Она понимала, на что согласилась… Но больше не могла себя контролировать в том, что касалось Макаллистера. Все возражения, когда-либо появлявшиеся, теперь были сметены возникшим и разраставшимся в ней, пока они танцевали, желанием.
- Стефани?
Она обернулась. Хозяин квартиры входил в гостиную, неся по голубой чашке в каждой руке. Он снял пиджак и бабочку и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Стала видна темная поросль волос на его груди.
- Замечательно, - вздохнула она, подходя к нему.
- Аромат?
- И это тоже. - Ей показалось, что он сглотнул. Потом шагнул в сторону, к кофейному столику перед мраморным камином, и поставил чашки.
Когда он повернулся, она была прямо за ним. Ее глаза решительно блестели, отчего сигнал "Тревога" зазвучал громче в его мозгу.
- Как ты любишь кофе? - Он пятился в направлении кухни. - Сливки, сахар?
- Черный, - ответила она.
- Я… извини меня, поищу сахар… - И он сбежал. В кухне он принялся перетряхивать первый попавшийся шкаф. Сахар, бормотал он, где же, черт возьми, сахар… Не то чтобы он был ему нужен - просто было необходимо спрятаться от нее…
- Ты ведь пьешь без сахара. - Он повернулся.
Стефани стояла, опираясь на дверной косяк. Она сморщила свой очаровательный маленький носик. - Но со сливками.
- Ты права. Я… не кладу сахар… регулярно… в мой кофе. Но иногда, вечером, когда я чувствую себя… ну… истощенным, что ли, я кладу сахар, чтобы… восстановить энергию. - Он молол ерунду, и прекрасно понимал это.
Она проплыла к нему через кухню. Проплыла - единственный способ описать то, как она приближалась. Она сняла туфли, и сейчас ее ноги в чулках не издавали ни звука на кафельном полу. Ее бедра раскачивались так возбуждающе, что все его попытки контролировать реакции своего тела были просто смеху подобны. Она остановилась прямо перед ним и, дотянувшись, захлопнула дверцу шкафа.
- Я думаю, нам не стоит волноваться по поводу уровня твоей энергии, - мягко сказала она, откидывая обеими руками волосы с лица. Она подняла свои губы к его губам и опустила веки. Глаза ее затуманились. Выражение ее лица было таким страстным, а губы жаждали поцелуев… Возьми меня! Она не произнесла этих слов. Это было и не нужно.
Он хотел ее больше, чем чего-либо в жизни. Он хотел схватить ее, обнять и покрыть поцелуями. Отнести в свою кровать.
Он зевнул - широко и шумно… намеренно, конечно. Но он молился, чтобы это ее убедило. И сделал преувеличенно сонное лицо.
- Боже, - пробормотал он, потирая затылок, - я устал, Стеф, мне придется сократить нашу вечернюю программу. Если я не отвезу тебя домой сейчас, я засну за рулем.
Он старательно избегал ее глаз, чтобы она, не дай Бог, не прочла по ним, что он едва сдерживает свою страсть.
Какое-то мгновение ее лицо ничего не выражало. Он знал, что изумил ее.
Он ее отвергает…
Стефани непонимающим взглядом уставилась на Макаллистера. Она пребывала в полной уверенности, что, когда он приглашал ее сюда, их цель была одна и та же. Переспать.
Она ошиблась, неправильно истолковала это приглашение. Приступ жгучего стыда заставил кровь прилить к ее щекам.
Она развернулась на пятках и вышла из кухни. Туфли, как два захмелевших приятеля, валялись у дивана. Она, не нагибаясь, поставила их носком ноги и надела. Подхватила сумочку. Задрав нос, она повернулась к Макаллистеру, который вышел за ней из кухни.
- Раз ты так утомлен, - надменно произнесла она, - я вызову такси. - Игнорируя все его протесты, взяла телефон со стола и, повернувшись к нему спиной, набрала номер таксопарка. - Какой здесь адрес? - Она высокомерно взглянула на него через плечо.
- Послушай, я отвезу тебя домой…
В трубке раздался голос диспетчера.
- Адрес, пожалуйста, - упрямо повторила Стефани.
