Микки пятился до тех пор, пока не уткнулся спиной в холодную стену. В нём медленно нарастал ужас: он в тупике. Это было какое-то совсем небольшое помещение. Вход в него был только один, и сейчас к этому входу приблизились тяжёлые неторопливые шаги.
По жилам Микки растёкся дурманящий страх, когда неизвестный робот вошёл в комнату, где он стоял, вжимаясь в стену.
Дрожащими пальцами Микки включил фонарь. От того, что он увидел, его сердце остановилось. Голова робота была облеплена окровавленной, видимо только что снятой человеческой кожей. Несколько кривовато был прилеплен нос, губы, неестественно растянутые, растрескались, щёки висели слишком низко, кожа на лбу, вся в складках, являла собой нечто вроде лысины, над которой топорщились заляпанные кровью слипшиеся волосы. Особенно жуткое впечатление производили глаза, вернее - глазные яблоки. Одно ещё держалось в глазнице, зато второе, наполовину вытекшее, болталось на сухожилии у самой переносицы.
Благодаря этим вытянутым губам казалось, что робот улыбается.
- А вот ещё одна маска меня поджидает, - надтреснутым металлическим голосом, от которого Микки до костей пробрал ужас, пророкотало жуткое создание.
- Нет, - только и смог выдавить кибернетик. - Не надо…
- Я сделаю из тебя маску, - продолжал робот. - Я почему-то всегда недоволен своей маской. Мне кажется, что следующая обязательно будет лучше.
В его металлических пальцах был зажат скальпель. Кровь на скальпеле была совсем свежей, она ещё не успела высохнуть, как и на коже, облегающей голову робота. Приглядевшись, Микки едва не вскрикнул. Он узнал того, кому принадлежала кожа! Она принадлежала Хэнксу!
- Щёки у тебя больно худые, - скрежетал робот, поводя руками и головой - видимо, примериваясь к своей жертве. - Мне такие щёки не слишком нравятся. Мне нравятся большие головы с толстыми щеками и толстыми губами. А идеал красоты - это толстая шея.
Окровавленный скальпель зловеще бряцал в его стальных пальцах, покрытых бурыми разводами. Маска из посинелой кожи с вытекшим глазом приблизилась к кибернетику, словно изучая, с какой стороны начать, и Микки без сил сполз по стене на пол.
- Выше подбородок, приятель, - сказал робот. - Ты хоть и худой, но что-то в тебе есть. Состряпаю из тебя неплохую маску.
Он наклонился над Микки и в пояснице у него заскрипело, как обычно скрипит у очень старых, давно отработавших своё роботов. Рука со скальпелем потянулась к шее кибернетика.
- Только не дёргайся, а то испортишь вид…
Парализованный страхом Микки даже не расслышал гудения, раздавшегося в помещении. Внезапно живодёр вздрогнул так сильно, что болтавшийся глаз окончательно оторвался и свалился куда-то ему под ноги, открыв глазницу, в глубине которой помигивал красный огонёк. Рука робота замерла в воздухе.
Микки понял, в чём дело, когда раздался другой голос:
- Старик, ты мне тоже нравишься!
- Пип! - закричал кибернетик.
Он подобрал с пола упавший фонарь и посветил перед собой. Представшая картина заставила его сердце радостно забиться: за раскоряченным, мелко вибрирующим живодёром стоял Пип и прижимал его к себе, крепко держа за бока. Штырь яростно гудел, вгрызаясь в задний проход убийцы.
На отсос энергии Пипу понадобилось не больше минуты. Огни на корпусе "масочника" погасли. Пип высвободил свой штырь и отбросил в сторону обесточенного истукана, ставшего грудой металлического лома.
- Я так и знал, хозяин, что он выйдет на тебя, - сказал робот.
- Откуда ты появился? - прохрипел кибернетик, не в состоянии отдышаться
- Я видел, как он напал на копа и содрал с него скальп, - сказал Пип своим обычным невозмутимым голосом. - Тогда я почувствовал, что мне неплохо бы подзарядиться от него энергией, но тут он насторожился, огляделся по сторонам и куда-то быстро пошёл.
