- Джинни, я люблю тебя, люблю больше всего и всех на этом чертовом свете. Твой подонок муж заслужил то, что с ним случилось. Даже если это сделала ты, я тебя не буду ни винить, ни презирать. Я бы жизнь отдал, чтобы быть с тобой, а он… он был на тебе женат и так мучил! Так терзал! Да я бы сам, собственными руками убил эту грязную скотину, клянусь!
Ее карие глаза, неотрывно следившие за ним, засияли огнем любви, а губы приоткрылись, взывая и моля. И он не сдержался, да и не хотел сдерживаться. Пусть на миг, на мгновение, но он покажет, докажет Вирджинии, что она может быть любимой.
Их поцелуй был долгим и сладостным. Сердца бились в унисон, руки, лихорадочно переплетаясь, гладили, ласкали, брали и давали. Они задыхались от невыносимой, невыразимой, несказанной смеси страсти и нежности, два одиноких, измученных жаждой путника в пустыне под названием Жизнь, нашедших и обретших друг друга в прохладном благотворном оазисе у источника по имени Любовь…
Пронзительный телефонный звонок помешал поцелую перерасти в нечто большее. Марк указал Джинни на трезвонящий аппарат, вопросительно вскинул брови. Она недоумевающе пожала плечами и показала: ответь ты.
Их безмолвная беседа была прервана появившейся на пороге Габриэллой.
- Мистер Бернштейн спрашивает, здесь ли детектив Стэтсон, и если здесь, то может ли он поговорить с ним. Что я должна ответить?
Марк поднялся с колен, несколько смущенный, что их застали в таком положении.
- Я возьму… - Голос его сорвался, не дав закончить фразу с первой попытки. - Я поговорю с ним здесь. Благодарю вас. - И, дождавшись, когда служанка выйдет, снял трубку. - Стэтсон слушает.
- Марки, еще раз здравствуй. - Голос Бернштейна был мрачнее и утомленнее, чем при первом их в этот день разговоре. - Хотел предупредить тебя по поводу встречи. Мне тут необходимо отлучиться на пару-тройку часов. Вернусь в офис не позднее пяти тридцати и буду ждать твоего звонка. Так тебя устроит?
- Да, вполне.
- У тебя все в порядке? Есть прогресс?
- Все узнаешь, когда увидимся. И учти, разговор будет серьезный, - предупредил его Марк.
- Это уже кое-что. А то я подустал от пустой болтовни.
- Меняй профессию. В твоем деле почти все пустая болтовня, хоть и стоит немало.
- Эй, приятель, помилосердствуй, хоть ты не втыкай нож в спину. И так тошно…
- Извини, Эдди, я не хотел. Самому не очень весело. Ладно, договорились, позвоню.
Он быстро вернулся к Вирджинии, наклонился, обнял и написал:
Это Эдди. Мы должны встретиться с ним сегодня вечером и обсудить, что делать дальше.
Карие глаза раскрылись широко-широко, губы, чуть припухшие от пылкого поцелуя, вздрогнули.
Ты собираешься скоро уходить?
Он расслышал жалобные нотки в холодном мерцании букв на мониторе и нежно чмокнул любимую в щеку.
Настоящий мужчина всегда уходит. Но лишь затем, чтобы вернуться. Ясно?
О Марки, я верю, что ты настоящий мужчина, - выдохнув, написала Вирджиния и кокетливо покосилась на него. - Почувствовала, когда ты прижимал меня. Но почему бы тебе не доказать это окончательно прямо сейчас?
Увы, ее коварный призыв не произвел на него желанного впечатления.
Если бы я сделал так, как ты просишь, то доказал бы лишь то, что я настоящий самец. А настоящий мужчина это нечто совсем другое. Он в первую очередь думает о том, как защитить любимую, и лишь затем - как удовлетворить ее физически. Ясно, соблазнительница?
Джинни хихикнула, потом удовлетворенно вздохнула.