Макаллистер пожал плечами и назвал адрес. Сообщив его диспетчеру, Стефани повесила трубку, подошла к кофейному столику и взяла свою чашку.
- Может, ты и не очень гостеприимный хозяин, но кофе у тебя хороший, - сказала она прохладным тоном и заставила себя посмотреть на него… И тут же пожалела об этом. На его лице было такое же напряженное выражение, как во время танца. Тогда Деймиан не объяснил, чем оно вызвано, и отшутился. Может, он болен? И поэтому хочет, чтобы она ушла?
Она нахмурилась и поставила чашку.
- Что-то не так? - спросила Стефани. - То есть кроме того, что ты устал? Ты выглядишь… будто у тебя что-то болит.
Ему, по-видимому, было очень неудобно. Он вымученно улыбнулся:
- Да не о чем беспокоиться. - Он переступил с ноги на ногу. - Это просто что-то вроде… - он откашлялся, - слабости, которая одолевает меня время от времени. Со мной снова будет все в порядке после хорошего ночного сна.
- Я могу чем-нибудь помочь? - Она увидела, как дернулся его кадык.
- Нет. - Его лоб и верхняя губа заблестели от пота. - Совершенно ничем.
- Ты уверен? Я могу остаться, если есть хоть что-то, что я могу…
Прозвенел звонок.
- Твое такси. - Макаллистер глубоко вздохнул, пересек комнату и уже поднял руку, чтобы обнять ее за талию… и снова уронил. - Я провожу тебя до вестибюля, - произнес он мрачно.
Несколькими мгновениями позже они были уже в лифте, а еще через минуту выходили в вестибюль. Сквозь стеклянную дверь она видела водителя на улице. Он стоял перед машиной, засунув руки в карманы, мотор работал.
Она заглянула в лицо Макаллистеру.
- Мне действительно жаль, что ты плохо себя чувствуешь.
- Не о чем беспокоиться. Со мной все будет в порядке. - Он слегка хрипел. Боковым зрением Стефани увидела, что водитель такси подошел к машине и открыл заднюю дверцу.
Макаллистер вышел с ней на улицу. Отзвуки любимой песни в стиле кантри долетели до ушей Стефани из машины. А тут еще запах одеколона Макаллистера! Она снова ощутила невероятное возбуждение. Чего ей хотелось в этот момент, так это сорвать с себя одежду и умолять его взять ее здесь же, на тротуаре. И немедленно.
- Тогда спокойной ночи, - произнесла она и повернулась, чтобы уйти. Но прежде, чем она сделала первый шаг, сильные мужские руки повернули ее обратно. На секунду их глаза встретились - его, горящие страстью, и ее, распахнутые от удивления. И затем его губы накрыли ее - таким торопливым и отчаянным поцелуем, что она вдруг почувствовала себя полностью в его власти. И это было ей так сладко… Будто со стороны она услышала свой собственный стон.
С энергией у этого мужчины было все в порядке.
Стефани почувствовала его ласковые пальцы на своей спине, он прижался к ней бедрами, и она ощутила сотрясавшую его дрожь. И когда она уже почти потонула в захлестнувшем ее потоке желания, он, издав какой-то горловой звук, отпустил ее.
- Иди, - приказал он хрипло. - Уходи прямо сейчас. И, пожалуйста, хоть из жалости, не пользуйся больше этими духами. По крайней мере пока я рядом. - Он коснулся губами ее лба, покачал головой в ответ на немой вопрос в ее глазах и, взяв за руку, повел… почти потащил к машине.
- Но я думала, - прошептала она, - что ты не хочешь…
- Я хочу, - ответил он, - больше, чем ты себе можешь представить. Кто, как не ты, черт возьми, несет ответственность за мои страдания в последние два часа? Но желать и отдаться желанию - это две разные вещи. Тебе, моя любимая, нужно от наших отношений гораздо больше, чем я готов… или способен… дать. И хотя ты подвергаешь меня жестокому испытанию своим щедрым предложением, мне пришлось бы платить за мою уступку искушению, а для меня эта цена слишком высока.
