- Но мне не нравится твое занятие, - продолжил рассуждать вслух маг. - Твои амулеты по блокированию ментальной магии заставляют меня нервничать.
- Я перестану их изготовлять! - с готовностью выпалила я.
- Точно? - недоверчиво осведомился злодей.
Мой язык словно прилип к нёбу. Как же мне не хотелось подтверждать свои слова. Я так гордилась, что нашла способ защитить мысли от подслушивания! И это занятие только начало мне приносить хороший доход. А теперь мне придется взять - и отказаться от этого.
Парень, заметив мою нерешительность, криво ухмыльнулся и встал с тюка. Потянулся, разминая суставы после долгого сидения. И медленно вытянул руку, направив указательный палец на мою грудь. Его рука начала окутываться ярко-алым туманом смертельного заклинания.
- Клянусь! - испуганно выкрикнула я.
Да уж, на что только не пойдешь, лишь бы сохранить жизнь!
- Тебе и твоему мужу я, так и быть, позволяю сохранить амулеты, - снисходительно обронил парень, не торопясь опустить руку и окончательно развеять чары. - Но больше никакой торговли, Алекса! Если я когда-нибудь узнаю, что ты опять занялась изготовлением талисманов - то вернусь. И тогда пощады не жди. Поняла? И мне плевать будет на Норберга.
Я кивнула, не сводя перепуганного взгляда с лепестков пламени, танцующих на ногтях его длинных ухоженных пальцев.
Хм-м… В этот момент в моей голове шевельнулось какое-то полузабытое воспоминание. Но я была слишком напугана, чтобы сосредоточиться на нем. Поэтому оно тут же исчезло, оставшись неоформленным.
- Помни, что ты поклялась, - добавил парень. После чего наконец-то медленно опустил руку, продолжая пристально глядеть мне прямо в глаза.
Я усердно закивала. Да я готова была что угодно пообещать в этот момент! Что вообще откажусь от изготовления амулетов, что навсегда покину Хельон, что…
- В принципе, последнее твое желание мне нравится, - кивнул маг. - В самом деле, я бы не отказался, если бы ты переехала куда подальше из моего родного города. Возвращайся в Гроштер. Отец по тебе наверняка скучает.
И опять меня что-то царапнуло в его словах. Что-то крохотное, почти неуловимое. Так бывает, когда песчинка попадет в туфлю. Вроде и колет, но если увлеклась чем-нибудь, то не обращаешь на это крохотное неудобство особого внимания.
Однако я не успела ничего сделать или спросить. В этот момент откуда-то снаружи послышался шум, и парень тут же переменился в лице. Куда только делась его расслабленность! Он мгновенно посерьезнел, выпрямился во весь свой немаленький рост и замер, прислушиваясь к происходящему снаружи.
- А вот теперь мне пора, - обронил он. Перевел на меня взгляд и с нажимом добавил: - Помни свое обещание, девочка!
И мир вокруг меня опять раскололся в ослепительном взрыве, который бросил меня в привычные объятия небытия.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВЗАПЕРТИ
Я полулежала-полусидела, подложив под спину целый ворох подушек, и отчаянно страдала от безделья.
Прошло уже двое суток с того момента, как Норберг обнаружил мое бесчувственное тело в одной из комнат на третьем этаже. Хвала небесам, я почти не пострадала. Ну, если не считать ссадин на щиколотках и запястьях от туго врезавшейся веревки. Они до сих пор не зажили, однако не причиняли мне особого беспокойства благодаря повязкам с обезболивающей мазью.
Естественно, меня тут же перенесли в спальню. Естественно, Дариан хлопотал около меня день и ночь, выполняя мою малейшую прихоть. Но при всем этом мне было запрещено вставать! И никто мне не мог внятно объяснить, почему. Но любую мою попытку выбраться из постели и хоть немного прогуляться по дому тут же пресекала хмурая, очень высокая и плотного телосложения особа неопределенных лет. На ее принадлежность к женскому полу указывало лишь серое строгое платье, потому что фигурой она больше напоминала шкафоподобного амбала. Даже волосы у нее были коротко острижены и убраны под платок. Понятное дело, никаких украшений или хотя бы слабого макияжа и в помине не было.
