- Ты хочешь сказать, что идея пришла к тебе, когда ты поджег мою косу, - поддразнила она. - Мне кажется, что раз я рисковала жизнью ради твоего дела, то должна получить хотя бы половину дохода от твоего безопасного предохранителя.
Мартин усмехнулся.
- Я у тебя действительно в долгу, - подхватив ее небрежный тон, сказал он. - Я должен тебе вдвое больше, если только ты уже не забрала счастливую изюминку и право на желание.
Упоминание о желании почему-то стерло улыбку с ее лица. Элли расправила юбки, поколебалась с минуту, затем резко встала и направилась к открытой двери.
- Дело в том, что я… э… надеялась, что ты исполнишь его сегодня вечером.
Элли выглянула в коридор, затем закрыла дверь на замок, и он нахмурился. То, что она задумала, похоже, большой секрет. Что-то для ее тети, может быть?
Но Элли положила очки в карман и Мартин понял, что это будет не обычная просьба. Она, явно взволнованная, подошла к столу.
- Я… э… ну… Я подумала, и я надеялась… это…
- Ради Бога, Элли, говори, чего ты хочешь. Я с радостью сделаю это для тебя…
- Я хочу ночь страсти, - решительно заявила она. Угли, тлевшие в нем со вчерашнего дня, после того, что произошло в сарае, неожиданно вспыхнули мощным пламенем. Потребовалась вся его сила воли, чтобы затоптать их.
- Что, черт возьми, ты хочешь сказать? - Он надеялся, что не понял ее.
Элли расправила плечи и посмотрела ему в глаза.
- Я хочу, чтобы ты занялся со мною любовью. Сегодня, если ты не очень устал.
Очень устал? Да он прямо сейчас был готов перепрыгнуть через горы, лишь бы переспать с ней. Но это просто неразумно.
- Ты шутишь?
- Нет! - У Элли задрожал подбородок. - Я… подумала, что ты не откажешься дать мне то, чего я хочу с тех пор, как ты захотел меня.
- Я хочу тебя, и даже очень, - признался Мартин, не зная, что ему теперь делать. - Но дело не в этом. Ты невинная девушка. Когда-нибудь ты выйдешь замуж, и твой муж будет ожидать…
- Я никогда не выйду замуж, - убежденно сказала она. - Так что мне предстоит сделать выбор между положением старой девы, никогда не знавшей страсти, и одной ночью с тобой. И я предпочитаю ночь с тобой. Если ты не против.
Кровь вскипела в его жилах. И он не знал, сколько времени сможет продержаться теперь, когда она вызвала в его воображении их обоих в одной постели.
- Элли, - постарался сказать он спокойным тоном, подходя к ней. - Конечно, ты выйдешь замуж. Почему нет?
Она сердито сверкнула глазами.
- Если ты собираешься унижать меня, то забудь, что я сказала.
Элли повернулась к двери, но Мартин остановил ее.
- Я не хотел унизить тебя. Все, что я хотел сказать - и неудачно, как выяснилось, - это что какой-нибудь респектабельный мужчина обязательно сделает тебе предложение. - Черт бы побрал везучего негодяя.
- Респектабельный охотник за приданым, ты хочешь сказать.
- Нет, я совсем не то имел в виду!
- Потому что это единственный тип мужчин, которые когда-либо делали мне предложение, - продолжила Элли страдальческим голосом, и Мартин чувствовал, как дрожит ее рука. - Я не перенесу еще одного сезона этих притворных улыбок и любезных разговоров, в то время как все эти джентльмены не спускают глаз с моей подруги Люси. Я лучше умру, чем выйду за человека, который ко мне равнодушен.
Отняв у него свою руку, Элли посмотрела на него. В ее глазах он увидел столько боли, что это потрясло его.
- Я понимаю, почему и ты не хочешь жениться на мне. На мое несчастье, ты человек с характером. Тебя, как многих мужчин с характером… - Ее голос дрогнул, она подавила слезы и взяла себя в руки. - …не подкупишь одним богатством. Я могу даже… согласиться с этим, но не понимаю, почему это мешает тебе показать мне, что такое страсть.
