* * *
В то утро Себастьян оставил Кэдрин мирно спящей. Потом, как обычно, телепортировался в ее лондонскую квартиру, чтобы принять душ и попить.
Одеваясь, он размышлял над тем, что за последнюю неделю его с Кэдрин отношения почти не изменились. Пожалуй, ему следует посетить поместье "Черная гора", потому что до сих пор он пренебрегал источником сведений, в которых отчаянно нуждался, ведь его брат женился на валькирии. Валькирии, приходившейся Кэдрин родней.
Собравшись с духом, Себастьян телепортировался в кабинет Николая с закрытыми наглухо окнами и застал его за просмотром каких-то бумаг. Обычно сдержанный в проявлении чувств, Николай на сей раз не стал скрывать радости, увидев брата. Он быстро встал и сказал:
– Садись, прошу тебя.
Себастьян сел туда, куда указал Николай. Ему тяжело было находиться в этом доме, плечи заныли от напряжения.
– Мы слышали, ты участвуешь в состязании, – продолжал брат, садясь. – Первый вампир, которому это удалось. Мы изрядно удивились.
Себастьян пожал плечами.
– Мист каждый день смотрит результаты в Интернете. Ее сводная сестра тоже участвует. Не она ли твоя невеста?
– Да, – признался он. – Это Кэдрин.
– Мист сказала мне, что Кэдрин… Как она выразилась? Великолепна до неприличия. И бесстрашный воин. Ты любишь ее? – спросил Николай с надеждой в голосе.
– Нет. Но я знаю, она – моя. И я должен служить ей, защищать ее.
– Этого вполне достаточно. Остальное придет со временем, – сказал Николай. – Мы все гадали, почему ты решил представлять Риору.
Себастьян снова передернул плечами.
– Я ведь сам по себе, а она потребовала, чтобы я действовал от имени какой-нибудь группы. Таковы условия игры.
– Ты мог бы сказать, что представляешь стойких или короля Кристофа.
Лицо Себастьяна застыло. Король Кристоф! У Себастьяна не укладывалось в голове, как Николай мог погибнуть от рук русских, и тут же, на залитом кровью поле битвы, принести присягу верности Кристофу – он ведь русский, не важно, вампир или нет.
– Это я так, к слову. Но приглашение вступить в наши ряды остается в силе, – добавил Николай. – Я радуюсь каждый раз, когда убиваю красноглазого вампира.
– Ты встречался с ними? – поинтересовался Себастьян.
– Я с ними воевал. Мы набираем силу. – Николай сцепил пальцы. – Себастьян, я всегда ценил твой ум. Мы с радостью сделали бы тебя нашим советником. Разумеется, когда закончится состязание.
Теперь, когда Себастьян побывал в снах Кэдрин, война с Ордой казалась ему оправданной. Но его желанием было не воевать, а увести Кэдрин туда, где нет ни войны, ни бесконечных смертей. Последние несколько тысяч лет своей жизни Кэдрин провела в аду. Но черт возьми, он не допустит, чтобы следующее тысячелетие она прожила так же! Он ответил просто:
– Не рассчитывайте на меня.
Николай кивнул, но Себастьян знал, что этот разговор не последний.
– Насчет состязания и этого пресловутого приза, – начал Николай. – Ты не думал, что с его помощью можно было бы спасти нашу семью?
Разумеется, Себастьян размышлял об этом. Пусть прошло столько лет – чувство вины было по-прежнему нестерпимым. Он был призван, чтобы защитить семью, а он не сумел – не спас ни одного из пятерых!
– Не верю, чтобы ключ действовал так, как обещают, – признался он.
Но что, если ключ действует и Себастьян мог бы изменить кое-что в прошлом?
Неразумно было винить себя, нелогично, но он продолжал считать себя виноватым. То же чувствовал и Конрад, по крайней мере до того, как потерял рассудок.
В стране Себастьяна молодые аристократы воспитывались в почитании военного искусства и доблести. Судьба же уготовила ему невидимого врага, который стер с лица земли его семью. Против него не оказалось защиты, и оружие было бессильно. Ему оставалось лишь наблюдать в бессильной ярости, как умирают те, кто был ему дорог.