- Наверно, почуял меня, - сказал Микки. - В газетах пишут, что "масочники" способны издалека чуять людей.
Сердце всё ещё бешено колотилось в его груди, по лицу струйками катился пот.
- Я почему-то тоже так подумал, - ответил Пип. - Ну, думаю, он кого-то почуял, может - тебя, и пошёл за ним.
Микки медленно поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов, косясь на поверженного убийцу.
- Ты вовремя появился, - пробормотал он. - Задержись ты секунд на тридцать, и мне каюк.
- Такого не могло быть, потому что я постоянно держал ситуацию под контролем, - сказал Пип. - Этот старый хрен совсем износился, он даже не слышал, как я за ним иду. Я не отставал от него ни на шаг и в любой момент мог свалить его одним ударом.
Микки на это только качал головой.
- Ладно, будем считать, что проехали, - сказал он, выходя в коридор. - Нам надо выбираться из коллекторов, а то мало ли кто ещё тут бродит…
- Я, когда шёл за стариком, два раза видел лестницы, которые вели наверх, - сказал Пип, - а когда проходил мимо одной из них, мне показалось, что слышу шум проезжающих машин.
- Где это?
- Там, - показал робот, и Микки побрёл туда, подсвечивая себе фонарём.
Рядом с Пипом он чувствовал себя значительно увереннее. Зловещие коридоры уже не казались ему такими опасными.
- Вот лестница, - робот подошёл к скобам, которые вереницей поднимались вертикально вверх, в какой-то круглый колодец.
Микки подобрался к основанию колодца и начал взбираться. Пип полез за ним. Наверху обнаружилась крышка люка, сквозь отверстия которой пробивался жёлтый свет уличных фонарей. А вскоре послышался шум проехавшей машины. Вдвоем с Пипом они сдвинули крышку и вылезли на тротуар.
Их появление вызвало невообразимую суматоху среди оборванцев, сидевших поблизости. С криками: "Спасайся! Гномы лезут!" - все кинулись врассыпную.
- По-моему, нас приняли за кого-то другого, - сказал Пип.
- Насколько я знаю, "гномами" называют роботов, которые обитают в коллекторах, - ответил Микки. - Городские бродяги их до ужаса боятся.
Они поставили крышку на место и быстро зашагали по безлюдной улице.
6
- Куда мы идём, хозяин? - спросил Пип.
- В те кварталы, где копы до нас не доберутся, - ответил Микки. - Мы ведь теперь бездомные. В мастерскую нам возвращаться нельзя - там нас сразу накроют, значит, придётся искать убежище в укромных подвалах, где ночуют такие же бедолаги, как мы с тобой.
Они шли, прячась в тень всякий раз, когда мимо них, сверкая фарами, промахивал автомобиль. Нависавшие со всех сторон небоскрёбы смыкались в бледно-синем небе, отчего казалось, будто идёшь по дну глубокого ущелья. Кругом царил полумрак. Витрины магазинов и окна нижних этажей были забраны металлическими жалюзи; рекламы почти нигде не горели. Редкие фонари растягивали под ногами путников длинные тени.
- Тебе надо каждый день тратиться на еду, - говорил Пип, - поэтому хорошо бы нам найти какую-нибудь работу, чтобы получать за неё деньги. Мне в этом отношении легче, я вместо еды употребляю энергию, которую даёт мне отсасывающий штырь. Но тебе без еды нельзя.
- Да, с едой проблема, - Микки тяжело вздыхал. - Ладно, будем надеяться, что я найду какую-нибудь работу, хотя бы по ремонту вашего брата робота…
Скоро улицы стали оживлённее и светлее. Приятели зашли в такие кварталы, где работали, несмотря на ночное время, почти все магазины и магазинчики. Светились витрины, над тротуарами на протянутых верёвках висели красные бумажные фонари. Под фонарями и у витрин стояли или неторопливо прохаживались роботы и люди.
