– Извини меня за то, что я тебя ударила… – проговорила она. – Я не знаю, что на меня нашло, но… То, что ты тогда сказал… Это неправда.
"Ты лжешь не только ему, но и себе", – мелькнуло у нее в голове.
– Я заслужил это. Я спровоцировал тебя, – угрюмо ответил Рафаэль.
Сэм побледнела и посмотрела на него. Она не ожидала ничего подобного, и ее сердце немного оттаяло. Рафаэль прошел мимо нее к бару и налил себе что-то янтарного цвета. Он оглянулся, заставив ее покраснеть. Сэм, не отдавая себе отчета, рассматривала его широкую спину, узкие бедра и упругие ягодицы.
– Выпьешь?
– Нет, спасибо. – Она помотала головой.
– Располагайся, Сэм, – указал Рафаэль на диван рядом с ним. – Присядь и оставь в покое свою сумку, а то пальцы себе сломаешь.
Женщина с недоумением посмотрела вниз: побелевшие суставы пальцев готовы были порвать кожу, так сильно она сжимала сумку. Саманта быстро подошла к дивану и присела на краешек. Рафаэль сел напротив. Он был куда более расслаблен, чем она.
– Что это за имя – Майло? Ирландское?
Сэм заморгала, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он спрашивает.
– Так звали моего дедушку… Я намеревалась рассказать тебе о сыне… когда-нибудь… – произнесла она, чувствуя, как злость вновь охватывает ее. – Я не стала бы вечно скрывать от Майло правду.
Рафаэль саркастично улыбнулся:
– Как благородно с твоей стороны!
Он со стуком поставил бокал на стол. Затем взъерошил волосы, отчего они беспорядочно упали на лоб. У Сэм все сжалось внутри. Она с удовольствием проводила рукой по его волосам, когда его лицо было спрятано между ее грудями…
Ей тут же стало стыдно. Следует думать о Майло и о том, как им избежать угрозы, нависшей над их уютным мирком, а не предаваться непристойным воспоминаниям.
– Я мало задумывалась о будущем, это правда, – робко призналась Сэм. – Пока в этом не было острой необходимости. Майло не спрашивает, кто его отец.
Рафаэль вскочил:
– Необходимость возникла, как только он родился. Неужели тебе не приходило в голову, что мальчик не понимает, почему у других детей есть папа, а у него нет?
Сэм лишилась дара речи. Майло ничего не говорил ей, однако она заметила, как он смотрит на своих друзей, за которыми в детский садик приходят отцы. Очень скоро он начал бы задавать вопросы.
Вновь надев на себя маску беззащитности, Сэм тихо произнесла:
– Я не могу задерживаться… Няня и так заждалась меня… Не могли бы мы обсудить то, ради чего я здесь?
В течение всего дня Рафаэль не мог выбросить из головы бледное лицо Сэм. Он не забыл, каким теплым было ее тело, когда он схватил ее, словно неандерталец, в дамской комнате. Вкус ее губ вернул мужчину в те времена, которые он когда-то похоронил в глубине своей души. Вихрь неистовой, отчаянной страсти, которую он испытал четыре года назад, вновь вырвался на волю. Рафаэль изо всех сил пытался подавить натиск эмоций.
– Я стану для своего сына отцом во всех смыслах этого слова, а ты не будешь препятствовать. Иначе мне придется отстаивать свои права в суде.
Это прозвучало как ультиматум.
Сэм неотрывно смотрела на него, стараясь не выдать, насколько она ошарашена.
– Что ты имеешь в виду, Рафаэль? Ты не смеешь мне угрожать.
– Это не угроза. Это обещание. Я хочу быть частью его жизни. Мальчик должен знать, что у него есть отец.
Сэм еле выговорила:
– Ты не можешь просто ворваться в его жизнь и объявить, что ты его отец. Он не поймет, что происходит.
Бровь Рафаэля взлетела вверх, и он с издевкой выпалил:
– А чья это вина? Кто скрыл правду от него и от меня? Ты, Сэм. Поэтому теперь тебе придется иметь дело с последствиями.