Мартин все еще пытался разобраться в ее путаных рассуждениях, когда Элли добавила разрывающим сердце голосом:
- Я… я знаю, что недостаточно красива, чтобы выйти замуж… - Теперь она уже плакала. - Но ты же считаешь меня достаточно привлекательной, чтобы делить с тобой ложе… только на одну… ночь.
- Элли, Бог с тобой, - прошептал Мартин, когда наконец до него дошло, что она задумала. Обхватив ладонями ее голову, Мартин заставил ее посмотреть на него. - Недостаточно хороша, чтобы выйти замуж? Ты с ума сошла? Я уже несколько дней мучаюсь, стараясь не прикасаться к тебе. Я не могу заснуть, мечтая, как это могло бы быть, если бы ты оказалась в моей постели.
- Так почему ты не займешься со мной любовью? - выдохнула она. - Обещаю, что никто никогда не узнает. И это будет только одна ночь.
- Одной ночи никогда не бывает достаточно, - убежденно сказал Мартин. - Черт возьми, как ты не поймешь? Ты именно такая, какую я хотел бы взять в жены. У тебя сердце большое как мир. Ты честная и умная. У меня вскипает кровь, когда я вижу тебя. - Мартин смахнул пальцем слезы с ее щеки. - И ты красивая. Да, ты красивая. Для меня ты красива так, как может быть красива только женщина. Не знаю, что эти олухи в Лондоне говорили тебе, но они врали.
Элли опустила глаза.
- Ты говоришь это только по своей доброте.
- Я говорю это, потому что это правда, любовь моя. Клянусь я прямо сейчас женился бы на тебе, если бы не…
- Если бы не что? - Взгляд ее ласковых невинных глаз остановился на его глазах. - И не говори, что это как-то связано со сплетнями, ты ведь знаешь, что я не обращаю на них внимания. Кроме того, ничто не заставило бы меня страдать, кроме брака с мужчиной, который не любит меня. И если я тебе не нужна, буду жить с папой и никогда не узнаю страсти в супружеской постели…
- По крайней мере ты будешь жива! - воскликнул Мартин. Эти слова просто вырвались из его груди. Он не мог допустить, чтобы она думала, будто не нужна ему, - это было бы жестоко.
- Так вот о чем ты? Ты не женишься на мне, потому что беспокоишься о моей безопасности?
- Как ты не понимаешь? Я не перенесу, если с тобою что-то случится. - Он должен был заставить ее понять. - Я не женюсь, потому что не хочу рисковать твоей жизнью. Не могу.
Глава 9
"Дорогая Шарлотта!
Мужчины не верят, что женщины осторожны, потому что мы время от времени наблюдаем за вашими безрассудными поступками. Даже вы должны признать, что позволяете вашим чувствам доводить вас до беды.
Ваш хладнокровный рассудительный кузен
Майкл".
Элли смеялась, у нее от радости кружилась голова, когда она думала, что действительно желанна. И ей не верилось, что Мартин позволит страху за нее встать между ними.
- Я знаю, что говорю, черт тебя подери! - рассердился Мартин, отступая от нее. - Здесь, в Торнклифе, слишком опасно. - По выражению его лица она понимала: Мартин верит в то, что говорит. - То, чем я занимаюсь, - риск.
Когда он нервно заходил по комнате большими быстрыми шагами, Элли стала серьезной.
- Я это понимаю. И не прошу тебя отказаться оттого, что для тебя важно. Но твои слуги спокойно живут здесь, в то время как ты занимаешься своими экспериментами.
- Заметь, среди них нет ни одной женщины. Это сделано сознательно.
- Потому что женщины более пожароопасны, чем мужчины? - язвительно заметила она.
Мартин сердито свел брови.
- Можешь смеяться надо мной, если хочешь, но мои слуги мужчины согласны рисковать. Этого нельзя ожидать от женщины. Достаточно неудобно уже и то, что мне требуются слуги. Но когда я представляю себе несчастную горничную, умирающую потому, что не в тот момент проходила мимо сарая… - Мартин потер затылок. - Не смогу этого вынести.
- Однако тебя не пугает мысль о слуге-мужчине, умирающей жертве несчастного случая?