Ты даже не представляешь, Марки, как удивительно я себя чувствую. Словно меня окружили теплым и мягким облаком, удивительно нежным и в то же время абсолютно твердо-непроницаемым для окружающего мира. Это облако - твоя забота. И мне в нем спокойно и надежно. Впервые в жизни.
Вот и отлично. Но чтобы так было всегда, мы сейчас должны продолжить нашу работу. Согласна? - спросил Марк.
Что ж, как скажешь, - покорно ответила она.
Итак, вернемся к этой Эдвине. Если она была любовницей твоего мужа, то почему он ее выгнал?
Понятия не имею. Неужели ты думаешь, что он обсуждал со мной свои решения? Мое положение в этом доме было почти таким же бесправным, как у Габриэллы. С одной лишь разницей - я вынуждена была терпеть его в своей постели.
Марк грозно нахмурился, непроизвольно сжал кулаки.
Почему ты не подала на развод? Если бы у тебя был приличный адвокат, он смог бы добиться, чтобы ты получила кругленькую сумму.
Ха! Лайонел предупредил меня, что, если я попытаюсь "выкинуть", как он выразился, нечто подобное, он добьется аннулирования брака. И знаешь, я ему поверила. Может, и зря, но… В конце концов, он требовал от меня не так и многого. Я научилась терпеть и справляться с его требованиями.
Да? Тогда скажи, откуда и почему у тебя появился пистолет?
О, я купила его. На следующий день после того отвратительного случая, когда Лайонел практически изнасиловал меня, пока я была без сознания, ну, после того как я застала его с женщиной в первый раз…
Ты не говорила мне об этом.
Не хотела. Это была гнусная сцена, и Лайонел вел себя как последнее дерьмо. Ты спрашивал, каковы были его сексуальные пристрастия? Не знаю, чем он занимался с другими, но ему доставляло особое удовольствие приходить после этого ко мне и… ну, сам понимаешь. В тот первый раз я пришла в ужас. Хотела покончить с собой. Купила пистолет. Сняла номер в мотеле, сидела на кровати, держала его у виска. Потом подумала о Джерри, о том, что его ждет, если я убью себя. И вернулась. А пистолет остался. Его последующие визиты не стали менее противными, но я говорила себе, что он мой муж и терпеть его моя обязанность. Во всяком случае, по отношению к брату. И я терпела. Вот, Марки, теперь ты знаешь обо мне самое скверное. И если захочешь плюнуть, развернуться и уйти, то не мне тебя винить, - закончила Вирджиния и долго сидела, не поднимая глаз.
Не болтай ерунды, - ответил Марк. - Никуда я не уйду. А если уйду, то только с тобой. Давай не будем больше возвращаться к этой теме. Тебе не повезло, ты вышла замуж за животное - скверное, грязное, пошлое и подлое. Но откуда ты могла знать? Скажи мне лучше, кто еще, кроме перечисленных тобой людей, мог желать покончить с Десмондом?
Вирджиния горько усмехнулась.
Да, в общем-то, если быть предельно честной, то я сама. Я же говорила, что не помню. И я боюсь. Боюсь, Марки. Ужасно, смертельно боюсь момента, когда черная пелена, скрывающая от меня события того дня, спадет и я вспомню, что именно я спустила курок. Ведь они были убиты из моего пистолета. Кто же мог это сделать, кроме меня? Кто? Он был у меня в кармане халата, когда я спустилась вниз.
Но ты же сказала, что мысли о Джерри помешали бы тебе, разве нет? - напомнил ей детектив.
