– Придется с этим смириться, – мрачно усмехнулся Нордан. – Я решил, что не стоит дальше себя мучить и отрицать очевидное. Я тебя хочу. И думаю, что был немного несправедлив к тем из моих сородичей, кто уже решался на подобное. Порой низшие женщины оказываются уж слишком соблазнительными. Если еще принять во внимание эмоциональную связь между нами, то устоять трудно. Так что считай, что тебе повезло. Буду насыщаться не твоими болью и страхом, а сексуальным удовольствием.
– Вы полагаете, я смогу получить при этом удовольствие? – позабыв о страхе, яростно выпалила, садясь на постели и настороженно наблюдая за его приближением.
– Постараюсь приложить максимум усилий, чтобы так и было, – он криво улыбнулся, и его глаза засверкали еще сильнее.
– Не нужно! Пожалуйста! – я попыталась действовать по-другому. Может, мои мольбы его тронут? – Лучше опять мне тело покромсайте! Постараюсь перетерпеть.
– Полагаешь, мне доставляет удовольствие причинять тебе боль? – Нордан даже удивился. – Никогда не любил бессмысленной жестокости. Я ведь не садист.
С этим можно поспорить! – мелькнула в голове едкая реплика, которую я решила не озвучивать.
– Боль я причинял тебе лишь по одной причине – вызвать нужный мне эмоциональный настрой. Теперь желаю совершенно иного. Поэтому перестань трястись, как перепуганный зверек, и постарайся расслабиться, – его голос стал мягче, только это нисколько не подействовало. Расслабляться точно не хотелось. Вместо этого я отодвинулась как можно дальше, пока не уперлась в спинку кровати. И оттуда теперь со страхом наблюдала за мужчиной. – У тебя ведь это впервые? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он. – Поэтому твой сегодняшний страх вполне понятен. Но не усугубляй ситуацию. Я и правда не хочу проявлять излишнюю жестокость.
Я упрямо замотала головой, давая понять, что он требует невозможного. Не смогу я добровольно пойти на то, что огас предлагает. Его лицо исказилось, выдавая злость, и Нордан перестал церемониться со мной.
– Что ж, тем хуже для тебя! Сегодня мне придется насыщаться твоей болью, раз уж ты настолько упряма.
Он так быстро сократил разделявшее нас расстояние, что я вскрикнула. Не успела хоть как-то отреагировать, как огас схватил за плечи и прижал к постели, склоняясь надо мной. Зрачки его снова расширились, губы скривились в предвкушающей улыбке.
– Ты и правда на редкость соблазнительная малышка. Постараюсь смириться с тем, что ты вызываешь во мне такое сильное желание, и получить от этого максимум удовольствия.
– Да пошел ты! – уже не сдерживая эмоций, выпалила я, дергаясь под его руками.
– Ненависть тоже достаточно сильная эмоция, – издевательски заметил он, и я ощутила, как из меня начинают вытягивать энергию. Как ни странно, даже обрадовалась. Может, этим и ограничится?
Надежды растаяли, стоило Нордану рвануть за платье, приспуская его с плеч и обнажая кожу. Он приник к обнажившейся ключице с такой жадностью, что у меня сердце едва из груди не выпрыгнуло. Проклятье! Огас и правда меня хочет! Причем сильно. Даже готов отступить от собственных принципов, совокупившись с, по его мнению, недостойным объектом.
Кораблик, выручай! – позвала мысленно, но ответа не получила. Мятущийся разум с трудом сосредоточился, напоминая, что на мне сейчас амулет. А значит, я не смогу установить с кораблем ментальную связь. Нужно как-то снять эту вещь. Начала извиваться с удвоенной силой, пытаясь сбросить навалившегося сверху мужчину. Но этим только все испортила. Внезапно руки мои сами собой вскинулись за головой и замерли там, будто привязанные. Проклятый огас задействовал телекинез! Меня бросило в холодный пот. Теперь собственными силами амулет не снять.
– Пусти! – прошипела, пытаясь не поддаваться накатывающей волнами панике.
