– Да нет особых подробностей. Магриэль всю ночь не спал. Прислушивался – вдруг тебя понадобится спасать…
Как это знакомо. Сначала устроить провокацию, а потом ввалиться эдаким рыцарем и спасти прекрасную даму. И дама сама упадет в протянутые жадные ручонки, как спелое яблоко. Из благодарности за спасение. Ага! Фиг ему на постном масле!
– …С раннего утра предлоги изобретал, чтобы к вам в комнату зайти и проверить, все ли в порядке. Нашел…
Нашел. Зашел и снова нашел. Меня в обнимку с Мыром. Какой же Мыр умница! Так изящно подставить подножку у меня бы не получилось.
– …Возможность и сразу нас загрузил твоей экипировкой. А дальше ты сама все знаешь, – закончил повествование Лелигриэль. Подвел итог: – Он, как только про тебя слышит, сразу дурным становится. Все думаю: вдруг это заразно?
Я хихикнула и сообщила:
– Понятия не имею. В первый раз в отношении себя такую агрессивную реакцию наблюдаю.
– И боюсь, что не в последний, – весело хмыкнув, ответил мне блондин, распахивая дверь в комнату, где уже собрались участники туристического похода, конечной точкой которого намечался гарем.
Может, этому диэру сделку предложить? Меняю одну худенькую девушку на четырех… нет, трех упитанных мужчин детородного возраста и приятной наружности? Не клюнет?
Помечтать и представить танцующих эльфов в чадре и прозрачных шальварах мне, к сожалению, не дали, подтолкнув в направлении кровати.
Ой, что-то мне нехорошо! Пойти разве свежим воздухом подышать? Это как на меня столько железа налезет? Чует моя душенька, погибну во цвете лет, не успев доползти до гарема.
На кровати были разложены предметы облачения девы-воительницы, которые я предположительно обязана носить с радостью и не испытывая абсолютно никаких неудобств. Но почему-то именно эти неудобства я уже начала испытывать заранее, только рассматривая отдельные части этого самого, хм, дамского туалета.
Знаете, что странно? Я себя считаю девушкой образованной и искусства не чурающейся. И вот что я вам скажу… Ни на одной из предлагаемых зрителю картин о фэнтезийном мире я не видела женщину в полном боекомплекте. Обычно художники ограничивались бронебюстье и бронешортами. Или того хуже – системой непонятного назначения ремней. Сильно смахивающих на конскую упряжь и совершенно ничего не скрывающих. Как в такой амуниции возможно ходить – известно, видимо, лишь самим мужчинам-художникам. И натурщицы подобрались как одна, сплошняком морозостойкие. У всех полуголых дам на картинах идеально ровная кожа без малейшего признака гусиной. Честное слово, внимательно искала. Или у них встроенный электрический обогреватель вшит в лямочки?
Растерянно оглядев доставшееся мне богатство, я спросила полуобморочным голосом:
– Может, не надо?
– Надо, Леля, надо! – зловеще откликнулся Магриэль, пришедший в радостное состояние духа от моего явного испуга. И дал строгую команду: – Надевай кольчугу.
Не отрывая глаз от милой рубашонки, сплетенной из металлических колечек и не имеющей четкого обозначения переда и зада, я призналась:
– Не умею.
Одарив меня горделивым взглядом, полным мужского превосходства, и самодовольно усмехнувшись, брюнет сграбастал кольчужку и попытался ее на меня натянуть. Тут же прищемив мои волосы.
– А-а-а! – высказалась я и попробовала вылезти обратно, при этом стараясь отцепить прядь волос с изнанки рубашки и крутясь, как вьюн на сковородке.
– Ум-м-м! – выразил несогласие с моими действиями Магриэль, отскакивая в сторону и держась за пострадавшую челюсть. – Помвите ей хто-нифуть!
На помощь пришел мой верный зеленый рыцарь и вытряхнул меня из металлической смирительной рубашки. Покрутил ее туда-сюда в лапах и рыкнул:
– Руки вверх!
