– Ах, это же предел мечтаний любой девушки! – съязвила Джоселин. – Быть выданной замуж, чтобы исправить чью-то ошибку!
– Это не слишком справедливо, – пробормотала Марианна.
Бекки усмехнулась.
– Но справедливее, чем если одного из нас случайно пристрелят!
Джоселин круто повернулась к тетушке.
– Даже если вы подозреваете принца заслуженно, хотя я в это не верю, я все же могла бы найти кого-нибудь получше, чем он. – И указала на виконта.
– Я бы тоже предпочел быть застреленным, чем женатым, миледи, но это не слишком перспективный вариант, – мрачно выговорил Бомон.
– Джоселин! – строго сказала тетя Луэдла. – Прекрати немедленно.
– Нет, не прекращу.
Джоселин понимала, что выглядит со стороны мелочной и вздорной, но не могла остановиться. Мир ее грез и надежд неудержимо рушился, и она не желала расставаться с ним без борьбы.
– Я рассчитывала выйти замуж за принца. Или как минимум за маркиза. А посмотрите на него! Он, конечно, не убогий, но я совсем не уверена, что у него водятся деньги. Я почти ничего о нем не знаю, и он всего лишь простой виконт.
– По-моему, он выглядит неплохо, – хихикнула Бекки. – Я бы пошла за него.
– Благодарю вас, миледи, – улыбнулся виконт и поклонился младшей из сестер.
– Бекки, замолчи наконец. А ты, Джоселин, – вздохнула Марианна, – ведешь себя недопустимо грубо.
– Не грубо, а честно. Вы все жаждете пристроить меня за мужчину, который мне едва знаком, а я хочу заставить вас понять, что это страшная, непоправимая ошибка. – Она всем телом развернулась к Бомону. – Простите меня, милорд. Я не хотела быть невежливой, я благодарна вам за помощь, но, кроме того, что вы любите командовать, что вы, видимо, дружны с лордом Хелмсли и некоторых мелочей, которые выяснились сегодня вечером, я ничего не знаю о вас. Так что, по правде говоря, все мои замечания не носят личного характера.
– За что я вам премного благодарен. – Бомон скрестил на груди руки и прислонился плечом к камину. – Теперь, когда вы разделались с моим характером, титулом и состоянием, остается только гадать, что последует дальше. Может, вы изволите усомниться в моем происхождении? Или дождетесь, пока мы не станем законными супругами, и получше узнаете о прочих моих многочисленных недостатках, чтобы продолжить монолог?
Джоселин сжала зубы и сердито сверкнула глазами.
– Вы мне надоели, милорд!
– А вы избалованный ребенок, а сейчас и вовсе несносны. – Он оценивающе оглядел девушку. – Хотя внешность у вас вполне терпимая.
– Терпимая? – задохнулась Джоселин. – Да будет вам известно, что мужчины сравнивали мои волосы с золотой пряжей, а глаза – с лунным светом!
– Несомненно, это были те самые господа, которые рассчитывали на тайное свидание с вами в пустом музыкальном салоне… – Любезный тон разительно противоречил оскорбительному содержанию слов.
От ярости у Джоселин перехватило дыхание, и она смогла в ответ издать лишь нечленораздельное шипение.
– Вдобавок ко всему характер у вас достаточно скандальный, ум неглубокий, и я сильно сомневаюсь в ваших моральных принципах. Короче, дорогая леди, если бы мне пришлось выбирать невесту самому, вряд ли я остановился бы на вас. – Виконт улыбнулся, и Джоселин снова страшно захотелось дать ему пощечину.
– Хорошенькое начало, – пробормотала Марианна.
– Мы сейчас же займемся приготовлениями, – сказал Томас.
– Нет! Пожалуйста, постойте. – Джоселин сжала пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. Должен же быть способ избежать этого ужаса. – Что, если я поеду с ним… но мы возьмем с собой тетю Луэллу в качестве компаньонки. И слуг. – Она адресовала эти слова Марианне, своей последней надежде на спасение. – Как можно больше слуг.
– Невозможно, – отрезал Бомон. – Ехать придется быстро, верхом.
