- Я бы сейчас не отказался от пары фунтовых бифштексов с кровью и жареной картошки… - мечтательно протянул он, оборачивая простыней бедра и направляясь в ванную.
- Посмотрю, что там у Габриэллы в холодильнике есть! Приходи, как закончишь! - крикнула ему вслед Вирджиния, накинула прозрачный халатик и сбежала вниз.
Ей повезло: она нашла и мясо, и лук, и картошку, и даже упаковку пива. Так что к тому времени, когда Марк, еле волоча ноги, появился в кухне, стол уже был накрыт, а по дому растекались умопомрачительные ароматы. Он потянул носом и тяжело плюхнулся на стул.
- Пахнет божественно. А ты, оказывается, еще и готовить умеешь. Клад, а не женщина!
Вирджиния чмокнула его в макушку, которая приходилась ей примерно на уровне плеча, и вернулась к плите.
- Только самое простое. Но жареное мясо - это мой конек. Так что с голоду не пропадешь, - со смешком ответила она.
- У тебя потрясающий голос, - заметил Марк. - Так бы сидел и слушал целыми днями.
- О, Марки, ты даже не представляешь, как я благодарна тебе. За все. Трудно представить, что бы со мной было, если бы не ты. Наверное, так и пошла бы в камеру смерти, ничего не видя и не слыша. - Она села рядом, взяла его большую, покрытую веснушками руку и поднесла к губам. - Ты спас меня, Марки, вернул к нормальной жизни. И дал мне самое главное, дал то, что наполняет жизнь женщины смыслом и радостью… Но ты же мне еще ничего не рассказал, - перебила она сама себя, вскочила и принялась раскладывать по тарелкам шипящее мясо.
- Да, в общем, рассказывать особенно и нечего, - откупоривая пиво, скромно отозвался Марк. - Если бы не предвыборный психоз нашего неуважаемого генпрокурора, то все бы давным-давно и без меня разъяснилось. Кремер - это парень, что начинал расследование, - сказал, что он даже свидетелей не успел всех опросить, как дело затребовали наверх, а его оттерли в сторону. А там уж местные ребята повернули все так, как им было удобно. Ну ладно, что зря болтать-то. Короче говоря, Эд дал мне добро заручиться помощью одного сыскного агентства. Мы всего-навсего организовали круглосуточное наблюдение за всеми, кого ты назвала, и в их отсутствие обыскали жилье, машины, рабочие кабинеты. И у Эдвины Марлоу нашли интересные документы.
- Какие?
- Фотографии, письма и прочее. Ты, конечно, не в курсе, что Кристин неродная дочь Десмонда?
Вирджиния ахнула.
- Неродная? Не может быть! Хотя… хотя это многое объясняет. В частности то, почему он ее так ненавидел. А она, Кристин, знала об этом?
- Догадывалась, наверное. Но точно узнала только недавно, когда ей Эдвина рассказала.
- А той откуда стало известно? - удивилась Вирджиния и тут же добавила: - Хотя, конечно, кому и знать, как не ей? Она пробыла с Десмондом больше тридцати лет…
- Именно. Кому, как не ей! Вторая миссис Десмонд, мать Крис, очень хорошо относилась к Эдвине, доверяла ей во всем. Она-то и пожаловалась, что не может забеременеть от мужа, а ей до смерти хочется иметь ребенка. Как там дело вышло, сейчас уже не помню, но Эдвина познакомила миссис Десмонд со своим братом. Так на свет появилась Кристин. Ну а Десмонд, естественно, полагал, что это его дочь.
Вирджиния присвистнула.
- Вот это да! Значит, Крис - родная племянница Эдвины?
- Точно. Все закрутилось в июне, когда некий бывший заключенный прислал твоему мужу письмо с предложением продать ему кое-какие сведения за пятьдесят тысяч долларов. Он отбывал срок с настоящим отцом Кристин, и тот все ему рассказал перед смертью. Выйдя на свободу, этот парень решил обеспечить себе безбедное будущее и написал Десмонду. Тот нанял сыщика и поручил выяснить, что к чему. А когда разузнал, в чем дело, то в первую очередь со скандалом уволил Марлоу. Он хотел все оформить законным путем, хотел, чтобы суд признал, что он не является отцом Кристин.