Не ожидавшая такого обращения, я в испуге подняла руки, собираясь добровольно сдаться без боя, и тут же на меня опустилась холодная тяжесть, легшая на плечи многокилограммовым грузом. Кажется, я стала ниже на пару сантиметров. Колени согнулись и начали дрожать мелкой дрожью.
И в этом мне следует ходить? Не хочу!
Но моего желания никто не спрашивал. Полюбовавшись на дело рук своих, клыкастый предатель затянул на моей талии… э-э-э… бедрах пояс с ножнами, или как там называется чехол для холодного оружия, почти достигший пола. И путающийся у меня в ногах.
После этого тролль отошел в сторону за очередным пыточным предметом, нечаянно задев меня легонько. Я начала падать. Меня поймал Болисиэль и поставил на место.
– Спасибо, – сказала я вежливо.
– Пожалуйста, – ответил он и убрался подальше…
Вернулся Мыр и что-то надел мне на одну ногу. Нога отнялась. Я начала падать. Меня снова поймал Болисиэль и поставил на место.
– Спасибо, – сказала я как можно вежливей.
– Пожалуйста, – не поленился скороговоркой ответить эльф и поспешно отскочил.
Пока мы обменивались любезностями, тролль воспользовался и коварно утяжелил вторую ногу. Нога отнялась. Я начала заваливаться назад. Меня поддержал Лелигриэль и выровнял, сразу сказав "пожалуйста" и сэкономив время.
В эту минуту ко мне подскочил очухавшийся от травмы Магриэль и со злобной ухмылкой надел мне на руки утяжелители. Руки повисли.
– Это что? – проявила я любопытство.
– Наручи, – любезно ответил блондин, внимательно наблюдая, в какую сторону меня поведет теперь.
– А! – выразила понимание. – Я-то думала, это ограничители.
– Ограничители чего? – не сразу разобрался эльф.
– Как – чего, – искренне поразилась я его недогадливости, с интересом глядя на припухшую щеку Магриэля. – Выбивания зубов, конечно.
Брюнет попытался сжать челюсти и продемонстрировать мужественные желваки, но ему это не удалось. Скривившись, он протянул троллю металлический блестящий колпачок и жестами показал, куда мне его надо приладить. Разгадав его коварные намерения, я попыталась предотвратить покушение на прическу и потерпела поражение. На меня сверху плюхнулась тяжелая шапочка, утопившая голову в плечи и полностью закрывшая мне обзор.
– В этом виде я обязательно покорю сердце князя, – сообщила я им скептически. Голос прозвучал как-то глухо и с некоторым эхом. – Вы, главное, уточните – принимает ли он металлолом с начинкой.
Видимо, либо они не знали, берет ли князь взятки фаршированным металлом, либо испугались возможности поработать собакой-поводырем, но шлем стащили, открыв мне обзор.
Какая прелесть! Вот когда начинаешь понимать, как прекрасен солнечный свет! А это что?
С длинным блестящим мечом ко мне подступал Магриэль. Вид оружия мне сразу не понравился, и я решила спастись бегством, позабыв о стильном модерновом прикиде от коротышек-дизайнеров. Сделав шаг назад, я начала медленно падать. Вовремя подскочивший сзади блондин меня поймал, но выровнял как-то неудачно. Потому что я принялась заваливаться вперед. Между брюнетом, укомплектованным мечом, и мной никто не встал. С радостной улыбкой я смела Магриэля с ног и улеглась сверху. Своими выпуклостями делая у него заметные впадины.
Простите за грубое сравнение. Другое просто на ум в этой ситуации не приходит. И так прикладывала все возможные и невозможные усилия для удержания рвущегося наружу смеха. Как представлю со стороны наш "бутерброд" с торчащим вверх мечом в роли зубочистки, так и давлюсь хохотом.
Тут героический блондин решил выступить в роли спасителя и разлепить наш тандем. Не знаю, каким местом он думал, когда наклонялся над нами, старательно оттаскивая меня за плечи от Магриэля и елозя по моему лицу своей распущенной шевелюрой.