Для четырех младших сестер Себастьян был обожаемым старшим братом. По возрасту он вполне годился им в отцы, да собственно, и был им скорее, чем вечно занятый делами настоящий отец. Они бежали к Себастьяну с каждой своей маленькой бедой. Он вынимал занозы и вытирал слезы. Учил их наукам, особо выделяя астрономию.
Когда их настигла болезнь, когда в юные души пришел страх смерти, они смотрели на него как на спасителя.
И наверное, были шокированы тем, что он не смог их вылечить. Им казалось – он просто не хочет!
– Нельзя отправиться в прошлое, чтобы изменить будущее, – рассеянно заметил Себастьян. – Это вызовет хаос.
В душе он отчаянно хотел верить в чудодейственные возможности ключа, невзирая на доводы разума. Несмотря на то что сама богиня сомневалась, что путешествия во времени возможны.
Если Себастьян позволит себе надеяться, что сможет вернуть семью, а потом его надежда рухнет… Разве сможет он заново пережить эту потерю? До сих пор не мог он без содрогания вспоминать ночь их смерти. Отчаяние в их глазах, слабые испуганные крики, когда пали они с Конрадом…
И Себастьян, и Конрад хотели бы умереть в ту ночь вместе со своей семьей. Страна лежала в руинах, опустошенная чумой и голодом. С ними было покончено. Они сражались, они сделали все, что могли. Они заслужили право умереть.
А сестры? Такие нежные, белокурые в противоположность четверым старшим братьям, смуглым и жестоким, они скорее умерли бы с голоду, чем добровольно отведали крови. У них и мысли бы такой не возникло.
– Зачем вы пытались обратить и девочек? – спросил Себастьян. В его голосе больше не было гнева, он просто хотел услышать, чем руководствовался Николай. Он хотел – впервые за все время – понять, что им двигало.
– Мне пришлось, – сказал тот, поспешно отводя взгляд. Но Себастьян успел заметить, как потемнели его глаза. – Мне казалась невыносимой мысль, что они умирают таким юными.
– Они могли бы остаться детьми навеки и жить, не видя солнца.
Николай посмотрел Себастьяну в глаза.
– Мы не знаем. Не исключено, что они все-таки повзрослели бы, как это происходит с прирожденными бессмертными. Такое возможно.
– А наш отец? – спросил Себастьян.
Отец хотел воссоединиться с обожаемой женой с того самого дня, когда она умерла в родах, одиннадцатью годами раньше.
У Николая был несчастный вид.
– Я никогда не отличался твоим благородством, Себастьян. Выживание, жизнь – вот что я почитал. Они могли бы жить – для меня. Все остальное не важно. И я вижу, что мы с тобой до сих пор расходимся во взглядах на эту тему, хотя прошло так много времени.
Себастьян встал, чтобы отправиться восвояси.
– Именно так.
Николай тоже встал.
– Подумай об ордене, Себастьян.
Надо дать понять Николаю, чтобы он выбросил эту идею из головы.
– Я не могу вступить в орден. – Себастьян безразлично пожал плечами. – Я не такой воздержанный, как раньше. Я пил живую кровь.
Глава 21
Лишившись поддержки благословенного дара, Кэдрин не могла даже попытаться атаковать Бауэна или спастись бегством, находясь во власти одного желания-любоваться бриллиантами, следить за игрой света на их гранях… Даже сейчас, когда она держала их в ладонях, ее сердце изнывало от тоски – увидеть бы вновь это волшебное сияние.
Однако шипение василисков, их хриплое рычание заставили ее очнуться. Чудовища были от нее в нескольких милях внизу, очень далеко от выхода в сияющий солнечный свет, но они быстро приближались. Они не спешили, полагая, что жертва-Кэдрин надежно замурована.
Кэдрин сделала резкий выдох и заставила себя отшвырнуть колье подальше. Встала и осмотрелась. Мерзавец постарался на славу! Вход был надежно завален валунами и обломками скал.
