Сэм быстро задернула занавеску и вернулась в постель. Вскоре она услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Затем послышались тяжелые шаги. Сэм затаила дыхание, когда ей показалось, что Рафаэль остановился у ее двери. Но тут раздался легкий скрип – он закрыл дверь своей комнаты. Только тогда Саманта с облегчением выдохнула.
Спустя час Сэм отбросила тщетные попытки опять заснуть. Она откинула одеяло и тихонько вышла из спальни. Нигде не было слышно ни звука. Она заглянула к Майло – тот крепко спал, свернувшись калачиком. Сэм решила попить воды. Еще не войдя в кухню, она поняла, что не одна. Женщина негромко вскрикнула от неожиданности, увидев Рафаэля. Он был снова в потертых джинсах, футболке. Сидя за столом, он спокойно пил кофе.
– Ты напугал меня. Я думала, ты уже спишь, – сказала она, схватившись за сердце, которое чуть не выпрыгнуло из груди.
– Только не говори мне, что ты не могла заснуть, пока не удостоверилась, что я в целости и сохранности вернулся домой, – ответил он, насмешливо вздернув бровь.
Она сердито на него посмотрела, злясь, что предстала перед ним в таком виде – заспанная, в шортах и в старой футболке с клинообразным вырезом. Злясь, что он вторгся в дом, который раньше был ее надежным пристанищем. Что весь день она не могла выбросить его из головы. Но еще больше Сэм злилась на себя – за то, что своевременно не рассказала ему правду о Майло.
Еле сдерживая свои эмоции, она подошла к раковине:
– Я просто зашла, чтобы выпить воды. Я не могла заснуть, но это не имеет никакого отношения к тебе.
"Лгунья", – промелькнуло в голове Сэм. Она открыла кран и сквозь шум льющейся воды услышала его голос:
– Мне тоже не спится.
Она вспомнила, каким одиноким он показался ей, когда стоял у машины. Ей стало стыдно за то, что она позволила себе следить за ним. Скрывая это, она сухо заметила:
– Кофе вряд ли поможет тебе заснуть.
Рафаэль пожал плечами и допил кофе большими глотками.
– Все равно у меня бессонница. Я спустился вниз, чтобы доделать кое-какую работу, – поставив чашку на стол, сказал он.
Рафаэль не отрываясь смотрел на Сэм. От его назойливого взгляда по ее телу побежали мурашки.
– Но поскольку я гость в этом доме, то, возможно, мне надо было сначала спросить разрешения? – протяжно проговорил он.
До чего же она наивна! Как она могла подумать, пусть даже на секунду, что он может быть ранимым?
– Ты не совсем гость, не так ли? Ты хочешь наказать меня за то, что я не рассказала тебе о сыне. – Не на шутку разволновавшись, Сэм поставила стакан, расплескав воду. Она сжала кулаки и повернулась к Рафаэлю. – Мне жаль, слышишь? Мне жаль, что я не рассказала тебе о Майло раньше. Я обязана была это сделать. Я прошу прощения.
– Почему?
Всего одно слово, простой вопрос. Она взяла себя в руки:
– Я уже объясняла. У меня был стресс. Я чуть не потеряла ребенка, узнав о том, что беременна, лишь несколькими днями ранее. Для меня это было слишком… К тому же я искренне верила в то, что ты больше не хочешь ничего знать – ни обо мне, ни о ребенке.
Рафаэль скрестил руки на груди:
– Ты не имела права так поступать.
Она посмотрела ему в глаза. Ее тело бунтовало, не подчиняясь разуму. Женщина ощутила возбуждение, словно сейчас они не ругались, словно Рафаэль не ненавидел ее.
– Я знаю, – согласилась она. – Но что случилось, то случилось, и тебе придется смириться.
Сэм стояла рядом с ним, и, несмотря на накаленную обстановку, единственным желанием Рафаэля было разорвать ее футболку, усадить на стол, с силой овладеть ею и забыться в отчаянном порыве страсти.
