* * *
Джада спешила по аббатству с книгами подмышкой. Через два часа она должна быть в Честере. Она потратила целый день, чтобы упорядочить свои записи и отметить черные дыры в окрестностях Дублина. На обратном пути в аббатство, она оказалась возле воронкообразного облака, окружающего КиСБ, наблюдая за ним, она заставляла себя оставаться бесстрастной, здравомыслящей, словно стрела, летящая к цели. Ничего более.
У них есть список дел на Земле. Но у нее ещё есть и свой собственный, предназначенный для других мест.
Она хотела вернуться в библиотеку Темного короля, но не могла рисковать, теряя земное время. Никто не знает, какую цену придется заплатить, войдя в Зеркала. Кроме того, пока она не поговорила с Бэрронсом, она понятия не имеет, какое из Зеркал приведет ее в Белый Дворец. Целых пять с половиной лет она провела в Зеркалье и не выучила ни единой чертовой вещи о зеркалах, которые могли как хладнокровно дарить жизнь, так ее и отнимать.
Проникнуть сквозь воронкообразное облако было несложно. Она овладела этой магией на втором году в Зеркалье. Несколько точных заклинаний могут утихомирить практически любую фейрийскую бурю, освободив проход.
С того момента, как она вернулась в Дублин около месяца назад, она искала заклинание, заговор, тотем или любой другой способ обозначить Зеркало, что-то, что можно прикрепить на его сверкающей поверхности, что-то видимое с обеих сторон.
Но пока ее попытки были безрезультатными.
Идя по коридорам аббатства, она собирала последние новости у ши-видящих и отдавала приказы. Она спешила в свои комнаты, потому что соскучилась по теплу и раздражительности Шазама, ей хотелось побыть с ним наедине, пересмотреть и доработать свои планы.
А он сутулился под своим весом и пребывал в дурном расположении духа. Даже не поднял голову, когда она вошла.
- Я кое-что тебе принесла, - проговорила она, доставая промасленную упаковочную бумагу из своего рюкзака. Он приподнял голову потому что был невероятно любопытен.
И иногда и ненасытен.
Его усы подрагивали от предвкушения, и он отрыгнул.
- Ты что-то ел, пока меня не было? - спросила она.
- Сама как думаешь? Ты же мне ничего не оставила.
- Ну, вообще-то, тебе и есть-то необязательно.
- А тебе известно, что такое скука? Чем мне тут заниматься весь день? Застилать постель, из которой я никогда не выбираюсь, потому что ты никуда не разрешаешь мне выходить?
Она окинула комнату взглядом. В ней не осталось ни одной подушки.
Когда он снова отрыгнул, из его рта вылетело перышко.
- Судя по всему, на вкус они не очень.
- Понятие "не очень" становится весьма относительным, когда тебе не из чего выбирать, - кисло проговорил он.
- Скоро я выпущу тебя. Скоро ты снова станешь свободным.
- Ну да. А ещё, скоро разумные существа перестанут уничтожать друг друга и самих себя. Не бывать этому. Мы все умрем. Одинокие и несчастные. Мучаясь от боли. Уж такова жизнь. Люди дают обещания и не сдерживают их. Говорят, что будут заботиться о тебе, а потом о тебе забывают.
- Я не забыла о тебе. Я никогда не забываю о тебе.
Она бросила три сырых рыбешки на кровать, Шазам подпрыгнул вверх, прямо в воздух, дрожа от восхищения. Он вцепился в рыбу, как будто это была манна небесная, чавкая и посасывая он жадно поглотил каждый кусочек, и в итоге на одеяле остались одни лишь кости.
- Ты прощена, - великодушно заявил он, усаживаясь для того, чтобы умыться влажными когтистыми лапками.
Если бы.
Глава 22
Ну а тебе, тебе путь закрыт, ты здесь незваный гость…
Джада прижала ладонь к двери офиса Риодана на целый час раньше, чем было назначено. Он мог думать, что она явилась по его приказу, но она больше не подчиняется чьим-то приказам. Они работают или с ней, или против нее.
