- И все равно я не мог просто так отпустить тебя. Я пообещал себе, что по истечении трех недель обязательно выброшу тебя из головы и из сердца.
- Странно, у меня была такая же мысль, - улыбнулась Энжи. - Но ничего не получилось.
- Нет, а даже наоборот, я все больше, все отчаяннее влюблялся в тебя...
- Ты же сказал, что соитие и любовь - разные вещи...
- Так оно и есть, - подтвердил он, прижимая к груди ее ладонь. - Даже если мне не суждено вновь испытать близость с тобой, я все равно буду любить тебя.
- Но твои слова обидели меня.
- Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне. Я стремился к тому, чтобы ты узнала меня снова и убедилась, что это не просто увлечение, а настоящая любовь. Мне не хотелось, чтобы, проснувшись однажды утром, ты вдруг решила, что слишком молода для меня и что совершила ошибку, связав свою жизнь с первым своим любовником.
- Жаль, что ты так думал, - растроганно проговорила она. - Но ты единственный мужчина, которого я когда-либо желала.
- Рад это слышать, - пробормотал Лоренцо, покраснев.
- Знаю, ты такой же собственник, как и я.
- Перед отлетом в Рим я так и не понял, что беспокоило тебя на самом деле: то, что ты беременна, или обратное?
- Тебе следовало бы сказать мне, что не требуешь больше развода.
- Но я хотел, чтобы ты сама приняла такое решение, какое сочтешь правильным. Хотя я всячески намекал тебе, как ты мне дорога.
- Я считала, что это связано с будущим ребенком.
- Но теперь-то ты знаешь правду. - Он прильнул губами к ее губам и подарил долгий и нежный поцелуй, но внезапно прервал его. - Чуть было не забыл.
Лоренцо устремился в угол спальни, где стоял завернутый в бумагу прямоугольный сверток. Осторожно развернув, он поднес Энжи написанное маслом полотно, на котором были изображены мужчина и женщина, склонившиеся над детской колыбелью. Приглядевшись, она увидела, что женщина похожа на нее, а мужчина на Лоренцо. Ничего не понимая, она подняла на мужа вопросительный взгляд.
- Эта картина была заказана мною одному известному художнику в Риме несколько дней назад по телефону. Он создал ее по нашей последней фотографии. Я уже так успел свыкнуться с мыслью об отцовстве, что твои слова разочаровали меня. Правда, может, это к лучшему, ведь тебе всего только двадцать один год. У нас все еще впереди.
- Ты станешь отцом в канун Рождества.
- Повтори, что ты сказала, - растерявшись, попросил он.
Когда Энжи закончила сбивчивые пояснения, лицо мужа расплылось в улыбке.
- Значит, мои репродуктивные клетки одержали победу на вражеской территории, и, как оказалось, она вовсе и не являлась таковой.
Она зарделась, когда Лоренцо мягко подтолкнул ее к кровати, игриво поблескивая глазами.
- В лимузине был клоун. Зачем?
- Он составит пару Жаннет. Мы назовем его Жаном. Я подумал, что наши дети должны играть в добрые игрушки.
Энжи задала не дававший ей покоя вопрос.
- А что бы случилось, если бы я оказалась замешанной в мошенничестве?
- Тогда я сосредоточил бы все усилия на твоем перевоспитании. Но в любом случае я не смог бы отпустить тебя через три недели. Я слишком сильно люблю тебя, моя девочка. - Заметив легкое беспокойство на ее лице, он тут же добавил: - Я и впредь буду содержать твою мать, только суммы будут скромнее...
- Нет! Это будет неправильно! - запротестовала Энжи, свято уверенная в том, что ее мать достаточно молода и полна сил, чтобы самой обеспечивать себя. - Не надо потакать ее прихотям.
- Позволь мне самому разобраться с этим, - проворковал Лоренцо, насмешливо глядя на жену. - Могу себе представить выражение лица Маргарет, когда она узнает, что скоро станет бабушкой! Это будет самая сладкая месть.
И он вновь поцеловал жену, положив конец бессмысленному спору. Энжи с радостью отдалась во власть поцелуя. Их тела, объятые неукротимой страстью, слились воедино.