Когда Саманта вошла в кухню, он видел только соблазнительные очертания ее упругой груди и соски, просвечивающиеся сквозь тонкую ткань. Ее растрепанные волосы напомнили ему о том, как неистово она запрокидывала голову, когда, оседлав, доводила его до исступления…
Желая доказать себе, что Сэм для него ничего не значит, Рафаэль даже пытался соблазнить любовницу своего друга на сегодняшнем приеме. Он флиртовал с ней, дал свою визитную карточку, но все было тщетно. Он так и не смог пробудить в себе интерес к ней. В итоге Рафаэль обидел своего приятеля, что было не в его правилах, но так ничего и не доказал себе. Ничего, кроме одного: ему нужна только Сэм. Рафаэль ненавидел ее, но желал так сильно, как никогда прежде.
– Смириться? – переспросил он с язвительной мягкостью и возликовал, увидев, что она побледнела. – Мне кажется, я и так закрыл глаза на твой обман и подстраиваюсь, как могу, под сложившуюся ситуацию. Ты думаешь, я поселился бы в твоем доме, если бы мне было наплевать на своего сына? Неужели ты считаешь, что существует какая-то другая причина того, что я стремлюсь держать тебя в поле зрения, устроив на свой завод? Я всего лишь хочу быть уверенным, что ты не обманешь меня снова, – презрительно добавил он.
Сэм побледнела еще сильнее. Его сердце заболело от ее несчастного вида, но он не мог остановиться.
– Мы оказались в этом положении по твоей вине. Ведь ты думала, что поступаешь правильно. Теперь я буду решать, что правильно, а что – нет. И смириться с этим придется тебе.
Заявление Рафаэля о том, что он печется лишь о сыне, когда на самом деле он просто хотел уколоть ее, взбесило Сэм.
– Возможно, тебе кажется, что ты жертвуешь многим ради сына, Рафаэль, но что, если тебе это наскучит? Майло говорил о тебе целый день. Он боится, что ты забудешь покатать его на машине. Ему необходимо общение с мужчиной. И он будет безутешен, когда ты исчезнешь из его жизни, – тяжело дыша, произнесла она. – Именно от этого я пыталась уберечь его. Майло очень раним. Он не понимает, что происходит между нами. Ты можешь сколько угодно наказывать меня, Рафаэль, но мы оба должны думать, в первую очередь, о сыне. Сколько раз мне надо извиниться, чтобы доказать тебе, что я жалею о своем поступке?
– Почему ты уверена, что я собираюсь исчезнуть из его жизни? – невозмутимо спросил Рафаэль.
– Ты знаешь, что я права. Ты не останешься здесь навсегда. Рано или поздно ты уедешь. Майло будет расстроен и растерян.
Рафаэль приблизился к ней, и от испуга ее дыхание стало прерывистым. Инстинктивно она сделала шаг назад:
– Это была плохая идея. Тебе надо съехать отсюда, пока он не привязался к тебе. Ты можешь навещать Майло. Когда ты уедешь в Италию, он не будет сильно по тебе скучать. Надо установить некоторые рамки…
– Рамки? Наподобие тех, которыми ты отгородила себя и Майло от меня, не сообщив мне о его существовании?
– Ты был против любых обязательств, Рафаэль. Ты сам говорил мне это, и не раз. А ребенок – это ответственность на всю жизнь.
– Как ты смеешь поучать меня? – в запале воскликнул он. – Ты родила его, и между вами существует заложенная природой привязанность друг к другу. Я же был лишен этого по твоей милости. Мне приходится с нуля налаживать отношения с сыном, когда его личность уже практически сформирована.
Рафаэль встал напротив нее, и Сэм на мгновение потеряла голову, уловив запах, исходивший от него. Ее гнев вступил в неравную схватку с нарастающим сексуальным возбуждением.
– Я готов взять ответственность за своего сына. Это не проблема. Даже если я покину Лондон, он будет знать, что я его отец. Он будет такой же неотъемлемой частью меня и моей жизни, как воздух, которым я дышу. – Он смерил ее взглядом и добавил: – Ты должна это понять, Сэм. Я теперь часть жизни Майло, и твоей тоже. Я не собираюсь исчезать или отказываться от ответственности, потому что я его отец. Нам с тобой придется как-то научиться уживаться.