Она привела в порядок свои мысли рядом с Шазамом, и вдвоем они решили, что ей стоит рискнуть и принять его предложение о татуировке.
Так что, когда дверь скользнула в сторону, не успев войти внутрь, она сообщила:
- Я позволю тебе сделать мне татуировку.
Бэрронс и Риодан оглянулись на нее через плечо, и она неожиданно замерла, пораженная, насколько… не по-человечески они выглядели: их лица напоминали звериные, а движения смахивали на плавные движения животных, которых застали врасплох, целиком поглощенными своим занятием. Но в тот самый момент, как они заметили ее, на лица их вернулись маски, и они снова стали обычными Бэрронсом и Риоданом.
Владелец Честера сидел на стуле задом наперед, наблюдая за мониторами, пока Бэрронс, сидя позади него, наносил татуировки на его мускулистую спину.
Риодан потянулся за футболкой и натянул ее через голову. Поднявшись, он обменялся взглядом с Бэрронсом, после чего тот кивнул ей и сказал:
- Джада, рад видеть тебя, - а затем вышел.
- Тебе не следует прикрывать свежие татуировки, - равнодушно сообщила она Риодану. - На них выступает сукровица.
Он стоял, широко расставив ноги, со скрещенными на груди руками, на одной из которых сверкал серебряный браслет, и смотрел на нее.
- Откуда ты знаешь о татуировках и сукровице?
Сейчас она была ростом около метра восьмидесяти, но все еще вынуждена поднимать голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
- Наслышана, - ответила она. Эта футболка плотно облегала его. Хотя, наверное, какую футболку на него не надень, она будет обтягивать его широкое и мускулистое тело. Сквозь футболку можно было рассмотреть очертание каждой мышцы на его животе, мышцы груди тоже так и бросались в глаза. Его спинные мускулы вздувались, бицепсы были скульптурно вылеплены, а руки были жилистыми. Глядя на него, на какое-то мгновенье она почувствовала себя снова четырнадцатилетней. И наконец-то поняла, и признала, что она чувствовала тогда. Девчонка была по уши влюблена в Танцора. А супергероиня теряла рассудок из-за Риодана. Когда Мак отвернулась от неё, эти двое стали для неё целым миром. Она чувствовала себя в безопасности рядом с Танцором. Но Риодан добился, чтобы и с ним она смогла почувствовать это.
Долгое время они стояли и смотрели друг на друга в затянувшемся молчании, их разделяли какие-то три метра.
- Что заставило тебя передумать? - наконец спросил он.
- Не уверена, что я совсем передумала, - ответила она, заметив, что он уже дважды использовал вопросительную интонацию в их разговоре, и гадая, действительно ли он прекратил насмехаться над ней. - Как она работает?
Он резко склонил голову налево.
- Если ты спрашиваешь о механизме, то не стоит. Главное, что тебе стоит знать: если ты позволишь мне сделать тебе татуировку и станешь носить с собой телефон, я смогу найти тебя, даже если ты снова потеряешься.
- Поподробнее.
- В нем сохранено три телефонных номера. Мой. Ты звонишь, я отвечаю. Второй номер - Бэрронса. Если по какой-то причине не отвечаю я, ответит Бэрронс. Третий назван ЯВСД, - произнес он и стал ждать.
- Терпеть не могу, когда говорят загадками. Пропадает всякое желание их разгадать.
Вокруг его глаз появились крошечные морщинки, когда он запрокинул голову и рассмеялся.
Джада сжала кулаки за спиной. Она ненавидит, когда он смеётся.
- Приятно видеть, что ты не до конца растеряла свою иррациональную колючесть, - произнес он. - ЯВСД сокращенно от "Я В Серьезном Дерьме". Звони по нему, если это действительно так.
- И что произойдет?
- Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь. Но если ты наберешь этот номер в Зеркалах, то я приду.
- Насколько быстро?
- Очень.
- И что мне с того?
- Я вытащу тебя.
- А кто сказал, что твой способ будет лучше? Может, под твоим командованием у нас уйдет десять лет, чтобы выбраться оттуда.
- Сомнительно. Может, это займет десять дней. И тебе не будет одиноко.
- Кто сказал, что мне было одиноко?
- Так ты согласна или нет.
- Что, серьезно, десять дней? - она оценивающе смотрела на него, гадая, может ли это быть правдой. Этот мужчина внушал ей страх и благоговение своими непостижимыми возможностями и силой. Она никогда не забывала, что он превосходил ее во всем, начиная с того, что он мог заметить каплю конденсата на застывшей скульптуре, которую не могла увидеть она, мог быстрее перемещаться в стоп-кадре, и заканчивая тем, что всегда мог найти ее, несмотря ни на что. Однажды он сказал ей, что пробовав ее кровь, всегда сможет найти ее.
И она ему верила. Даже оказавшись в Зеркалье.
Он шумно вздохнул и запустил руку в свои короткие темные волосы.
- Ох, Дэни. Там это не работает. Хотел бы я, чтобы, твою мать, было по-другому.
- Татуировка? - уточнила она, отказываясь верить, что он только что прочитал ее мысли. - Значит, ты не будешь ее делать. И я - Джада, - поправила она. - Каждый раз, когда ты будешь неверно называть меня, я буду поступать так же. Мудак.
- То, что я знаю вкус твоей крови. В Фэйри это не работает.
- Я не приглашала тебя в свою голову, так что держись подальше от нее. Это называется уважением. Если ты не уважаешь меня, значит не узнаешь поближе, - она приблизилась к нему, став с ним практически нос к носу, и уставилась в упор в невозмутимые серебристые глаза, которые так смущали ее прежде, но она никогда не позволит ему этого узнать. Теперь они ее уже не смущают.
Он склонил голову.
- Понял. Не стану делать этого. Слишком часто. Просто обычно это был единственный способ быть на шаг впереди тебя.
- И зачем тебе это было нужно?
- Чтобы сохранить тебе жизнь.
- Думал, мне нужны приёмные родители?
- Думал, что тебе необходим могущественный друг. И пытался стать им. Будем дальше болтать, или ты уже готова к татуировке?
- Я всё ещё не понимаю, как она работает.
- Иногда приходится просто слепо верить.
Она подставила ему спину и отбросила в сторону свой хвост.
- Делай здесь.
Его пальцы прошлись по ее шее, задержавшись у основания. Она сдержала дрожь.
- Сколько на это понадобится времени?
- На этом месте сделать не выйдет. До чёртиков огромный шрам остался после той, что ты срезала.
- Почему ты не дал мне телефон, когда в сделал татуировку в прошлый раз? В чем вообще заключался её смысл?
- Мы уже обсуждали это. Ты не взяла бы его, полагая, что я пытаюсь навязать тебе очередной контракт. Но я знал, что рано или поздно ты его примешь. И приготовился на всякий случай заранее.
- Я тебе не всякий случай. И руки прочь от моей шеи, если она для дела не годится.
- Я даже не касаюсь тебя, - ответил он. - Едва дотронулся до твоего шрама.
И все-таки она чувствовала жжение от его пальцев на своей коже, едва ощутимый электрический заряд. Она развернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
- И где тогда её делать?
Он изогнул бровь.
- Наиболее предпочтительным после шеи является основание спины.
- Серьезно, предлагаешь мне обзавестись клеймом шлюхи? - удивленно спросила она.
- Чем ближе к основанию спины, тем выше ее эффективность.