Она, конечно, очень сильна, но не настолько, чтобы двигать валуны. Она пыталась бросаться на них с разбегу, толкать, подпирать плечом. Бесполезно! Воспользоваться мечом она тоже не могла. Он был слишком легким, не то что у Себастьяна. Значит, придется копать.
Кэдрин подсчитала – каждые четыре дюйма вглубь скалы будут стоить ей обломанных когтей. Она отрастит их снова через несколько часов. Диаметр верхнего валуна был никак не меньше шестидесяти дюймов.
"Следовательно… произведем подсчет… Будья проклята!"
Что еще хуже, темнота начинала действовать ей на нервы. Все равно как если бы она находилась во власти злых чар. Подумать только – валькирия-убийца боится темноты!
Кэдрин никогда не боялась привидений, а василиски казались ей забавными зверушками. Она бы и глазом не моргнула, очутившись в одной клетке с тысячей кладбищенских упырей – лишь бы клетка не была темной и мрачной.
Когда у нее была возможность действовать, Кэдрин забывала страх. Но сидеть сложа руки, думая об одном и том же…
Оставалось одно из двух. Например, дожидаться вампира, надеясь, что он пропустил мимо ушей ее гневное приказание оставить ее в покое. Но даже явись он на подмогу, Кэдрин, все равно не сможет перенести ее туда, куда нужно – всего-то на несколько футов наружу, за каменную преграду Она могла бы побиться об заклад, что Себастьян никогда раньше не посещал аргентинских пещер.
Кроме того, сколько ждать его появления? Рано или поздно василиски найдут дорогу к поверхности.
"Можно все-таки начать копать. Эти скалы – единственное, что отделяет меня от приза". Кэдрин снова упала на колени и вонзила когти в скалу. Пройдя два дюйма, сломала первый коготь, затем второй. Черт возьми, все зря! Напрасные попытки в темной грязной пещере. Кажется, она потеряет свои тринадцать очков.
От едкой пыли на глазах Кэдрин выступили слезы именно от пыли она и плачет.
– Ну-ну, – раздался за спиной знакомый раскатистый голос. В пещере царила угольно-черная тьма, но она знала – вампир прекрасно видит и сейчас разглядывает ее лицо Потом он перевел взгляд на ее когти, прежде чем она успела спрятать руки за спину. Ей не скрыть, что она в бедственном положении.
– Работаем коготками ради свободы, Кэдрин? – Вампир шагнул к ней и помог подняться на ноги. – И как долго ты сидишь в этой ловушке?
– Она отряхнула колени.
– Пару часов.
– И как это случилось?
– Бауэн завалил вход камнями.
– Макрив? – Себастьян сжал кулаки. – Я убью его! – Кэдрин пожала плечами.
– Обещаешь? Тем самым в состязании участников меньше.
– Он все еще где-то рядом? – Себастьян зло прищурился, очевидно, готовясь ринуться в бой.
Кэдрин покачала головой:
– Наверное, он взял приз и давным-давно убрался восвояси. Сделал то, что собирался – разделался со мной, точно так, как вывел из игры демонов и всех фей. Все, кто сталкивался с ним, нейтрализованы.
– Как?
– Насколько известно, он держит их где-то взаперти.
– А молодая ведьма? – спросил Себастьян. – Неужели Макрив ранил девушку?
– Марикету он тоже поймал, но она сумела наложить на него проклятие, – ответила Кэдрин. – Кажется, он теряет силы и не может залечить раны. – Она дернула подбородком. – Теперь Бауэн явится за тобой. Вчера я была лидером состязания.
– Как и ожидалось!
– Наряду с ним. И с тобой. Он попытается устранить нас по очереди.
– С нетерпением жду встречи. С удовольствием вышибу из него дух за то, что он осмелился сделать с тобой.
Она снова пожала плечами. Себастьян замолчал, и Кэдрин догадалась – он ждет, что она будет просить вынести ее за пределы пешеры.
Носком ботинка она принялась ковырять гравии.
– Черт, ну попроси же меня вытащить тебя отсюда, – взмолился он.
– Нет.
– Предпочитаешь тут сгнить?
