"Нет, не могу я сейчас об этом думать. Иначе сойду с ума", - одёрнула я себя, чувствуя, как уже начала болеть голова и виски как будто сжимает клещами. "Слишком много всего. Сначала нужно поесть, а вот когда лягу в кровать, тогда и буду всё обдумывать", - решила я.
Через пятнадцать минут, когда мне принесли ужин, я успела уже заглянуть в шкаф и, найдя там свою любимую пижаму, переоделась в неё. Раздавшийся стук в дверь заставил вздрогнуть, но я порадовалась, что хотя бы начали считаться со мной, и похититель не врывается в комнату, как прежде, без разрешения.
- Войдите, - ответила я, а потом отошла к окну и отвернулась от мужчины, давая понять, что кроме ужина ничего не хочу.
Раздались еле слышные шаги, затем поднос поставили на небольшой столик в углу, а потом мужчина сдержанно произнёс:
- Сури, я знаю, что случившееся простить тяжело, а может и невозможно. Но я боролся за твою жизнь. Если бы можно было действовать по-другому, я бы никогда не опустился до насилия над тобой. Попробуй хотя бы понять это, - после чего, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.
"Простить… Понять…", - эхом раздалось в ушах. "Если второе ещё возможно, то первое… даже не знаю, как такое простить…", - я тяжело вздохнула, пока вообще не понимая, как жить дальше и что делать с обстоятельствами, в которых оказалась.
Глава 5
Утро не принесло облегчения. После ужина я сразу легла в кровать и долго обдумывала ситуацию, но так и не смогла вынести однозначного мнения о происходящем, а потом устав от мыслей, заснула.
И вот снова всё вернулось ко вчерашнему вечеру. "Одно радует, что я не сумасшедшая. И все эти тени и голоса - это не плод моей больной фантазии. А остальное… Не знаю я, что со всем этим делать. Вроде и хорошо, что у меня есть родственники, но пока я не ощущаю к ним тёплых чувств, и тем более к своему Поводырю. И как жить рядом с ним, тоже не совсем понятно. Женщина сказала, что он станет моими глазами, и я должна буду во всём полагаться на него, а как это делать, помня, что он способен на такие страшные вещи, как изнасилование? Да, он спасал мою жизнь и возможно ещё понять эту ситуацию, но где гарантия, что он и в дальнейшем не станет вести себя таким образом? Я ведь буду полностью в его власти и беспомощна" - такая перспектива пугала до дрожи.
"А с другой стороны, ведь живут же слепые люди как-то сами. И на работу ходят, и книги читают, и в магазине закупают продукты. Так почему я не смогу проявлять самостоятельность? Например, выучу тот же шрифт Брайля, и так буду читать, или слушать аудиокниги. На деньгах ведь тоже есть специальные знаки для слепых людей… Хотя в магазине-то не очень всё понятно. Вот, например, молоко и кефир разливают в одинаковые упаковки и как определить где первое, а где второе? По звуку? Консистенция ведь разная… Но есть огромное количество других продуктов, которые невозможно определить таким способом Да и помимо закупки продуктов есть массу других вещей не менее нужных" - в голове тут же появилось куча вопросов, и я начала хмурится, понимая, что слепым людям живётся очень тяжело. "Хм, надо тогда как-то сейчас приспосабливаться, чтобы потом не оказаться совсем беспомощной. Например, можно прямо сейчас зажмуриться и попробовать дойти до ванны" - решила я и, встав с кровати, закрыла глаза.
Восстанавливая в памяти расположение мебели в комнате, я осторожно двинулась вперёд и тут же поняла, как это тяжело, потому что чувство пространства сразу изменилось. "И это при том, что я видела эту комнату, а женщина сказала, что придётся часто ездить, а значит, обстановка будет постоянно меняться и выучить расположение той же мебели просто не представится возможности" - подумала я, и ойкнула, столкнувшись с углом шкафа.