- Нет! - Он тихо выругался. - Ты не понимаешь. Я держу мало слуг, что снижает риск. Но жене требуется больше слуг - горничных, лакеев и няни для детей… - Он с ужасом посмотрел на нее. - Дети. Спаси меня, Боже! Можешь представить? Ты уже знаешь, как трудно уследить за ними.
- Если ты не мучаешь их своими предупреждениями о таинственном сарае и учишь их с самого начала быть осторожными, их можно контролировать так же, как всех остальных. Это могут делать и слуги. - Она вздернула подбородок. - И жена. Люди проявляют осторожность, если они понимают, зачем это нужно.
- Так же, как ты прошлым вечером.
- О, ради Бога. Да что могло с нами случиться! Ты затушил пламя, когда оно еще не разгорелось. Это я могла бы сделать и без тебя.
- Дело в том…
- Дело в том, - перебила она, - что ты ведешь себя так, как будто во всем мире не существуют опасности, но это не так. Огонь - постоянная угроза в самых лучших домах: там горят свечи и искры летят из камина. - Она отмечала каждый свой пример, загибая палец. - Люди падают с лестниц - так ты закроешь свои лестницы? Только по Божьей милости моя тетя не погибла в карете. Или то, что мы не налетели на деревья, когда кареты скользили по льду? Так ты выбросишь и кареты из своей жизни?
- Если это спасет жизнь людям, которых я люблю, то да!
И вдруг Элли поняла его страхи. В них не было ничего от разума. Это таилось в каком-то глубоко скрытом источнике.
- О, Мартин, мне так жаль.
Он недоверчиво взглянул на нее.
- Чего?
Элли подошла и приложила руку к его щеке.
- Всего. Того, что произошло с твоим братом, того, что это сделало с тобой.
Его глаза, суровые, серые как сталь, пристально смотрели на нее.
- Я не понимаю, что ты хочешь сказать. - У него перехватило дыхание.
- Нет, понимаешь. - Элли провела рукой по пробивавшейся на его щеке щетине. Ей так хотелось успокоить его раненую душу. - Ты наказываешь себя за смерть Руперта. - Мартин закрыл глаза.
- Это никак не связано с наказанием, - проворчал он.
- Нет, связано. Ты мог бы рассказать всю историю и покончить с этими слухами. Вместо этого ты придумываешь какие-то нелепые причины, чтобы жить здесь в одиночестве. Отрезанный от всех, кто мог бы позаботиться о тебе. И это потому, что ты сам наложил на себя наказание за смерть Руперта.
- Нет, - прошептал он и попытался отойти в сторону.
Но Элли обвила руками его шею и не отпускала.
- Да, легче обречь себя на одиночество, чем признать жестокую правду, что в жизни есть опасности. Что не в твоей власти уберечь тех, кого любишь, оттого, что случается. Есть вещи, которые должны быть предоставлены судьбе. - Элли перешла нa шепот: - Твоя вина является для тебя оправданием, чтобы не сближаться ни с кем и таким образом избегать риска, что это случится опять.
- Ты не понимаешь. - Глаза Мартина; потемневшие от муки, гневно блеснули. - Я бы умер, если бы что-нибудь случилось с тобой, или нашими детьми, или…
- Я бы тоже. - Элли прижала палец к его губам. - Но выход не в том, чтобы отказаться от своей семьи, или друзей, или любви. Это только отравляет душу. Обрекая себя на эту одинокую жизнь, ты никого не спасаешь.
- Но, впуская тебя в мою жизнь, я рискую твоей безопасностью.
- Не больше, чем ты сам рискуешь собой каждый день. И пока мы будем вместе, я справлюсь с любой опасностью.
Что-то дрогнуло в его лице:
- А если не смогу я?
- Тогда это ты обрекаешь меня на одинокую жизнь.
- Я этому не верю. Бесспорно, все поймут, какое ты сокровище. Найдется мужчина, который сможет дать тебе все, чего я… - Ему не хватило дыхания.
Элли воспользовалась его ревностью.
- И этого ты хочешь.
В отчаянном стремлении заставить его понять, от чего он отказывается, Элли коснулась губами его горла.