В принципе, ее внешность меня интересовала лишь постольку-поскольку. Если рассудить здраво, то женщины отнюдь не обязаны красиво одеваться и пользоваться косметикой. По большому счету это нужно нам самим. Как говорится, женщины красятся не ради мужчин, а чтобы досадить другим женщинам.
Но меня безумно раздражала привычка этой дамы, которую, кстати, звали Хольгон Трис, обращаться со мной как с маленьким неразумным ребенком. Помнится, в первый день я вздумала взбунтоваться и вылезла без спроса из кровати. Так она, не тратя времени на лишние уговоры, просто взяла меня на руки и отнесла обратно, уложила в постель и накрыла одеялом, не обращая внимания на мои многочисленные проклятья в ее адрес. А после повторной попытки сбежать сурово предупредила, что при необходимости спеленает меня так, что я и пальцем на ноге не сумею пошевелить.
И я поверила ей. По-моему, это вообще не женщина. Это какой-то горный тролль, ради веселья решивший нарядиться в платье. Но вместо сердца у нее осколок скалы.
Конечно, вечером после этой выходки я устроила Дариану громогласный скандал и разбор ситуации. Но он лишь виновато улыбнулся и предусмотрительно очень быстро сбежал из комнаты, не дожидаясь, пока я запулю в него подушкой. После чего из-за закрытой двери объяснил, что все это сделано для моей безопасности. Мол, после всех произошедших покушений на мою жизнь будет лучше, если я некоторое время побуду взаперти. А Хольгон приставлена ко мне не как тюремщица, а как охранница. Между прочим, она принадлежит древнему роду, из которого выходили признанные воины и самые знаменитые телохранители. Да, ей не повезло родиться женщиной, но она решила последовать семейной традиции и доказать, что слабый пол совсем напрасно называют слабым. При должной подготовке он способен дать много очков форы сильному. К тому же в некоторых случаях, например, как в моем, нужна именно женщина-телохранитель. Право слово, он бы вряд ли позволил другому мужчине жить со мной в одной комнате и присутствовать при всех моих гигиенических процедурах. Хватит с него и того потрясения, что Сесилия оказалась парнем, а ведь домоправительница частенько помогала мне при переодевании. И потом, мне, мол, все равно надо отдохнуть и набраться сил.
Ох, как долго я тогда бесновалась! Какие кары призывала на его голову! Как ругалась и сыпала проклятьями! Наверное, кричала целый час без передыха. Наконец-то меня насторожила подозрительная тишина за дверью. Я попросила Хольгон выглянуть, и оказалось, что мой вероломный муженек давным-давно смылся, не желая выслушивать мои претензии.
Я угрюмо хмыкнула и с вызовом сложила на груди руки. Дариан даже не подозревает, какую ошибку совершил! Он не сможет вечность держать меня взаперти. Рано или поздно, но я выйду из этой проклятой спальни. И тогда он у меня узнает! Они все узнают!
Но вопреки боевому настрою предательские слезы то и дело щекотали мои глаза. Вот и сейчас я почувствовала, как обстановка в комнате начинает расплываться. Моргнула раз, другой.
Нет, мне было просто необходимо чем-то заняться! Иначе я сойду с ума от безделья!
Решив так, я покосилась на Хольгон. Женщина молча сидела у окна и бесстрастно смотрела на метель. Она проводила так часы напролет, не шевелясь. Такое чувство, будто спала с открытыми глазами.
Кстати, а вообще, спала ли когда-нибудь Хольгон? Я ни разу этого не видела. Когда я засыпала - она сидела у окна. Когда просыпалась - она была все там же. Спокойная, равнодушная, отстраненная. Ну точь-в-точь каменная статуя, а не женщина.
