- Ты, - мрачно прорычал итальянец, - была моей с шестнадцати лег. Теперь тебе двадцать, и мы любили друг друга все эти годы. Стивен никогда не вставал между нами. Ты всегда принадлежала только мне.
Эти слова заполнили ее мозг, извергая из глубин памяти образ Фреда, его сильные руки, обнимающие ее, его рот, исследующий ее тело. Он первый и единственный мужчина в ее жизни.
- Я принадлежу только себе, - пробормотала Марианна, извиваясь, чтобы освободиться.
- Скажи мне, что любишь его, - грубо прорычал Фредерик, глядя на нее в упор. - Я хочу услышать это от тебя.
Он был так близко, что девушка ощущала биение его сердца, резкий пряный запах его кожи. С тех пор как она решила выйти замуж за Стива, Марианна избегала Фредерика Галли как чумы, потому что его близости девушка боялась больше всего на свете. Стоя сейчас рядом с ним, Марианна сжималась от ужаса, чувствуя неодолимое острое желание прижаться к нему.
- Не можешь, ведь так? - медленно произнес Фред. - Тогда почему? Он угрожал тебе? Отвечай!
- Конечно нет, - быстро ответила Марианна. - Я знаю его с детства. Мы играли вместе. И всегда оставались друзьями.
- Когда мне было десять, я играл в шарики с девочкой по имени Винченца, но это вовсе не значило, что мы предназначены друг для друга. Как бы то ни было, ты говоришь в прошедшем времени. А прошлое - это история.
- Историю делаем мы сами!
- Ты забыла, что я знаю Стива слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы понимать, что он может быть опасен. Он всегда рискует, глупо рискует и уходит от ответственности только потому, что у его родителей есть деньги, чтобы каждый раз выручать своего беспутного сынка.
- Стив устроился на работу!
- Это ничего не значит.
- Почему ты согласился стать его шафером, если сам ненавидишь его так сильно? - горько спросила девушка. - Зачем? Зачем ты здесь?
- А ты не знаешь? Это был вызов, Марианна, и я не мог не принять его.
- Ты такой же, как и он.
- У меня повыше интеллект, - парировал Фредерик твердым голосом. - Любой риск, который я принимаю на себя, рожден холодным расчетом. Стивен воспринимает меня как угрозу с тех пор, как моя нога ступила в вашу школу. Когда он обнаружил, что меня не запугать приказами, то решил поддержать. Хотя, откровенно говоря, меня ни то, ни другое не волновало. Но разве ты не догадывалась, что под маской дружбы Стивен всегда скрывал и зависть, и обиду?
- Догадывалась, - пробормотала Марианна. - Но ты ему нравился.
- Это было уважение, - ответил Фредерик без капли тщеславия. - Когда он попросил меня стать его шафером, мы оба отлично знали причину. Эта причина - ты.
Девушка отвернулась, не желая больше ничего слышать. Его слова разрывали ей душу на части.
- Ты стала наградой, - усмехнулся Фред. - Ты всегда была заманчивым призом. В этом маленьком, крепко связанном обществе ты являлась светилом, затмевающим остальных. И притягивала всех. И была самой большой добычей, самым ценным трофеем.
- К чему ты клонишь, Фред? - спросила девушка, стараясь изо всех сил не допустить дрожи в голосе и чувствуя, что она уже на пределе.
- Ты очертя голову бросаешься в пропасть, - заскрежетал Фредерик; его щеки постепенно покрывались небольшими красными пятнами. - Еще есть время свернуть с этой дороги.
Все, что Фредерик говорил о ее женихе, - правда. Стив выбрал ее и шел неумолимо к цели. Ему никогда не приходило в голову, что ни за какие деньги он не сможет купить ее любовь. Стивен сделал ей предложение, когда Марианне было всего шестнадцать и она еще училась в школе. Он же в это время "грыз гранит науки" в университете, будучи на четыре года старше нее. Девушка тогда посмеялась. Теперь же смеялся он.
