– А я и не собиралась выбирать. Потому что ты – единственный, и тебя нельзя сравнивать с кем-нибудь. Я всегда знала, что жду именно тебя, и когда увидела, так сразу и признала. В какой-то момент жизни, я почти перестала верить, что мы найдемся, и поэтому начала встречаться с другими мужчинами, но, то что ты точно – "мое счастье", я не сомневалась. Столько раз видела тебя во сне и просто представляла, что ошибиться было невозможно. – Варя поцеловала Филиппа, скрутила как-то свою левую ногу с его правой и оба счастливые, погрузились в сладостный, один на двоих, сон.
А Мила целыми днями теперь выглядела грустной, усталой и погруженной в собственное пространство, в которое больше никто не допускался. Друзья пытались выведать у нее что-нибудь, но безрезультатно. Филипп, например, счел, что у нее неудачно складывается роман с Германом, и аккуратно вызнавал – верны ли предположения, чтобы можно было как-то помочь и поддержать, но не дошел до финала расследования, так как переживания закончились, и дела пошли на лад – Эмилия начала улыбаться и общаться с ними. Почти для всех осталось тайной – как причина, так и следствие резкого изменения в ее настроении, а также – какая огромная внутренняя агрессивная работа была проделана Милой:
"Думай, как они. – говорила себе она. – Я хочу, чтобы он обратил на меня внимание как на женщину. Что ему понравилось в Варе? Она – глупа, нерасторопна, наивна… Не знает, чего на самом деле хочет, но выглядит, как будто наоборот – знает. Считает себя самой умной или, на худой конец – хитрой. И что все будет так, как она решила. Решила. Ну, что же. Я – тоже решила. Он – будет моим мужем. И точка. Я его люблю, а она просто думает, что любит. А это – не одно и то же. Я знаю – как такого мужчину осчастливить. Ну, он не захотел меня, хотя, это было так очевидно, что я – то, что ему подходит. Действительно подходит. Он – умный, не в житейских вопросах любви, а вообще. Начитанный, интеллигентный. Как я. С тонкой душевной организацией. А она – просто хапуга и все. Просто обертка яркая. Ладно, я стану такой яркой, раз он такой падкий на эти глупости, что хоть "глаз вырви", как говорится".
И Эмилия принялась, не открывая карты другим, строить свою жизнь в русле: "я покоряю сердце Филиппа и становлюсь его женой". Не предполагая, что может стать желанной добычей для подруги своей невесты, мужчина не сопротивлялся "атаке". Мила строила ему глазки, ходила сексуальной "кошечкой", сменила гардероб на достаточно откровенный и броский, в котором теперь преобладали платья, но не пошлый. Так, на модной границе принимаемого и не одобряемого. Еще немножко – и можно слетать с вершины стиля. Ходила по клубам и вообще всем местам, где могла "случайно" столкнуться с любимым. Узнавала заранее маршруты его с Варей прогулок, так, чтобы они ничего не заподозрили, и часто, почти каждый день, следовала чудесным совпадениям на карте "общевыбранных" событий. Чаще всего, ее сопровождал Герман, так что, точно ни у кого не возникало подозрений (а он был просто другом, и соблюдал границы приличия, обговоренные с Милой заранее). Герман был джентльменом и умным парнем, и как раз он-то и был тем единственным, кто догадывался о настоящих причинах переворота в поведении дамы. Догадывался, но тактично помалкивал.
Постепенно Мила либо совсем осмелела, либо просто нетерпение сказывалось, но она не чуралась больше природы любой возможности, начиная от намеренного создания обстоятельств, из-за которых Филипп и Варя постоянно разлучались, и заканчивая безбожным враньем, только чтобы лишний раз оказаться наедине с любимым. Она говорила так, чтобы вызвать его интерес к продолжению беседы, продумывала концепцию встречи – с чего начнется и чем закончится, чтобы в итоге, все так или иначе развернулось в сторону понимания для Филиппа – что именно она, Эмилия – его истинная любимая, и ничто не может помешать их совместному счастью.