Да, я почти уверена в этом. К тому же не вижу причины, которая вынудила бы меня выстрелить. К его изменам, к развлечениям с другими женщинами я давно привыкла. Они меня не волновали. Нисколько. Поначалу да, я мечтала подкрасться и всадить в него всю обойму. Но скоро все прошло. Он стал мне глубоко безразличен. Я терпела его как неизбежное зло. Так почему же я должна была вдруг начать палить? Да еще в его девицу? Она-то в чем виновата была? С какой стати мне ее убивать? - Вирджиния уныло пожала плечами. - Не знаю и не понимаю. Но и не отрицаю совсем такой возможности. И все пытаюсь разобраться, что же это был за грохот, который заставил меня спуститься.
Давай, Джинни, давай попробуй еще раз. Начни с самого начала. С утра. Вот ты проснулась и что дальше?
О, это было прекрасное утро. Ведь я должна была поехать в санаторий на свидание с моим малышом и провести день с ним.
Как? - удивился Марк. - Как же ты оказалась дома во время убийства? И кто знал, что ты должна была уехать на весь день?
Лайонел знал. Он ведь следил за частотой моих визитов. Габриэлла была в курсе. Она накануне испекла для Джеррика его любимое печенье. Габи очень добрая женщина, настолько, что я как-то не выдержала и поделилась с ней. Она очень мне сочувствовала. Да вот, собственно, и все.
А уволенная служанка? Она могла знать?
Ну, в принципе могла. День был выделен постоянный - последняя пятница каждого месяца. Тогда же и Габриэлле полагался выходной. Я, конечно, ничего не говорила Эдвине, но, учитывая ее отношения с Лайонелом, полагаю, она была в курсе.
Ясно. Что насчет Кристин?
Нет, не думаю. Вряд ли она вообще знала, что у меня есть брат. Не думаю, чтобы Десмонд обсуждал с ней такие вещи. Он вообще почти не разговаривал с ней, даже когда она приезжала в гости, что случалось нечасто.
Ну хорошо. Вот ты проснулась, и что дальше? Кто где был?
Лайонел уже уехал, когда я спустилась вниз. Он всегда уезжал рано, когда у Габи бывал выходной в рабочий день, так что я позавтракала в полном одиночестве. Потом не торопясь оделась, вызвала такси и…
Такси? А почему ты не поехала на своей машине?
Накануне что-то приключилось с зажиганием, и я оставила ее в мастерской. Такси прибыло в полдень. Я заехала в торговый центр, что на углу Джеймс и Пятьдесят пятой, набрала кучу всяких игрушек и поехала в санаторий. И только там узнала, что не могу увидеть Джерри. Он был в изоляторе. Ветрянка. И сколько я ни просила, сколько ни уверяла, что уже переболела ею, меня к нему не пустили. Так что я оставила подарки и сразу вернулась.
Во сколько это было?
Около двух. Я поднялась к себе, побродила, подумала, чем бы заняться, решила принять ванну. Вода всегда действовала на меня успокаивающе, а я очень расстроилась из-за того, что не смогла увидеть Джерри…
Сколько времени ты провела в ванне?
Думаю, с полчаса, минут сорок. Я не смотрела на часы. Спешить мне было некуда. Потом перекусила и просто валялась на кровати, читала. Вскоре услышала звук приближающейся машины. Это Десмонд приехал домой с очередной подружкой.
В котором часу?
Думаю, в начале четвертого.
Ты должна была быть в особняке в это время?
Нет. Обычно я возвращалась после семи.
Он знал, что ты дома?
Откуда? Я не звонила, и машины моей не было на обычном месте. Но мое присутствие его бы не смутило и не остановило. Я же тебе говорила, он часто привозил девок домой. Ему это было в кайф.
Ясно, продолжай.
Я надела наушники, чтобы не слышать, и продолжала читать. А потом раздался этот грохот. Я удивилась и испугалась. Сама не знаю чего. Нашла в тумбочке пистолет, сунула его в карман и на цыпочках спустилась вниз. Дверь гостиной, где он обычно развлекался, была закрыта. Я подкралась ближе, взялась за ручку, повернула и потянула дверь на себя. - Пальцы Вирджинии, только что проворно танцевавшие по клавишам, остановились.