- Я выйду замуж за Стива… - Марианна посмотрела на часы, - …менее чем через полчаса. И давай закончим этот разговор.
Фред плотно сжал губы. Ярость на его лице неуловимо сменилась презрением. Она не знала, которого из мужчин теперь ненавидит больше.
- Я никогда не считал тебя трусихой или дурой, Марианна Лойтер, но теперь я круто меняю мнение.
- Люди не всегда бывают такими, какими ты их воспринимаешь, - произнесла Марианна низким сдавленным голосом.
- Что ты хочешь этим сказать? - Его глаза вспыхнули.
Солнечный свет, льющийся сквозь широкое окно, освещал фигуру и волосы Фреда, придавая ему опасный вид, пугающий и возбуждающий одновременно. Сколько Марианна помнила, этот парень всегда пугал и возбуждал ее одновременно. Когда он пришел в их школу, девушка разинула рот от изумления. Вместе с ней это сделали и все остальные девочки в классе. Их возраст был переходным - они нерешительно перешагивали черту, отделяющую детство от взрослой жизни, с неопределенным трепетом вдруг осознавая, что мальчики - их ровесники - на самом деле не так интересны, как они когда-то предполагали. Фредерик Галли с бронзовой кожей и черными волосами, на четыре года старше и даже более зрелый, чем другие ребята его возраста, пленял их воображение. Они смущенно хихикали, наблюдая за ним на расстоянии, и их невинные личики заливались краской.
То обстоятельство, что Фред не смотрел ни на одну из них, лишь усиливало его привлекательность. Только когда Марианне было уже шестнадцать, они, наконец, познакомились. По иронии судьбы их познакомил Стивен. Тогда Фред, забавляясь ее смущением, признался, что всегда выделял ее среди других. Он уже тогда обладал таинственным спокойствием, которое стало еще загадочнее, когда он повзрослел.
- Я ничего не хочу тебе сказать.
- Нет? Почему же у меня такое впечатление, что ты говоришь загадками?
- Ничего подобного. - Девушка дожала плечами и, почувствовав, как дрожат ее руки, быстро отвела их за спину и сцепила пальцы.
- Что было в тех письмах? Ты помнишь?
Марианну озадачил вопрос, но потом смысл его стал доходить до нее. Она должна была догадаться, что Фред так просто не расстанется с ее неосторожным признанием. Письмо было только одно, но девушка не собиралась рассказывать его содержание.
- Многое, - неуверенно пробормотала она. - Почему тебя это интересует?
- Что именно?
- Не знаю. Я не помню. И вообще…
- Ага. - Его лицо прояснилось, взгляд стал холодным и жестоким. - Ты не можешь вспомнить, что конкретно было в тех письмах и, тем не менее, собираешься выйти замуж за этого человека.
- Нет! Ты не понимаешь! Ты переиначиваешь мои слова. - Марианна в замешательстве замотала головой.
- Черт возьми, как ты можешь говорить со мной так? - Фред схватил ее за плечи. Его глаза были просто дикими.
Марианна не на шутку испугалась.
Сильные руки затрясли ее, прежде чем она смогла что-либо сказать. Протест замер на губах, когда его рот набросился на ее в жадном поцелуе, ненасытном, неистовом, яростном.
Марианна застонала и оттолкнула его. Фред остановился и посмотрел на нее.
- Что случилось, Марианна? - спросил он, скривив губы, как от боли. - Не можешь вынести прощального поцелуя бывшего любовника? Почему?
- Ты знаешь почему! Теперь я принадлежу Стивену. И больше не хочу об этом говорить.
Он резко отвернулся, но прежде девушка заметила ненависть, блеснувшую в его глазах. Марианна слишком хорошо знала мужчину, стоящего перед ней. Но ее страсть грозила вырваться из-под контроля. Марианна не могла позволить ему догадаться, как сильно его близость действует на нее.
Девушка хотела подойти к Фредерику, но раздался стук в дверь, и она отскочила назад, как ошпаренная.