- Но зачем? Столько лет ведь прошло?
- Зачем? Да затем, чтобы она не стала его наследницей ни в каком случае. Тогда он мог бы спокойно развестись с тобой и никогда больше не жениться.
- Но я не понимаю… - еле слышно пробормотала Вирджиния, подавленная обилием свалившейся на нее информации. - Я все же по-прежнему не понимаю, почему он не мог написать завещание и оставить деньги кому захочет?
- Жизнь - странная штука. А люди еще страннее, - с усмешкой ответил Марк, отправляя в рот большой кусок мяса и с наслаждением пережевывая его. - Кто бы мог подумать, что безжалостный делец Десмонд - человек крайне суеверный. Когда-то давно цыганка предсказала ему, что он умрет через месяц после составления завещания. Вот так-то! Ты можешь представить себе, что он помнил об этом всю жизнь? И не только помнил, но и свято верил?
- Фантастика! Так вот почему он женился на мне, - задумчиво произнесла она. - А я-то удивлялась… Мне тоже эти отговорки по поводу налогообложения показались странными, но не мое это было дело. Да-а… и что же дальше?
- А дальше все проще простого. Эдвина рассказала племяннице обо всем, что случилось, и о том, что ей удалось разузнать о планах Десмонда, и та словно с ума сошла. По ее словам, Крис визжала как ненормальная, каталась по полу, пока изо рта чуть ли не пена пошла. Ей с трудом удалось кое-как привести ее в чувство. Кристин заявила, что убьет Десмонда, убьет с радостью и легкостью. За все, что он сделал и с ней, и с ее матерью, и с Эдвиной. Короче говоря, тетка поняла, что ей не остановить Кристин и что она должна помочь ей, иначе та обязательно натворит глупостей и попадется. Это Эдвина Марлоу стащила твой пистолет из тумбочки и подложила вместо него другой, похожий. И это она выбрала день, когда ни тебя, ни Габриэллы не должно было быть в это время дома. И это она организовала племяннице алиби. И это она стояла за дверью, когда Кристин бесновалась и размахивала пистолетом, угрожая тебе. Она же переодела тебя в тот костюм, в котором тебя нашли, сунула в карман окровавленный платок, "спрятала" халат со следами крови. Они погрузили тебя в машину Эдвины и выкинули на дороге там, где тебя и нашли. И, заметь, им бы все это с легкостью сошло с рук, если бы не одно непредвиденное обстоятельство.
- Какое?
- То, что ты то ли из-за удара по голове, то ли в результате психологической травмы потеряла помимо слуха и голоса еще и память. Не забывай, я ведь взялся за расследование только тогда, когда понял, что ты говоришь правду. О, Эдвина хитрая бестия, она рассчитывала на твою любовь и верность больному брату. Она конечно же узнала о нем от Десмонда, как ты и подозревала. Так что они с легкостью вышли бы безнаказанными. Ты ведь не стала бы опровергать обвинения, правда?
Вирджиния сидела, прижав руки к пылающему лицу, и слушала, боясь пропустить хоть слово.
- Да, правда, - тихо согласилась она.
- Верность, дорогая моя, конечно, не порок, но тебя она довела бы до смерти. Вот так-то…
- Господи, Марки, но ведь… Да как же они могли? Что я им такого сделала?
- Человеческая алчность - причина почти всех преступлений. Они специально устроили все так, чтобы подозрение пало на тебя. А после того как тебя осудили бы за убийство мужа, Кристин осталась бы единственной законной наследницей. Вот и все. Просто и эффективно.
- Какой ужас, Марки, какой кошмар…
Она начала задыхаться. Еще минута - и у нее началась бы настоящая истерика. Но Марк был начеку. Он вскочил, подхватил ее на руки и начал покрывать быстрыми поцелуями лицо, шею, грудь, руки…
И еда, и подробности ужасного рассказа были вскоре забыты. А еще через полчаса Вирджиния призналась:
- Знаешься никогда не занималась любовью в кухне на полу.
Марк самодовольно ухмыльнулся и поинтересовался:
- А как насчет ванной? Может, переберемся туда?
