Действие романа первой книги дилогии "Любовь у подножия трона" происходит в смутные времена, знакомые читателю по роману А. Дюма "Двадцать лет спустя". Принцесса Генриетта, дочь свергнутого английского короля, с юных лет оказывается при французском дворе. Ее дружба с братом - принцем Уэльским, впоследствии Карлом II, любовь к царствующей во Франции особе и калейдоскоп придворных интриг определяют судьбу юной принцессы, о которой взволнованно и детально повествуется в книге. Герои этой истории, в том числе и королевские особы, смотрят на нас со страниц романа живыми глазами, в которых порой блестят слезы.
А принцев в этой книге целых два. "Странствующими принцами" называли юную Генриетту, которую привезли из охваченной восстанием Англии в одежде мальчика, и ее брата, будущего английского короля.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 10
Глава 4 16
Глава 5 26
Глава 6 31
Глава 7 42
Глава 8 52
Глава 9 57
Глава 10 60
Виктория Холт
Принц-странник
Генриетте Орлеанской и Люси Уотер
"..Полагаю, нет ничего превыше радостей любви"
Карл II Стюарт
Глава 1
Шел четвертый год Великого мятежа. Жаркий июльский день клонился в вечеру; трава по берегам реки побурела от зноя, листья кустарника и вдеты были припорошены пылью.
Маленькая процессия из двух мужчин и двух женщин брела по дороге. Одна из женщин - горбунья - бережно несла на руках спящего ребенка; по лицу ее стекал пот. Чуть не споткнувшись о камень и угодив ногой в одну из бесчисленных выбоин, она встала как вкопанная, утирая пот не поднимая головы.
Чуть отдышавшись, она спросила:
- Далеко ли еще до трактира, Том?
- За час должны поспеть.
- Выходит, до сумерек еще есть время, - сказала другая женщина. - Давайте передохнем, все-таки нелегко тащить мальчика.
- На несколько минут можно, - кивнул Том.
- Только если ты уверен. Том, что мы успеем затемно, - снова заговорила горбунья. - С заходом солнца на дорогу выходят грабители.
- Нас четверо, - заметил Том, - да и вид у нас слишком убогий, чтобы заинтересовать разбойников. Но Нелл права: время есть, поэтому передохнем и снова в дорогу!
Они сели на берегу. Нелл сняла башмаки и, морщась от боли, оглядела опухшие ноги, а горбунья осторожно уложила ребенка на траву. Взмахом руки она остановила товарищей, готовых броситься ей на помощь; казалось, ей не хотелось, чтобы кто-то кроме нее прикасался к ребенку.
- Тут удобнее всего, - сказал Том горбунье, - можно хотя бы к кусту прислониться.
Но горбунья только покачала головой и с упреком посмотрела на него. Том улыбнулся и сам занял предложенное им место.
- Не пройдет и суток, и мы в Дувре, - сообщил он.
- Зови меня Нэн, когда обращаешься ко мне, - сказала горбунья.
- Да, конечно… Нэн…
- Не забывай всякий раз называть меня Нэн. Это уменьшительное имя от Нанетты. Спроси мужа, если не веришь. Я правильно говорю, Гастон?
- Да, правильно… Нэн - уменьшительное от Нанетты.
- Именно так меня и зовут.
- Да, Нэн, слушаюсь, Нэн, - сказал Том.
- Идет кто-то, - торопливо сообщила Нелл. Все замолчали, прислушиваясь к звуку шагов. На дороге показались мужчина и женщина с узелками в руках, и горбунья, повернувшись к спящему на траве ребенку, накрыла его правой рукой. Одежда приближавшейся пары выдавала людей более зажиточных, но тоже из низов. Мужчина, из-под коротко остриженных волос которого торчали розовые оттопыренные уши, был, по-видимому, мелким торговцем. Его полная, колыхающаяся подруга задыхалась и обливалась потом, изнемогая от жары.
- Вот как делают нормальные люди, - проворчала она. - Сели на обочине и отдыхают. Как хочешь, но я тоже сяду и ноги не сдвину, пока не отдышусь.