Одна из прядей пощекотала мне нос.
– Апчхи! – оглушительно чихнула я. – Ой!
От неожиданности Лелигриэль выпустил меня из рук.
– Х-х-х, – прокомментировал свое отношение ко всему брюнет, сдуваясь от плюхнувшейся на него снова тяжести. И глаза у него стали грустные и отсутствующие…
А как ты хотел? Все познается в сравнении! Зато научишься ценить жизнь… без меня и справляться с трудностями самостоятельно.
– Извини, – покаялась я. – Вырвалось. Случайно. Больше постараюсь не чихать.
Магриэль никак не отреагировал. Все забеспокоились о его душевном состоянии. Беспокоились мы чрезвычайно своеобразно: я – лежа на нем, братья и тролль – присев на корточки рядом. Поглазев на него вчетвером и детально обсудив проблему, мы все же пришли к логичному выводу об освобождении его тела от моей тяжести.
На этот раз к делу приступил тролль, который не мудрствуя лукаво просто стащил меня с эльфа за шиворот. Такой подход не понравился ни мне, ни брюнету. Мне – потому что в процессе стаскивания меня чуть не удушили, и я отреагировала весьма негативно. Магриэлю – потому что по нему снова поелозили, придавили и нечаянно наступили. (Это я, когда выражала свое негодование.) Правда, он промолчал…
Мужчины поставили меня на ноги и вежливо, но твердо попросили стоять на месте. Не шататься в разные стороны и не заваливаться на кого ни попадя. И пошли реанимировать брюнета, смирно лежавшего на том месте, где его оставили, и глядевшего в потолок добрыми-предобрыми глазами… не выпуская меч из руки. Я клятвенно пообещала попробовать:
– Это уж как получится!
Понаблюдав за хлопотавшими над безучастным телом мужчинами, я внесла дельное предложение:
– Отберите у него оружие.
Они задумались, согласились и, высвободив из руки брюнета меч… всучили его мне.
И у кого где были в тот момент мозги? Про себя вообще помолчу! Зачем я вцепилась в эту железяку? И бог-то с ним, вцепилась и вцепилась! На кой ляд мне понадобилось ее поднимать? Никто не в курсе? Нет? И я о том же…
Признаюсь… Если там я могла хоть немножко влиять на события (совсем чуть-чуть), то здесь ситуация полностью вышла из-под моего контроля…
С расширенными от ужаса глазами, практически полностью парализованная происходящим, я падала вперед с мечом, удерживаемым обеими руками. Прекрасно понимая, куда сейчас воткнется эта штуковина и какое место у Магриэля при этом серьезно пострадает.
Его невеста мне этого не простит…
Ошалевший мозг достучался до речевых центров, дав команду предупредить и предотвратить. Сведенные судорогой челюсти разжались, и я заорала:
– Поберегись!!!
Слава богу, что у них у всех оказалась быстрая реакция! Брюнета выдернули из-под надвигающегося лезвия в последнюю секунду, чуть не порвав на части – каждый тянул в свою сторону.
Острие меча воткнулось в пол. С облегчением вздохнув, я повисла на оружии сверху, глубже вгоняя его в доску и глядя на всех ошарашенных участников металл-шоу счастливыми глазами.
В это время из ступора выпал Магриэль и, оценив свой и общественный ущерб, завопил, тыкая в меня пальцем:
– Раздеть!!! Немедленно!!! Она опасна!!!
Все с ним дружно согласились и мигом стащили с меня амуницию. Ощутив небывалое облегчение, я женственно поправила волосы, оглядела металлическую одежду и скромно поинтересовалась:
– Объясните, а зачем было нужно на меня это напяливать? Мы же, по-моему, разобрались, что я не валькирия и не воительница. Так для чего весь этот цирк?
Эльфы переглянулись и пространно заявили:
– Дорога длинная и непредсказуемая. Мало ли что…
М-да уж, логика на грани фантастики! Представляю себя в этом облачении, отмахивающейся мечом от бандитов. Или кто тут у них водится… Злодеи животы от смеха надорвут и трагически помрут раньше, чем я до них дотянусь!