Он усадил ее в машину и захлопнул дверцу. Заплатил водителю и, когда автомобиль тронулся, сделал прощальный жест рукой.
Стефани откинулась на сиденье, чувствуя, что каждая ее косточка превращается в кисель. Она слепо уставилась вперед. Он хотел ее. Она все-таки не ошибалась по поводу этого. Но он не хочет связи и обещаний - вот почему он отверг ее.
О черт! Ее глаза наполнились слезами. Почему этому человеку нужно быть таким честным! Было бы гораздо легче, окажись он подлецом, потому что голод, от которого он страдал, был не более мучителен, чем ее собственный.
Только приехав домой и постояв минут пять под ледяным душем, Стефани снова обрела разум, и тогда наконец поняла, что с ней могло произойти. От ужаса она громко вскрикнула. Шум разбудил Джейни, она застучала в дверь ванной:
- Стефани, что с тобой?
- Я в порядке, - откликнулась Стефани.
И хвала Всевышнему за это! Она выключила душ, завернулась в огромное пушистое полотенце. И вздрогнула. Чем бы мог закончиться этот вечер? Если бы Макаллистер не был джентльменом… Увлеченная счастливой атмосферой этого дня - музыкой, вином и обаянием кавалера, - она уже приблизилась к тому, чтобы совершить самую большую ошибку в своей жизни.
Переспать с ним было бы для нее равносильно прощанию со всеми мечтами, потому что Стефани осознавала, что одной ночи с Макаллистером ей было бы недостаточно. От него она хотела гораздо большего.
В следующие несколько дней у Стефани не было времени размышлять о своей душевной травме. По крайней мере днем. Джойс отпросилась и уехала развлекать каких-то свадебных гостей из пригорода, а постоянный поток покупателей заставлял Стефани вертеться как белка в колесе. Но вечерами… О, эти вечера! Макаллистер входил в ее мысли, несмотря на сопротивление девушки. И когда она ложилась спать, в надежде хотя бы во сне обрести покой, он вступал в сны, разбивая все преграды с упрямством, которое приводило ее в трепет.
А вот в реальной жизни он не появлялся. Стефани не видела Макаллистера в течение всего последующего месяца и ничего не слышала о нем до самой середины апреля, когда Джойс, как бы между прочим, сказала:
- Этот Макаллистер уехал в Аспен на Пасху - вместе с Уитни. Марджори говорит, что последнее время у Тиффани Уитни очень самодовольный вид…
Стефани как будто вылили целую банку кислоты на сердце.
- Правда? - Она делала вид, что увлечена расстановкой игрушек на полке.
- Бедняга, - вздохнула Джойс, - кто-нибудь должен за это взяться.
- За что?
- Наставить его на путь истинный, конечно. Уитни никогда не будет способна на настоящие отношения с мужчиной - она слишком любит себя! Она абсолютная противоположность той женщины, которая нужна Макаллистеру. По словам Марджори, ее босс просто не соображает, что делает!
К счастью для Стефани, в этот момент звякнул колокольчик у входа, что спасло ее от необходимости отвечать. Но когда она повернулась к посетителю и увидела, кто это, ее облегчение сменилось предчувствием неприятностей.
- Тони. - Она аккуратно положила серую фетровую крысу, которую держала. - Чем… я могу тебе помочь?
- Извините меня, - пробормотала Джойс и ушла в подсобку с таким лицом, будто лимонов наелась.
Тони сразу перешел к делу:
- Я планирую продавать это здание, Стефани, и подумал, что должен сказать тебе об этом сейчас, а не дожидаться, пока твой договор об аренде истечет… к концу месяца.
Стефани задохнулась, но он продолжал:
- Мой покупатель хочет приобрести весь квартал, и я намерен его продать. Однако, зная, что переезд уничтожит твое дело - сейчас совершенно ничего не сдается в аренду поблизости, - я готов обсудить детали. В чем дело, Стефани? Ты так побледнела.
Побледнела?.. Она считала, что ее аренда гарантированно обновляется в конце каждого месяца. Тони сказал ей еще в прошлом году, что решил оставить за собой это здание навсегда. Что же заставило его изменить решение?