- Я все еще не знаю, в чем заключается эта эффективность. Она может оказаться твоим очередным…
- Вот именно поэтому я никогда не пытался дать тебе телефон, - он грубо оборвал ее. - Какого хрена? Ты исчезла, и я не мог найти тебя. Считаешь я позволю этому случиться снова? Если ты ни во что другое не веришь, согласись хотя бы с тем, что она сработает по одной лишь причине: я не теряю того, что принадлежит мне.
Она выгнула бровь и невозмутимо проговорила:
- Я тебе не принадлежу и никогда не принадлежала.
- Или клеймо шлюхи или убирайся нахрен, - холодно произнес он.
Она не двинулась с места, внутренне перенастраивая себя. Несомненно, сегодняшний день был самым сложным с момента ее возвращения. Целый день люди терзали ее своими чувствами, требованиями и ожиданиями. Она не знала, как дальше жить в этом мире. Не знала, как сделать так, чтобы её это не затрагивало и на неё не влияло. Она менялась. Она это чувствовала.
- Ладно, - решительно сказала она. Вернув стул на место и расставив ноги по сторонам, она села к нему спиной, сняла футболку, наклонилась вперед, оперлась руками о спинку стула и вытянулась перед ним.
- У нас не так много времени, - наконец, сказала она, нарушив затянувшееся молчание.
- Твою ж мать, - тихо выдохнул он, и она поняла, что он имеет в виду её шрамы.
Глава 23
Подсласти немного меня…
Я отправился на поиски Джо, цыпочки, которую я вообще понять не могу.
Сегодня утром она заявила, что "не хочет хотеть меня".
Как вообще всю эту фигню можно было совместить в одном предложении? Одно "хочет" отрицает второе "хотеть", и вся фраза лишается гребанного смысла.
Всё гораздо проще. Но женщины способны сказать что-то мужчине прямо в лоб, а затем, не дав ему и шага ступить, перекрутить все, создавая сложнейший лабиринт, в котором сам черт ногу сломит.
Ты хочешь с кем-то трахаться.
Вот и всё.
И нечего усложнять.
И раз уж ты хочешь кого-то, зачем тратить время на то, чтобы это обдумывать, когда можно с пользой потратить его, трахаясь с ним? Или женщины сидят и целыми днями выдумывают какую-то противоречивую, взрывающую мозг фигню, лишь ради того, чтобы превратить нас в шизанутых психов?
Она говорит, вся такая серьезная:
- Ты очень милый парень, - с кем она, черт возьми разговаривает? Я оглядываюсь, но в постели нас только двое. - Но нам нужно прекратить всё это, - провозглашает она и подставляет при этом свою шикарную попку. И когда я вхожу в нее сзади по самые яйца, она громко стонет. - Нам вообще не стоило этого начинать, - не стоило мне трахать брюнетку с маленькой грудью, но я ведь не жалуюсь. - В общем, я не собираюсь все усугублять и повторять эту ошибку, - я не стал акцентировать внимание на том, что она чертовски наслаждается последствиями вышеупомянутой ошибки, если судить по тем звукам, которые она издает. Так и подмывает напомнить, что как раз перед тем как выдать эту несусветную фигню своим ротиком, она использовала его, чтобы отсосать мне. Но, эй, это же я - живой пример самообладания. - Так что нам нужно остановиться.
И затем она сбрасывает всем бомбам бомбу на параде бомб, из всех тех, что она уже скинула мне на голову, и мой член просто чудом не обмякает от сказанного. Хотя, на самом деле, это вовсе не чудо.
Обнаженная женщина. Стояк.
Она открывает рот… и весь этот бред-собачий-твою-ж-хренову-мать снова слетает с ее губ:
- Лор, мне может понадобиться твоя помощь. Я могу передумать, и если это случится, то мне нужно, чтобы ты мне отказал.
Я прекращаю делать то, что делаю, хватаю ее за волосы, поворачиваю ее голову к себе и пристально смотрю на нее.
- То есть ты хочешь сказать, что если ты придешь ко мне снова и попросишь, чтобы я тебя трахнул, то я должен буду тебе отказать, я правильно понял? Мне сложно вникнуть во все эти тонкости.
