робертс, но мне кажется, что вы вообще другая. А это комплимент, даже если вы так не считаете. А теперь, ради бога, повернитесь и посмотрите на меня.
Его голос был так похож на голос его отца, что она повиновалась машинально.
- Ну а теперь скажите, - потребовал он, - вы пришли сюда затем, чтобы сказать мне, чтобы я торопился медленно, не так ли?
- Да.
- А что же мне делать в то время, когда я свободен от упражнений? Вы не рассматривали такую возможность, что мне необходимо выпускать лишний пар?
- Я уверена, что существуют другие, менее опасные способы делать это.
- Как игра в бирюльки? - возразил он, его слова явно указывали на то, что, несмотря на его желание смягчить ее, его раздражительность было не так легко унять.
- Вы могли бы попробовать узнать больше о компании, - предложила она.
- Узнать больше! - взорвался он. - А как вы думаете, чем я занимался последние десять лет моей жизни? Не позволяйте газетным сплетням сбивать себя с толку, мисс Робертс. Мои поездки за границу не были просто увеселительными прогулками богатенького мальчика. Я заводил контакты, обнаруживал источники, которые мы могли использовать в дальнейшем… черт побери, я практически создал целую сеть, которая позволяла нашим иностранным корреспондентам быть самыми информированными в мире!
- Именно это я и имела в виду, - уверенно сказала она. - Вы были так увлечены своими путешествиями, что у вас не находилось времени узнать поближе людей, с которыми в конце концов вам придется работать. Вот чем вам следует заняться сейчас - узнать все, что можно, о каждом члене совета директоров и главных редакторах. Тогда вы будете представлять себе как их сильные, так и слабые стороны.
- Под вашей внешностью невинной девочки скрывается воистину склад ума как у Макиавелли! - Он запрокинул голову, чтобы взглянуть ей прямо в лицо, и, пока он смотрел на нее, его сардоническая усмешка постепенно сменилась задумчивостью. - А в этом что-то есть, мисс Робертс. Применить принципы психологии к членам правления, разделить и властвовать с помощью Фрейда! - Его руки большие и сильные сжали подлокотники кресла. - И с чего вы предлагаете мне начать?
- Это просто. - Она улыбнулась с облегчением. - Это все есть в картотеке.
- Тогда принесите это все сюда. С завтрашнего дня слабость моих ног будет компенсироваться силой моих знаний!
Глава 2
Верный своему обещанию, Николас Гамильтон с ожесточением заставил себя изучать подноготную всех членов правления и всего высшего эшелона, так или иначе связанного с компанией. Это была задача, достойная титана, но было очевидно, что она так поглотила его, что не оставила - по сведениям благодарного физиотерапевта - ни малейшего времени для размышлений по поводу медлительности своего выздоровления.
Но выздоровление, несомненно, наступало, как Джейн имела возможность убедиться лично, во время своих частых визитов в дом на Орм-сквер. Хотя сэр Ангус и обещал своему доктору не перерабатывать, он все же усердно трудился даже по выходным, и редко случалось, чтобы в субботу или воскресенье она не работала с ним. Даже если не нужно было диктовать или готовить отчеты, он все же был склонен оставлять ее, используя в качестве резонатора, рассказывая о тех новшествах, которые он собирался вводить; а иногда она просто выступала в роли слушателя, когда он разворачивал перед ней свои самые смелые идеи, которые хотя и произносились вслух, но, как она знала, редко использовались впоследствии.
За неделю до Рождества и шесть месяцев спустя после аварии самолета Николас уже мог войти в гостиную на костылях и занять свое место за столом. Джейн была единственным человеком, кто знал, что он уже в состоянии это сделать, но она поклялась хранить это в секрете.