– Я не сидела сложа руки и добилась некоторого успеха, – сказала она.
– Упрямая женщина! Неужели так трудно признаться – ты рада, что я здесь? Что я моху спасти тебя в любую минуту.
– Нет – просто ответила она. Ни малейших усилии не стоило ей довести его до белого каления. Казалось, он был готов ее придушить.
Ей придется признать, что Бауэн сумел утащить приз из– под ее носа, но с Синди она еще могла потягаться. Нужно только поскорее выбраться отсюда.
– Отлично. Оставляю тебя, чтобы ты могла развить свой успех. – Себастьян приготовился телепортироваться, и тогда она подскочила к нему и дотронулась да плеча.
– Послушай, я просто не хочу оказаться на твоем заднем дворе. Приз должен быть в соседней пещере, только пересечь ущелье. – Она в отчаянии стукнула кулаком по скале. – Мне нужно оказаться прямо по другую сторону от камней. Но туда ты не сможешь меня перенести, я же знаю.
– Потому что думаешь, я тут никогда не был?
Она выпятила губу и сдула с лица прядь волос.
– Себастьян, часто ли ты бываешь в Лас-Кихадас? – Он растерянно заморгал, и она добавила:
– В Аргентине.
– Нет, я не могу туда телепортироваться. Но…
Он осмотрел валуны, потом приналег на один из них, и он мало-помалу поддался.
Она изумленно ахнула, и Себастьян остановился.
– Кажется, я все-таки могу тебя освободить.
Она осторожно погладила его по груди.
– Что ты хочешь за это?
– А что ты предлагаешь? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
– Деньги? Ты возьмешь деньги за то, что уберешь этот камень?
– У меня полно денег. Более чем достаточно для нас обоих.
Кэдрин недовольно нахмурилась:
– Чего же ты тогда хочешь?
– Я хочу…
Он провел ладонью по лицу.
– Я хочу… трогать тебя. Не здесь, но сегодня ночью.
– Не пойдет.
Кэдрин сложила руки на груди, и он немедленно уткнулся взглядом в глубокую ложбину между ее грудей. Как в ту ночь на побережье – вид у него был такой, словно он вот– вот взвалит ее себе на плечи и унесет в свою постель.
– Прошу прощения, что мои груди пялятся в твои глаза.
Он мотнул головой и хрипло сказал:
– Поцелуй меня. Поцелуй меня, и я помогу тебе выйти на свободу.
– В прошлый раз ты меня укусил. Откуда мне знать, не повторится ли это?
Целовать Себастьяна всегда было опасно – она каждый раз заходила слишком далеко. А в прошлый раз он попробовал ее кровь.
И вероятно, вместе с кровью выпил ее воспоминания.
– Я тебя не кусал, просто поцарапал кожу нечаянно.
– Тогда скажи, что тебе не хочется сделать это еще раз.
– Мне… – Он тяжело вздохнул. – Нет, не могу. Слишком большое удовольствие.
Себастьян шокировал ее своей честностью.
– Готова спорить: если ситуация повторится, ты снова не удержишься!
– Могу поклясться, что не стану этого делать.
– Разве что это произойдет, – Кэдрин нарисовала в воздухе кавычки, – "нечаянно". В общем-то я сама могу прокопать выход, так что не стоит так рисковать из-за поцелуя.
Он кивнул, отступая:
– Очень хорошо. Будем сидеть здесь, пока не превратимся в окаменелости. Я умею быть упрямым не хуже тебя, невеста.
– Значит, будешь ждать вместе со мной? А если упустишь приз?
– Я не горю желанием выиграть состязание.
– Так и знала – ты решил состязаться лишь для того, чтобы я тебя не убила.
– Ты и до состязания не смогла меня убить. Неужели ты сама не задумалась, отчего ты, безжалостно убившая многих моих сородичей, не смогла снести мою голову с плеч?
– Не понимаю, почему так произошло, – призналась Кэдрин. – Но я решила не мучить себя вопросами.
– Тогда почему бы не позволить мне выиграть состязание вместо тебя? Именно для этого я решил состязаться.