- Давай поужинаем вместе, - гладко продолжал он. - Я знаю: стоит нам потолковать наедине, и мы найдем решение твоей проблемы. - Его ноздри дрогнули. - Конечно, если бы мы были еще помолвлены, я бы никогда не дал возникнуть такой ситуации. Ты… э-э-э… следишь за ходом моих мыслей?
Стефани смотрела на него. Он же просто ставил ей ультиматум: выходи за меня, или потеряешь свой магазин. Это шантаж!
- Нет, - ответила она, скрывая свое возмущение под маской непонимания. - Тебе придется повторить мне все по слогам.
Он подошел к ней вплотную и злобно схватил за плечи:
- Ты отлично понимаешь, что я говорю!
Она тщетно пыталась высвободиться.
- В таком случае ты не оставляешь мне выбора, кроме как уйти, - выдохнула она.
Когда его губы, холодные и мокрые, прикоснулись к ее губам, она на секунду застыла от изумления. Но хлынувший в кровь адреналин придал ей сил, и она ударила его коленом в пах. Тони согнулся пополам, застонал и попятился.
- Ты, маленькая сучка! - Все его тело сотрясала ярость. - Ты сама себя приговорила, дорогуша! Ты уберешься отсюда вместе со своими придурочными игрушками к концу месяца. Или, клянусь, я тебя по судам затаскаю!
Джойс, наверное, услышала крик. Она выбежала из подсобки и обняла Стефани, как бы защищая ее.
- Убирайся! - Стефани смотрела на своего экс-жениха сквозь слезы ненависти. - Это ты попадешь в суд по обвинению в оскорблении!
Он вышел, захлопнув за собой дверь с такой силой, что стены вздрогнули и с полок упало несколько игрушек.
Джойс похлопала Стефани по спине, как маленького ребенка.
- Тебе нужно присесть, дорогая. Пойдем, я заварю нам свежего чая. Крепкого и горячего.
Они вдвоем прошли в помещение склада, Джойс усадила Стефани на стул и поставила чайник.
- Ты слышала, что он сказал? - Голос Стефани был печальным. - Нам надо выметаться отсюда к концу месяца.
Джойс подошла к ней сзади и начала массировать ей плечи.
- Мы позвоним в "Глобус" и поместим объявление. Найдем какое-нибудь другое место.
Стефани закрыла глаза.
- Нет, - вяло сказала она, - спасибо, Джойс, но не надо. Не надо никаких объявлений. Я устала от города, и, Господи… как я устала от городских мужчин! Я уезжаю домой.
- Обратно в Рокфилд?
- Обратно в Рокфилд, - подтвердила она с тоскливой улыбкой. - Смешно - я уехала из дома, потому что думала, что в моей жизни не хватает чего-то необычного, волнующего. Рокфилд выглядел таким… обыкновенным. Теперь я насытилась волнующим, и обыкновенное кажется таким привлекательным. Может, я уговорю и тебя поехать со мной, Джойс? Мы ведь отличная команда!
Джойс усмехнулась.
- Спасибо, но вся моя семья и родственники живут в Бостоне. Потом, Джина хочет вернуться на работу после рождения ребенка и уже попросила меня сидеть с ним по выходным. Я планировала обсудить эту проблему с тобой, но все откладывала. Мне не хотелось тебя подводить.
- Это же замечательно! - сказала Стефани. - Ты будешь сидеть по выходным с внуком, я попаду домой. Все хорошо, что хорошо кончается.
Но если это действительно так, задалась она вопросом, пока Джойс разливала чай, то почему на душе такая тяжесть?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Во вторник после пасхальных выходных Стефани снимала солнечно-желтые декорации в витрине. Она гордилась собой - ни разу за всю эту процедуру не посмотрела на окна Макаллистера, чтобы проверить, не наблюдает ли он за ней. Когда она спрыгнула на пол, готовая упаковывать пасхальные украшения, то увидела, что Джойс вытаскивает из подсобки огромную коробку с надписью "День матери". У Стефани сдавило горло.
- Убери это, Джойс. - Она отвернулась, чтобы Джойс не заметила, как вдруг заблестели ее глаза, и принялась запаковывать худого Пасхального Зайца в пакет. - Нас уже не будет здесь на День матери. И ты это знаешь.
