Уокер смущенно улыбнулся.
– Я заканчивал кое-какую работу, сэр. Я могу уйти прямо сейчас, если вы…
– Нет-нет, заканчивайте свою работу. Мы пойдем в гостиную. Да, вот еще что, Джон: мы не хотим, чтобы нас беспокоили.
– Да, сэр, – пробормотал Уокер вслед их удаляющимся спинам.
Позволив Риордану увести себя по коридору в гостиную, Кассандра всю дорогу ломала голову над тем, что он хочет ей сказать. Он вдруг стал таким деловитым! Она никак не могла понять, что означает такая перемена настроения.
Хрустальные настенные бра по обе стороны от дверей были зажжены. От одного из них Риордан зажег тонкую сальную свечку и коснулся ею всех светильников, находившихся в комнате. Парадная гостиная запылала огнями, словно вот-вот должны были прийти гости. Затем он снял камзол, бросил его на диван, а сам подошел к высоким окнам, на ходу расстегивая жилет. Кассандра ждала, что он задернет шторы, но он к ним не притронулся. Вместо этого он повернулся к ней лицом.
– Подойди ко мне, Касс. Я хочу, чтобы ты меня поцеловала.
Глаза у нее стали круглыми от удивления. Несколько мгновений прошли в молчании. Потом она сделала слабый жест рукой в сторону окон.
– Да, я знаю, нас могут увидеть с улицы. В том-то и вся соль! У Уэйда есть свои соглядатаи, за нами наверняка следят. Я не хочу, чтобы они думали, будто мы обнимаемся только на людях, для виду.
Кассандра рассмеялась коротким нервным смешком.
– Ты меня разыгрываешь.
– Ни в коем случае. Ну иди же сюда, милая, это все ради нашего дела! Не заставляй меня стоять здесь одного, я чувствую себя набитым дураком.
– Я тебе не верю, – заявила Кассандра, хотя в ту же самую минуту ноги сами собой понесли ее к нему.
Она все-таки сумела остановиться шагах в четырех от него, и ему пришлось преодолеть это расстояние прыжком, чтобы дотянуться до нее и привлечь к себе.
– Разве я способен лгать? – спросил он тихо, положив обе руки ей на талию.
– Еще как!
Огонек желания, горевший в его темно-синих глазах, волновал ее неудержимо. В голове били набатные колокола тревоги, но она отказалась к ним прислушаться. Это всего лишь поцелуй! Впереди ее ожидает столько мук, неужели она не может себе позволить немного радости? Лицо Риордана заполнило собой все пространство, какое она могла охватить взглядом. Их губы встретились в легчайшем прикосновении, и тут Кассандра закрыла глаза. Она старалась не двигаться, вкусить сполна тонкой сладости их перемешанного дыхания и опьяняющего ощущения его губ у себя на губах, но ей уже хотелось большего. Ее руки обвились вокруг его шеи, пальцы вплелись ему в волосы. Как давно она об этом мечтала! Ей хотелось сказать: "Мне нравятся твои волосы", но она постеснялась.
Он начал осыпать поцелуями ее лицо, что-то шептать ей на ухо, потом провел языком по скуле и шутливо, совсем легонько укусил за подбородок. Его губы скользнули вниз, к ямочке у основания горла.
– Я ждал этого весь вечер…
Кассандра хотела сказать, что она тоже ждала, что влюблена в него, что умирает от желания, но она прошептала вслух только его имя. Риордан нашел ее рот по этому зову и поцеловал глубоко и страстно. Она дрожала. Обхватив ее затылок, он проник в нее языком, упиваясь наслаждением и требуя большего.
– О Боже, Касс, я устал притворяться, что не хочу тебя!
Радость согрела ее изнутри теплым огнем.
– Обними меня, Филипп.
Неужели она сказала это вслух? Или только про себя? Это не имело значения, так или иначе – он услышал. Его рука коснулась ее груди, и она благодарно вздохнула. Они оба одновременно вспомнили об окнах и, не размыкая объятий, отступили назад, как танцоры, выполняющие заданное па.
– Я соврал насчет соглядатаев Уэйда.
– Я знаю. Мне все равно.
Не спуская глаз с ее лица, он начал ласкать ее обеими руками и почувствовал, как ее груди оживают под его ладонями. Кассандра попятилась назад, пока не уперлась плечом в стену. На какой-то краткий миг к ней вернулся разум.
– Мы не должны этого делать, – прошептала она еле слышно. – Зачем ты так поступаешь со мной?
– Потому что я ничего не могу с собой поделать. И ты тоже.
Он начал расстегивать сзади ее платье, непрерывно продолжая ее целовать, шепча безумные слова нежности.