Вместо ответа послышался треск разрываемой материи – огас, похоже, совершенно озверел. Из глаз хлынули бессильные слезы от осознания того, что я ничем не смогу помешать тому, что он собирается сделать. И лишь злое упрямство мешало окончательно сломаться и правда признать в нем хозяина – того, кто отныне будет управлять моей жизнью. Поклялась себе, что что бы Нордан лар Са-Ирд со мной ни сотворил, обязательно найду способ сбежать от него. Теперь уже меня ничто не остановит!
Закрыла глаза, чтобы не видеть искаженного похотью лица мужчины, покрывающего болезненными, больше похожими на укусы, поцелуями мое тело, с которого он сорвал всю одежду. Сознание словно разделилось надвое. Часть меня осознавала все, что со мной делают, и внутренне вопила от боли и протеста. Другая оставалась холодной и отстраненной, словно в ней я пыталась спрятать остатки разума и душевных сил. Того, что поможет не сойти с ума от отчаяния.
Ощутила, как мои ноги раздвигают, а внутрь начинает проникать горячая твердая плоть мужчины. Было безумно больно. Настолько, что я взвыла и сразу закусила нижнюю губу до крови. Не доставлю этому ублюдку удовольствия радоваться моей боли! Чувствовала резкие толчки, словно пронзающие насквозь бедное тело, раздирающие там все на части. А еще ощущала, как Нордан потягивает мои эмоции, упиваясь их силой.
Слышала утробный рык, срывающийся с губ мужчины, его стоны, выдающие, насколько же ему хорошо сейчас. А слезы продолжали течь по щекам помимо воли, и это единственное, что выдавало, насколько же мне паршиво. В эти жуткие минуты, когда смерть показалась бы благословением, я в полной мере осознала, что никогда не смогу смириться с присутствием в моей жизни этого мужчины. Ненавижу его! Настолько сильно, что это чувство кажется почти болезненным. Я буду благословлять каждую секунду, когда смогу находиться вдали от него, и сделаю все, чтобы как можно скорее наши пути разошлись.
Казалось, вечность спустя огас вышел из меня, оставляя истерзанное тело – на живот хлынуло мужское семя, и я поморщилась от омерзения. Кончить в меня долгоживущий посчитал ниже своего достоинства – а то еще, не приведи Великие, могу зачать от него! Противное ощущение от стекающей по животу жидкости вызывало нестерпимое желание поскорее отмыться. Я чувствовала себя оскверненной, использованной, грязной.
– Иди к себе, – услышала высокомерный приказ. Видимо, спать со мной в одной постели – это для огаса уже слишком. Он и так оказал мне великую честь, засовывая в меня свой мерзкий член!
Внутри клокотали ненависть и гнев, которые с трудом сдерживала. Руки больше не удерживались над головой, и с их помощью я с трудом поднялась с постели. Резкая боль в израненном лоне заставила охнуть. Я едва устояла на ногах. Не поднимая глаз на тоже поднявшегося с постели и оправляющего одежду огаса, подняла с пола обрывки платья и кое-как прикрылась. Двинулась к двери, сцепив зубы и едва переставляя ногами.
– Надеюсь, это послужило тебе хорошим уроком, – хлестнуло напоследок, будто плетью. – Будь в следующий раз покорной и благодарной за хорошее отношение, и ощущения будут совершенно другие.
Благодарной? – я едва удержалась, чтобы не проорать это вслух. Он что издевается? Или и правда для этого ублюдка такое в положении вещей? Считает себя вправе вести себя со мной, как с не имеющей чувства собственного достоинства и гордости безмозглой куклой? Да после того, что он сегодня сделал со мной, я лучше сдохну, чем покорюсь ему! Я предам саму себя, если начну получать удовольствие от близости с ним! Пусть лучше буду снова и снова злить его и терпеть боль. Так, по крайней мере, смогу сохранить то важное внутри, что не позволяет сломаться даже после того, что сегодня пережила.
