Приходила в себя я медленно. И первым ощущением стал холод. Лютый жгучий холод, пробирающий до костей, когда я ног уже не чуяла. Ушла минута на то, чтобы осознать, где я нахожусь. В маленьком сарайчике на окраине деревни, где летом Санор и Бариса хранят сушеные травы и всякий инвентарь для работы. Еще столько же времени потратилось на то, чтобы принять, как данность, связанные руки, разорванную рубашку на вороте (до сих пор единственную мою одежду) и злую, но ухмыляющуюся Гженку напротив меня. В углу что-то искрилось, похожее на пламя, но разглядеть костер из-за спиныдочери Барисы было невозможно.
А тепла я совсем не ощущала. Тело стало нечувствительным, словно его сотни льдинок окутало. Я не раз видела, как замерзают березы в лесу. Стужа пробирается по тоненьким веточкам, делая их хрустальными, а внутри замирает жизнь. Останавливается, как порой останавливается человеческое сердце. Больше такое дерево никогда не зацветет. Обвалится ничком через время на землю, рассыплется на куски и скроется под ковром тяжелого, темно-зеленого мха. Я ощущала себя сейчас таким деревцем. На стадии, когда лед подбирается к сердцу. Как долго выдержу?
И где Орас? С ним-то хоть все в порядке? Внутри все сжалось, а в голове появилось множество предположений. Но…
Я не успела промолвить ни слова. Я не успела даже подумать о том, сколько времени прошло с того момента, как я тут очнулась. Я не успела даже осознать, как я сюда попала. В это глухое, богом забытое, место.
- Ненавижу тебя, - удар кулаком по лицу.
В глазах все замельтешило, а на губах почувствовался соленый вкус крови.
- Дрянь подзаборная! Сирота приблудная! Ведьмин подкидыш!
Каждое слово сопровождалось новым, еще более болезненным, ударом.
- Гженка, - прошелестела я, не понимая, почему она так со мной обращается.
Нет, мы никогда не были подругами, да и врагами тоже. Слишком разное у нас положение. Но с чего она налетела на меня, как коршун на ласточку? Ответ я получила тут же.
- Мать мертва! - взвизгнула она. - А все ты виновата! Ты! Если бы не поперлась спасать в лес темного колдуна, она осталась бы живой! Маги бы не явились по ее душу! Не стали бы читать ее память за все то время, что ты с братцем у нас жила! Не наказали бы!
Каждое предложение для меня заканчивалось ударом. В живот, в грудь, в лицо, опять в живот и снова все по кругу. Я даже не сразу осознала, что Барисы больше нет. Значит, Эжен, Лан и Гард с ней разобрались. И я не сомневалась, что они были честны. Маги никого и никогда не наказывают просто так. И не убивают просто так. Они силы от этого теряют.
Я не испытывала жалости к Барисе, от которой вечно терпела побои. Конечно, я признательна за то, что хотя бы она не оставила нас на улице. Но если вспомнить, как мы с Орасом жили… В постоянном страхе. С нехваткой еды и одежды. С побоями и тумаками. Последнее, правда, относилось ко мне. Брат при первой шалости осознал, что наказана буду я. Не знаю, какие выводы сделал тогда годовалый ребенок, и как можно было повзрослеть за один миг, но больше подобных проблем у нас не возникало. А жили мы у Барисы… да собаки в конуре лучше живут. Я четко осознала это именно сейчас.
- Этот колдун решил, что мы были не слишком добры и милосердны с тобой! - прокричала дочь Барисы, сверкая злыми глазами.
- Гженка… - пролепетала я, получая новый удар.
Нет. Такая не поймет, что дело тут не во мне.
- Отец и я наказаны на пять лет! Пять лет мы будем сидеть на хлебе и воде, не имея ничего своего, выполняя работу дворовой девки, которая не имела совести и благодарности, - провыла она. - Ну да, я решу эту проблему! Опозорю так, что вовек на отмоешься! Даже убивать не стану, сама в прорубь топиться пойдешь после, если тут не околеешь. Ну да этого я все же не допущу.