– Я согласна попытаться, Рафаэль. Но рано или поздно тебе придется меня простить, иначе мы никогда не сдвинемся с мертвой точки.
После того как Сэм ушла, Рафаэль еще долго стоял на том же месте. Его сердце бешено билось. Она не подозревала, что он еле-еле сдержался, чтобы не схватить ее и вновь не почувствовать опьяняющий вкус женских губ.
"Рано или поздно тебе придется меня простить", – эхом отдавались в голове ее слова. Рафаэль вспомнил Сэм в тот день в больнице. Ее бледное, будто обескровленное, лицо не выражало ничего, кроме страха. Он тоже был жутко напуган тогда. Рафаэль действительно испытал постыдное чувство облегчения в тот момент, когда ушел от Сэм, оставив ее наедине с горем. Он панически боялся глубины тех чувств, которые пробуждала в нем эта женщина.
Впервые Рафаэль задумался над тем, как поступил бы, окажись он на ее месте. Если бы он был уверен, что один из них не хочет ребенка? Ему пришлось признать, что он сыграл не самую благовидную роль.
Невольно ему припомнилось то, что Сэм однажды рассказала ему. Этих задушевных разговоров после соития, которые любили женщины, он боялся, как огня. Но в тот раз все было не так. Сэм начала было говорить что-то и тут же замолкла. Рафаэль сам попросил ее продолжать. Она рассказала ему, как однажды, когда ей было шесть лет, ей не спалось ночью. Она спустилась вниз и увидела, как ее отец тихо плачет над фотографией покойной жены, матери Сэм.
– Он разговаривал с ней… с фотографией… Спрашивал ее, как ему справиться со мной, ведь я девочка. "Если бы она была мальчиком, я знал, что делать… Не понимаю, как мне поступить и о чем с ней говорить". После этого я пошла наверх, в ванную комнату, нашла ножницы и отрезала свои волосы, которые тогда были очень длинными. Когда наша экономка увидела меня на следующее утро, она вскрикнула и уронила тарелку. А мой отец ничего не заметил. – Ее губы дрогнули. – Он был слишком погружен в себя, стараясь найти хоть какой-то выход, решение проблемы. А мне тогда казалось, что я могу попытаться стать ему сыном…
Ее рассказ многое объяснил Рафаэлю. Он понял, откуда у Сэм врожденная неуверенность в себе, эмоциональная закрытость, привычка скрывать свои чувства. Он тоже знал, что значит иметь равнодушного отца. Его собственному отцу после того, как его бросила жена, было не до Рафаэля, и он редко проявлял интерес к сыну. В глубине души Рафаэль знал, что возрождение семейного бизнеса было некой попыткой заслужить внимание отца.
Это произошло в те выходные, которые они провели вместе в его palazzo. Ради этого Рафаэль отложил важную деловую поездку – он слишком сильно хотел Сэм. Именно после этого он понял, насколько она опасна для него, и решил порвать с ней.
С тех пор ничего не изменилось. Саманта по-прежнему была для него опасна, и он не должен был об этом забывать ни на минуту.
На следующий день Майло был вне себя от восторга, сидя в машине Рафаэля. Это была последняя модель, выпущенная конечно же "Фальконе моторс". Автомобиль был совершенно не приспособлен для поездок с детьми, но Рафаэлю удалось удивить Сэм. Он где-то достал детское кресло и закрепил его на заднем сиденье. Каждый раз, когда Сэм оборачивалась и смотрела на Майло, тот улыбался до ушей.
Молодая женщина старалась не смотреть на большие руки Рафаэля. Но было что-то невероятно привлекательное в мужчине, который знал, как обращаться с машиной, особенно с такой, напоминающей произведение искусства.
С заднего сиденья доносилось гудение – Майло пытался подражать реву мотора. Сердце Сэм встрепенулось. Она все еще ощущала напряжение после бурного разговора прошлым вечером. Она глаз не сомкнула, и теперь у нее в голове был туман. За завтраком Сэм старалась не замечать Рафаэля, полностью сосредоточившись на сыне. Мальчик же всячески старался привлечь внимание нового знакомого. Рафаэль, казалось, был искренне рад этому. Сэм оставалось только догадываться, понял ли он ее вчера. Был ли он готов простить ее?
