- Значит, мои чары сильнее, чем я думала. - Она повернулась, посмотрела на него в упор, и перед ее мысленным взором снова всплыло видение: он стоит, поигрывая застежкой джинсов, его мускулистый торс обнажен. Она задышала чаще и непроизвольно сглотнула слюну.
- А почему, кстати, ты не ходила на такие курсы? Я считал их обязательным компонентом образования для девушек вроде тебя.
- Каких это девушек вроде меня? - Джинджер перестала резать лук и посмотрела прямо ему в лицо. Рука ее крепко сжимала нож.
Он пожал плечами.
- Хорошеньких юных созданий, у которых денег больше, чем здравого смысла.
Она так сжала рукоятку ножа, что у нее заболела рука. Наверное, она кажется ему чем-то вроде куклы Барби. Честно говоря, понятно, почему он так о ней думает, но это ее задело. Джинджер принялась яростно нарезать лук.
- Мой отец не одобряет подобных курсов, - проворчала она.
- Мудрый человек.
- Обязательно передам ему твой комплимент. Ну, что делать дальше?
- Теперь грибы. Они консервированные, боюсь, других у меня нет. Запасов в этой хижине хватит надолго, но, пока погода не установится и я не смогу доехать на лыжах до ближайшего магазина, свежих продуктов не жди. Потом бекон. - Он бросил ей упаковку. Вскрывая бекон, она все еще думала о том, как он отозвался о ее характере. - Теперь тебе надо бросить в кипящую воду рис. Ты когда-нибудь варила рис?
- А ты когда-нибудь был любезным?
Он засмеялся, но встал, достал из жестянки горсть риса и засыпал его в воду, добавив туда бульонный кубик и сушеных приправ.
- С каких это пор ты наводишь справки о моем прошлом? - Он опытной рукой смешал на сковородке все ингредиенты, добавил банку томатов в собственном соку и каплю соуса "Табаско".
- Кстати, а сам-то ты где учился? Полагаю, прошел курс в университете жизни?
- Да, - кивнул он. - Попутно закончил Гарвард.
- Ты учился в Гарварде? Быть не может!
- А почему тебе это кажется невероятным? - Он положил грязные тарелки в раковину и кинул Джинджер губку.
- Не стой без дела, лучше вытри стол! Меня ранит твое недоверие!
Ха, подумала она, ранит тебя, как же!
- И что же ты там изучал?
- Экономику и право. Джинджер искренне рассмеялась.
- Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты учился в одном из лучших университетов мира и изучал экономику и право ради того, чтобы проводить время здесь?
- Мне все равно, веришь ты или нет. - Он принялся мыть посуду. Сноровка выдавала его опыт в этом деле; видимо, он привык выполнять всю домашнюю работу. Потом он передал ей посудное полотенце.
Джинджер встала рядом с ним и начала вытирать тарелки.
- А почему ты не стал юристом? - недоверчиво спросила она. Вряд ли он учился в Гарварде, и все же… Что-то с ним не так. Джинджер знавала немало мужчин, которые, невзирая на блестящее образование, не знали, как убить время. Поэтому ей не составило труда примириться и с той историей, какую поведал ей ее новый знакомый. - Так почему ты не стал юристом или экономистом?
- А может, меня прельстила простая жизнь. - Он ухмыльнулся. - Зимой - свежий морозный воздух и возможность для меня, простого деревенского парня, повидать мир.
Джинджер с подозрением покосилась на него. Почему ей все время кажется, что он притворяется? Казалось бы, зачем ему играть перед ней роль?
- А летом? - не сдавалась она. - Куда ты едешь летом?
- А ты? - Он вытер руки посудным полотенцем.
- Иногда мы живем за городом, - рассеянно ответила Джинджер.
- Наслаждаешься природой и нюхаешь цветочки вдали от больших городов?
Она вспыхнула и вздернула подбородок, что могло быть расценено и как согласие, и как отрицание. К счастью, вовремя послышалось шипение закипающей воды, и он оставил расспросы, увлекшись приготовлением обеда. Ей приходилось постоянно помогать ему, выслушивать советы по поводу того, как делать то или другое, но Джинджер подчинялась почти с радостью, довольная, что он перестал выспрашивать ее о жизни.