Что она задумала? Что? Стало по-настоящему страшно. В словах Гженки уже слышалась не только злость, плескались ненависть, ярость и что-то похожее на безумие. Она развернулась ко мне спиной, что-то схватила, приблизилась, и я хотела закричать. Но из горла вырвался только хрип. Спекшиеся от крови губы не слушались. Ног я давно не чувствовала. И только связанные наверху руки больно резала веревка. И тело гудело от недавних ударов. Хотя к последним Бариса меня приучила. Такое можно стерпеть, к такому можно привыкнуть, но никогда нельзя принять.
Гженка в руке держала раскаленный железный прут, которым клеймили животных. Уж, где она его взяла - не знаю. У Барисы с Санором его точно не было.
- Ну, с чего начнем, сирота приблудная? - как-то совсем спокойно спросила она. - С этого? - ногой пнула в колени. - Или с этого? - теперь удар настиг низ живота. - А может с этого местечка? - захохотала она, разрывая у меня на груди рубашку.
Как ее остановить? Что сказать? Что сделать? Нельзя же умереть сейчас, когда все начало налаживаться. Или наоборот я приняла за март февраль?
- О! Не отвечаешь! Знаешь, пожалуй, я начну с твоего лба! А потом мы будем с тобой долго разговаривать и спускаться ниже. Ну, или недолго. Пока мне не надоест или ты не станешь умирать, - ухмыльнулась она, поднося раскаленный добела прут к моим глазам. - И даже можешь кричать! Доставь мне такое удовольствие.
Я окаменела. Не знаю, где найти силы, чтобы сейчас выстоять. Не знаю, каким богам нужно молиться. Они помогли мне лишь раз - когда столкнули в зимнем лесу с темным магом. Эжен принес в мое нерадостное существование хотя бы немного света. Жизнь брата. Вкусный ужин. Теплую постель. Надежду.
Гженка перехватила прут поудобнее, а я заставила себя стиснуть зубы. Помощи ждать неоткуда. Никто нас тут не найдет. Никому и в голову не придет искать. Жар огня и каленого железа стал еще ближе. Но достигнуть своей цели не смог. Клеймо задрожало, накалилось до красноты, которая поползла от кончика к началу. Дочь Барисы оторопело смотрела на происходящее, а потом закричала. Я не сразу поняла, от чего. Только когда Гженка попыталась откинуть раскаленный прут, прожигающий ей руку, поняла, что происходит. И на этом силы меня покинули.
Что было дальше, помню смутно и урывками. То ли бред, то ли сон, то ли явь. Не разобраться. Холод, ползущий уже не снаружи, а внутри, заполняя все живое во мне собой. Отсутствие запахов. Приглушенные звуки. А, быть может, так душа всего лишь начинает свой путь за гранью.
Чей-то рык. Размытый силуэт. Темнота. Кажется, вокруг меня кружилось множество встревоженных голосов, но кому они принадлежат - мне не разобрать. Чьи-то ладони растирают мое тело. Болезненно. Но тепла я не чувствую. Наполненная до краев ванна, от которой поднимается пар. И снова нет ощущения того, что я живая.
И опять то ли рык, то ли стон. Ругательства. И слова, обращенные ко мне. Я их слышу, но разобраться в смысле, не могу. Совсем. Словно отгорожена стеной из толстого непроницаемого зелено-синего льда. Перед глазами то и дело всплывает раскаленный прут. И там, в своем полусне я понимаю, что на самом деле его рядом со мной уже давно нет. И ответить бы на чей-то голос. Но горло сдавливает спазм. А перед глазами по-прежнему темнота. И в ней скрывается все то, чего я так боюсь. И не хочется шевелиться. Не хочется думать. Не хочется даже дышать.
А потом случилось неожиданное. Меня окутал огонь. Был ли он настоящим, или же плодом моего воображения, я не знаю. Но лоскуты пламени гладили кожу. Жар забивался в нос и рот. И по венам потек, словно сладкий мед, нагретый на солнце, золотистый огонь. По крайней мере, ощущения были именно такими.
И тут я осознала, что окутывает меня вовсе не пламя, а… крылья. Огромные, золотисто-красные с всполохами огня, который вплелся в них так искусно, что не отличить перья от пламени. Эти крылья были такими чудесными и волшебными, что я вцепилась в них, как в спасательный круг. И согрелась. Вернулось тепло. А вместе с ним запахи и звуки. И снова захотелось до безумия… жить. С этим желанием вернулась боль и усталость. Я сосредоточилась и увидела перед собой золотисто-зеленые глаза Эжена. Он всмотрелся в меня, как-то облегченно вздохнул.