– Нет, не надо…
Но Кассандра знала, что говорит не всерьез, знала, что, если он сейчас послушает ее и остановится, она сама этого не вынесет.
Риордан стянул платье с ее плеч; под ним обнаружилась только кружевная сорочка. Никакого корсета. Благослови Господь Марию-Антуанетту! – мелькнула у него богохульная мысль. Он склонил голову и стал целовать ее грудь сквозь шелковую ткань, пока у нее не подогнулись ноги. Потом обхватил за талию и впился поцелуем ей в губы, обезумев от желания.
– Куинн хочет, чтобы ты стала любовницей Уэйда, Касс, но я этого не допущу! Переезжай ко мне жить. Я о тебе позабочусь.
Ее глаза были закрыты, она молча покачала головой из стороны в сторону.
– Это означает "да"?
– Да. Нет!
Пытаясь собраться с мыслями, Кассандра оттолкнула его, внезапно смущенная тем, что сорочка на груди у нее стала влажной.
– Да! – стоял на своем Риордан. – Переезжай ко мне жить, Касс. Твоя тетка обращается с тобой как с какой-то бедной родственницей. Мы…
– А я и есть бедная родственница, – возразила она с дребезжащим смехом, стараясь удержать его руки на месте.
– Ты ведь тоже этого хочешь.
– Я не могу.
– Почему?
– Потому что это не правильно.
Ей наконец удалось поймать и отстранить от себя его руки. Ее голос, когда она вновь заговорила, зазвенел:
– Если ты меня хочешь, Риордан, тебе придется на мне жениться!
Невольный смех вырвался из его груди раньше, чем он успел овладеть собой. Кассандра высвободилась и успела бы убежать, но ей пришлось остановиться, чтобы натянуть платье. Риордан удержал ее, прижал к стене и обхватил ладонями ее лицо. Прекрасно понимая, что извиняться бесполезно, он поцеловал ее, погрузив пальцы в шелковистую гущу волос, вдыхая ее тонкий аромат.
– Господи, как ты прекрасна! – прошептал он, осыпая ее ласками и заставляя откликнуться на свои поцелуи.
Спустив сорочку с одного плеча, он принялся поглаживать обнаженную грудь, пока нежная кожа вокруг напрягшегося соска не порозовела под его пальцами. Кассандра трепетала, стараясь не поддаться искушению, а Риордана охватило нетерпеливо-страстное желание заставить ее уступить. Когда она открыла рот, чтобы что-то сказать, он безжалостно поцеловал ее, притянул к себе, обхватывая руками бедра, ягодицы, и сам крепко прижался к ней.
Раздался негромкий стук в дверь.
Не веря своим ушам, загораживая ее всем телом, Риордан повернул голову и увидел, как дверь медленно отворяется. Не успел он набрать в рот достаточно воздуха, чтобы заорать, как Уокер заговорил дрожащим от смущения голосом:
– Мне ужасно жаль, сэр… пришло срочное сообщение… только что…
– Вон отсюда!
Прорвавшееся в его голосе бешенство заставило Кассандру подскочить, а Уокера попятиться.
– Слушаюсь, сэр. Записка от леди Клодии. Я оставлю ее здесь.
Он положил конверт на столик у дверей и поспешно закрыл за собой дверь.
Кассандра скрестила руки на груди и попыталась унять дрожь. Она зажмурила глаза, когда он прижался лбом к ее лбу, прекрасно зная, что за этим последует.
– Я должен узнать, в чем там дело.
Неудержимый озноб сотрясал ее тело. Она оттолкнула его и заглянула ему в глаза.
– Это обязательно?
Риордан догадался по голосу, каких усилий стоили ей эти слова. Он попытался снова привлечь ее к себе, но Кассандра отвернулась и не позволила.
– Да, Касс, – сказал он, – мне придется.
Когда он ее отпустил, она повернулась лицом к стене и обо всем остальном могла судить только на слух. Вот он пересек комнату и подошел к столу, вот послышался треск разрываемого конверта. Пауза, пока он читал. Шуршание сминаемой бумаги. Потом шаги, он возвращался к ней. Прикосновение рук к ее обнаженным плечам.
– Мне надо уйти. Прости, мне очень жаль. Речь идет о ее отце. Она пишет, что он при смерти.
Кассандра начала судорожными движениями натягивать платье на плечи. Риордан помог ей.
– Подожди меня, Касс, – прошептал он, застегивая пуговицы. – Ты дождешься меня?
Ей были ненавистны его утешительные интонации, легкие прикосновения его пальцев к коже. Он уезжает, спешит к своей Клодии. Ощущая, помимо стыда, одно лишь бездонное черное отчаяние, Кассандра с сухими глазами повернулась к нему.