– Да, – с горечью произнесла она. – Я осознаю это. Ты четко дал мне понять, что тебя не устраивает такое положение, и ты хочешь его изменить. Но ведь не за счет счастья и благополучия ребенка.
– Ты сама лишила его счастья и благополучия. Ты сознательно скрывала его от отца и нанесла непоправимый урон эмоциональному развитию нашего сына.
"Нашего сына"… Она была потрясена.
– Так что же ты предлагаешь, Рафаэль?
– Я задержусь в Лондоне на неопределенное время по делам и стану частью каждодневной жизни Майло. Пусть он узнает меня поближе и привыкнет ко мне.
– На неопределенное время? Что это значит? Ты не можешь войти в его жизнь, а потом бросить, когда твои дела в Англии будут улажены, – возразила Сэм.
Рафаэль встал и засунул руки глубоко в карманы, будто его снова охватило желание применить физическое насилие.
– О, не волнуйся, Сэм, – ответил он. – Я не собираюсь уходить из его жизни, куда бы ни закинул меня бизнес. Майло такой же твой сын, как и мой. Ты лишила его общения со мной, но я не допущу, чтобы это продолжилось. Я хочу, чтобы он был рядом со мной.
От удивления Сэм не сразу нашлась что ответить.
– С тобой? Что ты несешь! Ему всего три года!
– Естественно, ты тоже будешь рядом, – добавил он с явной неохотой.
Она нервно рассмеялась. То, что говорил Рафаэль, не укладывалось в ее голове, однако его слова не были лишены логики.
– Я очень признательна, что ты разрешаешь мне быть с моим сыном!
– Я думаю, любой судья неодобрительно посмотрит на мать, которая скрывала ребенка от его отца без веских на то оснований, – угрюмо заметил Рафаэль.
– Мы не можем сорваться с места и переехать к тебе, – попыталась убедить его Сэм. – Это неразумно, – продолжала она, испугавшись до полусмерти того, что ей придется поселиться с ним под одной крышей.
– Я буду жить со своим сыном, и это не обсуждается. Ты либо с нами, либо – нет. Конечно, лучше для нас всех, чтобы ты выбрала первое. И, учитывая то, что мы опять будем работать вместе, это разумно и практично. – Рафаэль был неумолим. – Я должен быть рядом с мальчиком. Это не подлежит обсуждению.
Он подошел ближе, и Саманта опять ощутила угрозу, исходившую от него, несмотря на то что его руки по-прежнему были в карманах.
– Ты должна будешь приехать завтра вечером с вещами и Майло сюда. Иначе я обращусь в суд, и пусть он решает, с кем и когда мальчик будет проводить время.
– Я признаю, что во многом ошибалась… И должна была рассказать тебе обо всем намного раньше, но у меня были причины, которые я считала достаточно серьезными, – процедила сквозь зубы Сэм.
– Какое благородство, Саманта, – с издевкой бросил он.
– Но стоит ли переезжать сюда? Может быть, твой дом и красив…
– Дом принадлежит моему другу. Я арендую его, – бесцеремонно прервал ее Рафаэль.
– И все же это плохая идея. Мы с Майло ведем спокойную, размеренную жизнь. К моему дому пристроена квартира, в которой живет его няня, Брайди. Она – член семьи. Отец взял ее на работу, когда умерла моя мать. Мне тогда было всего два года, и с тех пор Брайди заботилась обо мне. Она осталась со мной и после кончины моего отца.
– Я не знал, прими мои соболезнования, – холодно произнес Рафаэль.
– Спасибо… Дело в том, – продолжала Сэм, – что Брайди помогает мне заботиться о Майло со дня его рождения. Он окружен таким вниманием с ее стороны, которых днем с огнем не сыщешь за небольшую плату.
– Тебе не придется думать о деньгах, если ты позволишь мне заняться этим вопросом, – не отступал он.
Сэм стало дурно, у нее невыносимо закружилась голова. Рафаэль заметил это и ринулся к ней, схватив ее за руку.