- Чтобы я нашла другого мужчину?
Она чувствовала, как под ее губами пульсировала его кровь.
- Я хочу, чтобы ты была в безопасности и счастлива.
- В постели другого мужчины?
Мартин пробормотал какое-то ругательство.
- Позволяя ему делать все эти чудесные вещи, которые ты вчера проделывал со мной? - с сожалением продолжала она. - Позволяя ему целовать и ласкать меня…
- Нет, черт тебя побери, нет! - прорычал Мартин, закрывая ей рот рукой. - Ты знаешь, что не этого я хочу.
Когда Элли поцеловала его ладонь, Мартин схватил ее за подбородок и мучительно долго смотрел на нее. Затем прижался к ее губам.
Мартин целовал ее с яростной страстью, которую никогда не проявлял раньше. Теперь это был пылкий любовник, которого Элли видела в своих мечтах и который не мог жить без нее. Казалось, он никак не мог насытиться, лаская ее и позволяя себе такие вольности, которые опьяняли ее.
- Элли… - Тяжело дыша, он покрывал горячими поцелуями ее лицо. - Элли, почему ты так настойчиво хочешь лечь со мной в постель?
- Потому что это отдаст тебя мне, - честно призналась она. - И я буду бороться за то, чего хочу.
Мартин коротко рассмеялся. Затем взял ее на руки и понес к двери, находившейся в дальнем конце кабинета.
- Куда мы? - выдохнула она.
- Ты победила, любовь моя. - Мартин жадными глазами посмотрел на нее. - Ты хотела ночь страсти, и я несу тебя в комнату, в которой спал последнюю неделю. - В его голосе слышалась хрипотца. - Я несу тебя в свою постель.
Сердце Элли от радости чуть не выпрыгнуло из груди. Это было больше, чем она надеялась. Но очутившись в комнате, поняла, что и этого будет недостаточно. Даже в его временном жилище все говорило о нем - монограмма на бритвенном приборе, лежавшем на столе, черный жилет на спинке стула, запах селитры, впитавшийся в одежду от которого невозможно было избавиться…
Элли спрятала лицо на его груди. Ей не хотелось думать о завтрашнем дне.
Мартину, очевидно, этого тоже не хотелось, ибо он посадил ее на кровать и принялся срывать с себя одежду - так дикий зверь, рвущийся на свободу, сбрасывает путы цивилизации.
- Ты думаешь, будто справишься с опасностью? - Его глаза потемнели, когда Элли распустила волосы и расстегнула платье. - Ты думаешь, что сможешь жить с моими непредсказуемыми часами занятий, моим нежеланием общаться… моими опасными экспериментами?
Невысказанное обещание будущего, звучавшее в этих вопросах, заставляло сердце Элли радостно биться.
- Да. - Она выскользнула из платья. - Я не боюсь ни опасности, ни риска. - Под его пристальным взглядом она протянула за спину руку, чтобы расшнуровать корсет. - И я не боюсь тебя.
- Какая смелая малышка, - пробормотал Мартин. Оставшись в нижнем белье, он лег позади нее. Он слишком спешил, чтобы ждать, когда она кончит возиться со своим корсетом. Мартин распускал шнуровку корсета, поцелуями прокладывая дорожку от плеча до уха.
- Интересно, - продолжал он, - что останется от твоей храбрости, когда ты поймешь, что будет дальше. - Мартин бросил корсет на пол и, взяв в ладони ее груди, стал ласкать их. - Интересно, как ты отнесешься к тому, что я буду вести себя с тобой как развратный сладострастный любовник…
- Делай все! - Элли повернулась к нему. - Все, все, что хочешь! - Охваченная пробудившейся страстью, Элли распахнула его рубашку, и когда Мартин сбросил ее, увидела его голую грудь, мускулистую, смуглую, украшенную черными вьющимися волосами. И все это предлагалось ей.
- Помоги мне Боже, - тихо сказал Мартин, когда Элли ощупывала его тело, а его дыхание становилось все более и более прерывистым. Когда она в смущении остановилась у пояса его кальсон, Мартин поймал ее руку и заставил ласкать его "там".