Только вернувшись в свою каюту и почти час простояв под душем, остервенело стирая с себя следы от чужих прикосновений, я дала волю чувствам. Рыдала, уже не сдерживаясь, подвывала от боли, пульсирующей внутри. А потом свернулась калачиком на кровати, завернувшись в одеяло, и долго лежала неподвижно. На смену дикому отчаянию пришли апатия и слабость. И лишь мысль о том, что лучшей местью будет пережить все, выстоять и сбежать от своего мучителя, еще удерживала от того, чтобы окончательно не поддаться упадническому настроению. Так что сон, наконец, опутавший измученное тело, показался благословением и позволил хоть ненадолго укрыться от всего плохого в своей зыбкой пелене.
ГЛАВА 6
Не успела я на следующее утро подняться и принять душ, как по каюте снова разнесся холодный голос Нордана:
– Жду в своей каюте через десять минут.
Не удержавшись, я размахнулась и ударила по столику, рядом с которым стояла, вымещая таким жалким способом протест. Поморщилась, осознавая, что хуже сделала только себе – костяшки пальцев взорвались болью. Но это немного отрезвило и позволило переключиться с гнева на физические ощущения. Напомнила себе о принятом вчера решении – вытерпеть все, чему меня подвергнут, и не навлечь подозрений. И все же то, что мной так бесцеремонно распоряжаются, не считаясь с тем, что чувствую, уязвляло. Даже брат и золовка вели себя со мной мягче.
Но пришлось надевать платье, наспех стягивать волосы в косу и выходить из своего маленького убежища. Тело все еще ныло после того издевательства, которому подверглось вчера. Буду надеяться, что огас не захочет повторить все прямо сейчас и позволит передохнуть хотя бы до вечера.
Вид Нордана – цветущий, довольный – впился в сердце колючим шипом. Видно было, что в отличие от меня, этот гад чувствует себя замечательно и нисколько не сожалеет о вчерашнем. Цепкий взгляд черных глаз с алыми зрачками скользнул по моей фигуре, не упуская ни одной детали. Потом мне небрежно кивнули в сторону кресла напротив, приглашая к завтраку. Сцепив зубы, прошла к указанному месту и села, напряженная, как струна, не зная, чего ожидать.
– Как спалось? – нарочито вежливо и доброжелательно спросил огас, с аппетитом поглощая завтрак и прерывая молчание.
Он еще и издевается?! Скотина бесчувственная!
– Отлично! – с сарказмом откликнулась, откусывая кусочек поджаренного хлеба с джемом.
– Рад это слышать. Надеюсь, у тебя нашлось время поразмышлять над своим поведением? – продолжал бесить снисходительно-покровительственным обращением Нордан.
Эту реплику я проигнорировала, и Нордан свел брови к переносице.
– Вижу, что вчерашний урок придется повторить.
К горлу подступил комок, и я сдавленно проговорила:
– Не нужно. Я все поняла.
Его лицо немного расслабилось.
– Все было бы куда проще, если бы ты не забывала о том, что в тебя с детства вбивали родные, – покачал головой Нордан. – Слышал, что у таринок принято подчиняться своему мужчине. Чем раньше ты вспомнишь о том, как следует себя вести, тем для тебя же лучше. Буду надеяться, что сегодня получу удовольствие не только я.
– Вы и сегодня намерены?.. – я осеклась, слишком ужасным оказалось произнести это вслух.
– Не переживай, я постараюсь забрать твоей энергии как можно меньше. Но ничто не помешает получить удовольствие другим способом. Вчера мне понравилось прикасаться к тебе, – удостоил он далеко не радующим признанием.
Аппетит пропал, и я отложила хлеб обратно на тарелку. Чтобы не злить Нордана, взяла сок и стала медленно потягивать, пряча глаза, которые своим выражением вполне могли выдать. Конечно, ничто не помешает огасу прочесть мои эмоции, но насколько успела понять, куда больше его бесило открытое проявление непокорности. С облегчением вздохнула, когда с завтраком было покончено. Но тут же вздрогнула, когда послышалось сухое:
– Ляг на кровать.
Непонимающе вскинула глаза, в полном ужасе уставившись на покровителя. Только не сейчас! Неужели он не понимает, что я еще не готова?