- Ей нужно восстановить силы, - рядом раздался голос Лана.
Откуда-то взялась пиала, наполненная отваром из трав. Эжен приподнял меня, удерживая одной рукой. Комната, в которой я находилась, была уютной и светлой. Но абсолютно незнакомой.
- Пей маленькими глотками, - сказал маг, заставляя сделать глоток.
Зелье, а это было, судя по всему, именно оно, нещадно горчило. Но колдун был непреклонен и не отпустил меня, пока не выпила все до капли. После этого закутал в одеяло, что-то прошептал, от чего стало как-то свободнее дышать.
- Хочешь, нашлю на нее сон? - спросил Гард.
Эжен с сомнением посмотрел на меня.
- Орас, - прошептала я, поскольку горло болело и ныло.
- С ним все в порядке, не волнуйся, - откуда-то из-за спины Эжена ответил Лан.
Я посмотрела на темного колдуна, поившего меня недавно отваром. Просто он - единственный, кому я почему-то верила. Наверное, слишком хорошо помнила, как спасала его в лесу. А того, чью жизнь защитила, невозможно сделать врагом.
- Он в соседней комнате. За ним приглядывают. Жив и здоров. И даже не в курсе того, что с тобой произошло, - подтвердил Эжен слова друга.
Я кивнула. Сил, чтобы расспросить о том, где я нахожусь, как сюда попала и как маги нашли меня, не было. Да и слова подбирались с трудом. Видимо, последствия дурман-травы полностью не прошли. Я ведь даже не знаю, сколько ей дышала.
- Спасибо, - прохрипела я.
Золотистые глаза посмотрели на меня в упор. Я снова утонула в них, не сразу осознавая этого.
- Расскажешь после, что произошло, - ответил на мою благодарность маг. - Гард, - позвал Эжен, не дав мне сказать больше ни слова. - Пусть поспит.
Когда я проснулась в следующий раз, было темно. Постаралась прикинуть, сколько прошло времени, но это оказалось непосильной задачей. Повернулась на бок, ловя ощущения тепла, исходящие от трех меховых одеял, которыми я была укрыта, и растерянно застыла. Эжен сидел возле горящего камина в нескольких метрах от меня и смотрел на огонь. Но на звук моих движений сразу же обернулся. На мгновение в его глазах вспыхнули золотистые искорки. Он медленно поднялся, подошел к кровати, на которой я лежала, налил в кружку воды из кувшина, сел и вопросительно посмотрел на меня.
Я приподнялась, осмысливая тот факт, что нигде ничего у меня не болит, только немного ощущается слабость. Взяла из рук мага кружку, выпила.
- Спасибо.
Эжен не ответил, только забрал у меня пустую посуду.
- Есть хочешь? - неожиданно спросил он.
- Нет, - отозвалась я. - А сколько прошло времени?
- Трое суток. Рассвет через пару часов.
Ого! Это я столько проспала?
- Орас…
- За ним Матильда приглядывает, а так же Гард и Лан. Брат тут у тебя почти по полдня проводит. Мы сказали, что ты приболела, поэтому тебе нужно отдохнуть, а магический сон без сновидений - лучший способ восстановить силы. Он - мальчишка сообразительный и слишком серьезный для своих лет. Лан, кстати, его и протестировать уже успел. И документы на зачисление в Школу Магии готовы, - спокойно проинформировал Эжен. - Я хочу знать, что произошло. Зачем ты покинула трактир? Как оказалась в том забытом богами месте?
Я вздохнула. Похоже, разговора не избежать.
- Я не покидала, - пояснила я. - Лежала и дремала в постели после нашего с вами разговора, а потом… я думала, что это вы вернулись.
- И? Я учуял запах дурман-травы…
- Да. Но как оказалась в том сарае, не знаю. Очнулась уже там.
- Что было дальше?
Я промолчала. И так, понятно же.
- Риана, твое молчание меня пугает сильнее ответов.