- Ты же уверяла, будто не боишься… - поддразнил Мартин.
- Я не боюсь, - уверенно ответила Элли, хотя и растерялась, не зная, что делать с этим его толстым и длинным органом. Изображение на статуях довольно скромных гениталий создало у нее совершенно другое представление о том, как выглядят настоящие мужчины. - Должна сказать, что это внушительная… картина.
Мартин усмехнулся и подвел ее руку к своим "шарикам".
- А теперь сними с меня штаны. Давай посмотрим, какая ты на самом деле смелая, любовь моя.
Элли выполнила его просьбу, немного волнуясь, но это было ничто по сравнению с тем, что она почувствовала, когда обнажилась его восставшая плоть, требовавшая ее внимания.
- Боже, - прошептала она, наполовину от возбуждения, наполовину от ужаса.
- Все еще хочешь свою "ночь страсти"? - спросил Мартин.
В ответ Элли сбросила сорочку, забралась в постель и легла на спину, боязливо улыбаясь. Мартин лежал с широко раскрытыми глазами, затем с мучительной медлительностью оглядел ее тяжелые груди, округленный живот, широкие бедра.
- Я ошибался, - напряженным голосом прошептал он, укладываясь рядом с ней. - Ты не просто красивая, любовь моя. Ты прекрасна. Ты прекраснее, чем мог бы желать мужчина.
Слезы снова подступили к ее глазам, но не от его слов, а от того, что в них слышалось благоговение. Элли никогда не надеялась услышать такое от какого-нибудь мужчины, и вот…
Мартин стрепетом касался каждой части ее тела, которую она считала непривлекательной. Он ласкал ее груди, живот и бедра, возбуждая ее так сильно, что Элли просила его утолить ее желание. К тому времени как он добрался до самой нежной чувственной плоти, она почувствовала почти облегчение.
Он подготавливал ее постепенно.
- Как тепло, как приятно, - шептал Мартин, проникая в ее тело. - И это все мое.
- Да, твое. - Элли ухватилась за его плечи, с беспокойством от незнакомого ощущения. Он, такой живой, твердый и настойчивый, был внутри ее.
- Побудь еще немного смелой, любовь моя, - прошептал Мартин, сдерживая себя. - Если ты сможешь продержаться, обещаю, что будет не так страшно.
Страшно?
Мартин остановился. Изумление Элли от того, что он так глубоко вошел в нее, оказалось сильнее, чем боль. Затем он стал целовать ее и двигаться там, внутри ее, и эта мимолетная боль была забыта.
Чем быстрее были его движения, тем сильнее становилась ее страсть, заставлявшая выгибаться ему навстречу и впиваться ногтями ему в спину.
- Элли… любовь моя… я хочу… мне нужно… помоги мне Боже… ты нужна мне, - прохрипел Мартин, подводя ее все ближе и ближе к наслаждению, которое обещало каждое его движение, сотрясавшее ее тело.
- Ты мне тоже нужен, - прошептала Элли, опасаясь признаться ему в чувствах еще более острых, чем просто желание. - Возьми меня, Мартин. Навсегда.
Они поднимались все выше, дальше, быстрее, пока не взлетели на самый гребень волны.
Элли вскрикнула. Или это, может быть, был Мартин. Она только знала, когда он содрогнулся и выпрямился, что после этого она скорее умрет, чем расстанется с ним. Чувствовал ли Мартин то же самое? Этот вопрос мучил ее, даже когда он прижался к ней, покрывая неторопливыми поцелуями щеку и волосы.
Но когда Мартин расслабился и удовлетворенно вздохнул, Элли поняла, что должна спросить его, как отразятся любовные ласки на их будущем. Возможно, он думал, что все устроилось, но среди его ласковых слов, которые он шептал в пылу страсти, не слышалось ни слова о любви или браке. Если это была всего лишь "ночь страсти", она должна знать это, чтобы спрятать осколки своего сердца.
- Мартин, - помолчав, прошептала Элли. Молчание. Она отстранилась и посмотрела на него. Глаза у него были закрыты. А дыхание стало спокойным и ровным. Надо же, этот бесчувственный подлец спал!
- Мартин! - резко окликнула она.