До двери в ванную комнату я дошла, успев столкнуться ещё и со стулом, и два раза подсмотрев, в верном ли направлении двигаюсь. Оказалось, что меня всё время уводило куда-то в бок от основной цели и это совсем не радовало. "Хотя, говорят, что у слепых обостряются другие чувства, в особенности слух и чувствительность… Ох, но в моём случае на слух не получится полагаться. Если я буду слышать ангелов и бесов, то это будет отвлекать, что совсем не радует" - я тяжело вздохнула.
Однако всё же я решила продолжить эксперимент и, добравшись до ванной комнаты и нащупав унитаз, сначала сходила в туалет, а потом и приступила к умыванию.
Включив воду, я на ощупь начала искать зубную щётку и пасту, и тут же на пол что-то с грохотом полетело. "Это, наверное, и был стакан со щёткой и пастой", - поняла я, и присев, начала искать упавшее, заставляя себя не подглядывать. Но уже через пару секунд вскрикнула и открыла глаза, когда ощутила прикосновение к своей руке.
Рядом со мной находился Ян и протягивал пасту и щётку.
- Я всегда буду рядом и помогу, - спокойно произнёс он.
- Как раз я меньше всего хочу, чтобы ты был рядом и помогал, - холодно сказала я и, выхватив у него гигиенические принадлежности, встала и отошла в сторону.
- Завтрак на столике. А как будешь готова, выходи в гостиную. Веса и Канхар уже ждут тебя.
Не поворачиваясь к нему, я кивнула головой, и только когда он вышел, начала умываться. А внутри всё протестовало от злости. "Мне не избавиться от помощи этого монстра. И двигается ведь так тихо, что я его не всегда слышу. Когда ослепну, даже знать не буду - рядом он или нет… Хотя, женщина говорила, что слепа в человеческом понимании, и при этом заявила, что я похожа на мать. Значит, она всё же как-то видит. Нужно-ка об этом расспросить. Да и других вопросов накопилось масса".
Быстро умывшись и наспех выпив чай с бутербродами, я надела брюки и свитер, и пошла в гостиную.
Как и вчера, женщина сидела в кресле, рядом с которым стоял её Поводырь, на диване расположился предполагаемый отец, а похититель сидел во втором кресле.
Поняв, что мне ничего не остаётся, как сесть на диван, я нахмурилась, потому что совсем не хотелось подпускать этих людей близко к себе. "Значит, буду стоять" - решила я и, войдя в комнату, направилась к камину.
- Здравствуй, Сури, - мягко произнёс отец. - Как сегодня…
- Здравствуйте, всем, - прервав его, сказала я. - Давайте обойдёмся без любезностей. И прекратите называть меня Сури. Я Виолетта, или Лета.
Отец только собрался что-то сказать, как его опередила женщина:
- Хорошо, пусть будет Лета, - вставила она, и обвела всех взглядом, а потом снова обратилась ко мне: - Ты предпочитаешь стоять, или всё же попросим, чтобы Ян пересел на диван и освободил для тебя кресло?
- Могу и постоять, - ответила я, и сразу решила перейти к главному. - Вы сказали, что слепы в человеческом понимании, но как я поняла, всё же что-то видите. Что именно?
- Я вижу так называемую ауру. Энергетический след человека, - ответила женщина. - А также живу ангелов, бесов и демонов…
- Ого, - ошеломлённо выдавила я. - По-настоящему их видите? То есть ангел с крыльями, а бес с рогами и копытами?
- Нет, конечно, - женщина улыбнулась. - Это скорее сгустки энергии. Я их воспринимаю, как два пятна. Одно абсолютно чёрное и веет холодом, а второе - слепящее белое и тёплое. Демоны тоже выглядят, как сгусток, но более массивный и имеют ни с чем несравнимый окрас. А вот люди имеют конкретные очертания и цвет. Ты, наверное, боишься, что полностью ослепнешь и поэтому спрашиваешь, да?