Гонка по захвату любви смотрителя маяка продолжалась несколько месяцев. И Варя постепенно побледнела на фоне искрометной подруги, которая каждый день была разной, непредсказуемой: то заботливой, домашней и нежной; то дурила страшно – например, могла встать из-за столика в ночном клубе-ресторане, подойти к барной стойке, влезть на нее и начать отплясывать, к ужасу и восхищению Филиппа, и к удовольствию некоторых разгоряченных парней в зале. И при этом… При этом, не подпускала к себе Филиппа ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не считая моментов, когда это становилось неизбежным, например, когда сидели в машине или за столом. Ну, или ехали в лифте. Недосягаемая и одновременно возбуждающе интригующая – коктейль, от которого мужчины, подобные Филиппу, могут потерять голову…
Остаться равнодушным оказалось невозможно, и смотритель маяка все больше и больше вовлекался в игру Милы, к неудовольствию Вари и всех окружающих, кто был с ними близко знаком. Но, Миле было все равно. Она стала следить за собой – что, сколько и как ест, заниматься спортом, бросила курить и вообще не пила спиртного. Купила танцевальные серебристые босоножки на платформе с высокими прозрачными каблуками, и самостоятельно дома – придумывала под музыку номера с раздеванием, без свидетеля пока что, но представляя, что он наблюдает за ней.
Однажды так и случилось. Конечно, не без помощи Милы… Они всей компанией оказались в ее номере, и заснули уставшие кто где – на диване, кровати и даже на полу. Под утро Мила включила тихо музыку в ванной, оставила дверь не запертой, надела каблуки и начала танцевать, надеясь, что войдет Филипп. Так и произошло… Но сначала вошла сонная Варя, и Мила, будто застеснявшись, попросила подругу подождать пол часика, пока она примет ванну. Сделала вид, что закрыла дверь, а сама продолжила… Ей правда нравилось танцевать стриптиз, и хотя пространство не позволяло разойтись на полную катушку, но она, увлекшись и замечтавшись, даже не замечала этого.
А Филипп в какой-то момент уже стоял рядом с дверью в ванную и подглядывал. Девушка чувствовала его, но боялась посмотреть и обмануться, поэтому просто самозабвенно продолжала двигаться, постепенно обнажаясь, и в конце концов, погрузилась в заранее наполненную ванну. Филипп больше не мог сдерживаться, зашел и запер за собой. Он не заметил, что вода перелилась и что стали стучать в дверь… Он просто набросился на Милу, и держа в руках ее голову, пристально глядя в глаза, нежно убирая с ее лица волосы, принялся целовать девушку – ее глаза, брови, губы…
В какой-то момент до его сознания донесся крик снаружи и, немного отрезвев, резко открыл дверь и выбежал, крикнув приглушенно разъяренной встречной:
– Прости… – и исчез..
Его не было видно неделю. Мила купила билет обратно, и уже было подумала, что уедет не попрощавшись. Но, он вернулся. И упросил остаться с ним. В качестве жены.
Часть третья. Как не сбежать от судьбы
Сознание Вари не хотело верить в произошедшее. Со дня возвращения домой, которое состоялось на следующий день после помолвки Милы и смотрителя маяка, прошло полгода, но согласие упорно не появлялось, что вот так – раз! – и все заканчивается: "Лучшее в твоей жизни."
Ее родной город встретил путешественницу серебристым холодным дождем, без предупреждения выстрелившего прямо в лицо, уже нежданной, почти гостье. Родители как всегда встретили дочь с намеком на их недостаточную устроенность в жизни, сетуя на непривычность ее отсутствия и поддержки, а значит, важность присутствия Варвары…
Небольшая двухкомнатная квартирка в пятьдесят метров в центре города, купленная на заработанные самой деньги – не спешила дохнуть уютом и теплой добротой, и не выглядела старой подружкой, которая всегда заодно с хозяйкой.