– Я сейчас не в состоянии путешествовать верхом, – покачала головой тетя Луэлла.
– Чем меньше слуг будет в курсе происходящего, тем лучше, – добавил Бомон.
Джоселин бросила на него ненавидящий взгляд.
– Вам все это доставляет удовольствие!
– До некоторой степени. Всегда полезно находить забавное в самой безнадежной ситуации. – Он пожал плечами. – Я смирился с необходимостью, не более того. К сожалению, я действительно не вижу другого способа спасти вам и жизнь, и репутацию.
– Джоселин, душечка, – мягко произнесла Марианна, – похоже, это и в самом деле единственный выход.
Неизбежность навалилась на Джоселин невыносимой тяжестью.
– Этого просто не может быть…
– Подумай вот еще о чем, девочка моя, – ласково заговорила с ней тетя Луэлла. – Каково тебе будет, если из-за тебя что-нибудь случится с Марианной, или Бекки? Ты ведь никогда в жизни себе этого не простишь.
Конечно, она была права. Все были по-своему правы, даже этот ужасный Бомон. В их глазах Джоселин заслуживала порицания – если бы она не отправилась на свидание с Алексисом, ничего не случилось бы. И ее жизнь не была бы так безнадежно испорчена.
– Ну ладно. – Джоселин расправила плечи. – Я выйду за него. Но… – Она повернулась к Бомону. – Как только это произойдет, я хочу, чтобы брак был немедленно признан недействительным!
– Это чрезвычайно трудно, – возразила тетя Луэлла.
– Кажется для этого надо, чтобы тебя признали сумасшедшим? – спросил Томас у Бомона.
– А ты полагаешь, я не сумасшедший, – проворчал Бомон. – Я ведь женюсь на ней.
Джоселин сделала вид, что не расслышала.
– Тогда развод!
– Это еще сложнее. – Уголки губ Бомона дрогнули. – Лучшее, на что вы можете рассчитывать, моя дорогая, это стать молодой вдовой.
– Подумаю над этим, – огрызнулась Джоселин.
– Похоже, мы пришли к соглашению, – решительно кивнула тетя Луэлла. – Бекки, помоги мне встать. Марианна, ты ступай с Джоселин и начинайте собирать вещи. – Она поднялась, опираясь на руку младшей племянницы, и, помедлив, добавила: – Моя девочка, я знаю, не об этом ты мечтала всю свою жизнь. Но я уверена, что все устроится. Он хороший человек. Ты могла вытянуть гораздо худший жребий.
– А могла и гораздо лучший, – пробормотала Джоселин.
– Как и я. – Бомон отвесил ей иронический поклон.
Тетя Луэлла задержала внимательный взгляд на племяннице, затем на Бомоне.
– Вы двое можете прекрасно поладить, хотя сейчас вам так не кажется. Вы ведь уже успели поцеловаться.
– Но как вы… – начала было Джоселин.
– С возрастом понимаешь, что подслушивание – не такой уж тяжкий грех. Еще я хочу сказать, что вы разделяете пылкую неприязнь друг к другу. Многие новобрачные даже этим не могут похвастаться. – Поддерживаемая Бекки, пожилая дама двинулась к двери, но остановилась и снова взглянула на Бомона. – Как вы сказали, все это вышло оттого, что эти люди испугались как бы Джоселин не узнала их и этим не нарушила их планы?
– Да, – осторожно подтвердил виконт.
Тетя Луэлла хмыкнула.
– Восхитительная ирония судьбы, вам не кажется? – Она повернулась и удалилась в свою комнату, сопровождаемая Бекки, повторяя: – До чего все-таки я люблю иронию…
Джоселин проводила их широко открытыми глазами.
– Как приятно, что хотя бы один из нас находит все это забавным.
– Двое из нас, – раздался рядом голос Бомона.
Дюжина достойных ответов вертелась у Джоселин на языке, но она решила не доставлять удовольствия новоявленному жениху.
– Идем, Марианна. Очевидно, придется мне паковать мое… – Она стиснула зубы. – Приданое.
– Одну сумку, не больше, – вмешался Бомон. – Мы поскачем верхом, и очень быстро.