Это был отец. Он открыл дверь и в недоумении посмотрел на них. Отвечая на его немой вопрос, Фредерик сказал совершенно спокойно, как будто между ними ничего не произошло:
- Зашел пожелать невесте удачи. Сомневаюсь, что смогу сделать это во время церемонии или после нее, а ведь мы знаем друг друга так долго и… - он повернулся к Марианне, улыбнулся, но его глаза светились недобрым огнем, - и так хорошо, что я решил сказать Марианне пару слов лично.
Мистер Лойтер вошел в комнату, забыв про подозрения, и понимающе кивнул головой.
- Понимаю, дорогой мой. - Ему всегда нравился Фредерик. - Повезло парню, который берет в жены мою красавицу.
Фред посмотрел на девушку с холодной учтивостью.
- Не знаю, удача ли сыграла здесь главную роль. Любовь, может быть? Что скажешь, Марианна?
- Да, конечно, - торопливо ответила она, подойдя к отцу и взяв его за руку. Посмотреть Фредерику в глаза она не смогла. Это было выше ее сил.
- Ну, моя дорогая, не пора ли спускаться, чтобы ошеломить всех твоей красотой? - Мистер Лойтер посмотрел на Фреда. - Стив искал вас. - Он подошел к двери, его мысли уже были сосредоточены на предстоящей церемонии. И он не заметил, как изменились лица Марианны и Фредерика при упоминании о Стивене.
Марианна стиснула руку отца, и они отошли в сторону, чтобы Фред вышел первым. Он спустился, перескакивая через две ступеньки, и вскоре его шаги стихли на мраморном полу холла. За эти полчаса Марианна словно постарела на пятьдесят лет.
Церемония венчания и прием проходили в огромном бело-желтом шатре, примыкающем к задней двери. Внутреннее убранство шатра напоминало церковь. Марианна ненавидела этот роскошный балаган, где она уже не сможет сделать ни шагу назад. В шатре все будут стоять очень близко друг к другу, даже слишком. Ее мать считала это великолепной идеей, и девушка безразлично согласилась. Теперь она жалела об этом.
Марианна с отцом не спеша спустились по винтовой лестнице, прошли через холл. Потом, миновав роскошную абрикосово-зеленую гостиную, прошли через открытые французские двери в шатер. По мере того как они приближались к священнику, девушка чувствовала себя все хуже и хуже. Нервы были натянуты как струны, каждый шаг давался все труднее, как будто это была дорога на эшафот.
Как только невеста и ее отец появились на пороге шатра, все взгляды устремились к ним. Марианна чувствовала, как что-то безнадежно умирает у нее внутри. Она смотрела прямо перед собой, не видя ничьих глаз. Девушка боялась встретиться взглядами с друзьями, осуждающими этот брак, которые, естественно, собрались в первых рядах. Краешком глаза она заметила Патрицию - прямые белокурые волосы, твердые черты лица, дышащего упреком и сожалением.
Прямо перед собой Марианна увидела Фредерика, мрачного и смертельно бледного. В его взгляде были презрение и боль. А за ним стоял Стивен. Любезный, одержимый Стив, чья судьба через несколько минут навсегда будет связана с ее.
2
Бухгалтер продолжал что-то говорить. Марианна смотрела на него и пыталась сфокусировать внимание на происходящем. Рядом с ней, словно мраморная статуя, сидела в кресле ее мать, слегка наклонившись вперед. Она была напряжена, а на лице застыла гримаса боли, не сходившая последние три месяца. Ее тело двигалось, рот говорил, но душа покинула свою обитель и улетела куда-то в тоске.
- Нужно время, - сказали Марианне в приемной хирурга. - Ей придется пройти через гнев, отчаяние, шок, неуверенность, но… Ваша мама, миссис Лойтер, - сильная женщина. И она выдержит это испытание. Только нужно время. Оно - лучший лекарь.
Марианна с состраданием посмотрела на неподвижную фигуру и засомневалась: ее мать усилием воли держала себя в руках, но один бог знает, чего ей это стоило.
- Я убедительно советую вам продать фирму, - резюмировал бухгалтер, убирая документы.