Однако Хольгон тут же перевела на меня взгляд, почувствовав, что я смотрю на нее. Вопросительно изогнула бровь.
- Мне нужна бумага и перо, - ворчливо сказала я. - И какая-нибудь подставка, чтобы писать. Надеюсь, это не запрещено?
Женщина отрицательно мотнула головой и встала. Спустя неполную минуту на моих коленях лежало все необходимое.
- Ты не в курсе, виер Норберг все еще в доме? - спросила я, почти не надеясь на ответ.
Как и следовало ожидать, Хольгон ничего не сказала. Лишь неопределенно пожала плечами и опять вернулась к окну.
Я раздраженно хмыкнула себе под нос. Нет, все-таки, очень интересно, где Дариан ее отыскал? Не удивлюсь, если в ее жилах вместо красной теплой крови течет ледяная вода.
Кстати, насчет Норберга. Я в упор не понимала, почему за все это время он ни разу не навестил меня. Как-то это на него не похоже. Неужели ему неинтересно, о чем я разговаривала с тем ментальным магом, за которым он ведет охоту?
Я сама не заметила, как вывела по центру листа его имя. Виер Норберг Клинг.
Немного подумав, в стороне написала свое. Алекса Врейн. Добавила Дариана. И кончик пера замер в воздухе.
Надо было как-нибудь обозначить того типа, который устроил все это безобразие и несколько раз пытался убить меня. Он мне своего имени так и не назвал. Но признался, что является родственником Норбергу и Фелану. Полагаю, что братом. Ладно, пусть будет просто Клинг. И я написала эту фамилию чуть ниже.
Итак, начнем с мотивов. По словам злодея, он устроил эту охоту на меня лишь по одной причине: из-за того, что я занялась изготовлением амулетов, блокирующих ментальную магию. Якобы это мешало ему плести свою паутину интриг, всегда оставаясь в тени. Тем более что сам королевский наместник купил у меня один из талисманов.
Я прикусила кончик пера, напряженно размышляя. Одного убийства злодею было мало, он хотел полностью дискредитировать меня как мастера. Поэтому все покушения на мою жизнь были так или иначе связаны с амулетами. Неупокоенный дух Гастона Гальера пробудился в моем кабинете. Так легко поверить, что я сама была в этом виновата, неосторожно активировав какой-нибудь талисман! Нападение на ночной дороге. Никто не собирался похищать меня. Преступник знал, что Дариан будет сражаться до последнего. Он собирался ударить в него чарами и сделать так, чтобы мой муж расправился со мной. И опять-таки окружающие решили бы, что я сама намудрила что-нибудь с амулетами. Потому что обычно любящий супруг не убивает свою вторую половинку. Точнее, в жизни разное случается, но мало кто пойдет на преступление в присутствии большого количества народа. Такие дела стараются спланировать заранее и отвести от себя подозрения.
И я не сомневалась, что в любом случае преступник сумел бы придать разговорам, ведущимся в обществе, нужную тональность. Ему бы не составило особого труда повернуть ход всеобщих рассуждений в русло того, что я сама намудрила, а Дариан - лишь жертва какого-нибудь взбесившегося амулета. Для того, кто обладает магией внушения, провернуть подобное - раз плюнуть.
Блямс! Это капля чернил упала с кончика пера и растеклась на бумаге неаккуратной кляксой. Я невольно поморщилась. Стоит быть осторожнее, а не то всю постель испачкаю.
Опять уставилась невидящим взглядом на четыре имени. Дариан, я, Норберг и неведомый злодей. Что же меня так настораживает во всем этом?
Немного подумав, я соединила тонкой пунктирной линией имена Норберга и фамилию Клинг. Между ректором гроштерской Академии колдовских искусств и тем преступником, который так упорно старался отправить меня в лучших из миров, как оказалось, много общего. Оба обладают способностями к ментальной магии, оба не пришли в восторг от моих работ по созданию блокирующих амулетов, оба были бы не против, если бы я вернулась в столицу.