- Китти, идем дальше, - сказал мужчина. - Если мы хотим поспеть в Тонбридж к экипажу, надо спешить!
- У нас еще вдоволь времени, и ноги у меня не железные.
Толстуха с блаженной улыбкой шлепнулась на траву, и ее супругу ничего не оставалось, как последовать ее примеру - стоять на солнцепеке и ругаться было слишком утомительно.
- Да хранит вас Бог! - обратилась толстуха.
- Да хранит вас Бог! - нестройно ответили Том и его спутники, не отрывая глаз от противоположного берега. Они были явно не настроены на беседу, но Китти была из тех кумушек, которые умеют развязать язык даже немому.
- Какой хорошенький ребеночек! - сразу заговорила она.
Горбунья улыбнулась и, не поворачивая головы, кивнула.
- У меня слабость к маленьким девчушкам…
- Это мальчик, - перебила Нэн; она говорила с отчетливым акцентом.
- Вы говорите как иностранка, - сказала женщина.
- Я француженка, мадам.
- Француженка? - Мужчина, презрительно фыркнув, окинул взглядом всю четверку. - Не очень-то мы тут жалуем французов.
Его жена по-прежнему улыбалась.
- Ли хочет сказать, - охотно пояснила она, - что с женитьбы короля на француженке все и началось, и вон она до чего его довела! Ты ведь это хотел сказать. Ли?
- А теперь она где? - возвысил голос Ли. - Во Франции! Небось крутит шуры-муры и целыми днями танцует. Хорошей же женой нашему королю Карлу она была - в такую заварушку его втянула!
- Мне очень жаль, что королева тоже была француженкой, - сказала Нэн. - Что до меня, то я есть бедная женщина. Мой муж - вот он, и ребенок, и эти двое - мы все ходить в Дувр, чтобы присоединяться к нашему господину. А бедняк во Франции и бедняк в Англии бывать почти одно и то же.
- Вот уж точно, не в бровь, а в глаз, - поддакнула толстуха.
- Хозяин или хозяйка говорить: "Ходить туда, ходить сюда!", а слуги иметь повиноваться, даже если для этого ездить в другую страну. Мой муж есть камердинер господина. Ведь так оно есть, Гастон?
Гастон подтвердил ее слова - английским он владел еще хуже своей жены.
- Мы все служим одному господину, - встряла Нелл.
- Э-э! - махнул рукой Ли, - в этой стране еще долго будет кавардак. Перемены начнутся, когда парламент возьмет верх. Мы - за парламент, как и положено беднякам. А вы за парламент?
- Прошу прощения? - переспросила горбунья.
- За парламент? - повысил голос Ли.
- Все равно не разбирать. Уж вы меня извинять, я не есть англичанка. Ли повернулся к Тому.
- Вы тоже француз?
- Нет, я англичанин.
- Тогда вы должны думать так же, как и я.
- А сколько лет ребенку? - снова вмешалась в разговор жена Ли.
- Ему есть два года, - сказала горбунья, непроизвольно кладя на ребенка руку.
- Какая чудесная и белая у вас ручка, - сказала женщина и с гримасой отвращения посмотрела на свою огрубевшую, со сломанными ногтями руку.
- Она горничная леди, - пояснила Нелл.
- Неужели? Та, что одевает, завивает волосы и пришивает кружева? Да, тут поневоле привыкнешь к светской жизни.
- Светской жизни? - спросила горбунья. - А что это есть?
- Ну, высшее общество, балы и маскарады, - пояснил Том.
- Веселящиеся леди и джентльмены в окружении голодных бедняков, - добавил Ли.
- Мне очень жаль, что это есть так, - серьезно сказала горбунья.
- А вас-то кто в чем обвиняет? Просто в такие , времена, как сейчас, бедным лучше держаться вместе.
- Мы сейчас идти в Дувр, чтобы присоединяться к семье господина.
- Пешком? - поразился Ли. - С ребенком на руках?
- Вот так-то богатые относятся к своим слугам, - добавила его жена.
