- "Вам многому предстоит научиться, мистер Фарье", - с важным видом изрек Генри и рассмеялся. - Но он не добавил, что лучший способ узнать жизнь - это перейти в другой приход, о чем он и позаботится. Так что, возможно, скоро я распрощаюсь с Мидлендом и снова окажусь в грязноватом Гейтсхеле или Сандерленде, на все воля Божья.
- Ах, Генри, знаешь, ты кто? - спросила Элейн, едва переведя дух от смеха.
- Да, знаю, - глядя на нее, ответил Генри. - Я один из юродивых.
- И что тебя потянуло в духовники? - с искренним удивлением воскликнул Реджинальд, устраиваясь на корточках рядом с сестрой.
Все трое вопросительно уставились на одетого в черную сутану брата, а тот, в свою очередь, задумчиво изучал висевшую над камином картину, изображавшую стадо на фоне пейзажа Шотландии.
- Сам не знаю, Реджи. Я много раз задавал себе тот же вопрос. Можно было бы сказать, что я пришел к этому постепенно, но это не было бы правдой. Оглядываясь назад, вижу, что все произошло стремительно быстро и так неожиданно, будто меня подтолкнули к этому решению. Да и к чему ломать голову, - он махнул рукой, - что есть, то есть. - Генри повернулся к Чарльзу и Элейн. - А ведь вы когда-то любили сидеть вот так. О чем сейчас говорили?
- О тех временах, когда мы были еще юными и наивными, - ответил за двоих Чарльз. - Вспоминали, как гадали на Рождество, что найдем утром в чулках. С каким трепетом мы ждали: удивятся ли родители, увидев свои подарки, отец - сигары, а мама - духи. И каждый год все повторялось снова, верно? - Он взглянул на сестру и братьев, те согласно закивали.
- А вы не забыли, как мы ездили с мамой покупать отцу сигары? - добавила Элейн. - А потом отправлялись с отцом в Ньюкасл за духами для мамы.
- А как мы украшали елку на Рождество! Кстати, на прошлой неделе по пути с причала мы с Чарльзом проходили мимо кондитерской, где в витрине увидели сахарных мышек и шоколадных котят. Мы зашли и купили их.
- Вот что я хотел тебе рассказать, - вспомнил Чарльз. - Рядом с кондитерской есть табачный магазин, ты видела. Сегодня я зашел туда за сигарами, и за прилавком оказалась молодая женщина, очень похожая на ту, из кондитерской. Такая же вежливая и услужливая, с приятными манерами. Я решил, что они близнецы. Но оказалось, что это одна и та же женщина, а оба магазина принадлежат ее отцу. В табачном магазине она временно его заменяла. Вот так совпадение!
- Да, интересно, - кивнула Элейн. - А в сигарах она так же хорошо разбирается, как и в конфетах?
- Да, она показала, что знает свое дело. Потом появился ее отец. Опыт у него тоже большой, и он не упустил случая похвалиться этим. Будь он трезвее, едва ли бы так разговорился.
- И сильно он был навеселе?
- Достаточно. По крайней мере, разило от него прилично, и болтал он много, стараясь произвести впечатление.
- А его дочь хорошенькая?
Чарльз отвел взгляд в сторону, словно там его ждал ответ.
- Не могу даже сказать, - покачал он головой.
- Нет, красивой ее не назовешь, - ответила Элейн.
Братья разом повернулись к ней.
- Ее лицо необычно, оно могло бы быть красивым. Но все краски как бы приглушены.
- Ты хочешь сказать, что лучше рассмотрела ее, чем твой братец? - Генри ткнул пальцем в сторону Чарльза. - Или он хитрит? Держу пари, что девушка показалась тебе красивой, - сказал он брату.
- Ну, Генри, если ты так считаешь, значит так оно и есть. Но помню, у меня создалось впечатление, что это очень милая девушка.
- Для начала неплохо.
- Реджи, не надо намеков.
- А что такого? Есть очень обаятельные продавщицы.
- Она не совсем продавщица. Ее отец - хозяин магазина, я же говорил.
- Но, по твоим же словам, эта молодая особа служит в обоих магазинах. Кто же она тогда, если не продавщица?