Она в ответ радостно рассмеялась.
- Куда прикажешь, о мой воинственный повелитель!
Следующим утром в машину садилось лишь жалкое подобие, бледная тень обычно румяного здоровяка детектива Марка Стэтсона.
Прошло две недели.
- Мистер Бернштейн, здравствуйте, это Вирджиния Десмонд… Нет, я не по поводу бумаг… Что? Нет-нет, у меня вопрос… хм… сугубо личного плана… Я хотела спросить, не знаете ли вы, где я могу найти мистера Стэтсона? Я не видела его с того дня, как арестовали Эдвину и Кристин. Нет, он не отвечает на мои звонки. Конечно, я посылала почту. Но… - Она не выдержала, опустилась на пол рядом с аппаратом и беззвучно заплакала.
- Где вы, миссис Десмонд? - спросил Эд.
- Дома… - с трудом выдавила она, подавляя слезы.
- Я подъеду к вам через полчаса, если не возражаете.
- Нет-нет, конечно, не возражаю. Но, мистер Бернштейн, вы что-нибудь знаете о Марке? Я хотела сказать…
- Не волнуйтесь, миссис Десмонд, с ним все в порядке.
В трубке раздались короткие гудки, но она не выпускала ее из рук, пытаясь осмыслить последние слова адвоката. С Марком все в порядке? Значит… значит, он не занят на работе, не болен, не попал под машину. Ничего страшного с ним не приключилось. Все, что представлялось ее встревоженному воображению, было лишь химерой, выдумкой, мыльным пузырем…
Бернштейн не сдержал своего слова - он примчался через двадцать три минуты.
- Я очень рад, что вы мне позвонили, миссис Десмонд, - начал он, сев в предложенное ему кресло.
- Вирджиния… зовите меня, пожалуйста, Вирджиния, - негромко сказала она.
- Хорошо. В таком случае я Эд. Итак, Вирджиния, скажу вам сразу: мне известно о том, как Марк относится к вам.
- Вот как? Что ж, приятно слышать, - с еле заметной ироничной ноткой ответила Вирджиния. - Потому что мне это-то как раз и неизвестно.
- Неужели? - немедленно ощетинился Эд, оскорбившись за друга. - Так вы не знаете, что он и только он вытянул вас из этой передряги? И не знаете, что если бы ему все же не удалось прижать настоящих убийц, то у него уже были готовы паспорта и билеты на самолет в Рио? И что он собирался продать свою квартиру, чтобы обеспечить ваше существование там?
Вирджиния задохнулась.
- Эд, Эд, успокойтесь! Я конечно же знала и знаю, что только ему обязана своей свободой. Скажу больше, только ему я обязана тем, что ко мне вернулись слух и голос. А вот про квартиру… нет, про это я не знала. Но, пожалуйста, не поймите меня неправильно… Я… я… Э, да что там ходить вокруг да около! - Она отчаянно махнула рукой и решилась. - Я люблю его, Эд, люблю больше всего на свете, а он… - Из широко открытых глаз Вирджинии, устремленных на адвоката, потекли слезы.
- А что он? Разве он вас не любит?
- Но он ни разу не заехал ко мне, не позвонил! Ни разу за целых две недели! - с болью и горечью выкрикнула она. - Разве это любовь? Как он мог так поступить? Он ведь говорил мне… говорил… - Голос ее сошел на нет, зато слезы лишь усилились.
- Вирджиния, Вирджиния, перестаньте плакать и выслушайте меня, - насколько мог твердо сказал Бернштейн, хотя никакой твердости не испытывал и в помине. Женские слезы всегда пугали его больше чумы, больше атомной войны. - У Марка трудное положение. Очень трудное. Когда он полюбил вас - да-да, полюбил, он сам мне об этом сказал, - вы были кем? Несчастной, несправедливо обвиненной в тяжком преступлении, которого вы не совершали. И вас, с учетом сложившихся обстоятельств, ждал смертный приговор. Верно? - Вирджиния молча кивнула и начала вытирать глаза платком. - А теперь… теперь вы кто? Свободная, молодая и очень, подчеркиваю, очень богатая женщина. Ваше состояние… впрочем, вы и сами это знаете. А кто он? Обычный полицейский с мизерным жалованьем, неважно одетый и вечно с утра до глубокой ночи занятой. Что он может дать вам, женщине обеспеченной и привыкшей к праздной и веселой жизни? У него уже был такой эксперимент, и он плохо закончился. Марк очень долго переживал свой развод. Неудивительно, что теперь он дует на воду…
- Господи, неужели Марк на самом деле так думает обо мне? - в ужасе спросила Вирджиния. - Да кем бы и где бы я сейчас была, если бы не он? Гнила бы в тюрьме.