Варя почувствовала такое щемящее и невыносимое чувство одиночества и обиды, что собрала всю свою силу духа, чтобы справиться с депрессией. И вот уже пол года прошло…
"Почему так произошло? Что-нибудь можно было изменить? Говорят, ведь сердцу не прикажешь, – но, прокручивая в памяти события, Варя ясно понимала, что Мила руководила чувствами Филиппа. "Заставила" его полюбить. – Как это возможно? Может, она сходила к какой-нибудь колдунье, и та научила ее и помогла? Не иначе. Ведь с самого начала его влекло именно к ней, к Варе. Или он притворялся? Если так, то он замечательный актер, а не смотритель маяка. Нет, совсем не похоже, чтобы он притворялся. Поэтому – Мила. И хватит хныкать. Ничего не поправить. Но, если уж она поправила, которая не привлекала, то я-то точно справлюсь, если буду знать – как. – И Варвара решила, что обязательно решит этот вопрос. Справится. И испортит веселье сопернице. – Необходимо дождаться момента, когда страсти поулягутся, жена надоест ему немного, и… можно в бой. Ну, посмотрим… А сейчас я подзаработаю побольше денег – это мой плюс, то, чем Мила не можем похвастаться, а при этом она еще и капризная… В общем, скорее всего, Филиппу надоест или он однажды устанет нести полную ответственность и за себя, и за жену, которая славилась среди подружек тем, что не могла вообще заработать больше, чем на кусок хлеба, и вечно из-за этого переживала – так как не было ни отца, ни брата, которые могли бы поддержать… Вот так в нашей стране, часто, талантливые ученые и живут – в вечном поиске денег, и в морально-материальном подвешенном состоянии. Я вот – не одна из них, и слава богу… Я предложу поехать Филиппу мир посмотреть, попутешествовать с комфортом, тем более, что он столько сделал для нас с Милой и совершенно бескорыстно, а таких мужчин – невозможно не любить. А тем более красивых. Вот я и влюбилась… Думаю, это навсегда… Эх, Мила-Мила, зачем же ты так, ты же знала, что я хотела… Зачем из всех мужчин на Земле ты прельстилась моим. Лучше его я не видела… Как человека. Как мужчину. Недаром его русалка поцеловала. Он – как настоящий бог – юный и красивый телом, мудрый в поступках и словах, щедрый и благородный как король… Ну, и что – что смотритель маяка, это даже романтично. Если это – его игрушка, то чем она плоха? Тем более, что она приносит какие-то деньги. И не такие уж маленькие, похоже, раз он нас так баловал… Кто бы знал – как я его долго искала и ждала… Ведь он еще и младше меня… Видимо, поэтому не находила раньше, ждала, когда повзрослеет (даже в момент отчаянной грусти, Варя сохраняла чувство юмора). Это же логично. А она – даже старше меня. Ей же тоже хочется счастья… Ну, что же. Я бы все сделала, чтобы ей было хорошо, если бы для этого не пришлось отказаться от своего блага. Так не честно. Я никогда не делилась своим… И сейчас не собираюсь. А зачем? Каждому – свое. Если это – мое, значит, ее – где-то в другом месте. А мое – точно… Но, ведь именно она взяла тебя за компанию. – спорила сама с собой Варя. – Мила могла же и без меня поехать. Значит, это все-таки, в большей степени ее, чем – мое? – От этих мыслей у Вари закружилась голова и расхотелось жить. – Нет! Не будет этого! Ей пусть другой помогает. Не я. Она предала меня. Если я приехала с ней – значит, так уже было предопределено. И точка. Так должно было случиться. Если мне так плохо без надежды на любовь Филиппа – значит, он должен быть моим. Он говорил, что у них судьба в роду – оставаться покинутыми женщинами. Значит, Мила (и это очень на нее похоже), рано или поздно – уедет от него в любом случае. Но, мне нужна надежда. Очень нужна. А еще схожу к какой-нибудь колдунье, может, она подскажет – что и как лучше сделать, как ускорить процесс или, еще лучше – поучит этому. Решено. И заведу себе пока какого-нибудь парня, а то совсем одной быть – еще хуже. Эти же – развлекаются. А я что, должна на потолок от боли и одиночества лезть? Нет… Вот, все. Так и сделаю."
Когда Варя задумывала, то выполняла. Самое главное было определиться с путем, который бы ее устроил, встать на него и не сходить. Конечно, если выбор продолжал работать на благо и не становился обузой. В обратном случае, она, как умная девушка, останавливалась, обдумывала, опять приходила к согласию с собой, и двигалась дальше в новом направлении. Или в немного измененном.
Она знала, что мир гибкий, и все меняется, и если хочешь чего-то сильно, то оно обязательно исполнится – надо просто сделать все необходимое для осуществления, или, на худой момент – просто дождаться. Хотя бы – удачного момента. А он обязательно приходит. Так было всегда. Ее бабушка научила когда-то этой мудрости, и с тех пор – все Варины большие желания исполнялись. Рано или поздно. Все, что она хотела – профессию, свое благоустроенное жилье, нужных друзей (и даже не очень нужных, но приятных), путешествий, красивой одежды и украшений – все было уже в наличии, и расширялось в возможностях. Даже парни, которых она хотела сильно – становились ее. Надолго или нет – это по-разному. Но, становились же. Один даже замуж ей предложил. А это – настоящая победа! И если бы она не познакомилась с Филиппом, то они бы поженились. Но, теперь – нет. "Хотя, может, выйти пока? Развестись ведь можно в любой момент. Я – материально независимая женщина, поэтому, если что, он не сможет управлять мной. Мила с Филиппом вряд ли разойдутся раньше, чем через год после свадьбы. Так что, пол годика или больше похожу замужней. И, прощай одиночество!"