- Слушай, Реджи, я вижу, в каком ты расположении духа. Ты хорошенько разбавил ужин, а потом на славу угостился портером. Если желаешь обсуждать достоинства продавщиц, тебе лучше обратиться к Генри. Он наверняка знает много хорошеньких прихожанок. А я лично намерен отправиться спать. Ты как, Элейн?
Он встал и подал ей руку, то же сделал и Реджинальд, и они помогли сестре подняться.
- Спокойной ночи, мальчики, счастливого Рождества.
- И тебе, дорогая, - откликнулись они, по очереди целуя ее в щеку.
Элейн взяла Чарльза под руку и вышла с ним из комнаты.
- Элейн изменилась, - заметил Генри Реджинальду, когда они остались одни. - Не похоже, чтобы она была счастлива.
- Почему ты так считаешь?
- Опыт подсказывает. Мне приходится общаться с разными людьми. Я научился делать выводы из того, что вижу и слышу.
- Чудак ты, Генри, - обнимая брата за плечи, сказал Реджинальд, - и всегда таким был.
- Оставь свой снисходительный тон, Реджинальд Фарье. И позволь заметить, индюк ты надутый, есть немало сражений, где воюют не пушками. Так что хочу посоветовать тебе тактичнее вести себя с дамами. И нечего кривиться. Я не слепой и не глухой. Вчера я был в гостях у семьи Комбес, там было и семейство Гаммон. Сара тобой недовольна. А Фрэнсис Комбес? Почему она отказала Дэвиду Пиккерингу? Супруги Пиккеринг пытались выяснить, в чем дело, но я не смог им помочь. Сдается мне, что для тебя лучше поскорее отправиться в свой полк, милейший.
- Черт возьми, - Реджинальд ткнул брата в плечо, - а ты, оказывается, шпион.
- Напрасно ты так думаешь. Это все из-за моей одежды. - Он тронул сутану на груди. - Глядя на нее, люди начинают думать, что тот, кто ее носит, лишен всех человеческих слабостей, или же полагают, будто он способен дать ответ на любой вопрос. И еще, помнишь, постоялый двор в Феллбурне? Не забыл, как тебе досталось от отца, когда в пятнадцать лет он застал тебя там с девицей? Отец отстегал бы тебя, не вмешайся мама. Поэтому запомни на будущее, братец, пусть на мне сутана, но я продолжаю оставаться Генри Джорджем Фарье.
- Хорошо, хорошо! Ты всегда удивлял меня, Генри. Я принимал тебя за чопорного священника, а твоя сутана, как выяснилось, скрывает несостоявшегося сексуального маньяка.
- Не неси ерунду. - Генри с досадой отмахнулся от брата и направился к двери.
Реджинальд захохотал ему вслед.
- Счастливого Рождества, преподобный, - крикнул он брату.
Генри обернулся и с присущей ему живостью откликнулся:
- И тебя с Рождеством, Реджи, благослови тебя Бог.
Реджинальд с минуту стоял посреди комнаты, глядя на закрывшуюся за братом дверь. Потом повернулся и, качая головой, подошел к камину. Облокотившись о мраморную плиту, он задумчиво глядел на тлеющие угли. Генри советовал быть с женщинами потактичнее, а правильнее было бы сказать им, чтобы держались от Реджинальда подальше. Тогда у него появилась бы возможность выбрать ту единственную, без которой жизнь теряла смысл. Подобное случилось, наверное, с Джимом Несбитом. Он встретил девушку в Дареме и так увлекся, что женился на ней, хотя Реджинальду она казалась самой обыкновенной. Никакой фигуры, да и челюсть тяжеловата. Но Джим сходил с ума и не успокоился, пока не женился на ней. Теперь же, как признался его друг, он чувствовал себя, словно несчастный бездомный пес, нашедший наконец теплый и уютный дом. Реджинальд считал, что такое сравнение не совсем удачно, поскольку Джим больше походил на пса - гуляку и забияку. Или пример с Арнольдом Вомоном. Он очень тяжело переживал потерю жены. Они прожили вместе шесть лет. Казалось бы, срок достаточный, чтобы романтические чувства успели остыть. Но оказалось, что это не так. Арнольд даже собирался оставить полк. Его никак не удавалось убедить, что подобный шаг явился бы для него роковой ошибкой. Полковник решил взять дело в свои руки. Он поручил Арнольду работу, которая занимала все его время и требовала много сил. И понемногу тот оставил мысль об уходе, но горя своего так и не смог забыть.