– Разве в твоем прошлом нет никого, кого бы ты хотел спасти, например любимой? – спросила она, и мрачная тень затуманила глаза вампира. Кого он потерял? Может быть, жену?
– Тебе прекрасно известно – я не верю в способности ключа.
– Он не ответил на ее вопрос. Был ли он женат?
– Почему ты так уверен?
– Путешествия во времени невозможны, – тоном, не допускающим сомнений, ответил Себастьян.
Но жена?
– Спорю, ты думал, что и вампиризм невозможен, пока однажды не проснулся, одержимый желанием напиться крови?
– Нет, моя культура была пропитана суевериями. И несмотря на все научные познания, я очень легко поддавался вере в сверхъестественное, гораздо легче, чем думал. Кроме того, вампиризм не противоречит законам природы.
Но как насчет жены?
– Да и в любом случае я не был женат.
Кэдрин удивилась – и в то же время обрадовалась.
– В твоем возрасте? – спросила она, садясь на землю. – Тебе, должно быть, исполнилось тридцать.
– Тридцать один. Но я отправился на войну, едва мне сравнялось девятнадцать. Как я мог найти себе женщину?
– А теперь ты полагаешь, что вполне готов к этому?
Словно принося обет, он посмотрел ей прямо в глаза и глухо сказал:
– Да.
У нее свело пальцы ног в носках альпинистских ботинок.
– А ты, Кэдрин? Может, Скажешь наконец, почему ты так рвешься к победе? – Отвернувшись в сторону, добавил: – Хочешь вернуть мужа?
Она молчала, и он снова посмотрел ей в лицо.
Через некоторое время Кэдрин нехотя покачала головой:
– Я никогда не была замужем.
Она ни за что не откроет ему истинных мотивов. К чему. С другой стороны, не нужно, чтобы он думал, будто она бьется насмерть, потому что хочет вернуть мужа или любовника.
– Валькирии и фурии оказали мне великую честь, избрав для участия в состязании. Я их не подведу. – Пожав плечами, она искренне добавила: – И еще я хочу всех победит – Значит, просто раздобыть приз и потешить собственное тщеславие?
Она спросила с деланным безразличием:
– Разве это неубедительные причины?
– Я так не думаю. Жизнь – это не только гонка за призами.
– Согласна, еще я убиваю вампиров. Вот две цели, ради которых я живу.
Себастьян ничего не ответил, просто испытующе взглянул на нее. Кэдрин знала, что он не одобряет ни ее приоритеты ни образ жизни. Но сейчас, ловя на себе его взгляд, она начала подозревать, что он ее жалеет!
– Тогда скажи, как ты представляешь себе нашу совместную жизнь?
– Мы могли бы посмотреть мир, перестроить замок, завести семью.
Семью? Если у них с Себастьяном родятся дети, они будут похожи на маленькую племянницу Эммалайн, наполовину вампиршу. Кэдрин внутренне содрогнулась.
– Я живу в Новом Орлеане. Я сражаюсь за талисман, я убиваю вампиров. Ты ждешь, что я откажусь от всего этого? Она подтянула колени к груди. – Ты хочешь, чтобы я вела себя как те женщины, которых ты знал, но это невозможна.
– Нет честно, я совсем не хочу, чтобы ты вела себя, как знакомые мне женщины, – возразил он так страстно что Кэдрин даже опешила. – И мне, в общем, все равно где жить. Я отправлюсь, куда угодно, лишь бы ты была счастлива. Хочешь убивать вампиров? Отлично. Состязание? Не возражаю – если позволишь мне быть рядом с тобой.
Он не возражает?!
– Чем больше я тебя узнаю, тем лучше понимаю, что твой вампиризм не единственная причина моего равнодушия к тебе.
"Не возражаю?" Не успел он произнести эти слова, как понял – еще раньше, чем гневно сверкнули ее глаза, – что не так следовало бы ему разговаривать с дочерью богов.
– Тогда объясни, что еще тебя во мне не устраивает?
– Говорить с тобой – все равно что беседовать с человеком.
Он резко заявил:
– Как бы мне хотелось все еще быть человеком!