Она вся такая чертовски сексуальная, раскрасневшаяся и потная, с затуманенным взглядом и типа задыхающаяся, кивает и выдыхает:
- Именно так.
Я отпускаю ее голову и возобновляю то, чем был занят до этого. То, чем я, смею заметить, она чертовски наслаждается.
Обдумав все это, я пришел к выводу, что вообще не понимаю брюнеток. Потому я их и избегаю. Никогда не слышал, чтобы блондинка выдавала такую выносящую мозг фигню.
Женщина, сосущая с неугомонностью и эффективностью вакуумного пылесоса, мало того, что не хочет хотеть меня, так при этом еще и ожидает, что я помогу ей быть сильной и воздержаться от перепихона со мной, когда сам я от этого перепихона определенно балдею.
Женщины.
И кому пришла в голову блестящая идея создавать их?
Совсем неудивительно, что нас выдворили из проклятого Рая.
После нескольких дней рядом с Евой, Адам уже не мог здраво рассуждать.
* * *
Я обнаружил Джо в коридоре, ведущим к помещениям обслуживающего персонала. Ее глаза вспыхнули, и она стала отступать, когда заметила мое приближение, швырнув в меня поднос с грязными стаканами, как будто что-то настолько крошечное способно помешать мне взять то, что я хочу.
Я не строю из себя пещерного человека. Потому что с брюнетками это не работает. Поэтому я ненавижу их. С ними приходится потрудиться.
- Ты говорила, что у тебя проблемы с памятью, - говорю я.
Она с опаской смотрит на меня.
- Ты имеешь ввиду мой дар ши-видящей?
- Ясное дело, детка. Ты не можешь упорядочить ее. Ты застряла по уши в умственных детритах.
Она как-то странно смотрит на меня, когда я использую слово "детриты", как будто считает, что кроме букваря я ничего не читал. Ну что ж, продолжай так думать, детка. Лор же сродни тупой блондинке. Да я взорву ее находящийся в беспорядке ум, и когда закончу, быть может, там будет настолько просторно, что она сможет, наконец, осознать, что когда ты хочешь трахаться - нужно трахаться.
- Уроки начинаются сегодня. После окончания твоей смены.
- Я не собираюсь заниматься сексом…
- Разумеется, собираешься. Ты будешь трахаться со мной каждый раз, когда я буду преподавать тебе урок. Никакой халявы. И когда я с тобой закончу, ты станешь чертовски гениальной. И вот тогда, быть может, я больше не захочу тебя трахать.
Она с недоверием смотрит на меня.
- И как ты собираешься помочь мне упорядочить то, что находится у меня в голове?
- Локусы - от латинского "места". Мнемонические приспособления для управления памятью. Симонид, Цицерон, Квинтиллиан - все они использовали их. Я собираюсь научить тебя, как построить дворец памяти.
- Почему я никогда раньше не слышала о них? - с подозрением спрашивает она.
- Скорее всего, ты просто не можешь отрыть эту информацию в своем беспорядке. В том беспорядке, из которого возникла мысль о том, что ты не хочешь меня хотеть.
- Хороший человек просто предложил бы обучить меня и не стал бы выторговывать сексуальные услуги.
- Ага. Хороший человек так бы и поступил. И я не сказал бы, что ты оказываешь мне услугу. Я бы сказал, это чертовски выгодная сделка для нас обоих. Ты получаешь от меня то, что надо тебе, и отдаешь мне то, что нужно мне. И я очень надеюсь, мы настолько друг другу осточертеем, когда закончим, что в итоге просто видеть друг друга не сможем.
Она прищуривается, и я могу поклясться, что идея ее заинтересовала. Боже, да она даже меня заинтересовала. Чем быстрее я смогу исключить ее из своего мира, тем быстрее моя жизнь снова станет простой.
- Откуда тебе известно о таких вещах?