Что же это за чувство, имевшее такую силу над его друзьями, и которого сам он никогда не испытывал? Быть может, с ним что-то неладно? Но если задуматься, то и у обоих его братьев тоже все шло как-то не так. Чарльз боялся женитьбы, как чумы, Генри принял духовный сан. Хотя священникам не запрещалось жениться, Генри было трудно представить женатым. Все они так или иначе избегали столь важного в жизни момента. В то же время пример родителей определенно должен был их вдохновлять. Союз родителей основывался на любви, в этом не приходилось сомневаться. Даже такой волевой и сдержанный человек, как отец, не мог скрывать своей любви к жене. Жаль только, что ни один из его сыновей не унаследовал это чувство.
А дочь? Генри показалось, что замужество не принесло Элейн счастья. Но у нее же трое детей, хотя это еще ни о чем не говорит. У животных также есть детеныши. В этом смысле человек недалеко от них ушел. Производить себе подобных можно без любви, иначе род людской прекратился бы. Им троим как раз и недоставало того особого чувства, что зовется любовью.
- Извините, сэр, - голос слуги заставил Реджинальда вздрогнуть. - Я подумал, все уже легли спать.
- Это ты извини меня, что я заставил тебя так засидеться, - откликнулся Реджинальд, отходя от камина.
- Ничего страшного, сэр, все в порядке. Сегодня рождественский вечер, все заняты. Елка какая красивая, правда, сэр?
- Да, очень. Дети с утра будут в восторге. Думаю, они нам долго поспать не дадут, это уж точно. Спокойной ночи, Маккэн.
- Спокойной ночи, сэр, и счастливого вам Рождества.
- И тебе того же.
Маккэн подождал, пока Реджинальд уйдет, и принялся наводить в комнате порядок: расставил по местам столы и стулья, взбил подушки на диване, сгреб золу от решетки и поставил перед камином экран. Закончив работу, он довольным взглядом окинул комнату.
Ему нравилась эта комната, которая при всем своем великолепии оставалась очень уютной. Маккэн был доволен службой в этом доме, любил хозяев. Настоящая удача, что он получил это место. Если бы еще Джейн смотрела на него поласковее, жизнь для них обоих стала бы совсем замечательной. Конечно, он старше ее на тринадцать лет, а ей всего двадцать. Зато у него должность лакея, а она всего лишь прислуга на кухне. Пока. Если Роуз Пратт уйдет из-за ревматизма, тогда у Джейн появится возможность получить повышение. Конечно, он не желал Роуз ничего плохого. Кроме того, без поддержки она не оставалась. Ее муж Пит работает в конюшне, и у них есть домик.
Жизнь складывалась неплохо. Но могла быть и лучше. Для каждого члена семьи, благослови их Бог. Ведь таких добрых людей, как хозяин с хозяйкой, еще поискать. Они хорошо относятся к слугам, и те платят им тем же. Так, собственно, и должно было быть.
Довольно насвистывая, Маккэн погасил свет.
Часть III
Джесси
Глава 1
- Не смей говорить мне это, я ничего не хочу слышать, - твердила Агнес, затыкая уши, словно могла изменить смысл признания Джесси. Она сидела рядом с сестрой на кровати.
Джесси уронила голову на грудь, ее сжатые в кулаки руки лежали на коленях.
- Ты сошла с ума, не иначе! - Агнес сама испугалась своего крика и поспешно зажала рот рукой, бросив опасливый взгляд на дверь, будто ожидая, что вот-вот появится мать. Воцарившуюся на некоторое время тишину нарушил вырвавшийся у Джесси тихий стон. - Что же будет, когда узнают? - еле слышно проговорила Агнес, боясь собственных мыслей, произнесенных вслух. - Когда… когда это произошло? - вновь прервала короткое молчание Агнес. - Я хочу сказать…
- Почти два месяца назад, - не поднимая головы, ответила Джесси, руки ее по-прежнему были крепко сжаты.