– Одну сумку? Но не могу же я… – начала было Джоселин, но одернула себя. Ничего, у нее впереди сколько угодно времени, чтобы обменяться колкостями с этим надутым индюком. – Очень хорошо!
Джоселин направилась к двери. Она услышала, как за ее спиной Марианна что-то сказала Томасу, понизив голос, а тот так же тихо ответил ей. О чем бы они ни говорили, для нее это уже не представляло интереса. Ее судьба была решена. Ей никогда не стать принцессой! Никогда не подняться выше обыкновенной виконтессы!
Гордо вскинув голову, девушка покинула комнату. Если бы не угроза, которую ее присутствие представляло для других членов семьи, она осталась бы в Лондоне и положилась на судьбу. Не задумываясь подверглась бы риску быть застреленной ночью, пронзенной брошенным из-за угла ножом, отравленной за обедом или убитой каким-то другим способом. Сейчас опасность любого рода казалась ей милее, чем брак с Рэндаллом, виконтом Бомон. Больше всего Джоселин хотелось умереть…
– Она вовсе не такая плохая.
Томас отпил глоток бренди и внимательно посмотрел на своего друга. Мужчины удалились в библиотеку якобы для того, чтобы обсудить ситуацию, но Рэндалл сейчас хотел только одного – остаток ночи посвятить великолепному ликеру из запасов Томаса.
– Да? – Он вскинул брови. – В каком же отношении?
– Ну… – Томас на минуту задумался. – Она хорошенькая.
– Само совершенство. – Рэндалл прекрасно понимал, почему неведомые ему поклонники сравнивали волосы Джоселин с золотой пряжей, а глаза – с лунным сиянием. Хотя тут они ошибались – ее глаза были определенно медового оттенка. Теплые, притягательные. – И это ей известно.
– Слишком хорошо известно, – хмыкнул Томас. – Ты скажешь ей, что с деньгами у тебя все в порядке?
– Зачем? Чтобы лишить ее ореола мученицы? Пусть пока думает, что ей угодно. Кроме того, мое состояние не идет ни в какое сравнение с твоим, а я сомневаюсь, что прелестная Джоселин удовлетворится меньшим. Бомоны на протяжении жизни многих поколений то богатели, то разорялись. Тогда как ваша семья, – поднял он бокал в знак одобрения, – мало-помалу наращивала свое богатство.
Томас в ответ тоже поднял свой бокал.
– Нам, Эффингтонам, ума не занимать, когда речь заходит о наших денежках. Но и твои средства заслуживают уважения. Я бы даже сказал, впечатляют.
– Последним трем поколениям удалось не разбазарить накопленное, а это уже кое-что. Но на очаровательную Джоселин мое состояние вряд ли произведет впечатление. – Рэндалл невольно усмехнулся. – Леди несколько меркантильна.
– Что есть, то есть, – не стал спорить Томас.
– Не могу сказать, что желал бы видеть свою жену наделенной этим качеством, – вздохнул Рэнд.
– Действительность нередко отличается от желаемого. – Томас сделал большой глоток и продолжал: – И нередко она оказывается лучше.
– Ох уж эта полуночная философия, – кисло произнес Рэндалл. – Жаль, что в моем случае она себя вряд ли оправдает.
– Может быть, – продолжал вторить другу Томас.
Они надолго погрузились в то уютное молчание, которое известно только мужчинам, уверенным в дружеских чувствах друг друга. Томас и Рэндалл сидели в тех же креслах, где за долгие годы знакомства они распили не одну бутылку бренди, доверили друг другу не одну тайну и обсудили не одну женщину. Здесь несколько месяцев назад Томас жаловался, что ему на весь нынешний сезон навязали oneку над сестрами Шелтон, а позже в этих же самых креслах родился хотя и не без воздействия алкоголя, но оказавшийся весьма удачным план, убедивший леди Марианну принять предложение Эффингтона-младшего.
– Ты слышал что-нибудь о ее семействе? – осторожно поинтересовался Томас.
Рэндалл отпил глоток из своего бокала и ненадолго задумался.
– Знаю, что ее брат – нынешний герцог Шелбрук – женат на твоей сестре Джиллиан. Знаю, что в настоящее время они находятся в Америке, где ждут рождения своего первенца.