Я покачала головой, не собираясь вспоминать.
- А как вы там оказались?
- Призвал твою кровь, пошел по следу, - пояснил он.
- Вы всегда можете меня найти? - удивилась я, прикидывая, как мне это отзовется в будущем.
- Разумеется. Но знаешь, что еще я могу сделать, Риана?
Я невольно взглянула на Эжена, боясь расплавиться от золота его глаз.
- Капля крови, отданная темному магу, дает ему власть над этим человеком.
Несколько мгновений до меня доходила эта сногсшибательная новость. Что теперь будет? Со мной и с Орасом.
- И? - хрипло решила уточнить я у мага, который не спускал с меня глаз.
- Если не расскажешь, что произошло там, в сарае, я опробую этот вид магии на тебе, - зло припечатал он. - Смотри мне в глаза и вспоминай.
- Зачем? Вы же у Гженки наверняка все узнали, - воспротивилась я, не желая вспоминать весь тот ужас и свое отчаяние.
Почти ведь сдалась. И от этого стыдно. Не должна была.
Молчание было долгим. Бесконечно долгим.
- Думаешь, что я тогда был в состоянии с ней разговаривать? - процедил Эжен. - Лан и Гард ее связали магическими нитями, она ждет в подвале собственного дома еще одного наказания. Я бы ее убил, не задумываясь, но отменить заклинание справедливости, наложенное на нее мной же, нельзя. Ей пять лет…
- Знаю, - прошептала я, перебивая. - Спасибо, что заступились. И спасли мне снова жизнь, но лучше бы вы не вмешивались.
- Это почему же? - голос мага стал ледяным.
- Только хуже сделали. Останься Бариса жива, нет, мне ее не жаль, но Гженка бы…
- Продолжила вместе с матерью над тобой издеваться.
- Это не повод убивать человека! - возразила я. - А если бы на моем месте оказался Орас?
Снова повисла тишина, а я, испугавшись собственных слов, прикрыла глаза.
- Я не собирался ее убивать. Я не палач. Я собирался ее наказать.
- Смертью? Может, для темного мага - это и нормально, но для людей - нет. Она не воровала, не убивала и…
- Всего лишь в течение пяти лет превращала тебя в бессловесное покорное существо и осыпала побоями, зная, что ты стерпишь все ради брата. Или шрамы на спине появились сами собой? - жестко спросил колдун.
Я вздрогнула и пожалела, что начала этот разговор, который нас непонятно куда завел.
- А быть может, мне стоит напомнить, что именно тебя ждало бы через год, Риана? Она бы продала тебя тому, кто больше заплатил бы. У нее и кандидаты уже были. Могу имена назвать. Уверен, что тебе эти лица знакомы.
- Прекратите, - прошептала я, с трудом сдерживая поток слез.
- Да неужели? Ты понятия не имеешь, что я увидел, когда при помощи заклинания нырнул в ее память. Ты хоть знаешь, что я прочитал в ее мыслях? Ты хоть знаешь, за что я отправил ее за грань? - рявкнул Эжен. - Так я тебе расскажу. Чуму пятилетней давности помнишь? Так это Бариса купила в Нартингеме у темной колдуньи зелье, чтобы наслать болезнь на ваш дом.
- Зачем? - мое удивление было настолько искренним, что даже страх перед магом, сидящим на моей постели, временно отступил.
- Риана, откуда у вас с братом дар, как думаешь? - совсем спокойно уточнил Эжен.
Я пожала плечами.
- Магия в любом человеке может проснуться.
- Но не такой же силы.
Это он о чем? Во мне магия никак не проявлялась. Да и у брата я проблески не замечала.
- Бариса и Ария, твоя мать, были влюблены в одного парня.
- В папу? - шепотом уточнила я.
- Да. Гард навел справки. Твой отец Микарий был сильным светлым магом. Он приехал в вашу деревню на практику, влюбился в твою мать, но был вынужден вернуться в Академию Магии, чтобы доучиться. Впрочем, ненадолго. Получил диплом, приехал в Олений Рог и женился на Арии, - сказал Эжен.
В голове все это не укладывалось. Совсем. Отец был магом? Как? Как такое может быть, если за те двенадцать лет, что у меня была семья, я не заметила ни малейшего проблеска магии в нем? И никто в деревне не знал о его силе. Как такое возможно? Эти вопросы я и озвучила Эжену.