"Боже! - ахнула про себя Агнес. - Сейчас на дворе июнь. Значит, Джесси носит в себе эту ужасную тайну с… да, с апреля". Агнес не понимала, как могла она пропустить произошедшую в сестре перемену. Почему ее не насторожило, что Джесси по утрам зачастила в туалет? Мать заметила, что у дочери пропал аппетит, и решила: Джесси, как и большинство современных девушек, не знает, чего хочет. Отец же, обратив внимание, что Джесси заметно погрустнела, списал все на ее переживания из-за тестов в колледже и был уверен, что дочь повеселеет, как только экзамены останутся позади.
Но в остальном родители продолжали жить каждый в своем мире. А что же Агнес? Она по-прежнему терзалась скучным однообразием своего существования, не видя просвета в обозримом будущем. Девушка окончательно отказала Генри Столворту и убедила Питера Чэмберса, что ее решение непоколебимо и ему не стоит напрасно надеяться. Но это лишь добавило пустоты в ее душу.
Единственное, что скрашивало жизнь Агнес, были наряды, которыми расплачивалась миссис Бреттон-Фосет за шляпы сестер Кардингс. У Агнес было уже три вещи из гардероба этой леди. Последним приобретением стало модное зимнее пальто с большим меховым воротником. А перед этим она купила платье, как выразилась мисс Белла, для чайной церемонии. Правда, Агнес еще не представилось возможности пощеголять ни в одном из нарядов. Чем они привлекали ее? Быть может, ей доставляло удовольствие чувствовать материал на ощупь, а возможно, эти туалеты позволяли ей хоть краешком глаза заглянуть в новый, незнакомый, но такой манящий мир. Однако с уверенностью она не смогла бы объяснить, что ей так нравилось в них.
- Эгги, что же мне теперь делать? - спрашивала Джесси, и слезы ручьями текли по лицу.
Агнес хотелось закричать: "А мне откуда знать? Об этом стоило бы подумать раньше!" - но она сдержалась. Девушка понимала: ответ показался бы глупым, потому что трудно не потерять голову, когда есть возможность удовлетворить желание, томящее тело. Кто способен рассуждать здраво в подобный момент?
Агнес порывисто обняла и крепко прижала к себе сестру. Тело Джесси сотрясалось от рыданий.
- Тише, тише, - пыталась успокоить ее Агнес. - Она может услышать, а еще хуже, если отец придет. Нам надо все обдумать. Где он, этот… этот парень, Фелтон?
- Он… уехал, - сквозь сдавленные рыданья стала объяснять Джесси. - Робби хочет заработать денег, чтобы мы могли пожениться.
- О Господи! - со смешанным чувством злости и отчаяния воскликнула Агнес. Она отодвинула сестру от себя и напряженно заглянула ей в лицо.
- Агнес, не говори таким тоном, - умоляюще промолвила Джесси.
- А как прикажешь мне еще говорить? Окажись он сейчас здесь, я бы, наверное, убила его. Он хоть знает?
- Да, да.
- Ну, тогда его поездка затянется. Скорее всего, он сюда больше и носа не покажет.
- Нет, это неправда, неправда! - Джесси вскочила и пересела подальше. - Он меня любит, а я люблю его.
- Джесси, боюсь, тебе придется смириться с тем, что мужчины, подобные Фелтону, да еще из такой семейки, о любви и представления не имеют.
- Ты ничего о нем не знаешь! - запальчиво вскрикнула Джесси, поднявшись со стула. Ее горячность поразила Агнес. - Он не похож на них, он совсем другой.
- Что-то слабо в это верится. На прошлой неделе один из братьев угодил в тюрьму за драку. Как писали в газетах: "За нанесение телесных повреждений". А еще одного только что выпустили, он отбывал срок за кражу со взломом.
- Уверяю тебя, Робби совсем не такой, он не похож на них, - Джесси перешла на звенящий шепот. - Он хочет от них уйти, правда. Конечно, он грубоват, но вовсе не глупый. У него есть кое-какие планы. Если бы у него появился шанс, Робби мог бы зажить по-другому. Но, по его словам, у него такой возможности не было. Кроме него в семье еще шестеро детей, и все старше. Их отец умер. Всем заправляет мать. Ты его не знаешь. Если бы ты с ним поговорила, то изменила бы свое мнение.