– Нет, – ответила она решительным тоном, заставившим их обоих похолодеть. – Я не стану тебя дожидаться.
* * *
Риордан улыбнулся, глядя сверху вниз на худую, как щепка, фигуру, неподвижно простертую под атласным покрывалом.
– Как вы себя чувствуете, сэр?
Лорд Уинстон Харвеллин заморгал в скудном освещении и попытался улыбнуться.
– Это не дело – беспокоить вас в столь поздний час, Филипп. Женщины склонны впадать в панику. Все, что мне нужно, чтобы привести себя в порядок, это несколько часов крепкого сна.
– Ну, это мы еще посмотрим, – ласково упрекнула его Клодия.
Она сидела на противоположном краю кровати, поглаживая высокий бледный лоб отца.
– Небольшое несварение, вот и все. С утра я уже буду сидеть за своим письменным столом как ни в чем не бывало, вот увидите.
– Я в этом не сомневаюсь.
Риордан пожал костлявую руку, лежавшую на покрывале, и поднялся на ноги.
– А теперь мы вас оставим, чтобы вы могли хорошенько выспаться и завтра встать пораньше. Клодия тоже поднялась со своего места.
– Спокойной ночи, отец.
Она наклонилась и поцеловала впалую щеку.
– Я так рада, что вам лучше! Случись что-то с вами…
– Я намерен еще на некоторое время подзадержаться на этом свете, девочка моя, – со слабой улыбкой заметил лорд Уинстон, похлопав ее по руке.
Его тяжелые веки опустились, и он тотчас же уснул. Клодия тихо сказала несколько слов камердинеру отца, которому предстояло всю ночь дежурить у постели больного, потом вместе с Риорданом на цыпочках вышла из спальни.
– Отец был прав, – сокрушенно призналась она, взяв его под руку, пока они спускались по широкой лестнице в холл. – Мне не следовало вас беспокоить.
– Глупости! Я непременно должен был прийти.
Сам потрясенный своей невероятной ложью, он торопливо спросил:
– Вы, наверное, были страшно напуганы?
– Это правда, Филипп. Я послала за вами чуть ли не раньше, чем за доктором.
– А доктор сказал, что его сердце тут ни при, чем?
– Да, слава Богу. Но в последнее время эти приступы у него участились, и каждый раз они повергают меня в ужас.
– Он выглядит хрупким, но мне иногда кажется, что на самом деле он крепче всех нас.
– Вот и он сам так говорит.
Они стояли в просторном холле под массивной хрустальной незажженной люстрой.
– Спасибо, Чарльз, я сама провожу мистера Риордана, – сказала Клодия, тактично давая понять ожидающему на почтительном расстоянии дворецкому, что его услуги не требуются.
– А как вы себя чувствуете, Клодия? Я могу остаться, если хотите.
– Мне бы очень этого хотелось, – неожиданно для него ответила она, – но в этом нет необходимости, я и без того уже слишком злоупотребляю вашей добротой. И потом… уже очень поздно, это выглядело бы не совсем прилично, не правда ли?
– Я об этом не подумал, – честно признался Риордан, ощущая невольное и постыдное чувство облегчения. – Ну что ж, в таком случае…
Он умолк, когда она провела ладонью по его руке к плечу и заглянула ему в лицо умоляющими, широко раскрытыми глазами.
– Но… вы не обнимете меня перед уходом, Филипп?
Риордан вряд ли удивился бы больше, если бы она попросила взять ее на руки и отнести в спальню. Ему хватило ума пробормотать: "С удовольствием". Он покорно обнял ее и притянул к себе. От нее пахло дорогими духами, им же самим когда-то подаренными, но он вдруг поймал себя на том, что невольно сравнивает их запах с более тонким, волнующе неуловимым ароматом, исходившим от Касс. Его охватило чувство вины. Почему он никогда не вспоминал о Клодии, когда был с Касс, а вот с Клодией… Он выбросил тревожный вопрос из головы и немного отклонился, чтобы взглянуть на нее.
Ее глаза были закрыты. Впервые за все время их знакомства она казалась не испуганной и напряженной, а совершенно спокойной в его объятиях. К тому же она была действительно прекрасна: безупречная кожа, классические черты… Риордан запрокинул ей подбородок. Никакого сопротивления. Он нежно поцеловал ее. Клодия вздохнула и обвила его шею руками. Ни о чем не думая, он заставил ее раскрыть губы. Она сразу же немного напряглась, и он сменил тактику, осыпая легкими нежными поцелуями ее губы и щеки. Она опять успокоилась и крепче обняла его за шею. Скорее в виде опыта, нежели от большого желания, Риордан попытался проникнуть языком ей в рот.
Она отскочила как ужаленная.