– А об отце ее тебе что-нибудь известно?
– Насколько я помню, он был игрок.
Томас фыркнул.
– Притом крайне неудачливый. И человек, по правде говоря, никудышный. Его жена умерла, когда сестры были еще детьми. После чего старый герцог быстренько промотал все семейное состояние и оставил дочерей, всех четверых, практически без гроша. Они выросли в Шелбрук-Мэнор, в некогда великолепном старинном доме, который пришел в полный упадок. Ричард сам был вынужден заниматься его ремонтом. – Томас подался вперед. – Ну, в полную нищету они все же не впали, по рассказам Марианны, это был род благородной бедности! Ричард в молодые годы был порядочным повесой и дома редко появлялся – до смерти отца. Потом старался, как мог, чтобы поправить дела семьи, но… – Томас пожал плечами, – жизнь сестер наконец-то наладилась только в прошлом году, когда он женился на Джиллиан и они унаследовали кругленькую сумму.
– Я этого не знал.
– Так что нарядной, изящной и капризной леди Джоселин, которую ты видел сегодня, жилось нелегко. – Томас откинулся на спинку кресла. – Если она и наслаждается напропалую вновь обретенными деньгами и видит свое счастье в богатстве и громком титуле, то, я полагаю, ее вполне можно понять.
– Может быть.
Рэндалл допил ликер до дна и протянул бокал за новой порцией. Трудно было представить нынешнюю леди Джоселин влачащей жалкое существование, пусть в детстве. Он сопоставил ее детство, описанное Томасом, со своим собственным. Мальчиком Рэндалл никогда не задавался вопросом, откуда берутся деньги на вкусную еду, красивую одежду и чистокровных лошадей, ему это было ни к чему.
– Но это только объяснение, а не оправдание. – Томас уже собрался ответить, но передумал, взяв вместо этого стоявший па соседнем столике графин и щедрой рукой наполнив бокал Рэндалла. Отлично! Его друг предпочитал не слышать ничего, что могло представить его будущую жену в более выгодном свете. Он считал своим долгом обеспечить ее безопасность, и если ради этого нужно было жениться, значит, так тому и быть. Но у него еще будет время примириться с этим и с самой девушкой тоже. Сегодня же Рэндалл хотел только упиваться жалостью к себе, раз пришлось брать в жены девушку не по собственному выбору.
Странно, но при первой их сегодняшней встрече Джоселин произвела на Рэндалла гораздо более приятное впечатление. Ему доставил немалое удовольствие поцелуй, а тем более ее, хотя и вынужденный, но все же отклик. Разумеется, тогда он спасал ей жизнь. А сейчас она заявила, что он ее разбил!
– Ты повезешь ее в аббатство?
– Нет, хотя, признаюсь, сначала я подумал именно о нем и, откровенно говоря, не прочь был бы там подольше задержаться.
Лондонский дом Рэндалла был обставлен со всевозможным комфортом, но именно аббатство, расположившееся на бедфордширских холмах, он считал родным очагом. Виконт не наведывался туда уже несколько месяцев.
– Тем более матушка сейчас отсутствует.
– Полагаю, именно ее отсутствие делает аббатство для тебя более привлекательным?
Рэндалл коротко вздохнул.
– Да уж… В последнее время при каждой нашей встрече она считала своим долгом напомнить мне о своем желании видеть меня женатым, о необходимости дать нашему роду наследника. Просто сводила меня с ума этими разговорами…
– Значит, нынешний поворот событий ее порадует?
– Она осталась бы довольна, приведи я ей жену с двумя головами или всю в бородавках. Если принять во внимание связи семейства Шелтон, матушка будет на седьмом небе от счастья. – Рэнд хмыкнул. – Но я очень рад, что знакомство милых дам на время откладывается. Матушка сейчас, насколько мне известно, в Италии. Памятуя о ее страсти к пересудам и необходимости хранить тайну, я рад ее отсутствию. Полагаю, в данный момент о моей роли в этой истории никому не известно, но ситуация может измениться. Хотя аббатство Бомон и не придет никому в голову как вероятное убежище для Джоселин в отличие от Эффингтон-Холла или Шелбрука, однако если кто-то попытается найти меня, он сразу же направится именно в Бомон.