- Мы должны быть там завтра, - сказал Том, - чтобы успеть привести в порядок дом. Так что времени у нас в обрез.
- Хорошее обращение со слугами, нечего сказать, - продолжала ворчать женщина. - До Дувра - пешком! А откуда вы идете?
- Ну, - начал Том, но горбунья его опередила:
- Из Лондона.
- И всю дорогу - с ребенком на руках?
- Ребенок есть мой… мой и мужа. Мы бывать рады с ним не разлучаться, - сказала горбунья вместо ответа.
- Вот что, - сказал Ли, - вам обязательно нужно сесть на экипаж. Мы как раз идем в Тонбридж, чтобы сесть на экипаж.
- Ли такой путешественник! - с восхищением сказала жена.
- Да. Вряд ли нужно пояснять, что это будет не первое мое путешествие в экипаже. Однажды я даже ездил из Холборна в Честер, путешествовал целых шесть дней. Две мили в час по полпенни за милю. Извозчик правит лошадьми, а ты сидишь себе на соломе как какой-нибудь лорд. Это так чудесно - путешествовать! Тес!.. Сюда, кажется, кто-то скачет.
Горбунья завертела головой, рука ее вновь накрыла спящего ребенка. Несколько секунд все молчали, пока стук копыт не стал громче, и на дороге показалась группа всадников. Простая одежда и волосы, еле-еле прикрывавшие уши, выдавали их принадлежность к армии парламента.
- Да хранит вас Бог! - крикнул Ли.
- Да хранит тебя Бог, друг! - ответил первый из всадников.
От пыли, поднятой копытами, горбунья закашлялась; ребенок проснулся и захныкал.
- Все хорошо, - забормотала горбунья, - все хорошо, спи дальше.
- Говорят, - подала голос жена Ли, - что король недолго продержится, а потому он и убежал в Шотландию. После того как его разбили под Нейзби, шансов на успех не осталось. Лучше всего, если бы он отправился к своей жене француженке во Францию.
- А если ему не захочется покидать страну? - спросил Том.
- Лучше отправиться во Францию, чем в мир иной, - захохотал Ли.
Тем временем ребенок сел и начал с открытым неудовольствием разглядывать чету Ли.
- Все хорошо, мое сердечко, - поспешно сказала горбунья и, обвив рукой малыша, попыталась прижать к себе его хорошенькое личико.
- Нет, нет, нет! - закричал ребенок, уворачиваясь.
- Ого, с характерцем, - сказала жена Ли.
- Очень вспыльчивый, - согласилась горбунья.
- Видать, избаловали вы его, - сказал Ли.
- А можно на него взглянуть, - спросила его жена и, не дожидаясь ответа, схватила ребенка за локоть. Тот попытался стряхнуть ее руку, но она только рассмеялась, чем, по-видимому, еще больше разгневала маленькое создание.
- Эй, баловник, - сказала женщина, - как же ты вырастешь в хорошего солдата, который будет сражаться за генерала Ферфакса? Как тебя зовут?
- Принцесса, - надменно ответил ребенок.
- Принцесса? - воскликнул Ли. - Какое странное имя для маленького мальчика.
- Он есть Пьер, месье, - быстро отозвалась горбунья.
- По-английски это бывать Питер, - добавил Гастон.
- Он нехорошо говорить по-английски, - продолжала горбунья, - часто путать в словах. Иногда мы говорить с ним на родном языке, иногда на английском, а наш английский, как вы наверное замечать, мадам, бывать не очень правильным.
- Принцесса, - повторил ребенок. - Я принцесса!
Установилось молчание; все смотрели на ребенка. Чета Ли - в недоумении, остальные четверо - как будто их лишили жизни. Вдалеке замолкал стук удаляющихся лошадиных копыт. Как будто придя к какому-то решению, горбунья встала и твердой рукой взяла ребенка.
- Мы есть идти, - сказала она. - Мы не успевать до темноты к нашему ночлегу, если оставаться здесь еще. Пойдемте, друзья. И счастливого вам обоим пути. Всего хорошего. Спасибо за компанию.
