Вышла, пошла на кухню, сварила кофе. Роман не удостоился даже поцелуя, она подвинула его взглядом, как мешавшее пройти препятствие, он аж отпрыгнул и, обескураженный, пошел обратно в спальню. Анна решила отправиться на пробежку, раз до выхода еще два с лишним часа. Она где-то прочитала, что бег натощак помогает быстро похудеть, так как сжигает жир уже с первой минуты тренировки, в то время как бегая "на сытую" теряешь лишние запасы только со второго получаса. То есть как бы первые полчаса, получается, пыхтишь впустую. И Анна, привыкшая дорого ценить каждую минутку своего времени, решила попробовать новый, более эффективный метод.
Бегать по Химкам – все равно что продираться сквозь гигантскую парковку, где покрытые инеем машины понаставлены разве что не друг на друге – многоэтажные муравейники эконом-класса забыли оснастить подземными паркингами, и жители вынуждены парковаться в два, а то и три ряда, оставляя под стеклами номера телефонов. Анна и сама так неоднократно делала, приезжая после работы поздно вечером, когда "первая линия" была давно занята. "Козырные места", похоже, плотно застолбили те, кто возвращался домой к обеду или вообще никуда не выезжал.
Однажды Анне позвонили в три часа ночи. Оказалось, что она закрыла "частника", которому вздумалось ночью "побомбить". Как назло, это случилось пока Роман был в командировке, иначе она бы, конечно, его попросила выйти на улицу и переставить машину. Пришлось самой вставать, наспех одеваться и бежать на улицу. Она торопилась, а таксист уже недовольно притопывал, уперев руки в толстые бока и всматриваясь в салон ее авто.
– Девушка! Я тут всегда паркуюсь, запомните мою машину и больше ее не запирайте. Понятно?
Просто кивнула. Неприятно.
Еще не было шести утра, рань несусветная, а Химки уже вовсю проснулись – в это время жители, работающие в центре, уже спешно выезжали, чтобы не стоять в многокилометровых пробках. Они доезжали в это время быстро и спали в своих машинах около работы. "Кемарили". Анна пару раз так попробовала – чувствуешь себя разбитой, как с похмелья – и решила, что уж лучше бегать. Час перед работой в спорт-клубе – и никаких пробок. Фигура менялась на глазах – Аня "селфила" себя у каждого зеркала, не могла собой налюбоваться.
Реже, но бегала и на улице, как в этот раз. Надышалась выхлопными газами и чуть не угодила под машину, поскользнувшись на тонком льду – все равно свой положенный час отбегала, приняла дома душ, накрасила ресницы (в самолет лучше ярко не краситься, подумала, а то Деймон еще заподозрит, что она все это для него, раньше-то на работу ходила не накрашенная, в хламидах сорок восьмого размера), надела эффектно облегающее коричневое платье "Прада", высокие замшевые сапоги на шпильке, короткую дубленку белого цвета, захватила маленький фиолетовыйчемодан и, по-дружески чмокнув Романа в щеку на прощанье, укатила в Питер на три дня.
-17-
Анна приехала в аэропорт за три часа до времени вылета – перестраховалась на случай пробок, заложив на дорогу от Химок до Шереметьево час с лишним. Сразу побежала в "дамскую комнату" – срочно проверить, не пострадала ли с дороги ее наружность. Полчаса вертелась перед зеркалом, поправляя то макияж (решила добавить немного бронзовых румян), то прическу (хотелось, чтобы волосы лежали идеальными локонами, как после салона красоты). Вполне удовлетворенная внесенными улучшениями, Анна купила журнал в дорогу, но сразу спрятала его в сумку – вдруг Деймон увидит и подумает, что она "тупая блондинка", которая читает "Космо". Хотелось произвести на него впечатление, казаться даже лучше, чем есть на самом деле.