Выразив красноречивым взглядом отношение к эльфячьим замыслам, я полюбопытствовала, указывая на металлическую кучку:
– А как с этим быть?
Отошедший от шока брюнет собрал все, что мог, в охапку и поскакал к окну, вопя:
– Выкинуть к мгбырровой матери, чтобы никто не пострадал больше!
И был остановлен на подступах. Мной.
– Это почему ты моим имуществом распоряжаешься? – задала свой первый вопрос.
И была нагло проигнорирована. Магриэль попытался обойти меня стороной.
Ах так!
– И почему ты упоминаешь маму Мыра в таком нелестном свете? – приступила я к провокационным действиям.
После моих слов эльфы застыли, хлопая длинными ресницами, но зато активировался тролль. Изобразив на зеленой физиономии повышенную умственную деятельность, Мыр сжал в руке топор и двинулся на Магриэля, выражая претензии:
– Маму?! Низзя!!! Ух!
Брюнет возвел очи к потолку, шваркнул металлом об пол и возопил:
– За что? О Демиурги! За какие мои прегрешения вы послали мне эту женщину? Чем я вас прогневил?
– Наверно, много попросил? – выдвинула я предположение, откровенно наслаждаясь своей маленькой местью за ночь с троллем.
– А? – отвлекся страдалец от прочувствованного монолога.
Я пожала плечами и повторила глухому тетереву:
– Чем больше просишь, тем больше получаешь. Иногда по голове, но чаще по шее.
– Убью! – заорал брюнет. – Убью, и плевать на последствия!
– Не надо! – завопили братья, повиснув на нем. – А как же наша сестра?
– Ей в гареме самое место! – не унимался разъяренный мужчина, пытаясь стряхнуть налипших родственников и прорваться ко мне. – Если мозгов не хватило, пусть другим местом содержание отрабатывает!
Братья немедленно оскорбились и полезли отстаивать честь сестры, устроив куча-малу. Посмотрев на достигнутый результат и полностью удовлетворившись, я преспокойно отошла в сторонку. Удобно устроившись на кровати и достав из сумочки маникюрную пилку с алмазным напылением, я приводила в порядок ногти и приглядывала за веселой заварушкой, предоставляя мужчинам свободу выяснить отношения.
В самом деле, зачем вмешиваться в настоящую мужскую беседу? Пускай себе сами разбираются, где и кому место. Не женское это дело – на баррикады впереди них лезть. Покричат, подерутся, помирятся, напьются – и стресс долой, программа выполнена. Милое занятие!
В конце концов бузотерам надоело швырять друг друга направо и налево, и они угомонились. Встрепанные, тяжело дышащие, но уже более-менее адекватные мужчины обменялись многозначительными взглядами и… заключили мир.
А я что говорила?
Развернувшись дружным фронтом в мою сторону, они поглазели на занятую своими ногтями девушку, вздохнули и начали собираться в дорогу. Их благосклонность распростерлась даже на мою железную униформу, которая была аккуратно сложена и задвинута под кровать. Меня такая постановка вопроса заинтересовала. Указав пилочкой на сие безобразие, я полюбопытствовала:
– А как же безопасность на дорогах? Мало ли что может случиться?
Блондин закатил глаза, шатен замялся, а Магриэль уселся рядом со мной и проникновенно сказал:
– Леля, мне кажется, мы очень плохо начали наше сотрудничество.
О! Это что-то новенькое в наших быстро развивающихся пролетарских отношениях. С чего вдруг такая вежливость?
Вслух говорить ничего не стала, лишь кивнула, соглашаясь.
– Нам действительно предстоит трудная дорога, и мне бы не хотелось ожидать от тебя каких-то подвохов…
Точно! Это же я во всем виновата! Ай-ай-ай мне, нехорошей!
– …И постоянно оглядываться. Может быть, заключим перемирие?..
Лучше пакт о ненападении!
– …И попробуем начать все сначала?