Жениха звали Романом – потомок казаков и славный, отважный удалец. Правда, со своими минусами, конечно, которые присущи его народу – любил иногда выпить, погорланить-пошуметь, не очень хорошо зарабатывал – он был плотником, но в общем, – лучший из тех, с кем встречалась до Филиппа Варя. Из тех, кого она вообще встретила по жизни. Из мужской половины. Поэтому она и остановила выбор на нем. И, что теперь, после Филиппа, показалось особенно важным – это то, Роман достаточно красив… Очень даже симпатичный. Яркая внешность и лихой характер вынудили вздрогнуть не одно женское сердце. А когда он играл на баяне и пел свои казачьи песни, то тут уж вообще – затмевал в девах саму память о других представителях своего пола! Правда, он все больше просто выпивал и меньше пел, и Варя прямо-таки видела, как он постепенно затухнет, но, пока, лет пять, даже десять – он еще очень даже сойдет! "Можно даже ребенка родить, если у Милы с Филиппом затянется. А что? Я не так молода, чтобы исключать такую возможность. И дети никогда не мешали отношениям. Особенно, что касается Филиппа, то для него это даже плюсом станет. Когда он одинокий и усталый останется у своего разбитого корыта, или вернее, не корыта, а все-таки- лодки… – Варя улыбнулась глупому сравнению. Она даже сейчас не могла плохо думать о Филиппе, будто он может подслушать ее мысли и отказаться от нее из-за них или, может, потому, что этот мужчина на самом деле – почти совершенство. Кстати, "почти" – тоже плюс, так как совершенство не может сравниться даже с недостатками Филиппа. Совершенство – никому не нужное и неинтересно "все" или, с таким же успехом – "ничто", которое некоторые пытаются одухотворить, но к счастью, безуспешно. – И слава богу, что я так умна, что никогда не мечтала о совершенном парне," – заключила Варя, и принялась исполнять задуманное. Наконец-то, она поняла – что к чему, и настроение как-то сразу наладилось, хоть грустинка из-за отсутствия Филиппа и сроднилась с ней, похоже, навсегда… Или, надолго. Ведь теперь мы закончили с совершенными умозаключениями, не правда ли?
На следующий же день, Варя устроила прием в честь Ромы, пригласив одного его. Жених пришел с огромным букетом из цветов разных ярких оттенков, среди которых преобладали желтые, оранжевые и алые бутоны, протянул девушке, затем резко подхватил ее, подбросил в воздух, перекинул через плечо, и деловито отправился к столу в гостиную, по дороге нахваливая хозяйку:
– Ну, наконец, ты поняла – что по чем. Я так скучал по тебе… Так ждал! И вот, ты очнулась от забытья и соглашаешься стать моей женой. Или я не допонял твоего хода? – Рома опустил Варю на пол, откупорил бутылку шампанского, разлил по бокалам. – Ну, за мою будущую жену!
Варя только внутренне успевала реагировать и радовалась прямолинейной ласке мужчины.
– Да, ты прав. Я согласна стать твоей женой и как можно скорее. Мы и так долго тянули с самым приятным, что могло случиться с нами!
– Да, это так! Ты прекрасно знала, и теперь, видимо, окончательно убедилась, что – я лучший. Согласен – тянуть не стоит. Я готов, и мое имущество тоже. – то ли в прямом, то ли в переносном смысле заявил Роман. – Мы можем жить у меня, а твою квартиру сдавать или наоборот, как ты считаешь? По мне, так – твою сдавать. С нее больше денег можно выручить, а моя просторнее и на окраине – а, значит, там будет легче дышать. Совсем скоро может появиться маленький Романчик, и мы должны заранее позаботиться о нем. – сразу по-хозяйски начал распоряжаться мужчина. – Ну, ладно, это потом, а сейчас… – главный десерт… – притянул Варю, и начал целовать, срывая с нее в порыве страсти одежду. Пуговицы разлетелись, звонко треснув по столу, а останки материи достались полу.
Варя торжествовала и упивалась любовью верного жениха – никогда она еще не была так признательна мужчине, который не был Филиппом.
Пара каталась по полу, занимаясь любовью, опрокидывала посуду, если она оказывалась на пути страсти, теряла подушки и одеяло кровати, выпила несколько бутылок шампанского за трое суток, и наконец, к началу четвертого дня, немного успокоилась, и вспомнила о своих дополнительных обязанностях, имеющих отношение к миру в социуме.