– Клодия… О Господи, простите меня…
– Нет-нет, это я во всем виновата.
Она отвернулась, чтобы он не видел, как она вытирает рукой рот.
Проведя рукой по волосам, Риордан уставился на ее окаменевшую спину со смешанным чувством досады, сожаления и разочарования. Только одного, как ни странно, он не ощутил – удивления.
– На самом деле вам это вовсе не доставляет удовольствия, верно, милая? – осторожно спросил он.
– Мне так неловко. Просто не знаю, что сказать.
– Не нужно ничего говорить.
Риордан обошел ее, чтобы заглянуть в лицо, и снова обнял, сохраняя, однако, безопасную дистанцию.
– Все в порядке, – продолжал он, поглаживая ее по плечу. – Это совершенно неважно.
– Нет, это важно, – возразила она, всхлипывая и прижавшись щекой к его плечу. – Я знаю, что о вас говорят, я слыхала множество историй. А сегодня я видела эту Мерлин… Она такая красивая, такая…
Клодия покачала головой и утерла слезы, стараясь овладеть собой.
– О, Филипп, неужели я вам не противна? Ведь я так холодна!
– Вы вовсе не холодны. Не надо так думать. – Он и сам не знал, кого пытается убедить: ее или себя. – Просто вам нужно время, вот и все. А я умею ждать.
– Не знаю, не знаю…
– Зато я знаю. Честное слово, Клодия, вам не о чем волноваться. Все будет хорошо.
Но прижимая к себе ее одеревеневшее, неподатливое тело, Риордан почувствовал, как опасения охватывают его душу. Что он ей обещает? От чего отказывается? Холод проник ему в грудь и быстро распространился по всему телу. Его взгляд был мрачен, когда он уставился в пространство поверх головы Клодии. Он понимал, что она не сможет его согреть.
* * *
На следующее утро, еще до рассвета, Риордан выбрался из постели и потянулся за халатом. Босиком он вышел из спальни и спустился по лестнице. На его столе в библиотеке стоял графин тепловатой воды. Налив себе стакан, он подошел к банкетке под окном. К любимой банкетке Касс. Ему вспомнилось, как она сидела тут несколько дней назад, углубившись в какую-то книгу. Волосы рассыпались и длинными прядями свисали вдоль щек. Время от времени она отрывалась от чтения, чтобы снять свои новые очки и потереть переносицу.
Отхлебнув глоток воды, Риордан поморщился. Он спустился сюда, чтобы прогнать из головы мысли о Касс, избавиться от навязчивого сравнения ее с Клодией, невольно приходившего ему на ум. Это было безумием. Это было непорядочно по отношению к Клодии. Клодия несравненна – она будет его женой. Это решено. С такими, как Касс, мужчины спят, их берут в любовницы, но на них никогда, никогда не женятся. Почему она этого не понимает? Почему не хочет взглянуть на вещи разумно и стать его любовницей? Все ее разговоры о браке были просто шуткой, неудивительно, что он рассмеялся! Да кем она себя воображает? И кого надеется обмануть, заявляя, что предаваться с ним любви – "не правильно"? Ей всего девятнадцать, и, насколько ему известно, у нее уже было не меньше любовников, чем у него любовниц. Она может все отрицать до хрипоты, он все равно не поверит. Но в чем бы ни состояла ее игра, у нее все равно ничего не выйдет, Он твердо намерен жениться на Клодии.
Поставив стакан на подоконник, Риордан взял свой альт: вчера вечером он оставил инструмент на банкетке под окном, когда заметил стоявшую в дверях и наблюдавшую за ним Касс. Он начал рассеянно перебирать струны большим пальцем и погрузился в воспоминания. Касс хотела сказать ему что-то. Но что? Он тоже должен был кое-что ей сказать, но не смог выдавить из себя ни слова. С внезапной яростью обхватив тонкую шейку инструмента, он поклялся, что скорее умрет, чем уступит ее Уэйду.
Что сказал бы Оливер, если бы узнал, что он не только пренебрег его просьбой передать Касс указания насчет Уэйда, но и открыто пригласил ее переехать к нему в дом? Риордан внутренне содрогнулся, живо представив себе, как разгневается Куннн. Впрочем, его огорчение и разочарование будут, пожалуй, пострашнее гнева. Куинн обладал властью над ним, очень сильной и совершенно реальной. Это началось с его детских лет. Кроме того, на нем висел огромный долг благодарности Оливеру, и часть этого долга можно было вернуть, отдав Касс Уэйду.
Риордан встал, глядя сквозь ветви акации на светлеющее небо. Выбор представлялся ему совсем нетрудным. Он не сделает этого даже для Куинна, каковы бы ни были последствия. Касс принадлежит ему.