– Что такое? Боже, Сэм, ты бледна как смерть, – хмурясь, сказал он.
Она никогда не была неженкой, и ей было неприятно, что Рафаэль видит ее в таком состоянии.
– Все в порядке. – Сэм выдернула руку.
Он чуть ли не силком усадил ее на диван, подошел к барной стойке, налил бренди и дал ей бокал. Сэм взяла его, мысленно проклиная себя за то, что ей пришлось принять помощь Рафаэля. Она сделала глоток и почувствовала прилив сил, когда крепкий алкоголь обжег горло.
– Послушай, ты этот дом арендуешь. Несправедливо заставить Майло покинуть место, в котором он вырос и к которому привык, – настаивала молодая женщина. – В доме моего отца есть все необходимое. Брайди живет тут же. Детский садик расположен на нашей улице, рядом находится парк. Малыш ходит плавать по выходным в местный бассейн. Он дружит с детишками. К тому же это безопасный район.
Сэм тараторила со скоростью автоматной очереди, однако лицо Рафаэля по-прежнему ничего не выражало. Сейчас, как никогда, ей стало ясно: если он захочет, то сможет полностью разрушить их с сыном мир. И в этом виновата она сама.
– Ты все так красиво описала, прямо настоящая идиллия, – медленно проговорил Рафаэль. – А как обстоят ваши финансовые дела?
Вопрос огорошил Саманту.
– Ну… Поначалу было непросто. Мне пришлось отложить на год получение ученой степени – мой отец был тогда болен… Но у меня имелись сбережения, которые помогли нам удержаться на плаву. Отец получал пенсию. Когда он умер, закладная на дом была уже выплачена. Брайди сидела с Майло, пока я заканчивала аспирантуру. И вскоре мне повезло – я получила работу в исследовательском отделе. У нас все есть, нам хватает, – ответила Сэм с гордостью.
Рафаэлю пришлось отдать ей должное. Она не прибежала к нему, требуя помощи, узнав, что сохранила ребенка. Он не знал ни одной женщины, которая не воспользовалась бы этим. А Сэм взвалила все на свои плечи.
– Что ты предлагаешь? – сухо поинтересовался он.
– Майло останется со мной. А ты можешь навещать его… пока ты в Лондоне. Мы посмотрим, как все пойдет, и придумаем потом какой-нибудь план на более длительный период. Все-таки ты здесь не навсегда…
Рафаэль заметил, что Саманта ищет свою сумку. Слепая ярость охватила его, когда он понял, что она собирается уходить. Он не позволит ей так легко отделаться.
– Ты надеешься, что я соглашусь на твои условия?
– Прошу тебя, не настаивай на своем, – взмолилась она. – Это нечестно по отношению к Майло. Если ему предстоит познакомиться с тобой, это должно происходить в привычной для него обстановке. Иначе он растеряется.
– А кто виноват, что мы оказались в такой ситуации? – вновь напомнил Рафаэль. И тут его осенило. – На что ты надеешься, Саманта? Что после нескольких визитов мне все это надоест, и я оставлю вас в покое?
– Конечно нет, – нервно сглотнув, произнесла она.
Она лгала. Это было написано на ее лице. Сэм надеялась, что вскоре он потеряет интерес к сыну. Неожиданно Рафаэлю захотелось стать неотъемлемой частью ее жизни. Частью Сэм. Он вспомнил, как в моменты их неистовых соитий они действительно становились одним целым…
– Будет либо по-моему, либо никак, – отрезал он, выкинув страстные образы из головы.
– Но, Рафаэль…
– Я согласен с тем, что Майло должен остаться там, где ему комфортно.
– В самом деле?
Он не удосужился ответить.
– Поэтому я готов пойти на компромисс.
Сэм заволновалась. "Так-то лучше", – злорадствовал Рафаэль. Он улыбнулся и заявил:
– Я сам перееду к вам.
Ее глаза округлились. Он видел, каких трудов ей стоит удержаться на ногах.
– Прости… Я не расслышала… Что ты сказал?