- Нет, уж этого я не сделаю. И еще раз повторяю, он уехал не для того, чтобы вернуться. Но хватит о нем. Садись-ка сюда, - Агнес показала на место рядом с собой, - и давай подумаем, как быть дальше. Какой у тебя срок? - спросила она, когда Джесси, немного успокоившись, присела рядом.
- Три месяца или около того, - понурившись, ответила сестра. - И уже… становится заметно.
- В таком случае, тебе следует открыться.
- Эгги, я боюсь, особенно отца. Маму будет беспокоить лишь то, что соседи начнут судачить, а вот отец… мне страшно подумать, что может сделать он!
- Я тоже не могу этого представить!
- Может быть… ты ему скажешь?
- Кому-то из нас придется все рассказать. Думаю, действительно, это лучше сделать мне, но вполне возможно, мама постарается тебя куда-нибудь отправить и спрятать от посторонних глаз. А как это воспримет отец и что решит, я даже не берусь предсказать.
- Ты можешь сказать, что я… я собираюсь потом выйти замуж.
- Не будь глупой, Джесси. Не надейся попусту. Ну, хорошо, хорошо, только не возмущайся, пожалуйста. Ты только представь, каково будет отцу услышать обо всем, ведь он души в тебе не чает и считает, что вырастил дочь настоящей леди. И вдруг я сообщаю ему, что ты собираешься замуж за одного из Фелтонов, семейства с весьма подмоченной репутацией. Господи, помилуй! Отец бросится туда и устроит скандал. Он может не остановиться и перед убийством. Послушай, а когда ты… ждешь его обратно?
- Примерно через пару недель, все зависит от погоды.
Агнес вздохнула и задумалась.
- Мне кажется, стоит поступить так, - сказала она, поворачиваясь к сестре. - Если ты уверена, что он вернется, тогда пока лучше помолчать. Затягивай потуже шнуровку на корсете и постарайся вести себя, как прежде. Если он настроен серьезно, вам следует пожениться тайком. Когда дело будет сделано, отцу придется смириться. А еще лучше вам уехать из города. Вот все, что мне пока пришло в голову. Но если он не вернется…
- Вернется, обязательно вернется, уверяю тебя.
- Хорошо, если так, только не надо горячиться. Иди и умойся, а потом причешись. И очень тебе советую делать вид, что все нормально. Кстати, у тебя есть какие-нибудь сбережения?
- Около восьми фунтов.
- Не густо.
- Но ты же знаешь, мне дают всего пять шиллингов на карманные расходы. За все платит отец.
- А у этого парня есть деньги?
- Только то, что он заработает. Но я думаю, что его мать не бедная, хотя… она ужасная женщина, сварливая и горластая.
- Ты с ней встречалась?
- Нет, но в одно из воскресений я оказалась на пристани, а она зашла в лавку, где продается всякая всячина. На вид очень неприятная особа: огромная, толстая и голос похож на мужской.
- Да уж, думаю, на радушный прием в этой семейке тебе рассчитывать не придется, вас едва ли встретят с распростертыми объятиями.
- Мне от нее ничего не нужно, и Робби тоже.
- Агнес! - крикнула из коридора мать.
- Оставайся здесь, - зашептала Агнес, подталкивая сестру к умывальнику. - Иду, иду, - откликнулась она и заторопилась из комнаты.
- Ты разве забыла, что тебе нужно в магазин? И в Доме для жильцов надо сменить белье. - В голосе Элис сквозили нотки недовольства.
- Мама! - Агнес смело и открыто взглянула на нее. - Ничего бы не случилось, если бы ты спустилась в магазин или сама сменила белье. Что здесь такого?
- Как ты смеешь со мной так разговаривать? Что ты себе позволяешь? Это твои обязанности. Отец платит тебе за работу, и платит, надо признаться, очень неплохо. Где бы ты еще смогла получать пятнадцать шиллингов в неделю, плюс к этому иметь стол и квартиру?
- Господи, мама! - Девушка жестом попросила мать замолчать. - Не говори больше ни слова, иначе я соберу вещи и немедленно уйду.