Хм-м…
Еще одна клякса упала на бумагу, но я почти не обратила на это внимания, увлеченная одной мыслью. А может ли быть такое, что это Норберг спланировал все это? Натравил одну из своих "ворон", желая таким образом заставить меня отказаться от изготовления амулетов, а в идеале - намереваясь вернуть беглянку в Гроштер? Внешнее сходство преступника и его слезливая история о голодном детстве еще ничего не опровергает. Как я успела убедиться, этот негодяй удивительно ловко меняет шкуры. Неделю он жил в моем доме, и никто не заподозрил, что под обликом строгой седовласой женщины на самом деле скрывается молодой мужчина!
Прежде я знала лишь одного человека, способного на такие чудеса преображения.
Моя рука словно сама собой вывела простое имя из пяти букв. И я замерла, глядя на него.
Фелан. Возможно ли, что он замешан во всем этом? Норберг поклялся, что не имеет к этому ни малейшего отношения. Но старший брат вполне мог действовать самостоятельно, не ставя младшего в известность. И вообще, два совершенно разных дела: знать и участвовать. Норберг мог обо всем знать, но стоять в стороне от активных действий. И сама идея могла принадлежать Фелану. Тогда, получается, Норберг не покривил душой, когда уверял меня, будто ни при чем.
Я вспомнила, с какой непринужденной ловкостью негодяй поигрывал моим амулетом. Его длинные тонкие пальцы. Помнится, у Фелана такие же. Хотя это может быть фамильной чертой. Но все-таки… Я никогда не видела Сесилию и Фелана одновременно. Фелан вообще удивительно мало времени провел в нашем доме. Интересно, присутствовала ли домоправительница, когда Дариан принес меня, бесчувственную, после ночного нападения?
"Не присутствовала, - сама ответила я на свой вопрос. - Она якобы спала в своей комнате".
Я нервно забарабанила пальцами по небольшому столику, который вместе с принадлежностями для письма поставила на кровать Хольгон. Все так складно получается! Неужели именно Фелан - тот загадочный негодяй, который изводил меня последние дни?
Но почти сразу я с огорчением вздохнула. Нет, все равно не получается. Да, в тот момент, когда Норберг проводил сканирование моей ауры после нападения, в комнате отсутствовала Сесилия. Но она именно в этот момент хитростью заставила Гисберта залезть в мой кабинет через окно. Фелан, конечно, гад редкостный. Но он вряд ли способен быть в двух местах одновременно.
Однако моя идея казалась мне настолько интересной, что я не торопилась от нее отказаться. Ладно, пусть не Фелан участвовал в этом безобразии. Но как насчет предположения, что это Норберг натравил на меня одного из своих подопечных? Именно ему будет выгодно, если я откажусь от изготовления амулетов. И что насчет совета преступника вернутся в Гроштер?
"Он обронил фразу о моем отце, - неожиданно вспомнила я. - Сказал, что отец сильно скучает по мне".
Я обмакнула уже высохшее перо в чернильницу и написала в самом низу листа имя своего отца. Виер Грэг Гриан. Помнится, он был в настоящем отчаянии, когда я заявила о своем желании покинуть Гроштер. А проститься по-настоящему нам так и не довелось, поскольку мы с Дарианом бежали из столицы, словно какие-нибудь преступники. Правда, почти сразу я написала покаянное письмо. И, что удивительно, отец ответил мне. Заверил, что все понимает и не обижается. Мол, он не сомневается, что я так поступила из-за необходимости, и будет терпеливо ждать нас в гости.
Это было очень непохоже на отца, который всегда отличался крайне взрывным темпераментом! Я бы не удивилась, если его ответное письмо было бы целиком и полностью заполнено проклятьями в мой адрес, а в конце стояло гордое - отрекаюсь от тебя. Правда, при этом я не сомневалась, что уже через пару недель отец непременно остыл бы и первым сделал попытку к примирению, прислав какую-нибудь короткую записку с вежливым "как дела?". Однако тогда я решила, что недавнее приключение заставило отца вспомнить о сдержанности, ведь, как ни крути, он лишь чудом избежал тюрьмы и суда, после которого об его деловой репутации можно было бы забыть. Точнее, не чудом, а благодаря моему вмешательству, но это уже частности.