Да, и что дальше?
Она покачала головой.
Не помню. Не помню, хоть убей. Каждый раз на этом месте возникает пустота. Все, после этого - ничего. До тех пор, как пришла в себя в больнице. Ты веришь мне, Марки? Веришь?
Верю. Почему же нет? Временная амнезия - явление, широко распространенное у людей, переживших тяжелую физическую или психическую травму. У тебя же была и та, и другая. Ты или упала и ударилась головой, или же тебя ударили. Не помнишь?
Нет. Знаешь еще что? Когда я подходила, то вроде бы услышала голос. Кажется, женский, но довольно грубый. Мог быть и мужской.
Не узнала?
Нет. Снова нет. Опять нет! Черт, черт, черт! - Несчастная женщина заколотила кулаками по ни в чем не повинной клавиатуре.
Успокойся, Джинни, успокойся. Знаешь, у меня есть мысль. Если ты не боишься, то, может, попробуешь обратиться к гипнотизеру? - Марк сразу заметил, как она от удивления широко распахнула глаза. - Не ожидала от меня такого предложения? Я и сам не верю в эту чушь, но терять-то ведь нечего, а приобрести в случае удачи можно все. Что скажешь?
Вирджиния пожала плечами, подумала, еще раз пожала. Взглянула с сомнением.
Не знаю, Марки. А вдруг я не вспомню, а мне что-нибудь внушат?
Ну почему же? Тебе ведь не обязательно сообщать, кто ты такая. Впрочем, это бредовая идея. Не обращай внимания. Но скажи мне, ты сама-то не размышляла над тем, как могла очутиться на дороге полностью одетая, если спустилась вниз в халате?
Сотни раз. Но согласись, версий можно придумать десятки. Какая из них будет правильной? Например, я вошла, увидела, что Лайонел бьет ту девушку, рассвирепела и застрелила его. Потом испугалась, вернулась в спальню, оделась и побежала куда глаза глядят. И бежала, пока меня не сбила машина. Так подойдет?
Марк поморщился.
Нет. Полная чушь. Если ты рассвирепела из-за девушки, то почему убила и ее? И почему не стерла отпечатки с пистолета? А также почему в нижнем ящике твоего письменного стола осталось письмо от любовника с предложением избавиться от мужа и сбежать с ним? И еще почему…
9
Грохот перевернутого кресла заставил Стэтсона вздрогнуть и поднять глаза. Вирджиния, вскочившая с него с перекошенным от ужаса лицом, трясущимся пальцем указывала на только что набранные им слова.
Что? Ты не знала, про письмо?
Она отрицательно помотала головой.
- Не может быть! - вслух выкрикнул Марк и кинулся к телефону. - Эд ничего не сказал тебе? Но почему?
Он принялся лихорадочно набирать номер, вспомнил, что адвокат предупредил о своем временном отсутствии, швырнул трубку на место и вернулся к компьютеру. Только тут он заметил, что Вирджиния по-прежнему стоит и дрожит всем телом, подбежал к ней, крепко обнял и забормотал:
- Ну-ну, ничего, не волнуйся, все образуется. Ничего, я тебя вытащу из этой передряги. Так или иначе, но я спасу тебя. Чего бы мне это ни стоило.
Через несколько минут дрожь стала уменьшаться и вскоре совсем оставила хрупкое тело Вирджинии. Марк смог наконец-то отпустить ее, чтобы поднять кресло, сел, притянул ее к себе на колени и, собравшись с мыслями, начал:
Итак, ты ничего не знаешь о том, что при обыске нашли письмо.
Молодая женщина снова начала дрожать, но заставила себя собраться с духом и с мыслями и ответила:
Я понятия не имею ни о каком письме, уж тем более о любовном. У меня и любовника-то никогда не было. Даже до замужества, не говоря уж после… Ты - первый и единственный мужчина, которого я полюбила. Клянусь тебе в этом. У меня был знакомый парень, когда я еще в колледже училась, мы несколько раз ходили в кино, но потом он уехал на Западное побережье, и все кончилось, даже не начавшись. Ты веришь мне?