- Сначала он пользовался магией, помогал людям в деревне, но потом, когда твоя мать рожала тебя… Роды были тяжелыми. Она умирала. И твой отец отказался от дара, обменяв его на жизнь твоей матери. Вернул искру богам, - ответил маг. - Когда родился твой брат, Микарий при помощи одного занятного, им же изобретенного зелья, разделил магию, которая жила в тебе, на двоих. Думаю, таким образом, он хотел дать вам с Орасом защиту. Правда, твоему брату почему-то достался один свет. Нет, парочка искр тьмы тоже есть, но они столь не существенны, что его путь определен, - спокойно пояснил Эжен. - Как только прибудем в Харшур, Лан сам проведет для него обряд посвящения для светлых.
- Но почему никто мне об этом не рассказал? - поразилась я.
- Микарий перед отказом от дара произнес заклинание забвения. Все воспоминания о его магии стерлись в памяти жителей. Он был из тех людей, кому не хотелось испытывать на себе жалость, - пояснил маг.
И ладно бы только ее. Кто-то бы и злорадствовал еще. А если учесть, что у нас с Орасом дар мог проклюнуться… Житья бы в Оленьем Роге моей семье не стало. Люди не любят магов. Скорее терпят их рядом с собой, поскольку те им помогают. Но если вспомнить Барису и ее ярость, то все в ином свете видится.
- Когда ты росла, магии в нем уже не было. Твоя мать, кстати, ни малейшим даром не обладала, а вот прапрапрабабка была, судя по всему, темной. Иначе бы в тебе не пробудилась тьма такой же силы, что и свет, - ответил Эжен.
Я безуспешно пыталась осмыслить всю эту информацию. Жила себе, ничего не ведая, не зная, как может все так неожиданно повернуться. И отец магом был, и за маму дар отдал. Любил, значит.
В горле появился привычный ком горечи. Я с трудом удержалась, чтобы не расплакаться.
- Это Бариса их…
- Убила, - подтвердил Эжен. - Только не рассчитала, что заклятие может вырваться из-под контроля. Вы с братом выжили благодаря тому, что в вас магия была. Она защитила от болезни. Месть за то, что твой отец выбрал твою мать, оказалась страшна, Риана. Кстати, это Бариса тогда ваш дом сожгла.
- Зачем? Родители же были уже мертвы. Она отомстила, - прошептала я.
- Этого ей было мало. Бариса знала, что никуда вы теперь не денетесь, пойдете к ней. И можно на вас отыграться сполна за оскорбление, которое ваш отец ей нанес своим отказом. Да и дармовая работница ей бы не помешала. Это не мои мысли, Риана. Ее. И учитывая все то, что я выкопал в ее памяти, такую грязь, что… Наказание было справедливым. И я как маг могу решать, - сказал Эжен. - А теперь, когда ты убедилась, что я не убийца, смотри мне в глаза и детально вспоминай, что произошло трое суток назад. И не смей жалеть Гженку и оправдывать ее. Чтобы ты знала, ей мать тоже парочку темных амулетов прикупила. Один из них снял защиту, которую поставил Лан, а он, заметь, не слабый светлый маг. Второй, судя по тому, что вытрясли из Гженки Гард и Лан, был амулетом переноса на небольшие расстояния.
Пока я в очередной раз осмысливала сказанное темным магом, Эжен подвинулся, оказываясь совсем рядом, осторожно взял меня за подбородок.
- Ну, будешь вспоминать, или мне использовать кровную магию? - уточнил он, сверля меня взглядом.
Я вздохнула, закусила губу и сосредоточилась, понимая, что лучше покажу нужные магу воспоминания, чем позволю ему увидеть, как я жила до него. Ни к чему это.
Эжен
Ненавижу это состояние! Все отрицательное, что есть во мне, усиливается в тысячу раз. Тьма пульсирует внутри так, что перестаешь быть собой. В глазах порою чернеет, а взгляд ищет жертву. Каких же усилий стоит сдержаться! Не сорваться. Не накричать на друзей. Не ударить первого попавшегося под руку. Не убить.