Села на скамейку, достала ноутбук, открыла, подключилась к Интернету, открыла рабочую почту… И стала смотреть в окно на самолеты, багаж, плоскомордые машинки для буксирования самолетов, которые казались крохотными и смешными по сравнению с огромными "боингами" и "аэробусами"… Почувствовав на себе взгляд, повернула голову в сторону кафе и увидела Деймона, который спокойненько цедил кофе и наблюдал за ней со стороны. Густо покраснела, захлопнула ноутбук, сунула его в сумку, взяла чемодан и направилась в кафе.
Деймон был одет не по-офисному, и Анна с удовольствием подметила, как хорошо сидят на нем джинсы, и как ему идет белый свитер сV-образным вырезом. До этого момента ей доводилось видеть его только в идеально сидящих деловых костюмах и белоснежных идеально же выглаженных рубашках и всегда с запонками.
– Ну, здравствуй, Беркут. Чего не позвонила, как приехала? Я тебя сижу жду. – Придвинул второй стул, официантка принесла еще один кофе – он знаком показал, что напиток предназначается даме, и симпатичная девушка, не успев скрыть недовольную мину, подвинула чашку Анне.
– Спасибо. Ты уже запомнил, что я пью черный кофе? Я думала, ты сам позвонишь. Я же девочка. Я не должна звонить первой.
– Вот как мы заговорили-то. Я думал, мы все-таки в первую очередь начальник и подчиненная.
– Ах да, босс, простите. В следующий раз постараюсь научиться звонить первой.
– Договорились. А вот уже и рейс наш объявили. Эй, красавица, – обратился он к официантке. – Жанна, прямо как в песне, – добавил, рассмотрев табличку с именем у нее на груди. – Посчитай нас, милая, а то мы уже опаздываем.
Девушка расстроенно улыбнулась – видно было, что Деймон ей очень приглянулся и она строила ему глазки все время, пока он один сидел в кофейне – и быстро принесла счет. Он расплатился наличными и оставил щедрые чаевые Жанне – почти в три раза больше, чем стоили два кофе. Жанна проводила статного грека грустным взглядом, в надежде встретить когда-нибудь снова.
– Готова? Тогда вперед, "погнали наших городских"! – И он с легкостью подхватил свой и Анин багаж и быстро зашагал к нужному "гейту". В самолете они оказались на разных местах – потому что регистрировались не вместе.
– Давай договоримся на будущее, – сказал Деймон Анне, пока они шли по узкому проходу в самолете, – ты будешь регистрировать нас через Интернет заранее, чтобы мы всегда сидели в самолете вместе – это удобнее, можно обсудить работу в спокойной обстановке.
– Хорошо, босс. – Анна быстро вошла в роль и ей нравилось так его называть. – Хорошего полета!
Анна расстроилась, что не удастся провести эти полтора часа в воздухе плечом к плечу со своим новым покровителем, но зато журнал можно было достать, не боясь быть застуканной – она сидела в самом начале самолета, а он ближе к хвосту. Правда, почитать она не успела – уснула и проспала весь полет. По прилету заселились в отель и сразу поехали на встречи с партнерами, и так до ужина с коротким перерывом на деловой обед.
Перед ужином зашли в отель переодеться и доехали на такси до ресторана "Мансарда", где заказали "лучшие в городе суши". Деймон заказал кальян.
– Алкоголь я принципиально никогда не пью, а вот кальян люблю – надо же как-то расслабляться.
– Я составлю тебе конкуренцию в этом вопросе.
– Так я и знал! Ну да я не против!
Дальнейший разговор Деймон перевел в деловое русло – стал инструктировать Анну, как она должна вести себя на переговорах с партнерами, что можно и чего нельзя говорить, и какая у нее роль – с полувзгляда понимать, когда вступить, а когда молчать и слушать.
Деймон объяснил, что хочет сделать ее своей правой рукой, а для этого необходимы полнейшее взаимопонимание и доверие. Анна сказала, что согласна. Он ответил, что это был не вопрос и он уже сам давно все решил, а ей нужно просто к нему прислушиваться и делать все как он говорит. Анне очень импонировала сама формулировка – наконец-то в ее жизни появился кто-то сильнее, умнее и опытнее нее, кто-то, кого хочется слушаться и за кем хочется идти. Он говорил красиво, и именно то, что она хотела услышать.