Томас нахмурился.
– Но если вы едете не в аббатство, тогда куда?
– Помнишь матушкиного сводного брата? Моего дядю Найджела?
– Лорда Уортингтона? Смутно помню, что ты как-то упоминал о нем. Он еще жив? Ведь ему, должно быть, стукнуло…
– Дяде далеко за семьдесят, но он еще с нами, – усмехнулся Рэндалл, но тут же снова стал серьезным. – В последнее время старик хворал, и я боялся, что мы его потеряем, Большую часть нынешнего сезона я провел у него… Но старый упрямец выкарабкался, слава Богу, и собирается пережить всех нас. Короче, я подумал, что замок Уортингтон будет лучшим местом, где можно переждать, пока дело так или иначе не разрешится. Боюсь, дядя несколько запустил хозяйство, но жить в доме все-таки можно.
– Джоселин всегда мечтала жить в замке, – пробормотал Томас.
– Сомневаюсь, чтобы она мечтала о чем-то подобном. Но в таком месте едва ли станут искать несравненную леди Джоселин Шелтон.
– Несравненную леди Бомон, ты хотел сказать.
– Черт возьми, Томас! Я никогда не считал себя романтиком, скорее всегда был самым приземленным практиком. Человеком, который делает только то, что необходимо.
Рэндалл встал и прошелся по комнате.
– Человеком, который считает своим долгом принять участие в войне, если его страна воюет, – ровным голосом произнес Томас.
– Вначале, признаюсь, мне казалось, что это всего лишь захватывающее приключение.
Лицо Рэндалла приняло суровое выражение, как и всегда, когда заходила речь о его участии в войне. Служба в разведке представлялась молодому человеку чем-то вроде азартной игры, приятно возбуждающей, горячащей кровь, рискованной авантюрой с высокими ставками. Но вскоре он понял, что ставки не просто высоки. На карту была поставлена не только его судьба, а жизни тысяч безымянных английских солдат, которые зависели от точности собранной им и доставленной вовремя информации. И вместе с этим пониманием пришел страх, известный тем, кому приходилось держать в руках судьбы других людей. Соединенный с чувством ответственности, страх оттачивал способности, заставлял совершать невозможное.
Вероятно, в этом и заключалась причина сегодняшней неудачи – он просто недостаточно испугался для того, чтобы хорошо сделать свою работу. Но теперь Бомон не мог позволить, чтобы кто-то лишился жизни из-за того, что он не справился с работой.
– Ты сказал, что по натуре не романтик, – напомнил Томас.
– Что? Ах да. – Рэндалл тряхнул головой. – Я не склонен к цветистым фразам или… – он улыбнулся, – к поэзии. Но все же когда я думал о женитьбе, мне представлялось… – Он помолчал, чтобы подыскать нужные слова. Не переставая мерить шагами комнату, он то уходил из круга света, отбрасываемого люстрой, в тень, то возвращался. Ему пришло в голову, что это подходящий символ. – Я думал…
– Что же ты думал?
– Что по крайней мере буду хорошо знать женщину, на которой решусь жениться. Возможно, она будет мне симпатична. Разумеется, желанна. Более того, мне захочется провести с ней оставшуюся жизнь. – Мысль становилась яснее ему самому по мере того, как он развивал ее. – Я никогда особенно не рассчитывал на любовь, но все-таки надежда оставалась… Мои родители вступили в брак по любви, но с тех пор как отец умер, матушка влюблялась раз десять, а то и больше…
Томас сдавленно хмыкнул, и Рэндалл тоже не смог сдержать улыбки.
– Так, во всяком случае, утверждала она сама. Но все же, видимо, недостаточно сильно, чтобы расстаться с титулом виконтессы Бомон. – Рэндалл покачал головой. – Я уверен, что для нее был возможен один-единственный брак, как и для моего отца. Подозреваю, что последую их примеру. В моей жизни не будет ни разводов, ни аннулированных браков.
– Все это сложно, крайне сложно… – Томас внимательно посмотрел на друга. – Ты уверен, что, кроме брака, нет иного пути?