Как у вас все просто! Обга… обидел – и давай попробуем начать все сначала. Так и подмывает сказать: "Давай! Начнем с того мгновения, когда тебя запланировали: попробуем переубедить твоих родителей". Но это, к сожалению, невозможно. Что ж, сделаем хорошую мину при плохой игре и пойдем навстречу пожеланиям эльфийских трудящихся! Но только для того, чтобы при изменении правил игры смести их со своей дороги… цивилизованными способами.
Прокрутив все это в голове и мило улыбнувшись в ответ на предложение, я состроила наиглупейшую рожицу и счастливо защебетала:
– Ой! Конечно! Я согласна! Это так чудесно! Ты такой милый, добрый и замечательный!
Эльф порозовел от удовольствия и, обретя заново мужское самоуважение и уверенность в своей неотразимости, приложился к моей ручке и отбыл в направлении своей сумки. Проводив его взглядом и вытерев руку о покрывало, я ощутила желание съесть лимон, чтобы уменьшить приторно-липкое послевкусие. Уже вставала, когда нечаянно заметила понимающую усмешку тролля.
Странно. Может быть, он лишь прикидывается недоразвитым существом с косноязычной речью и ужасными манерами? Стоит понаблюдать за ним попристальней…
Мгновением позже это необычное выражение пропало, как будто и не было. Не умей я замечать нюансов, наверняка подумала бы, что померещилось.
Как у них тут все запутано…
Эльфы собрались, нагрузились пожитками и потопали вниз, корректно попросив меня спускаться не торопясь и аккуратно. Одарив заботливых мужчин широкой восторженной улыбкой, я со всем прилежанием закивала головой:
– Спасибо! Обязательно!
Поползу со скоростью улитки… Чтоб забота зря не пропала. И мужчины возрадуются своей необычайной прозорливости…
Вскоре за ними засобирался тролль, напоследок погрозив мне пальцем:
– Ты… это. Того! Не шали. Тихонько топай.
Вот ему искренне улыбнулась, от всей души:
– Спасибо.
Он уже открывал дверь, когда услышал вопрос:
– Мыр, а ты зачем в эту авантюру впутался?
Тролль замер и, оглянувшись через плечо, скомканно ответил:
– Дык проводник я местный, – и ушел.
Пожитков у меня не было, значит, и собирать нечего. Оглядев в последний раз свой временный приют, в который я так неожиданно попала, решительно вышла за дверь, навстречу новым приключениям. Спустившись по лестнице, я обнаружила абсолютно пустой главный зал.
Любопытно, куда все подевались? Или отъезд нашей беспокойной компании – эпохальное событие? Те, кого мы достали, собрались нас провожать? Вышли удостовериться, что мы действительно покидаем сие место, и заодно помахать нам вслед транспарантами и белыми платочками, смахнув набежавшую скупую слезу?
Но я немножко ошиблась в своих предположениях. Зато выяснила другую, очень приятную и полезную вещь: я понимаю местную письменность.
Выйдя за массивную входную дверь, сделанную из цельного куска дерева и оснащенную множеством металлических запоров, на крыльце я зажмурилась от яркого света. Постояв немного с закрытыми глазами и дав им привыкнуть, открыла их и чуть не ахнула.
Залитые солнцем огороды издали казались разноцветным ковром. Гостиница притулилась на краю села, и отсюда отлично просматривался пустынный тракт до самого горизонта. Домики в деревне были из категории тех, которые именуются "мазанками". Без уничижительного оттенка. Такие себе вполне уютные разноцветные домишки с крохотными оконцами, по большей части крытые соломой или тростником. Особенно умилили розовые и голубые хатки, но попадались белые, красные и даже ярко-синие.
Колодцы журавлями высились у каждого подворья. У ближайших домов кудахтали куры, хрюкали свиньи. Ветер теребил на веревках стираные пестрые юбки, развевал подобно флагам полосатые простыни и штаны.
Сельчан почти не было видно, должно быть, часть их мелькала точками на полях и огородах, а большинство женщин занималось обычными домашними делами и не рассиживалось у дороги.