Три ее спутника поднялись, сгрудившись вокруг ребенка.
- Счастливого пути, - пробормотали муж и жена.
Ребенок повернулся, чтобы бросить на них последний взгляд, большие черные глаза сердито сверкнули, а с губ сорвались слова:
- Принцесса! Я принцесса!
Какое-то время они шли не разговаривая. Чтобы двигаться быстрей, горбунья взяла ребенка на руки.
Когда семейная пара скрылась с глаз, Нелл сказала:
- Я уже собиралась бежать.
- Вот тогда бы мы точно пропали, - сказала горбунья. - Это было бы худшее, что мы могли сделать.
- Если бы можно было растолковать… ему!
- Я не раз радовалась тому, что он еще такой маленький… И в то же время слишком маленький, чтобы ему можно было что-то объяснить.
Ребенок, уловив, что речь идет о нем, стал с интересом прислушиваться. Заметив это, горбунья сменила тему разговора:
- А чем нас там покормят, в твоем трактире, Том?
- Ну, я так думаю, будет утка или бекас… или оленина. А может быть, миноги и осетр…
- Мы должны твердо помнить наши роли, - сказала горбунья.
Ребенку захотелось, чтобы снова заговорили о нем, и маленькие ручки заколотили по горбу.
- Нэн, Нэн, - говорило дитя. - Грязная Нэн!
Не люблю грязную Нэн!
- Тише, золотце, тише, - понизив голос, сказала горбунья.
Когда четверка добралась до трактира, начало смеркаться, и это им было даже на руку: при дневном свете они чувствовали себя неуверенно, да и ребенок к тому времени уснул.
Том прошел во двор и отыскал хозяина. В ожидании попутчика трое остальных стояли под вывеской.
- Может, не стоило заходить сюда, - сказала Нелл. - Сделали бы себе постели под изгородью - и порядок!
- Ничего страшного не будет, - пробормотала горбунья. - И вообще, чуть свет, мы уйдем.
Наконец Том кликнул их: он стоял вместе с хозяином.
- Так это, значит, вы, - сказал тот. - Две женщины, два мужчины и мальчонка. Вообще-то я не принимаю на постой бродяг и извозчиков. Мой трактир для людей высшего разряда.
- Мы заплатим, - быстро сказал Том.
- Каждый день, приходят-уходят, уходят-приходят, - продолжал хозяин. - Только что перед вами здесь останавливался полк солдат.
Том вынул кошелек и показал его содержателю трактира.
- Платим заранее, - сказал он. - Мы устали и проголодались. Давайте тут же, не сходя с места, обо всем договоримся.
- Хорошо, отлично, - согласился хозяин. - Что будете есть? Ужин за общим столом обойдется вам в шесть пенсов на человека.
Том бросил взгляд на горбунью, и та сказала:
- Нельзя ли нам поесть отдельно. Вообще, мы бы даже взяли отдельную комнату.
Трактирщик почесал в затылке и оглядел усталую четверку.
- За все платим, - сказал Том.
- Тогда все будет устроено. Просьба подождать в общей комнате. Когда еда будет готова, вас позовут к столу.
Они прошли в трактир, а Том с хозяином остались во дворе, чтобы утрясти вопрос об оплате.
В общей комнате уже расположилось несколько человек. Горбунья, поколебавшись, стремительно пошла вперед с ребенком на руках, по бокам от нее шли Нелл и Гастон.
Люди, беседовавшие за столиками у окон, поприветствовали их. Глаза толстой леди, пышно разукрашенной бантами, остановились на ребенке.
- Боже, до чего измученный, - посочувствовала она. - Бедная крошка. И давно она уснула?
- Это мальчик.
- Значит, не она, а он. Вы издалека?
- Из Лондона.
Остальные говорили только о войне, вздыхали о старых добрых временах, когда в стране была тишь да благодать, и во всех бедах винили "француженку". Грузный мужчина с коротко остриженными волосами, купаясь в лучах всеобщего внимания, объяснял честной компании, почему война с роялистами была неизбежна и необходима. К доводам и точности изложения событий можно было и придраться, но присутствовавшие предпочитали не связываться с оратором.