Его улыбка стала еще шире, впервые за много дней он был доволен собой.
– Ты прекрасно слышала меня, Саманта. Я переезжаю к вам. Тогда у тебя не будет причин препятствовать моему общению с сыном, а вам не придется покидать свой дом.
– Но ты не можешь… – Ее мысли путались. – У меня нет места.
– Твой дом выглядит вполне вместительным, – ехидно вздернув бровь, возразил он. – Я думаю, в нем по меньшей мере три спальни, а мне нужна лишь одна.
Она мысленно проклинала Рафаэля, и невольно ей вспомнилось поистине королевское ложе в его palazzo, на котором без труда могла разместиться целая футбольная команда.
– Это плохая идея. Тебе будет некомфортно там. Дом не соответствует твоим запросам, – сухо сказала Сэм, обведя рукой роскошную комнату.
– Этот дом велик для меня одного. Теперь у меня более скромные запросы, – лукаво заметил он.
Мысль о присутствии Рафаэля в ее доме в течение долгого времени сразила женщину. Неужели мало того, что ей придется работать с ним?
– Нет. Этому не бывать. Если бы ты переехал куда-нибудь поближе к нам…
Неожиданно Рафаэль подошел так близко, что Сэм запнулась. В его взгляде не было ни следа самодовольства.
– Нет, Саманта. Я перееду к вам, и точка. Я пропустил много важных моментов в жизни своего сына и хочу наверстать упущенное.
– Пожалуйста, давай поищем другой выход, – дрожащим голосом предложила она.
Он подошел вплотную к ней. Сэм опять уловила его запах и увидела светло-зеленые огоньки в его глазах, темную щетину, пробивающуюся на подбородке. По ее телу пробежала легкая судорога.
– Почему ты против?.. Может быть, все еще питаешь ко мне какие-то чувства?
Он произнес это слегка охрипшим голосом. Или ей почудилось? Сэм смотрела на него не моргая. Она вновь оказалась во власти его чарующих глаз, которые моментально разожгли в ней пламя страсти. Только когда женщина разглядела в их глубине циничный блеск, ей удалось избавиться от наваждения.
Самым невозмутимым тоном, на который она была способна, Сэм ответила:
– Не говори глупости, Рафаэль. Ты меня больше не привлекаешь, так же как и я тебя.
– Так, значит, нет никакой проблемы. Я перееду в твой дом и смогу общаться с сыном, которого ты прятала от меня три года.
Сэм осознала неизбежность происходящего. Если она продолжит сопротивляться, это только ухудшит ситуацию. Она успокоила себя тем, что Рафаэль трудоголик и едва ли будет проводить много времени дома. Несмотря на все его сладкие речи, Сэм не верила, что он продержится больше недели в скучном лондонском предместье.
Рафаэль Фальконе – сын итальянского графа и прекрасной испанки – привык к красивым вещам, к красивым женщинам. Он привык получать все, что хочет. Когда он поймет, что в ее доме нет места для его любовниц, ему там до смерти надоест. Сэм вздернула подбородок и поинтересовалась:
– Когда ты планируешь переехать?
Глава 4
Четыре дня спустя, в пятницу, Сэм чуть не сходила с ума от напряженного ожидания. Рафаэль должен был приехать сегодня, а в течение всей прошедшей недели в ее дом привозили его вещи.
Когда Сэм вернулась домой после встречи с ним в понедельник, она выложила Брайди все начистоту. Пожилая женщина отреагировала с поразительной невозмутимостью:
– Так ты говоришь, он отец Майло?
– Да.
Брайди сделала глоток чая и повторила:
– Его отец… Ну надо же. А ты темная лошадка, Сэм. Я думала, Майло сын какого-нибудь официанта или механика с завода… А это сам хозяин империи…
– Он переедет ненадолго. Поверь, ему станет скучно максимум через неделю, – с сарказмом заявила Сэм.
– Будем надеяться, что нет. Так будет лучше для Майло, – резюмировала экономка.