- Знаете, Билл очень любит детей, - сообщила Маргарет, увидев, как ее третий муж, миллионер из Далласа, качает на руках своего новоиспеченного внука, что-то тихо напевая при этом. - По правде говоря, он хочет, чтобы я родила ему ребенка.
Эта новость сразила Энжи наповал, а ее молодая и красивая мать, изрядно покраснев, пробормотала:
- Я знаю, что была тебе не очень-то внимательной матерью, но Билл говорит, что во второй раз я справлюсь. С его поддержкой и с учетом жизненного опыта...
Маргарет то и дело говорила: "Билл сказал...", "Билл считает...". Его имя не сходило с ее уст. Билл Дотсон, широкоплечий исполин с добродушной улыбкой, встретил свою будущую жену в модном магазине, когда покупал галстук. Увидел ее и влюбился с первого взгляда. Она же, давшая себе зарок - больше никаких романов и увлечений, не устояла перед лучезарной улыбкой нефтяного магната и тоже влюбилась по уши. Справедливости ради надо отметить, что ни о его богатстве, ни о положении в обществе она не знала. Говорят, такая любовь дается свыше.
Билл был весьма богатым человеком, но презирал праздный образ жизни и каждый день ходил на работу. Маргарет предстояло распрощаться со многими своими пагубными привычками и помогать в работе мужу, что она с поразительной легкостью и сделала. Энжи пришла к выводу, что раньше ее мать была глубоко несчастной женщиной, старавшейся заполнить душевную пустоту различными материальными благами. Сейчас же, повстречав новую любовь и в корне изменившись, она начала новую жизнь с человеком, на которого можно будет опереться в трудную минуту.
Энжи и Лоренцо назвали первенца Доменико в честь ее отца. Сейчас ребенок лежал на руках папаши и мирно посапывал.
- По-моему, ему пора спать. Достаточно впечатлений на сегодня. А ты как думаешь? - обратился он к жене.
- Да, его надо отнести в какое-нибудь тихое место, - согласилась Энжи, принимая сына. У Доменико были черные волосы, как у отца, и большие зеленые глаза, как у матери.
Но пройти мимо родственников оказалось не так-то просто. Сидевшие в углу и мирно беседовавшие Карло Аньези и Альберто Боргезе призывно замахали руками. Приблизившаяся к ним Луиза радостно защебетала:
- Какой славный малыш! Просто сказочный ребенок!
Энжи улыбнулась: мать Лоренцо души не чаяла в своем внуке и была готова говорить о нем дни и ночи напролет. С рождением Доменико у нее вернулся интерес к жизни и наладились отношения с сыном. Все родные и близкие как Аньези, так и Боргезе радостно встретили рождение нового человека. Только жалко, что ее тетушки так быстро уехали, сославшись на какие-то неотложные дела.
- Ты была права, когда настаивала, чтобы твоя мать сама зарабатывала себе на жизнь, - признал Лоренцо, подходя к жене. - Она очень изменилась и стала совсем другой женщиной.
- И даже подумывает о том, чтобы родить ребенка.
Неожиданно Лоренцо рассмеялся.
- Ах вот в чем дело! Я понял тактику Маргарет. Родив Биллу ребенка, она автоматически освобождается от любых обязанностей, кроме супружеских и материнских. Что ж, пожелаем ей счастья.
Издалека донесся приглушенный рокот самолета. Энжи вскинула глаза на мужа.
- Это самолет?
- Да. Он за нами.
- А куда мы полетим?
- В самое тихое место на земле, туда, где мы снова встретились с тобой и где нашему сыну будет спокойно и хорошо.
- В замок "Лацио"?
- Именно. Твои тетушки уже все приготовили для нашего прибытия и с нетерпением ждут нас. Кстати, прадедушка Карло смастерил своему правнуку особую люльку из дерева молодого грецкого ореха. Так положено на Сицилии. Пойдем, попрощаемся с родными.
- А вещи?
- Все уже сложено и приготовлено моей мамой. Она считает, что там малышу будет хорошо.
Шум моторов стал отчетливее и вскоре смолк: самолет приземлился. Энжи недоуменно обвела взглядом собравшихся вокруг нее родственников: Альберто и Луиза Боргезе улыбались, дедушка Карло хитро подмигивал, словно намекал на какую-то тайну, известную лишь ему одному. Лоренцо нежно обнял жену с сыном.
- Нам пора.