- Да, - призналась я.
- Не волнуйся, ты не будешь жить во тьме. Мир для тебя приобретёт миллион оттенков. Но есть одна оговорка - ты будешь видеть лишь людей и сущностей, а всё остальное - нет. Вот, например, эта комната - я вижу здесь четыре человека, четыре белых сгустка и четыре чёрных, остальное для меня недоступно. Я не могу встать и найти ту же кухню, спальню или ванную комнату. Не могу обойти препятствия. Не вижу, где та же дверь и выход. Но всё это видит Велес и всегда помогает мне. В общем, кроме людей и сущностей, всё остальное для меня пробел.
Обведя взглядом комнату, я попыталась представить себе - каково это, но ничего не получилось.
- Всё равно не понимаю, - пробормотала я. - И опять же, если видите лишь цвет ауры, как определили, что я похожа на мать?
- Цветом ауры и похожа. Чуть позже ты обязательно меня поймёшь и научишься различать малейшие нюансы в оттенках различных цветов, - ответила она. - И потом, пальцы тоже дают много информации. Тактильные ощущения у нас, как и у любых слепых обострены. У тебя такой же овал лица, изгиб бровей, очертания губ, как и у твоей мамы. Её, кстати, звали Ханкара, или Хана.
- Ханкара - Канхар, Велес - Левеса, Сурияна - Янсур, - пробормотала я. - У всех имена похожи…
- Да, - она кивнула. - Это наш обычай, чтобы имена звучали созвучно. Это тоже помогает установить связь между парой.
- Просто имена какие-то необычные.
- Ну, это всё относительно. Сейчас они необычные, а раньше считались нормальными. Мода на имена постоянно меняется, но нашего Ордена это не касается. Традиции складывались не одну сотню лет, и мы стараемся придерживаться их.
- Не одну сотню? Вы давно существуете? - я снова удивилась.
- Конечно. История уходит ещё вглубь язычества. Как бы не называли богов, суть не меняется - есть добро и зло, и мы стоим на страже добра. У нас есть свои правила, особенности, традиции и обряды. Есть верховные Пифии, и Совет. Первые ведают делами в потустороннем мире, вторые - в человеческом. Например, твой отец входит в Совет и играет там немаловажную роль. А вообще наш Орден насчитывает немалое количество людей. Пифии и их Поводыри занимаются своими делами и спасают людей, а Совет занимается обеспечением нормальной жизнедеятельности первых. Ведь нам же нужно ездить по городам, на что-то жить, питаться и одеваться. Правда, большая часть людей и не понимают, на кого конкретно работают, но это уже не столь важно для нас.
- Ясно, - ответила я, хотя мало что поняла.
- Не забивай себе голову такими вещами, - добродушно сказала женщина. - Это я рассказала, чтобы ты поняла - нужды ты ни в чём испытывать не будешь. Остальное пусть тебя не волнует. Тебе нужно сосредоточиться на способностях. У нас мало времени, чтобы ввести тебя в наш мир. И ещё, пока ты способна видеть, я хочу тебе кое-что показать.
Произнеся это, она посмотрела на своего Поводыря и тот, кивнув головой, достал что-то из кармана, а женщина тем временем перевела взгляда на отца и Яна, и они моментально встали и вышли из комнаты.
- Не знаю, что ты помнишь из своего детства. Поэтому хочу показать тебе некоторые фотографии, - добавила она. - Велес оцифровал их и сбросил на флешку. На большом экране телевизора ты ещё сможешь рассмотреть детали.
Поводырь тётки тем временем подошёл к большой плазменной панели, висящей над каминной полкой и, включив телевизор, вставил в разъём флешку. Найдя нужную папку, он открыл её, и на экране появилась фотография двух девушек, стоящих в обнимку.