Сэм обратила внимание на то, что Майло стих, и, обернувшись, увидела, что он заснул. Рафаэль тоже оглянулся.
– Он с таким нетерпением ждал сегодняшнюю прогулку… Наверное, от переизбытка впечатлений малыш немного устал. Он больше не спит днем, но иногда это с ним все-таки случается, – шепотом сказала она.
Сэм вдруг вспомнила, что завтра ей предстоит начать работу на новом месте бок о бок с Рафаэлем. Ее охватил приступ паники. Она попыталась успокоиться и посмотрела на его профиль. Профиль с тонкими чертами, которые он унаследовал от предков-аристократов.
– Послушай, Рафаэль… По поводу моей работы… Ты сам вчера сказал, что просто хочешь держать меня в поле зрения. Будет лучше, если я останусь в университете. После вчерашнего я не думаю, что нам удастся сработаться.
Сэм не удержалась и взглянула на его сильные большие руки, которые неожиданно сжали руль. Она вспомнила, как их прикосновение обжигало ее тело когда-то… Женщина едва расслышала его ответ.
– Мне не стоило так говорить. Это не совсем правда, – с явной неохотой произнес Рафаэль.
– Неправда? – нервно сглотнув, переспросила она.
Слабый луч надежды озарил ее сердце, и даже инстинкт самосохранения не смог погасить его.
– В конце концов, – напомнил он, – я связался с тобой и предложил тебе работу еще до того, как узнал о Майло.
– Да… – тихо откликнулась Сэм. – Меня очень удивил твой звонок.
– Да неужели? – сухо отреагировал Рафаэль. – Дело в том, что я знал о твоих исследованиях. Твое имя упоминалось в журнале "Автомобильный ежемесячник", и я понял, что ты совершила прорыв.
Лучик надежды тут же погас – ну конечно, им руководил исключительно деловой интерес.
– Понятно, – протянула она. – И поэтому ты решил связаться со мной?
Рафаэль небрежно пожал плечами. Помятый кожаный пиджак плотно облегал его мужественную фигуру. "Черт побери!" – выругалась про себя Сэм. Почему он привлекает ее, даже когда причиняет ей боль? Она решительно отвернулась к окну.
– Мы давно собирались открыть отделение в Англии, а я знал, что ты находишься в Лондоне. Было вполне логично предложить тебе вновь поработать на нашу компанию.
Боковым зрением Сэм уловила, как Рафаэль снова крепко сжал руль и стиснул зубы.
– Насчет вчерашнего разговора… Ты права… Прошлое должно остаться в прошлом, и нам надо двигаться дальше. Так же как и ты, я не хочу, чтобы Майло страдал от наших напряженных взаимоотношений.
Сэм понимала, каких титанических усилий ему стоило уступить и согласиться с ней.
– Спасибо, – робко сказала она. – А я постараюсь больше доверять тебе.
Рафаэль затормозил у светофора и посмотрел на нее:
– Правильно. Я не причиню своему сыну боль.
Жесткий блеск в его глазах на мгновение лишил ее дара речи.
– Хорошо, – еле выговорила она.
Машина позади них засигналила. Рафаэль неспешно отвел от нее взгляд и поехал дальше.
Через некоторое время он сказал тихо:
– И мы будем работать вместе, Сэм… Потому что я этого хочу.
– Хорошо, – повторила она.
Сэм показалось, что они наконец сдвинулись с мертвой точки, и напряжение несколько спало. Она заметила, что они подъезжают к большому особняку, и вопросительно посмотрела на Рафаэля.
– Я попросил помощника кое-что разузнать. По выходным здесь день открытых дверей, кроме того, здесь есть настоящая ферма. Я подумал, Майло будет интересно побывать на ней.
Малыш уже проснулся, и с заднего сиденья донеслось восхищенное:
– Мамочка, посмотри! Лошадки!
На лице Рафаэля моментально появилась улыбка.
– Он обожает лошадей. Почти так же сильно, как и машины, – объяснила Сэм. – Ты убил двух зайцев одним выстрелом.