Оказавшись в вынужденном вакууме, она вынуждена была заново осмыслить свою жизнь. Даже без покровительственных замечаний Мэтта ясно, что она тратит лучшие годы впустую. Развлечения, поиски острых ощущений, поглощенность собой и общество малоинтересных, ненужных, случайных спутников. По привычке она называла их друзьями, хотя часто сомневалась, сумеют ли они остаться настоящими друзьями в случае суровых испытаний.
- Не хочу мешать твоим размышлениям, - прошептал Мэтт. От неожиданности Джинджер так и подпрыгнула на месте. - Осталось сделать два завершающих мазка. Чесночный хлеб в холодильнике. Поставь его в духовку. А я тем временем откупорю вино.
- Вино? Это днем-то?
- Упадочный стиль, согласен, но вино так идет к нашему с тобой ризотто по-домашнему!
Несмотря на свой стиль жизни и компанию, в которой она вращалась, Джинджер никогда не была подвержена пристрастию к алкогольным напиткам. Иногда она выпивала бокал вина, но от большего количества ее клонило в сон, а потом болела голова. Здесь, в хижине, когда Мэтт вечером наливал ей вина, она отпивала глоток из вежливости, а остаток выливала в раковину.
Он с преувеличенно низким поклоном протянул ей бокал.
- Кто знает? Возможно, завтра снегопад прекратится и папочка пришлет за тобой вертолет. И ты с радостью покинешь примитивную маленькую хижину и вернешься в свою золотую клетку.
- Скорее бы! - вырвалось у нее. Она поднесла бокал к губам и в три глотка выпила все содержимое. Ей сразу же захотелось сесть. Она села на табуретку, а ноги положила на другую табуретку, напротив. - Между прочим, - задумчиво протянула она, - эта хижина вовсе не примитивная. Она маленькая, но удобная. А мебель… может, и старая, но хорошего качества.
- Значит, заметила?
- Ну разумеется! Или ты забыл, что я эксперт в области походов по магазинам? - Она усмехнулась на собственный счет и взяла у него второй бокал вина. - Качество я чую за версту. Полезная привычка, правда?
- Только для вора. Джинджер засмеялась.
- Никогда не думала о такой возможности! Может, мне начать воровать продукты в супермаркетах?
- Тебя выдадут длинные рыжие волосы. Такой приметный цвет! - Осушив свой бокал, он начал накрывать на стол. Джинджер встала, чтобы помочь. - Придется тебе коротко постричься и перекраситься в брюнетку. - Он щедрой рукой разложил по тарелкам ризотто и, передав одну тарелку ей, сел напротив.
- Тебе бы понравилось, верно? - Джинджер с жадностью накинулась на еду. С тех пор как она очутилась в этой хижине, она, наверное, поправилась на целую тонну!
- Почему ты так думаешь?
- Ты не устаешь напоминать, как неудобно иметь такие длинные волосы. - Она налила себе еще вина.
- Как ты можешь так говорить! Ведь я целых пятнадцать минут тебя причесывал!
В его голосе слышалась легкая ирония, однако, взглянув на него, Джинджер прочитала в его глазах нечто такое, отчего вся сжалась и внутри у нее стало горячо. Он смотрел на нее цепким мужским взглядом. Он - воплощение мужественности. Мужчина виден не только внешне, но и в том, как он двигается, в манере поведения. Она представила, каково это - лежать с ним в постели, заниматься любовью, впустить его в себя… Как изменятся его холодные голубые глаза, если будут смотреть только на нее и их покроет пеленой страсти?
Перестань, лениво возразила она себе - вино уже оказало свое действие, - ничего у тебя с ним не получится. Мы вращаемся в разных кругах, наши жизни не соприкасаются. Он из другого мира. Покинув эту хижину, ты больше никогда его не увидишь.
А вдруг снегопад и правда прекратится и через двадцать четыре часа она сможет улететь отсюда на вертолете? А может, доберется на лыжах до ближайшего городка, ведь лодыжка почти не дает о себе знать.