Руки Сэм замерли под водой, когда она мыла посуду после ужина. Было слышно, как Майло что-то говорит Брайди. Сэм пыталась убедить себя, что делает это ради сына. Ей надо перестать думать о себе. Только так она сможет вынести все это.
Брайди зашла в кухню, и Сэм увидела на ее лице выражение радостного ожидания.
– Тебе не обязательно ждать его приезда, – заметила Сэм.
Экономка расплылась в улыбке и принялась вытирать посуду.
– Я ни за что на свете не пропущу это. Это интереснее, чем визит папы римского в Дублин в семидесятых.
Вдруг с улицы донесся глухой рев мотора. Майло тут же ворвался в кухню и возбужденно объявил:
– Машина!
У них не было своей машины, к огромному огорчению малыша, и потому его было не остановить, когда он ринулся к двери. Раздался звонок. Ладони Сэм вспотели. Она прошла в холл, дрожащими руками открыла дверь. Молодая женщина могла думать только о высокой темной фигуре, стоявшей на пороге. Она ненавидела себя за то, что ее сердце чуть не выпрыгивало из груди.
– Это мужчина, – удивленно сказал Майло. А затем спросил с непосредственностью, свойственной детям: – У тебя есть машина?
Взгляд Рафаэля сразу нацелился на Сэм, и она обрадовалась, что Брайди осталась. Экономка тут же протянула Рафаэлю руку и представилась.
Он переступил порог, и в груди Сэм все сжалось. Рафаэль не вписывался в окружающую обстановку, уж слишком великолепен он был. Наконец ей удалось совладать с собой, и она взяла сына на руки.
– У тебя есть машина? – повторил мальчик.
Сэм заметила, как кровь прилила к лицу Рафаэля, когда он смотрел на Майло. Глаза мужчины заблестели как-то по-особенному. Такого она раньше не видала. Возможно, лишь однажды… Она еще крепче обняла Майло. Брайди удалилась, приговаривая, что самое время приготовить чай и кофе. Они остались втроем.
– Да, у меня есть машина… Я Рафаэль, а тебя как зовут?
Его тихий вкрадчивый голос вновь пробудил в ней чувство вины. Майло спрятал личико на мамином плече, крепко обхватив ее ручками.
– Разве ты не помнишь, я говорила тебе, что мистер Фальконе поживет у нас недолго? – сказала Сэм.
Майло кивнул, все еще пряча личико.
– Он стесняется незнакомых людей, – объяснила она Рафаэлю. Его глаза гневно вспыхнули. – Ты можешь оставить свое пальто здесь, – быстро добавила Сэм.
Вернулась Брайди с разрумянившимися щеками, забрала у Сэм Майло и сказала:
– Кажется, кому-то пора спать. Напитки поданы в гостиной.
Сэм закатила глаза. С каких это пор Брайди стала напыщенно выражаться, а ее щеки краснеют от приготовления чая?
– Мы будем наверху готовиться ко сну, – сообщила Брайди, поднимаясь по лестнице.
Сэм возненавидела Рафаэля. Он навязал им себя и разрушил их размеренную жизнь. Однако она заставила себя быть вежливой.
– Давай я все тебе здесь покажу.
– Это было бы замечательно, – улыбнулся он.
Сэм быстро провела Рафаэля по первому этажу.
Он остановился у кабинета, увидев груду своих вещей:
– Это кабинет твоего отца?
– Да, – ответила Сэм, вспомнив своего чудаковатого, рассеянного отца, который сутками напролет сидел здесь, не замечая ничего и никого, даже собственную дочь.
– Не стоило оставлять все это здесь, – пробормотал он. – Это не совсем уместно.
Молодую женщину удивила подобная чуткость.
– Все в порядке… Комната пустует, – сказала она и с горькой улыбкой добавила: – Поверь, ты мог бы расставить здесь свои вещи, когда папа был жив, и он ничего не заметил бы. – А затем поспешно предложила: – Идем наверх. Я покажу тебе твою комнату.
Когда они шли по лестнице – Рафаэль следовал за ней, – Сэм поймала себя на неприятной мысли: она опять надела скучный деловой костюм.