Рафаэль посмотрел на нее, задержав взгляд на ее губах. Он настолько смутил Сэм, что она задрожала. На нее вновь накатила волна возбуждения. Зачем он дразнит ее такими взглядами, если равнодушен к ней? Может, это происходит машинально и Рафаэль ведет себя так со всеми женщинами? Сэм вспомнила их недавний поцелуй – она пылала от страсти тогда, в то время как он всего лишь хотел досадить ей.
– Лучше смотри, куда едешь, – сказала она тоном строгой директрисы.
Прежде чем взглянуть на дорогу, Рафаэль произнес с притягательной самонадеянностью:
– Cara, я могу вести машину с завязанными глазами.
Никто не мог сопротивляться его роковому очарованию. Даже сейчас Сэм не была исключением. Испытывая презрение к себе, она скрестила руки на груди.
После того как Рафаэль припарковался, они вышли из машины. У Майло разбежались глаза, он не знал, что ему делать: полюбоваться на машину или пойти смотреть на лошадей. Мальчик был искренне раздосадован сложностью выбора. Не успела Сэм вмешаться, как Рафаэль наклонился к сыну и сказал:
– Piccolino, малыш, когда мы вернемся, машина все еще будет здесь… Так почему бы нам сначала не посмотреть на животных?
Лицо мальчика просияло, словно солнышко вышло из-за туч, и он расплылся в улыбке:
– Оки-доки, пошли к лошадкам. – Майло схватил Рафаэля за руку и потащил к загону.
Сэм обратила внимание на то, как изменилось лицо Рафаэля – он был приятно удивлен и искренне радовался тому, что сын сам впервые взял его за руку. Она последовала за ними и старалась не умиляться этой картине – сильный, крепкий мужчина, идущий рядом с малышом, который очень похож на своего отца.
Через несколько часов Сэм заметила, что Майло начал чуть ли не боготворить Рафаэля. Он не выпускал его руку, а мужчина обнимал его, пока сын смеялся, наблюдая за свиньями. Она пыталась увидеть признаки зарождающейся скуки или усталости на лице Рафаэля – Майло трудно было угомонить, – но ничего подобного не обнаружила. Майло быстро привязался к нему, несмотря на то что раньше он был практически лишен мужского общества, да и вообще чувствовал себя неловко с малознакомыми людьми.
– Мне кажется, сейчас подходящее время, – заявил Рафаэль, подойдя к ней.
Сэм осенило – Рафаэль хочет сказать Майло, что он его отец. Женщину охватил панический страх. Ей казалось, что все еще может вернуться на круги своя. Но она не имела права этому противиться. Рафаэль заслужил, чтобы его сын знал правду.
– Хорошо, – кивнула Саманта, чувствуя, как потеют ее ладони.
Когда Майло немного утомился, они нашли тихое местечко, поели, и Сэм рассказала мальчику, что Рафаэль его отец.
С непредсказуемостью трехлетнего ребенка Майло моргнул, перевел взгляд с матери на Рафаэля и спросил:
– Пойдем еще посмотрим на лошадок?
Рафаэля не удивила такая реакция, но, когда Майло слез со скамейки и отошел от них, Сэм поспешила извиниться:
– Наверное, ему трудно понять…
– Он все понял, – резко оборвал ее Рафаэль. – Я помню, что трехлетние дети многое замечают и понимают.
Сэм не успела разобрать толком, что он хотел сказать. Рафаэль встал и последовал за сыном.
Майло трещал без умолку на заднем сиденье, когда они вернулись в машину:
– Рафелли, ты видел свиней? Рафелли, ты видел лошадок и козлят? А курочек?
Сэм с отрешенным видом уставилась в окно. Противоречивые чувства переполняли ее. Теперь Рафаэль стал настоящим отцом для Майло. Пути назад нет. От переизбытка эмоций у нее навернулись слезы на глаза. Женщину, как никогда, мучила совесть. Она слишком долго прятала Майло от его отца.
Неожиданно Рафаэль сжал ее руку своей рукой, большой и теплой. У нее замерло сердце.
– Сэм?
Не желая, чтобы он видел ее переживания, Сэм высвободила руку и потерла глаза.
– Все в порядке. Наверное, просто пыль попала, – беззаботно сказала она.