- Совершенно с вами согласен. Признаюсь честно, шансов на успех у меня не было. Ни единого, - откровенно признал адвокат. - Мне даже неловко счет вам было посылать. Но дело не только в этом. А еще и в том, что активное участие в вашем деле дурно для него обернулось. Брэндон разузнал, кто отнял у него столь необходимый, с его точки зрения, процесс, и надавил на все рычаги. Ему это нетрудно, учитывая его пост. Они как раз в его руках. Марка разжаловали. Перевели в дорожный патруль. Так что теперь гроза убийц собирает дорожные штрафы. Вот так-то, Вирджиния. Ну и, конечно, пьет. Плохо ему. Очень плохо. Так что я даже не знаю, как ему помочь…
Глаза Вирджинии вспыхнули жарким огнем ярости.
- Спасибо, Эд, что рассказали мне. Какой же он, однако, подонок, этот ваш генеральный прокурор. Нет, система, которая породила такое вонючее дерьмо, не заслуживает Марка Стэтсона. Еще раз спасибо, что поговорили со мной откровенно, Эд. Думаю, я знаю, как помочь Марку. Скажите только, где я могу его увидеть?
Марк выписывал очередной, сорок восьмой за этот день штраф за превышение скорости, когда около него, взвизгнув тормозами, остановился серебристый "крайслер". Он зло усмехнулся - еще одна легкая жертва - и двинулся к окну водителя, но остановился. Дверца распахнулась, показалась длинная стройная нога, обутая в изящную туфельку на высоком каблуке, а за ней…
Он тяжело сглотнул.
Она!
Вирджиния!
Его Джинни!
Снова сглотнул.
Нет, не его… не его… не его… На черта ей нужен такой, как он! Она настоящая красавица, а он… он чудовище. И все же до чего же хороша! Просто потрясающа! И как он ее любит, как любит…
Горло сжалось от отчаяния и боли утраты.
- Марки, наконец-то я тебя нашла! - прозвенел ее нежный голос.
- Ты… ты меня искала?
- Ну еще бы! Мне надо кое-что сказать тебе. Нет, вернее, отдать.
Он покраснел, побледнел, позеленел. Так и есть, она хочет вернуть ему забытый в ее особняке джемпер. Марк ощутил на себе любопытный взгляд парня, которому выписывал штраф, и махнул рукой, чтобы уезжал. Тот воспользовался нежданной удачей и не стал терять ни секунды.
- Что же?
- Вот это. - Вирджиния открыла сумочку и движением фокусника вытащила оттуда длинный белый конверт.
Марк почувствовал, как его замутило. Оказывается, все еще хуже, чем он подозревал. Она привезла ему чек. Хочет расплатиться за его услуги.
- Ну, бери, что же ты? Бери!
- Что… что это такое? - хрипло прокаркал он, не желая заглядывать внутрь.
- Приглашение на мою свадьбу.
Бах! Из глаз посыпались искры, дыхание перехватило, в голове помутилось. Нокаут!
- На… на свадьбу?
- Да, на свадьбу. Почему это тебя так удивляет? - заглядывая ему в лицо невинными глазами, вопросила Вирджиния.
- Да нет… нет, не удивляет. Меня в жизни давно уже ничего не удивляет… И когда же?
- Вообще-то я хотела еще десять дней назад, - оживленно прощебетала она. - Но мой жених никак не мог выкроить время. Нам понадобится еще неделя, чтобы все подготовить.
- Что ж… - ответил Марк, неимоверным, нечеловеческим усилием воли сдерживаясь, чтобы не заорать и никого не ударить, - поздравляю.