А может ли быть такое, что это отец нанял какого-нибудь менталиста и хорошо ему заплатил с просьбой вернуть блудную дочь в лоно родной семьи?
Рядом с именем отца я поставила несколько жирных вопросительных знаков. Хотела бы я гордо заявить, что подобные методы не в духе моего отца. Но, увы, он не так давно поступил примерно так же, чтобы устранить заклятого конкурента.
Немного подумав, я добавила к имени отца и парочку восклицательных знаков. Неужели все-таки он? Но тогда я не знаю, что с ним сделаю, когда правда откроется!
"Если откроется", - привычно возразил внутренний голос.
Я неполную минуту молча смотрела на лист бумаги с несколькими именами. Я, отец, мой муж, загадочный некто, которого я определила исполнителем чужой воли, Норберг и его брат. Понятное дело, меня можно исключить из числа подозреваемых. Я, конечно, иногда начинаю сомневаться, в порядке ли мое психическое здоровье, но раздвоением личности все-таки не страдаю. Остается четверо. Неужели все это безобразие устроил кто-то из моих знакомых? Но я даже в самом страшном сне не смогу представить, чтобы Дариан отдал приказ напугать меня до полусмерти. Если бы он хотел вернуться в Гроштер - то просто сказал бы мне об этом. Норберг поклялся, что не имеет к этому отношение. Да, я уже рассуждала на тему того, что он мог лукавить. Не лгать, но просто не говорить всей правды. Однако в данной ситуации я почему-то готова поверить ему. Фелан или мой отец? Или же все-таки надо искать третьего?
Я раздраженно мотнула головой. Так, долой сантименты. Надо рассуждать логически. Итак, убить меня все-таки не хотели. Это уже радует. Хотели просто припугнуть и заставить отказаться от изготовления амулетов, в идеале - вернуть домой в Гроштер. И все-таки я не думаю, что отец пошел бы на столь крайние меры. Он бы не подверг мою жизнь опасности, а я ведь действительно едва не погибла, когда пробудился дух Гастона.
"Но не погибла же, - возразил внутренний голос. - Кстати, это любимая тактика менталистов. Вспомни королевский маскарад. Тогда твоя жизнь тоже висела на волоске, хотя Норберг клялся, что тебе ничего не угрожало. Однако стоило старику Санфорду, к примеру, ударить чарами тебе не в грудь, а в лицо, то твоя история закончилась бы уже тогда. Как это называется? Оправданный риск? Кто-то вполне мог пойти на него и в этом случае. Или думаешь, что кровожадный призрак просто так пробудился именно в тот вечер, когда здесь был Норберг, неплохо разбирающийся в делах подобного толка? И вспомни, тот неизвестный парень сразу признался, что не дал духу набрать достаточной мощи, вместо этого предпочел поднять тревогу загодя. Тоже своего рода гарантия, что ты не пострадаешь".
Да, но что насчет того рябого мужика, который рвался ко мне в карету? Я недоуменно пожала плечами. Как-то не вписывается он в нарисованную мной картиной. Если его целью было лишь припугнуть меня, то почему он был без пресловутой маски? Неужели все-таки намеревался убить меня?
"Или же этот мужик вообще здесь лишний".
Я замерла, обдумывая эту мысль. А что, вполне может быть. При осуществлении любого, даже самого гениально спланированного плана нельзя исключить такую вещь, как случайность. Несчастный рябой мужик вполне мог быть случайным прохожим, который увидел некую разборку на ночной дороге, решил, что это грабеж, и вздумал в нем поучаствовать, самым логичным образом рванув в карете, где должны были находиться основные ценности. Увидел меня, опешил, а я в него с перепугу заклятьем ударила.