- Продать? - Марианна ошеломленно уставилась на него.
В ответ мистер Добсон сокрушенно покачал головой. Он был маленького роста, лысоват, с живыми бегающими глазками и нервной жестикуляцией. Бухгалтер обладал поразительной работоспособностью. Он и два его помощника внимательно просматривали счета ее отца, не упуская ни единой детали. И делали это почти безжалостно.
- В настоящий момент компания вашего отца на плаву, - сказал мистер Добсон, вытаскивая какие-то бумаги. - Но только пока. В течение последних нескольких лет делами фирмы управляли из рук вон плохо. Нет, - быстро добавил он, почувствовав, как печальные, полные страдания глаза миссис Лойтер обвиняюще остановились на нем, - в этом нет вины мистера Лойтера. В конце концов, к тому времени он фактически отошел от дел. Мы часто сталкиваемся с подобными проблемами на семейных фирмах. Рабочие места распределяются между друзьями. Слишком много доверия и никакой дисциплины. В конечном итоге все это отражается на счетах компании.
Он положил ногу на ногу и, скрестив пальцы на коленях, посмотрел на сидящих перед ним женщин.
- Суть дела, в том, что компания по завещанию должна принадлежать вам обеим, но было бы безумием оставить фирму в руках людей, которые ведут дела подобным образом. Через какое-то время, возможно весьма непродолжительное, фирма перестанет вызывать интерес, и тогда, если вы захотите продать ее, выгоды вам не получить. Она станет жертвой хищников, которые только и ищут истекающую кровью компанию, чтобы разорвать ее на куски. Вот так.
Марианна взглянула на мать и нежно сказала:
- Ты иди, мам. У тебя усталый вид.
Миссис Лойтер заставила себя улыбнуться:
- Нет, нет, я в порядке. В конце концов, эти дела меня тоже касаются. - Она беспомощно развела руками и снова замолчала.
- Я уже нашел покупателя, - прямо сказал мистер Добсон, - и уверен, что вы серьезно рассмотрите его предложение. Он назначил неправдоподобно высокую цену. Вы и ваша мать станете миллионершами.
Последнее замечание было явно неудачным. Миссис Лойтер подняла наполненные слезами глаза и сказала дрожащим голосом:
- Деньги ничего не значат ни для меня, ни для моей дочери. Они не вернут нам Эмери. Или… - Она не смогла продолжить и тихонько всхлипнула, уронив голову на руки.
Марианна поспешила сесть рядом с ней, обняла мать и успокоила. Она должна быть сильнее ее. Марианна молча гладила мать по голове, пока мистер Добсон неловко поднимался, прокашливался и бормотал, сгорая от стыда, запоздалые извинения.
- Подождите меня в холле, мистер Добсон, - коротко сказала девушка.
Бухгалтер кивнул и бесшумно удалился из гостиной.
- Прости, моя дорогая, - сказала миссис Лойтер. - Я знаю, что должна держать себя в руках. - Она подняла покрасневшие глаза на Марианну. - Твоя несчастная любовь… - Мать выдавила из себя слабую улыбку, от которой девушке стало еще хуже. - Я была плохим утешением для тебя, правда?
- Нет. Ты всегда поддерживала меня. Во всем.
- Твоя потеря вдвое больше, - вздохнула миссис Лойтер, а затем наконец сказала: - Надо жить дальше, дорогая. Посмотри, что предлагает мистер Добсон, и решай сама.
Марианна заколебалась, но только на несколько минут. Вопрос, который поднял мистер Добсон, не оставлял времени для переживаний. Жизнь не стоит на месте, требуя действий, движения, решений. И ради жизни не стоит думать о смерти.
Мистер Добсон терпеливо ждал в коридоре. Марианна провела его на кухню и предложила кофе. Потом она взяла стул и села по другую сторону кухонного стола напротив бухгалтера.
- Кто покупатель, мистер Добсон? - спросила Марианна, сразу приступив к делу, и он тут же расслабился. Проявление эмоций, подозревала она, заставляет этого короля цифр чувствовать себя неловко. Он приходит в себя, только когда занимается работой.