Ужин получился скорее деловым, но Анна была рада любой возможности побыть рядом с Деймоном. Она прямо-таки питалась от него энергией. До гостиницы доехали на такси, вместе зашли в лифт, Деймон спросил, на каком этаже у Анны номер, она ответила, что на шестом, и он нажал только одну эту цифру.
Анну словно обдало кипятком изнутри, ноги стали ватными и подкосились, зрачки расширились, по спине пробежала стая мурашек, спускаясь вниз и стремительно разбегаясь по всему телу.
Они вышли на шестом и Деймон спросил, какой у Анны номер комнаты, она назвала шестьсот шестой, он заметил совпадение цифр – шестой этаж, номер шестьсот шесть, сказал, что верит в счастливые цифры и цифры всегда приносят ему удачу и подсказывают правильный путь. Они дошли до номера шестьсот шесть, Деймон остановил Анну, взял ее руку и медленно поцеловал, затем поблагодарил за вечер и, удаляясь, напоследок добавил:
– Спокойной ночи, Беркут, завтра в семь жду тебя за завтраком. Сладких снов!
– До завтра, босс, слушаюсь. – Бросила она шутливо, хотя было не до шуток.
Закрыла дверь и достала из сумки электронную сигарету. Вышла на балкон и долго стояла и курила. Словно в трансе, ни о чем не думая.
Не сразу осознала, что замерзла.
Вернулась в номер, постояла под горячим душем, с полчаса рассматривала себя в зеркало, сделала штук десять фотографий на айфон, закуталась в большой махровый халат и прямо в нем легла в кровать.
Час так лежала, ворочалась, наконец уснула, но проснулась в четыре утра.
Взяла электронную сигарету. Покурила в ванной комнате.
Проворочалась еще час, потом второй, уговаривая себя, что спит.
Ровно в шесть встала, сделала зарядку на пресс прямо на покрытом синтетическим ковролином полу номера, приняла обстоятельный душ, намылив на себя все, что было в "халявных" гостиничных баночках.
Тщательно уложила волосы, довольно ярко накрасилась (подвела глаза снизу и сверху, не пожалела туши и румян, добавила выразительности бровям специальным карандашом), надела темно-красное платье чуть ниже колен и чулки, к завтраку спустилась в остроносых лодочках "Армани".
В семь утра Деймон уже сидел за столиком с газетой и ноутбуком. За завтраком изложил план на день, заметил, что на улице холодно и хорошо бы Анне одеться потеплее.
– Беркут, я о тебе беспокоюсь, что это за дубленка у тебя такая, выше талии, мне смотреть на тебя холодно. А ведь тебе еще детей рожать.
– Мне приятна твоя забота. Но… я уже взрослая девочка, и да, мне нравится выглядеть красиво, и я терпеть не могу кутаться в сто одежек, как капуста. И поэтому ненавижу зиму.
Было уже двадцатое декабря, но снег и не думал выпадать, зато мороз стоял устойчивый – ночью уже было до минус десяти. А в северной столице с постоянно влажным воздухом и пронизывающими ветрами всегда было на пару градусов пониже, чем в столице, и минус двенадцать ощущались как все двадцать из-за влажности.
Когда Анна с Деймоном вышли из гостиницы, было еще по-ночному темно, но воздух, насквозь пропитанный выхлопными газами, выдавал, что в самом разгаре утро – все спешат на работу, сигналят, газуют – загрязняют окружающую среду. Видя, как Анна ежится от холода в своей короткой курточке поверх тонкого платья, Деймон снял с себя тяжелое кашемировое пальто "Бёрберри" и накинул ей на плечи.
– Возражения не принимаются. Пока ты со мной, я несу за тебя ответственность, Беркут.
Анне было чрезвычайно приятно подчиниться. Пока они ждали такси, Деймон держал ее за полы своего пальто, пытаясь укутать и как будто закрыть собой от пронизывающего ветра. Сам же стоял в костюме и при галстуке с таким видом, как будто окружающий холод его совершенно не касается.