- Королева, будь ее воля, обратила бы всех нас в католиков, - вещал он. - Вас, сэр, и вас, мадам, и вас, юная леди, и этих, которые сюда только что пришли, даже горбунью с ребенком. Мы бы все здесь были католиками, доведи она свои черные замыслы до конца.
- Уж лучше умереть, чем стать католиком, - сказал другой мужчина.
- Вот для чего, скажите, - продолжал первый, - в день Святого Иакова эта, с позволения сказать, королева отправляется пешком в Тибурн? Да чтоб отдать честь умершим там католикам! Уж как бы она была рада, если б увидела на виселицах Тибурна нас, протестантов. Уж будь я во время ее бегства в Эксетере, она бы от меня не ускользнула. Я б ее привез живьем в Лондон, она бы у меня поплясала!..
- Она же просто злодейка! - подала голос одна из женщин. - И, говорят, все французы такие.
- Ничего, недолго ждать осталось. Скоро мы у себя в Англии разделаемся со всеми королями и королевами. Этой публике у нас здесь делать больше нечего!
- Но если даже короля убьют в сражении… или потом, - сказал толстячок с короткими ножками, - у него же все равно останутся дети, которые будут мутить воду.
- Я как-то видела принца Чарлза, - сказала костлявая женщина.
- Уродливый малый!
- Ну, может быть, и да, - улыбаясь, сказала женщина.
- Что вы имеете в виду?
- Ну… он смуглый, почти как цыган… Большой нос и рот тоже… Он был всего лишь мальчишка, и все же…
- Да вы, случайно, не роялистка, мадам? - укоризненно спросил грузный мужчина.
- О, нет, я бы не сказала. Он был всего лишь мальчишкой. Принц Чарлз… И он проезжал верхом через наш город в сопровождении брата, Джеймса. Кажется, это было перед сражением около Эджхилла.
- Эджхилл, - проворчал мужчина, - мы почти что держали в руках этих мальчишек там, в Эджхилле. Если бы только я был там!..
Женщина задумалась.
- Нет, на самом деле он не уродлив… Особенно, когда улыбается. А он улыбнулся мне и снял шляпу, словно я придворная дама. Со мной рядом стояла женщина, так она заявила, что принц улыбался ей, подумайте только!..
- Вас ослепили роялисты! - усмехнулся мужчина.
- Нет! Только принц, и никто больше. Хотя там были и другие джентльмены: графы, лорды… Наверное, их можно назвать и красивьши, но принц… Этот мальчик, смуглый и некрасивый мальчик… Может быть, все дело в том, что он был всего лишь мальчиком…
- Как же! - сказал мужчина. - Его королевское высочество! Теперь ему уже не бывать больше высочеством. Скоро, очень скоро он сам захочет забыть, что был когда-то принцем Уэльским и наследником королевства, которое в нем больше не нуждается. Люди будут стесняться говорить о королях и королевах, в этом уж будьте уверены. Мы выберем себе лорда-протектора, а коли он нам будет не по вкусу, сбросим его и выберем другого. Роялисты! Ха! Хотел бы я им всем поотрывать головы!
- Только не принцу Уэльскому, - пробормотала женщина.
В дверях вырос Том и пальцем поманил своих спутников. Те с облегчением вышли из общей комнаты и последовали за ним.
- В нашем распоряжении чердак. Хозяин стелет там солому. Пищу для нас готовят, поедим в одной из комнат. Я им хорошо заплатил, чем, кажется, немало удивил хозяина, но у него разгорелись глаза, и он предпочел взять деньги, ни о чем не спрашивая.
- Раз так, надо быстро поесть, и - на чердак! - сказала горбунья.
В коридоре они услышали, как кто-то кричит на конюха - громко и властно.
- Давай, малый, живей! Где хозяин? Я чертовски проголодался и хочу получить комнату - лучшую из тех, что у нас есть.
Хозяин трактира затрусил во двор, и вскоре они услышали его подобострастный голос.