- Здесь мы с твоей мамой. Мне здесь одиннадцать, а ей двадцать, и она уже носит тебя под сердцем, - сказала тётка и, встав перед телевизором, я приникла к нему взглядом, силясь рассмотреть всё до мелких подробностей.
Резкость зрения заставляла желать лучшего, но всё же я ещё могла видеть основные детали и сердце учащённо забилось в груди, потому что старшая девушка имела во внешности много схожего со мной. "Мама…" - с болью подумала я, глядя на экран и спросила:
- Отчего она умерла?
- После родов открылось кровотечение, - отрывисто ответила тётя. - Вообще, у нас крепкое здоровье и мы редко жалуемся на недомогания. Даже выглядим моложе, чем люди нашего возраста. Единственное, что нас резко отличает, мы седеем намного раньше. Как правило, к тридцати пяти годам волосы полностью становятся седыми… Но в этом случае никто не смог помочь и твоя мама умерла.
- Получается, я убила её, - прошептала я и ощутила боль. - Поэтому отец готов был пропустить меня через пекло. Он ненавидит меня за смерть мамы…
- Неправда! - грубо прервала меня женщина. - Отец любит тебя! И всегда любил! Ты для него частичка любимой Ханы и всё, что он делал, только ради тебя. Поверь, если бы можно было вытащить из тебя дар по-другому, он не пошёл на такой ужасный шаг. Нам всем нелегко пришлось. Такой выбор - это самое ужасное, но твоя жизнь важнее. Поставь себя на наше место. Представь, что ты потеряла ребёнка и после долгих поисков нашла его, но знаешь, что ему осталось жить недолго, и есть лишь один шанс, пусть и жестокий, спасти жизнь. Что бы ты выбрала - смерть, или всё же постаралась использовать единственный шанс?
- Н-не знаю, - запнувшись, пробормотала я, хотя в глубине души поняла, что поступила так же, надеясь, что потом смогу залечить эту душевную травму.
- Знаешь. Любой бы выбрал жизнь, поэтому даже не допускай мысли, что тебя кто-то из нас не любит. Наоборот, мы бесконечно дорожим тобой, - произнесла женщина, а потом обратилась к своему Поводырю: - Велес, давай вторую фотографию.
- Подождите! Хочу более подробно всё рассмотреть, - попросила я и, подойдя ещё ближе к экрану, принялась рассматривать фотографию, а потом спросила: - А почему вокруг глаз у вас нанесены красные тени и какие-то линии?
- Это наш обычай. Глаза девочек, набирающих силу, всегда так оттеняли, - голос тётки опять стал мягким и доброжелательным. - И с тобой так же происходило бы, останься ты с нами. Лишь как только мы слепнем, упор на глаза уже не делается.
- Значит, здесь мама уже слепа?
- Да. Она в восемнадцать лет стала полноправной Пифией.
- Понятно, - прошептала я, стараясь запечатлеть образ матери в памяти.
Тётка немного подождала, давая мне на это время, а потом на экране появилась новая фотография - мужчина с младенцем на руках.
- А это уже отец с тобой. Канхар тяжело переживал смерть Ханы и боготворил тебя, - вставила она, хотя это и не требовалось, потому что то чувство тепла, что исходило от фотографии, описать словами было невозможно.
Через некоторое время фото опять сменилось, и я увидела мальчика лет шести. Он также держал младенца, и чувствовалось, что он счастлив, как никогда.
- А это уже ты с Яном. Обычно разница в возрасте между Пифией и Поводырём составляет года три-четыре. Но Яну пришлось ждать тебя шесть лет. Все даже начали думать, что он останется без пары. А потом родилась ты… Ян не помнил себя от счастья и любую свободную минуту посвящал тебе. Учителя даже жаловались на него, - в голосе женщина проявилась нежность. - Бедный мальчик, он столько ждал и потом долго страдал, когда тебя выкрали.
"А найдя, заставил страдать меня", - подумала я, и вспомнилось всё то, что пришлось пережить, из-за чего внутри поднялась волна злости и ненависти.