- Парикмахер тоже причесывает меня, - сказала Джинджер. Глаза у нее сверкали от вина и эротических мыслей, неожиданно пришедших в голову. - Но из этого не следует, что ему нравятся мои волосы или он находит меня привлекательной.
Ее реплика осталась без ответа, ибо Мэтт вдруг замер, не донеся вилки до рта. Даже не глядя на него, она поняла: что-то в атмосфере изменилось. Словно между ними вдруг прошел электрический разряд. Она чувствовала это каждой клеточкой кожи. Интересно, а он чувствует?
- Ризотто просто отменное. Где ты научился так готовить? Бегал на курсы поваров между лекциями по экономике и праву?
- Говорят, нужда заставит, - пробормотал Мэтт. - Ты не согласна?
- Совершенно согласна. - Она метнула в его сторону взгляд из-под ресниц, чтобы убедиться, что он тоже на нее смотрит. Потом быстрым движением стянула с головы резинку и потрясла головой. Огненно-рыжие волосы разметались по плечам. - Я так объелась, что в меня больше ни крошки не влезет, - вздохнула она. Как ни странно, она не лгала. Она съела гораздо больше, чем обычно. - Не понимаю, что случилось с моим аппетитом. С тех пор как я здесь, я постоянно обжираюсь как слон. С чего бы это? Бревна не таскаю, марафонские дистанции не бегаю. - Джинджер осушила бокал и почувствовала, как по ее жилам побежал чистый адреналин. Она налила себе еще вина. - Вернусь домой толстой как корова. Придется полгода не вылезать из спортзала, чтобы вернуть форму. - Она обхватила свою якобы потолстевшую талию.
Она заметила: Мэтт положил нож и вилку и, закинув руки за голову, внимательно следит за ней.
- У меня идея! - Кровь прилила у нее к щекам. Джинджер поняла: никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой живой, такой настоящей. Жизнь прекрасна и удивительна! - Тебе не интересно, что я придумала? - спросила она.
- По-моему, тебе не стоит больше пить.
- Какой скучный ответ! - воскликнула Джинджер.
- Наверное, я вообще очень скучный тип.
Оба понимали, что говорят совсем не то, что думают. Его можно назвать каким угодно - надменным, неприступным, сдержанным, но в то же время остроумным, сообразительным… Каким угодно, только не скучным.
- По-моему, нам надо выйти на улицу, - сказала Джинджер. - Я просидела в четырех стенах несколько дней и просто задыхаюсь без воздуха. И потом, мне недостает движения. Хочется чем-то заняться. Я не привыкла к сидячему образу жизни. Столько дней я только сидела или лежала и бездельничала. Может, оденемся потеплее и выйдем? Ну пожалуйста! - Она умоляюще посмотрела на него, зная, как в этот момент хороша. Обычно в таких просьбах ей никто не отказывал. Однако она понимала, что ее просьба скорее охладит его, чем подзадорит. А ей отчаянно, больше всего на свете хотелось именно подзадорить его, подвигнуть на дальнейшие действия.
- Может, движение действительно пойдет тебе на пользу, - неуверенно пробормотал он, вставая. - Если тебе кажется, что ты уже можешь стоять и ходить.
- Моя лодыжка как новенькая! - радостно сообщила Джинджер.
Мэтт удивленно вскинул брови.
- Вообще-то я не о лодыжке.
- А о чем?
- Об уровне алкоголя у тебя в крови, - сухо пояснил он, поднимая пустую винную бутылку.
Надо же! Оказывается, она осушила ее почти в одиночку.
Лыжный костюм, в котором она была в тот день, когда ее занесло сюда, лежал на стуле у камина. Джинджер натянула поверх своей теперешней одежды комбинезон, носки, ботинки… Подумав, она надела на голову шерстяную шапочку. Может, она и не годилась в лесу, в метель, по дороге в никуда, но вполне сойдет для игры в снежки у порога хижины.
Прислонившись к стене, она стала наблюдать, как он надевает свою непромокаемую куртку.
Завтра она отсюда уедет. В крайнем случае, послезавтра… Но сегодня неповторимый день в ее жизни, и она не допустит, чтобы он прошел даром.