- Я разговаривал с мистером Бентхиллом из Лондона, - ответил бухгалтер, попивая кофе. - В действительности есть несколько охотников, ждущих на старте. Дела вашего отца были не слишком хороши, но компания еще имеет значительный потенциал и достаточное количество клиентов.
- Что может помешать мне самой заниматься делами отца?
- Знания. - Мистер Добсон осторожно поставил чашку на блюдце и сосредоточил на девушке взгляд бегающих глаз. - Некомпетентные усилия не принесут успеха бизнесу, - уверенно сказал он. - Большинство служащих в фирме вашего отца придется уволить. Многие из них - друзья семьи. Вы сможете это сделать? Вы, миссис Лойтер, если не возражаете против моей точки зрения, - не финансист. Конечно, я могу только дать совет, но удерживать компанию под вашим покровительством только по сентиментальным причинам неразумно. Это ни к чему хорошему не приведет. В конце концов, если вы последуете голосу сердца, а не разума, то через некоторое время работу потеряет гораздо больше людей, чем в том случае, если вы продадите фирму.
Марианна думала об этом. Все соответствовало действительности. Все, что он ей предлагал в последние несколько недель, имело смысл. Мистер Добсон, судя по всему, был удивительно разумным человеком.
- Когда, - спросила Марианна, - вам нужен мой ответ?
- Чем скорее, тем лучше.
Молодая женщина кивнула и поднялась. Бухгалтер последовал ее примеру, собирая документы и засовывая их в портфель. Он хорошо подготовился к встрече. Мистер Добсон показал статистику за ряд прошедших лет, потом колонки прибыли и убытков, обратив внимание на анализ бюджета фирмы. Из всего этого Марианна поняла только одно - бухгалтер прав, она ничего не понимает в финансах. Но чувствовала, что в свое время сможет со всем этим справиться, но "это время" придет не так скоро, как хотелось бы. Отец не пережил бы распада любимой компании. Пусть лучше фирма продолжает существование, даже если она не будет принадлежать их семье.
Марианна проводила мистера Добсона и заглянула в гостиную: ее мать погрузилась в неспокойный сон, сидя в кресле. Она вздохнула и отправилась в библиотеку.
Марианна села в глубокое кожаное кресло и закрыла глаза. Воспоминания не давали покоя. Расположившись в этом кресле, ее отец, бывало, любил сажать дочку на колени, когда она была ребенком; он ходил с ней на прогулки, терпеливо рассказывал о различных растениях и деревьях в саду.
Марианна не рыдала от горя и боли, как ее мать. Слезы текли сами собой, и она даже не смахивала их.
Призрачное чувство нереальности происходящего, преследовавшее Марианну последние три месяца, ушло. Она вспоминала полисмена, принесшего им известие об автомобильной катастрофе, в которой погибли оба пассажира, и уже не пыталась убедить себя, что все это - лишь ужасный ночной кошмар и в любой момент она может проснуться.
За рулем "ягуара" был Стив. Он обгонял другой автомобиль и столкнулся со встречным грузовиком. Ее муж превысил скорость.
Марианна старалась изо всех сил, но презрение к Стиву перекрывало любую боль. Она все еще ненавидела его. Ненавидела за свою разбитую жизнь.
На следующее утро Марианна позвонила мистеру Добсону и попросила его подготовить все документы для продажи фирмы.
- Я доверяю вам в этом деле, мистер Добсон, - заявила она ему. - Я сделаю и подпишу все, что нужно, но хотела бы обойтись без каких-либо нежелательных последствий.
Ее матери не будет все утро. Она и мать Стивена собирались встретиться в городе, в каком-то кафе. На похоронах мать мужа Марианны почти обезумела от горя, но по прошествии нескольких недель стала настоящей опорой, поддержкой, источником сил для миссис Лойтер.
Таким образом, Марианна была предоставлена самой себе, и она решила заехать в собственный дом. Сразу после катастрофы она переехала жить к матери - это стало хоть каким-то утешением.