- А вы уверены, что он предназначен для меня? - нерешительно просила я. - Как вообще это определяется? Может в нашем случае это ошибка? Кроме ненависти я ничего к нему не испытываю. Да и он, похоже, не сильно обрадовался моему появлению…
- Ооо, ты даже не представляешь, как он рад вашей встрече, - тётка широко улыбнулась. - Когда ты ослепнешь, то поймёшь меня. Сейчас ты видишь лишь его внешнее проявление эмоций, а потом увидишь суть. Все эти годы его аура была тусклой и блёклой, а сейчас она играет и переливается. Просто он осознаёт, что после случившегося нет смысла показывать всю силу его чувств. Ты же не поверишь ему. Плюс, ему самому больно и стыдно от произошедшего. И сейчас он испытывает чувство вины за насилие над тобой. Но однажды, когда ты привыкнешь к нему, он откроется, и вот тогда всё поймёшь и увидишь его настоящим. И сразу могу заверить - ошибки быть не может. Вы предназначены друг другу. У вас одинаковый цвет ауры и когда она соприкасается, то начинает сиять и искриться. Так происходит лишь, когда встречаются предназначенные друг другу свыше. Такие чувства не меркнут всю жизнь. А то, что ты пока ничего притягательного не испытываешь к нему, это нормально. Ненависть плохое чувство, оно перекрывает всё. Вот когда ты её отпустишь, узнаешь Яна ближе, тогда всё встанет на свои места.
Тяжело вздохнув, я снова внимательно посмотрела на фотографию, а потом отвернулась, не зная - смогу я простить насилие или нет, а когда снова посмотрела на экран, там уже была другая фотография. На ней маленькая девочка сидела перед тортом, на котором горела свеча в виде цифры один. Справа от ребёнка стоял смеющийся Канхар и женщина, в которой я узнала Марину, а слева - мальчик с каштановыми волосами.
- Это твой первый день рождения, - с мягкой улыбкой сказала тётка. - Ты была смешным ребёнком и очень добрым. Мы в тебе души не чаяли. Старшие Пифии говорили, что ты лучишься добром. Я, к сожалению, на тот момент ещё видела и не могла оценить твою ауру, но она многих завораживала светом добра, исходящим от тебя…
- Светом добра… - пробормотала я и закрыла глазам. - Если я и была доброй, то всё изменилось. Сейчас я стала другой.
- Нет, ничего не изменилось. Просто сейчас аура замутнена болью и горем, но однажды всё очистится. Несмотря ни на что, это качество в тебе сохранилось. Просто на нас оно пока не распространяется. Я уверена, что ты опять станешь собой и будешь нести этот свет в душе дальше… Понимаю, что звучит это слишком пафосно, но это так.
Я поморщилась, чувствуя только горечь в душе, а в это время фотография снова изменилась, и я увидела девочку полутора лет и снова мальчика с каштановыми волосами. В этот раз девочка стояла на кресле, за спиной у сидящего мальчика, и крепко обнимала его за шею, а щекой прислонилась к его щеке и они оба так счастливо улыбаюсь, что я сама невольно улыбнулась. Однако тут же вспомнила страшный вечер, и улыбка превратилась в гримасу боли.
- Это уже день рождения Яна. Вы всегда были неразлучны с ним, - пояснила женщина. - Твой папа как раз тогда вошёл в Совет и не мог уделять много времени семье, а Марина занималась работой в одном из наших фондов и тоже не всегда могла тебя воспитывать. Поэтому, по сути, Ян учил тебя и говорить, и ходить… Хотя порой складывалось впечатление, что он не очень рад твоим самостоятельным шагам. Он всегда был сильным мальчиком и готов был постоянно носить тебя на руках. Не отходил от тебя, готовый в любую минуту прийти на помощь и поддержать. Он уже тогда любил тебя, но по-детски непосредственно и чисто…