Верю, Джинни, верю. Не волнуйся так. Эдди был прав: в этом деле слишком много улик, указывающих на твою вину. В действительности так не бывает.
Марки, я не знаю, не понимаю, почему мистер Бернштейн ничего не сказал мне об этом письме. Чего еще я не знаю? Господи, голова идет кругом. - Она помассировала виски кончиками пальцев, закрыла глаза и задумалась. А когда открыла, внезапно просияла. - Но ведь это здорово, Марки! Если письмо поддельное, а я знаю, что это так, то это может означать только одно: я невиновна! Невиновна! Слава богу! Как бы то ни было, что бы ни случилось, но теперь я знаю, что не убивала их! Не могла же я сама написать это письмо и оставить его в качестве улики?
Вирджиния вскочила, не в состоянии справиться с охватившим ее ликованием, и закружилась по комнате.
Марк поймал ее в объятия, чмокнул куда-то пониже левого уха и с трудом заставил вернуться на место. Но стоило только Вирджинии сесть, как оживление ее испарилось бесследно. Ему трудно было поверить, что пару секунд назад эта поникшая, убитая горем женщина порхала по комнате веселым беззаботным мотыльком.
Джинни, что с тобой? Что произошло? Ты же говорила, тебя истерзала мысль о том, что ты можешь все же оказаться убийцей.
Да, Марки, это верно. Но зато теперь я поняла, что могу умереть невинной.
Откуда такие мрачные мысли, дорогая моя? Ты не умрешь. Во всяком случае, в ближайшие лет пятьдесят.
Как же ты не понимаешь, Марки? А еще детектив называется! Как можно доказать, что у меня не было любовника? Что никто не писал мне любовных писем? Это… это невозможно, разве не так? Скажи мне правду, ответь, разве я не права?
Карие глаза Вирджинии потемнели, как грозовые тучи, от страха, тоски, ужаса, бог знает чего еще. Они смотрели ему в душу и требовали ответа - прямого и честного.
Да, Джинни, это доказать практически невозможно. Но это еще ничего не значит. Твоя невиновность будет однозначно установлена, когда найдется истинный убийца. Вот так. И сделаю это я. А если не смогу…
Да, если не сможешь? - перебила Вирджиния. - И вообще, почему ты должен тратить на меня свое личное время? Откуда ты знаешь, может, я солгала тебе? Может, у меня не один, а целых два или даже три любовника? И один из них помог мне угрохать муженька, чтобы загрести его денежки? И я специально пытаюсь очаровать тебя своей слабостью и беззащитностью, чтобы ты помог мне выпутаться, а потом удеру с ним?
Он вздохнул, терпеливо повернул ее лицом к себе, не выпуская, встряхнул что было сил так, что у нее зубы застучали.
Прекрати истерику. Немедленно! У нас слишком мало времени, чтобы разбазаривать его подобным образом. Итак, теперь мне необходимо, чтобы ты дала мне координаты Кристин Десмонд, Эдвины Марлоу и Габриэллы, и еще Треверса и Раскина из фонда, если знаешь. Не знаешь, не беда.
Бедная Джинни судорожно всхлипнула, шмыгнула носом, снова всхлипнула. Встала с его колен, налила себе давно остывшего кофе, сделала глоток, другой, третий… Постояла, бездумно созерцая узор паркетного пола. Повернулась, внимательно поглядела на Марка Стэтсона, единственного и неповторимого, внезапно не просто вошедшего, а буквально ворвавшегося в ее жалкое существование, когда то стремительно катилось к бесславному финалу, и на миг подарившего ей надежду на жизнь, на счастье, на большое, истинное и взаимное чувство…
Пожалуйста, скажи мне все. Все, чего я не знаю. Какие против меня улики?