Но возражать – это сделать себе только хуже. Тогда он намеренно причинит еще больше боли, чтобы проучить меня. С трудом поднявшись, на одеревеневших ногах проследовала к кровати и легла на нее. И теперь настороженно наблюдала оттуда за действиями огаса.
Он подходил медленно, словно издеваясь и наслаждаясь моим страхом. Потом навис над моим напряженным телом и хмыкнул.
С губ сорвался свистящий облегченный вздох, когда Нордан вытащил витар и стал медленно проводить им над моим животом и бедрами. Всего лишь решил залечить внутренние повреждения. Я закрыла глаза, не желая видеть ненавистное лицо, пусть даже он не делал ничего плохого. Боялась выдать собственную беспомощность, которую ощущала перед ним. Этот мужчина имел право как наказывать, так и миловать, я была в его полной власти. И это ощущение не только не нравилось, но и вызывало чувство протеста.
– Можешь идти, – холодно велели мне, и я поспешила открыть глаза и убраться отсюда. В этот раз наши с огасом желания совпадали.
Остаток дня провела за упражнениями для развития ментального дара и общением с кораблем. Даже велела ему показать мне схему внутренних помещений и постаралась ее запомнить. Пригодится, если придется убираться отсюда! Плохо, конечно, что в коридорах есть камеры, передающие изображение на пульт охраны. Но ничто не помешает приказать кораблю их отключить.
Только бы оказаться на Новой Земле, а там уже сделаю все возможное и невозможное, чтобы сбежать! Конечно, Нордан обещал провести для меня экскурсию на самой планете, но вполне могло так случиться, что шанса ускользнуть во время этой прогулки не представится. И придется убегать прямо с корабля, когда вернемся и будет оставаться время до отлета.
Но пока до всего этого далеко. Еще несколько дней придется оставаться в этой клетке, летящей среди звезд, без всякой надежды избежать общения с ненавистным покровителем.
Но по крайней мере, у меня был целый день, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что предстоит вечером. Так что когда огас вызвал к себе, я уже была практически спокойна.
Мы уже привычно поужинали вместе. Нордан даже пытался развлечь беседой, но я отвечала односложно. Никакого желания общаться с ним не было. Да и все мысли вертелись вокруг того, что предстоит после ужина. Пусть тело уже не болело, но слишком свежи в памяти оставались пережитые ощущения.
Вздрогнула, когда Нордан поднялся из-за стола и неуловимо-плавным движением хищного зверя, подкрадывающегося к добыче, оказался за моей спиной. Я сцепила зубы так, что они едва не заскрежетали. Порыв горячего воздуха возле виска, и по коже скользнули жадным поцелуем.
– Весь день мне этого хотелось, – выдохнул в ухо огас. – Сам удивляюсь, но ты привлекаешь меня все сильнее, чем больше времени мы проводим вместе.
Он считает, что по этому поводу мне полагается обрадоваться? Закусила нижнюю губу, чтобы сдержать не слишком-то приличные слова. Но по-видимому, Нордану ответ и не требовался. Слегка наклонив мою голову набок и отведя волосы, он приник к моей шее. Впился в нее так грубо и жадно, что я с трудом сдержала крик. Тут же отстранился и, переведя дыхание, пробормотал:
– Прости, не удержался. Сегодня постараюсь быть нежнее.
Он оказался сбоку и протянул руку, чтобы помочь подняться со стула. Я неохотно вложила в нее ладонь, и почти сразу оказалась на ногах, прижатой к мужскому телу. Упирающееся мне в живот напряженное мужское достоинство недвусмысленно намекало на то, чего точно не избежать. Глаза огаса – какие-то чуть замутненные, словно пьяные – встретились с моим напряженным взглядом. Его пальцы провели по нижней губе, исследуя ее контуры.
– Еще недавно мне и в голову бы не пришло целоваться с кем-то из низшей расы, – как-то невесело сказал он. – Это казалось омерзительным. Но твои губы прямо манят попробовать их на вкус.