4
Выйдя наружу, Джинджер в первое мгновение поежилась. Ей показалось, что на морозе у нее сразу же задубело лицо. Постепенно она привыкла и нерешительно отошла на несколько шагов от двери хижины, словно инвалид, который первый раз пытается пройтись без посторонней помощи.
Снег все еще шел, но уже гораздо слабее. Утром она отправила очередную телеграмму отцу. Сообщила, что через несколько дней будет в состоянии вернуться домой. Тогда перспектива возвращения казалась ей нереальной, но сейчас, выйдя на улицу, Джинджер почувствовала, что расставание с Мэттом близится. Ей стало грустно.
Мэтт шагал к небольшому навесу. Она двинулась следом, неуклюже провяливаясь в сугробы. Растяжение почти прошло; она ощущала лишь легкое покалывание.
- Ну и как ты? - спросил он, не поворачиваясь к ней. Он рассматривал груду бревен, сваленную в углу сарая.
- Замечательно, Мэтт! - Джинджер сделала несколько шагов по направлению к нему, и он повернулся к ней. - Ты бы сказал, что я растянула ногу? - Она подошла ближе. Теперь их разделяли лишь несколько шагов.
- Нет, - бесцветным голосом сказал он. - Нога на вид как новая. - Он снова принялся оглядывать дрова. Потом нашел толстое полено и поставил его на низкие козлы, стоявшие у стены. - А что ты будешь делать, когда вернешься? - Подняв топор, он одним сильным ударом разрубил полено ровно пополам. Потом взял второе полено и повторил процесс; вскоре на земле у его ног лежала аккуратная стопка дров. Нагнувшись, он сложил их в корзину.
- Не знаю, - ответила Джинджер. Ей захотелось, чтобы он посмотрел на нее, перестал возиться с этими дурацкими дровами. Как он любит рубить дрова! - Думаешь, мне стоит выйти на работу и стать дизайнером? - Если гора не идет к Магомету… Она прислонилась к стене, стараясь встать так, чтобы он ее видел хоть краешком глаза. После нескольких дней в четырех стенах воздух просто опьянил Джинджер. Ей показалось, что она уже целую вечность не была на улице. Но еще больше бодрило ее внезапно пробудившееся желание. Приходится признать: она хочет его! Она потянулась и набрала в грудь воздух. Ее желание стало просто ненасытным. Сама мысль о том, что они могут заняться любовью, заставляла ее пульс биться чаще.
- Почему бы и нет? - Мэтт пожал плечами, все еще не глядя на нее, словно его вовсе не волнует ее будущее. - Работа, несомненно, более достойное занятие, чем поездки по всему свету в поисках острых ощущений.
- Может быть. - Она помолчала, словно обдумывая его слова. - Но ведь даже мысли об острых ощущениях заставляют мозг вырабатывать адреналин!
Мэтт искоса посмотрел на нее. Поскольку под навесом было темнее, чем на улице, невозможно было с уверенностью сказать, о чем он сейчас думает. Правда, его мысли и всегда оставались для нее тайной за семью печатями.
- Ты не согласен? - настойчиво спросила она.
- Это зависит, по-моему, от того, чего ты ждешь от жизни, - уклончиво ответил он. - Лично для меня погоня за удовольствиями, развлечениями, острыми ощущениями подобна наркотику. Рано или поздно его действие кончается. И что дальше? Проблемы, которых ты старался избежать, никуда не делись.
- Как здесь темно! - Джинджер решила свернуть с темы, которая оказалась довольно скользкой. Ей как-то не хотелось думать о серьезных проблемах, о том, что ждет ее впереди. Совсем скоро жизнь ее вернется в привычную колею, а сейчас… - Может, выйдем отсюда и немного порезвимся?
- Что ты имеешь в виду, Джинджер? - На этот раз он посмотрел на нее. Его голубые глаза сверкнули в полумраке.
- Давай слепим снеговика! - предложила она. - Когда я уеду, будешь смотреть на него и вспоминать обо мне. - Интересно, подумала она, а буду ли я вспоминать о нем? Тут Джинджер поняла, что ей совсем не хочется вспоминать. Ей хочется быть с ним! Вставать и видеть его, слышать его голос, разговаривать с ним и… обнимать его. - Впрочем, что это я? Очевидно, я и так тебе надоела. - Она повернулась и вышла из-под навеса на сияющее зимнее солнце.