- Спасибо, Марки, спасибо огромное. Я так счастлива! Ты даже не представляешь! Ты ведь придешь, правда? Придешь?
- Через неделю? Извини, у меня будет дежурство.
- Нет, Марки, не говори так! Без тебя ведь свадьба не свадьба!
Этого он уже не стерпел и взорвался:
- Заткнись! Как только у тебя язык повернулся, комедиантка! Лучше бы ты так и оставалась немой. Или… или это все тоже было игрой? Притворством? А я-то, жалкий кретин…
С трудом удерживая улыбку, Вирджиния заявила:
- Предупреждаю, если ты, Марк Стэтсон, не явишься на мою свадьбу, я подам на тебя в суд. За нарушение обещания жениться. У меня и доказательство имеется. И Эд, между прочим, пообещал, что возьмется за это дело и даже скидку мне предоставит. Вот так-то. - Она достала еще какую-то бумажку и потрясла у него перед носом. - Напоминаю, ты обещал, что "мы будем любить друг друга всю жизнь. По крайней мере ближайшие лет пятьдесят". Обещал? Вот теперь и расплачивайся.
Он смотрел на нее совершенно диким, ничего не понимающим взглядом. И Вирджиния не выдержала, кинулась к нему на шею, не обращая внимания на кучку собравшихся зевак, и, жарко целуя, забормотала:
- О, Марки, как ты только мог уйти и оставить меня так надолго? Ты же украл у нас целых две недели счастья! И все почему? Почему? Потому что не верил, что я люблю тебя больше всего на свете? Но это так, так! Марки, поверь, я оглядываюсь назад, на все свои двадцать семь, почти уже двадцать восемь лет, и единственное за все эти годы время, когда я была счастлива, это те часы, что провела с тобой. Ты изумительный, поразительный, неповторимый, и мне никто не нужен, кроме тебя! Я люблю тебя всего целиком, таким и именно таким, какой ты есть. И я скажу об этом ровно через неделю в церкви и попробуй только не быть там! Впрочем, - на минуту отпуская его и коварно улыбаясь, добавила она, - я этого не допущу. Уж теперь-то я не выпущу тебя из виду ни на минуту!
Все еще не до конца понимая и веря, Марк глупо пробормотал:
- Но, Джинни, у меня же работа…
Вирджиния взорвалась:
- Работа?! Да пропали пропадом такая работа, где какой-то продажный карьерист имеет возможность так унижать самого лучшего, самого талантливого, самого… самого… - Она задохнулась от гнева, но Марк прижал ее голову к своей груди и начал поглаживать и что-то нежно приговаривать, не замечая ничего вокруг. - Марки, любимый мой, - немного успокоившись, произнесла Вирджиния, - давай уедем из этого чертова города, где всегда дождь, ветер, грязь, убийства, ограбления и гнусные политические интриги. Плюнем на все и уедем к теплу, солнцу, морю, приволью и счастью.
Он пальцем приподнял ее подбородок, заставил посмотреть ему в глаза и спросил, чтобы развеять последнюю крупицу сомнения:
- Ладно. Почему бы и нет? Но только после того, как ответишь мне на один вопрос.
- Какой?
- Что же все-таки в этом конверте, а, Джинни?
- Именно то, что я и сказала. Приглашение на свадьбу. Смотри!
На открытке, изукрашенной ангелочками, цветами и кольцами, были отпечатаны слова:
"Мистер Марк Стэтсон и миссис Вирджиния Десмонд имеют честь пригласить вас на церемонию бракосочетания, которая состоится 22 декабря в 14 часов в церкви Святого Иоанна".
Марк обхватил ее руками, заключив в поистине медвежье объятие, и буквально впился губами в ее рот, уже с радостной готовностью подставленный навстречу его поцелую, не замечая холодного дождя, смешанного с мокрым, липким снегом. Да и какое ему было до этого дело? Ведь для него, для них обоих наступила весна - вечная и бесконечная ВЕСНА!
Примечания
1
Джолиет - городок неподалеку от Чикаго, где находится тюрьма штата Иллинойс и неформальное название самой тюрьмы. (Прим. пер.)
2
По одной из версий имя Марк происходит от имени римского бога войны Марса. (Прим. авт.)