Весь день прошел в переговорах, вместо обеда был кофе с сэндвичами (о ужас, Анне пришлось съесть один, чтобы не умереть с голоду, хорошо хоть он был на ржаном хлебе и с тунцом), ужинать остались в гостинице, так как жутко устали. Из солидарности с Дэймоном, Анна не пила вина, хотя ей очень хотелось.
– Я буду яблочный фреш. Двойной. Нет, алкоголь пью только по праздникам.
Деймон как всегда попросил крепкий черный кофе. На ужин заказал баранину (настоящий "альфа", подумала Анна) и греческий салат (она не упустила возможности пошутить по этому поводу).
– Я тебя угощу настоящим греческим салатом, когда мы поедем с тобой на Крит. Вот увидишь, ты его полюбишь, Беркут.
Если бы речь шла только о салате…
Анна была очень голодна и вопреки диете позволила себе половинку цыпленка табака с гарниром из свежих овощей. И даже хлеба зернового потаскала, пока ждали еду – в дорогом гостиничном ресторане подавали изумительно ароматный свежеиспеченный в собственной пекарне и еще тепленький хлеб с тмином, орешками, семечками.
Когда закончили ужинать и Деймон записал расходы на свой номер, Анна поднялась со стула, ожидая, что ее, как и вчера, проводят, и трепеща от одной мысли, что поцелуй может быть не только в руку. Однако Деймон провожать ее не собирался.
– Моя сладкая, иди спать, завтра снова рано вставать. Я еще останусь, мне нужно кое с кем повидаться. Завтра встречаемся за завтраком.
– Спокойной ночи. – Анна разочарованно поплелась к лифтам, стараясь, как могла, не выдавать своего подпорченного настроения.
В номере было холодно и Анна снова укуталась в махровый халат, до бровей натянула одеяло и стала думать неприятные мысли о том, с кем это Деймон встречается на ночь глядя в гостинице. Она ревновала, и хорошо, что ей не пришлось в ту поездку убедиться в том, что ревность была не без причины.
В северной жила "старая знакомая" Деймона, которая, узнав, что он будет "в ее краях", сразу примчалась к нему, чтобы провести несколько сладостных часов в его согревающих объятиях.
В семь утра за завтраком Деймон выглядел бодрым и довольным, а Анна – подавленной и грустной, хоть и старалась из всех сил скрыть это. Деймон не без любопытства наблюдал, как девочка мучается ревностью, и это невероятно льстило его самолюбию. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за ее раскоординированными движениями и блуждающим взглядом.
Анна значила для Деймона гораздо больше, чем все эти "старые знакомые", которых у него было по нескольку в каждом городе, где ему только приходилось бывать в командировках. Нет, Анна – совсем другое дело, и поэтому он не собирался действовать с ней по заезженному сценарию. Торопиться в его планы тоже не входило. Нет, он будет, как подобает настоящему гурману, растягивать удовольствие.
– Представляешь, Беркут, мне пришлось вчера еще полночи работать, когда ты ушла спать. Приехал владелец сети заправок "Никойл", мне пришлось с ним еще часа два просидеть, смотреть, как он пьет бурбон, и слушать, как ему тяжело живется.
Стоило ему произнести эти слова, Анна сразу повеселела и посвежела. На лице появился румянец, она еле сдерживала довольную улыбку.
– Деймон, может, будешь хотя бы изредка называть меня по имени? Ты же в курсе, что Беркут – это фамилия моего бывшего мужа, так что каждый раз, когда ты меня так называешь, я вспоминаю его. Насчет "Никойла" вчера – сочувствую, но у тебя должность такая, ты же босс.
– Да что же ты, Беркут – это же для всех уже бренд, который ассоциируется только с тобой. Это как имя нарицательное. И поэтому я буду называть тебя так, даже если ты решишь снова сменить фамилию. Ты для меня все равно всегда останешься Беркут. И да, кстати, можешь называть меня босс, я не против.
Анне было нечего возразить. Деймону вообще было невозможно возражать. Она только глупо улыбалась, проигрывая в голове, как будет звучать ее имя рядом с фамилией Пули. Анна Пули. Очень даже неплохо. Ведь это ЕГО фамилия. А вдруг все так и получится. Вот бы все так и получилось!