Она не ожидала, что он пойдет за ней. Она поняла, что он все же вышел, только когда его голос произнес из-за ее плеча:
- Ладно. Давай слепим себе память. Снеговика. - Он поравнялся с ней, теперь они шли бок о бок. - Только снеговик не очень-то похож на тебя. Слишком круглый и толстый.
Джинджер надула губы.
- Издеваться не обязательно. Я знаю, ты считаешь меня надоедливой пустышкой.
- Когда я так говорил? - Он приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза. - Разве я так говорил?
- О, твои взгляды были красноречивее всяких слов!
- Ну а теперь кто из нас склонен к огульным обвинениям?
Она нерешительно посмотрела на него.
- Снег ждет, миледи! - Он широко, театрально поклонился, все так же не сводя с нее глаз, и она нерешительно улыбнулась. - Разумеется, придется срезать у нашего снеговика, вернее снежной бабы, лишний жир…
- Интересно, как мы слепим плоскую и костлявую снежную бабу?
- Плоскую и костлявую? - Мэтт негромко рассмеялся. Она ощутила, как внутри нее нарастает теплая волна. - Насколько я помню, тебя нельзя назвать ни плоской, ни костлявой.
Он встал на колени и стал подгребать к себе снег, чтобы сделать подножие для их снежной бабы. Джинджер присоединилась к нему. Довольно часто их руки соприкасались. Она не отдергивала руки, притворяясь, будто не замечает случайных прикосновений.
- Думаю, сходство будет небольшим, но ты вряд ли будешь в обиде, - сказал он, когда они закончили лепить постамент и перешли непосредственно к телу.
- Постараюсь, - пообещала Джинджер. Даже когда он лепит глупую снежную бабу, он так сосредоточен, что у нее мурашки бегают по спине. Интересно, а в постели он так же сосредоточен? - А ты будешь думать обо мне, глядя на нее? - спросила она небрежно.
Он искоса посмотрел на нее. На этот раз она неизвестно почему почувствовала прилив небывалой смелости и выдержала его взгляд. Он первый отвел глаза в сторону.
- Почему ты думаешь, что для того, чтобы вспоминать о тебе, мне нужна снежная баба? По правде говоря, у меня отличная память.
- Она у тебя идет рука об руку с чувством благопристойности?
Он негромко рассмеялся, и она почувствовала, что дрожит.
- И память, и чувство благопристойности не идут у меня ни в какое сравнение с любознательностью. Поэтому позволь задать тебе нескромный вопрос: что за игру ты затеяла?
- Кто, я? - Джинджер удивленно захлопала ресницами. - Какую игру?
- Не строй из себя невинного ангелочка. - Он схватил ее за руку и наклонился так, что лицо его оказалось вровень с ее головой. - Для дамы, которая жадно ищет развлечений, ты слишком прозрачна. Я могу прочитать твои мысли, словно ты шестнадцатилетняя девчонка.
- И что же ты читаешь на моем прозрачном лице? - спросила Джинджер. Щеки у нее пылали.
- То же, что прочитает любой мужчина, когда женщина пожирает его взглядом. - На улице, под неправдоподобно ярким зимним солнцем, глаза его казались такими же синими, как небо над их головами. Она поневоле залюбовалась его мужественными чертами. - Ты еще с обеда буквально ешь меня глазами. Думаешь, я ничего не замечаю?
- Нет! - запротестовала Джинджер, однако под его настойчивым взглядом пристыженно опустила голову.
Мэтт торжествующе рассмеялся.
- Врушка!
Несколько мгновений - ей показалось, что прошла вечность, - они пристально смотрели друг на друга. Сердце готово было выскочить у нее из груди. Губы их находились на опасно близком расстоянии друг от друга. Джинджер показалось: еще немного - и она упадет в обморок, как героиня викторианского романа. При одной мысли, что сейчас он ее поцелует, она вся напряглась, сердце стучало молотом у нее в груди, в голове шумело. Сейчас… сейчас его чувственные губы прикоснутся к ней…