- Но мы будем здесь еще всю следующую неделю, и ты помнишь, каким фантастическим успехом мы обязаны твоей витрине ко Дню матери.
- Но на оформление уходит несколько часов. Я считаю нецелесообразным так беспокоиться ради считанных дней. Мы уже должны упаковывать те игрушки, что лежат на складе, и будет гораздо легче подготовить их к вывозу без наплыва покупателей.
- Хорошо, дорогая, как ты захочешь. Я поставлю все эти декорации обратно и начну опустошать полки.
- Нам будут нужны еще коробки. Я пойду загляну к перевозчикам грузов, попытаюсь раздобыть несколько. - Стефани закончила упаковывать пасхальные украшения и крикнула Джойс: - Все, я пошла. Вернусь через десять минут.
Было прекрасное апрельское утро, легкий ветер нес запах гиацинтов, и небо мягко голубело над головой. Пахло весной. Как только она вышла, ее миновала обнимавшаяся парочка влюбленных: они тихо смеялись.
С тяжелым сердцем Стефани дошла до угла и остановилась у светофора. Она поняла, что думает о Тони. Какой дурой она оказалась - так ошиблась в нем! Он просто ничтожество. А Деймиан Макаллистер… Он совершенно другой человек. Да, и у него есть один-два недостатка, без сомнения, но он честный человек. Человек, которым она могла восхищаться, которого могла…
- Стефани.
Это его голос. И раздается прямо из-за спины. Или ей мерещится? Стефани в волнении обернулась.
Это и в самом деле был Макаллистер. Сердце ее забарабанило в груди. Он стоял в двух шагах от нее и тяжело дышал, как будто очень быстро шел. Чтобы ее догнать?
- А, привет. - Ей не хватало воздуха, как и ему. - Как дела?
Глупый вопрос. Он выглядел великолепно. Шире в плечах, чем она помнила, глаза ярче и темнее. Она немного удивилась - он похудел.
- Просто прекрасно. - Его рубашка была того же оттенка голубого, что и глаза; пиджак - такой же черный, как его волосы. Теплый, внимательный и обеспокоенный взгляд.
- Ты-то как? - Он нахмурился. - Выглядишь… по-другому.
Стефани почувствовала: еще немного - и ее просто свалит с ног. Один взгляд на этого мужчину - и она уже слабо держится на ногах.
- Может, это мои волосы? - Дрожащими пальцами она откинула назад пышные каштановые кудри. - Надо подстричься. У меня просто не было времени.
- Нет, - сказал он, - это не из-за волос. Они точно такие, какими я их помню… - Его лицо посерьезнело. - Прекрасные. - И, будто против своей воли, он протянул руку и прикоснулся к блестящей пряди на ее плече. - Как спящий шелк…
Внутри у нее поднялась горячая волна.
- А вот и зеленый свет, можно идти.
- Я не спешу. А ты?
Нет, подумала она, и я не спешу. Я могла бы стоять здесь целую вечность и просто смотреть на тебя… желая оказаться в твоих объятиях и почувствовать твои губы на моих.
- Да. Я… должна поторапливаться, - произнесла она вслух.
- Вот невезение. Мы могли бы пойти попить кофе… или еще куда-нибудь.
Еще куда-нибудь… Она, чуть дрожа, перебрала варианты.
- Это было бы здорово.
Подталкиваемый другими пешеходами, устремившимися к переходу, Макаллистер подошел к ней почти вплотную. Его запах просто околдовал ее. Она теряла сознание.
- Я слышала, что на Пасху ты ездил в Аспен.
- Я был у Уитни. Я только что завершил первый этап строительства их нового дома.
- В нем, конечно, еще нельзя жить?
Он покачал головой.
- Марк и Пола сняли соседний дом. Марк предпочитает сам следить за тем, что делают строители. Но там проблем не будет. Джек Брок - отличный строитель.
- И… Тиффани тоже была там? - Вопрос вылетел быстрее, чем она смогла остановиться.
- Ну какое же представление без клоуна? - Он ухмыльнулся.