-18-
По возвращении в Москву Деймон предложил подвезти Анну домой на своем новом "Кайене", который он всегда оставлял на парковке аэропорта, когда улетал ненадолго, чтобы не пользоваться услугами такси.
– Меня нервирует, как водят таксисты, и кто им только водительские удостоверения выдавал, Москвы не знают, правил не учили, дорогу им покажи, да за светофорами проследи – нет, проще самому за рулем, в своей чистой машине. Давай, пристегивайся, красавица, прокачу с ветерком!
Анна натянула красный спортивный ремень безопасности и щелкнула застежкой. Ремень натянулся и крепко прижал Анну к сидению. В салоне автомобиля пахло новой кожей и дорогим мужским парфюмом. Анна упивалась пьянящим ароматом – глубоким, терпким, обаятельно серьезным, каким и был сам Деймон. Новая кожа в салоне дорогого авто поскрипывала, когда Деймон поворачивался к Анне, чтобы что-то сказать или просто посмотреть на нее вблизи. Властному греку определенно нравилось, когда им восхищались и говорили комплименты.
– Это лимитированная комплектация, таких всего пятнадцать штук на всю Москву, летом я отдал за нее семь миллионов. Агрегат что надо. Нравится?
– О, да, конечно. Красивая и мощная машина. И… тебе очень идет.
– Спасибо, моя дорогая. – Он всех женщин, с которыми так или иначе общался, называл "своими". Анна поначалу вздрагивала, принимая это обращение на свой счет, внутренне возражала – "я-то может уже и твоя, но ты вообще-то еще об этом не знаешь!".
– Очень приятный парфюм. В сочетании с кожей вообще космос.
– С моей кожей? Дать послушать поближе?
Анна снова залилась краской, пришлось даже отвернуться к окну.
– Я вообще-то имела в виду новую кожу в салоне твоего авто… В сочетании с твоим парфюмом получается очень вкусно… – начала оправдываться Анна.
– В сочетании с моей кожей тоже вроде ничего. – Деймон явно напрашивался еще на один комплимент.
– О, да, определенно. Я попозже проверю, чтобы еще раз убедиться, если ты не против. – Анна решила отшутиться и заодно застолбить за собой этот маленький шанс на будущее. В глубине души она уже прикипела к Деймону и боялась его потерять.
В машине они ни разу не заговорили о работе – Деймону вдруг захотелось, чтобы Анна, потакая его тщеславию, осыпала его комплиментами, он даже готов был сам подсказывать направление.
– Этот парфюм производится и продается только в Арабских Эмиратах. Но такой не всем пойдет – а вот я его очень люблю и уже лет десять покупаю.
– Очень красивый парфюм, я так и думала, что это что-то арабское. Чувствуется тепло и энергетика Востока. Я такие люблю. Тебе и правда очень идут эти духи.
– Я знаю. – Сказал Деймон самодовольно, приглаживая волосы назад. Иссиня-черные, они красиво блестели на солнце.
Солнце, впрочем, вышло ненадолго – двадцать второго декабря всегда самый короткий день в году. С детства Анна помнила, что он еще называется "Днем зимнего солнцестояния".
– Деймон, а ты знаешь, что сегодняшний день традиционно принимается за начало астрономической зимы? Нам так в школе рассказывали.
– Я все знаю, Беркут. А знаешь, сколько длится этот самый короткий день?
– Часов семь, по-моему.
– Ну да, так и есть, семь с половиной часов.
– Только солнца все нет. Вышло на полчаса, вот и все солнцестояние.
– Россия-матушка.
К Аниному дому подъехали в четыре часа дня, но было уже так темно, как будто поздний вечер. Деймон вышел из машины, открыл Анне дверь, проводил к подъезду, неся ее чемодан и сумку с ноутбуком.
– Проводить тебя до квартиры?
– Нет, спасибо, Деймон, дальше я сама.
– Окей, как скажешь. Спасибо за хорошую работу. Увидимся в офисе. Пока, Беркут.
– Пока, босс.
-19-