Вспомнив, что вчера он все же сдержался и ни разу не поцеловал в губы, ощутила, как сердце тревожно екнуло. Эта странная одержимость огаса, растущая с каждым днем, внушала беспокойство. Мысли вмиг улетучились, как только жесткие губы слились с моими с каким-то яростным остервенением. Мне даже дышать было трудно, и я судорожно хваталась за плечи мужчины, чтобы не упасть от нахлынувшего из-за недостатка воздуха головокружения.
Уже почти теряла сознание, когда он все-таки оторвался от моих губ и позволил вздохнуть свободно. Но уже через несколько секунд снова приник к губам, теперь уже не с таким напором. Более мягко и чувственно, стремясь вызвать во мне отклик. Последнее я прекрасно понимала, и это пробуждало внутри протест. Я не желала получать удовольствие от того, что этот ублюдок со мной делает. И с облегчением убеждалась, что мне и правда не доставляет удовольствия его поцелуй. Лишь терпела его и испытывала отвращение от соприкосновения с ненавистными губами. Особенно мерзко стало, когда он засунул мне в рот язык.
Будто почувствовав что-то, Нордан отстранился и с плохо скрываемым гневом посмотрел в мое лицо. Я ответила фальшиво-покорным взглядом. Мол, я что виновата, что никакого удовольствия не испытываю?
Огас немного резкими, но все же осторожными движениями стал освобождать мое тело от одежды. Я покорно позволяла ему это, стоя неподвижно, как мраморная статуя. Это все, что он от меня получит – бесчувственную куклу! От осознания того, что это хоть какой-то способ отомстить насильнику, даже настроение немного поднялось.
Оставшись перед мужчиной совершенно обнаженной, расправила плечи и ничего не выражающим взглядом уставилась на него. Нордан стал снимать с себя одежду, не отрывая глаз от моего лица. Не знаю, какой реакции ожидал – может, того, что зрелище его обнаженной плоти меня возбудит – но результат огаса явно не порадовал. Я вообще не находила его привлекательным. Слишком худощавое, хоть и жилистое, без сомнения сильное тело, белая, будто мраморная кожа, рассыпавшиеся по плечам длинные снежно-белые волосы, резко контрастирующие с угольно-черными глазами.
Назвать его красавцем можно было с трудом, но особая аура силы и опасности делала мужчину без сомнения привлекательным. Только вот я испытывала к нему только отвращение. И глядя на стоящее колом нехилое мужское достоинство огаса, с содроганием вспоминала о том, что он вчера со мной делал.
Нордан, конечно же, без труда разгадал мои эмоции, и его лицо помрачнело. Но он сделал попытку исправить ситуацию и нежно-скользяще провел ладонями по моим плечам, лаская кожу, обвел ключицы и сжал груди. Его губы опять скользнули по моей шее, чувственно-дразняще, стараясь вызвать отклик. Внизу живота слабо шевельнулось что-то, похожее на томление, но я с яростью подавила это в зародыше, в деталях напоминая себе о том, что произошло вчера. Помогло. Я снова превратилась в ледяную статую, лишь позволяющую ласкать себя, но не проявляющую ответного желания.
Разумеется, это окончательно взбесило Нордана. С раздражением отстранившись, он угрюмо взглянул на меня.
– Значит, хочешь по-плохому? – от замораживающего тона по коже словно ледяные иглы пробежали. Но я заставила себя не показывать страха и безразлично сказала:
– Ничего не могу с собой поделать. Мне не доставляет удовольствия то, что вы со мной делаете.
– Полагаешь, я ничего не понимаю? – криво усмехнулся Нордан. – Опять пытаешься сопротивляться. Что ж, тем хуже для тебя. Рано или поздно поймешь, что для тебя же самой будет лучше принять меня и получать от нашей связи удовольствие, а не боль. Но так уж и быть, сегодня придется повторить урок.
Он ухватил за руку так, что едва запястье не сломал. Я лишь чудом сдержала болезненный крик, но не пожелала выдавать перед ним слабость. Безропотно позволила потащить себя к кровати и опрокинуть на нее.