- Мы в квартале красных фонарей, - сказал Микки. - Знаешь, что это такое?
- Нет.
- Место, где собираются проститутки.
- Здесь кругом почти одни роботы, - сказал Пип.
- Людей тоже хватает, но они тусуются дальше.
К Микки небрежной походкой приблизилась роботесса в огромном светло-сером парике и в маске из синтетической кожи, весьма искусно имитировавшей человеческое лицо. Человеческими были и формы её тела, обтянутого той же синтетической кожей.
- Красавчик, - обратилась она к Микки хриплым голосом, взяла в рот сигарету, щёлкнула зажигалкой и затянулась дымом, имитируя курение. - Со мной за десять баксов улетишь на небеса. Возможен торг.
- Десять баксов? Да у меня и денег таких нет, - ответил Микки, желая отвязаться от неё.
Она не отставала.
- Смотри, красавчик, - она распахнула на себе лёгкое платьице типа халата, обнажив своё тело с объёмистыми грудями и пухлым розовым отверстием между ногами.
Она встала перед Микки, раздвинула ноги и выгнулась назад, демонстрируя половые губы с выпяченным клитором.
- Можешь вставить всего за пять баксов, - сказала она, не выпуская изо рта сигареты. - Во время секса включаю музыку. Улетишь на небеса.
- А нельзя ли без музыки? - спросил Пип.
- Ты шутишь, милашка, - роботесса выдохнула дым в его сторону. - Впрочем, с роботами я не разговариваю на подобные темы. Моя "киска" предназначена исключительно для людей.
"Курящих" роботесс в округе было немало; некоторые сутенёры, специализирующиеся на работе с ними, нарочно внедряли в их механический организм способность имитировать курение, полагая, что это придаёт им шарм и привлекает клиентов.
- Ну же, красавчик, - роботесса снова обернулась к Микки и томно закатила глаза. - "Киска" ждёт тебя…
- Ты её хоть давно дезинфицировала? - грубовато спросил у неё кибернетик. - А то засуну в неё член и огребу целый букет венерических болезней. Ваши хозяева такие жадюги, что экономят на всём, включая элементарную дезинфекцию, а откуда я знаю, с кем ты трахалась до меня.
Роботесса вынула изо рта сигарету и, держа её двумя пальчиками, скорчила недовольную гримасу.
- Обижаешь, красавчик. Моя "киска" чиста, как первый снег, и благоухает лавандой, - она засунула к себе в вагину палец, вынула его и протянула Микки. - Вот, понюхай.
Тот поморщился и зашагал дальше.
- Красавчик! - закричала вслед путана. - Всего пять баксов, и у тебя в яйцах будет играть музыка!
- О какой музыке она всё время толкует? - спросил Пип, озираясь на неё.
- Так здешние роботессы называют устройство, расположенное у них между ног, - несколько туманно объяснил Микки. - Понимаешь, это ведь проститутки, и все они предназначены для того, чтобы удовлетворять сексуальные потребности мужчин. У них между ног всё устроено как у настоящих женщин. Ну, значит, есть влагалище, клитор, половые губы и всё такое, только искусственное. Там даже автоматически выделяется специальная смазка, чтобы член лучше скользил. Короче, всё для удобства клиента. А музыка - это такое устройство, которое слегка массирует пенис, находящийся во влагалище. Как если бы, понимаешь, ласкать его губами и языком.
- Всё ясно, - сказал Пип, услышав про губы и язык. - У них между ног что-то вроде второго рта.
- Ну, примерно, - согласился кибернетик. - Ведь пенису всегда приятно, когда его ласкают и лижут, от этого он получает больше удовольствия, чем просто от механического дрыганья туда-сюда. Так вот, это устройство, которое ласкает член во влагалище, и называется "музыкой". Наверно, из-за него она и заломила с меня целых десять долларов. За простое влагалище без "музыки", чтоб только всунуть и подрыгаться, роботессы больше двух баксов не берут.
Они шли вдоль витрин бесконечных сексшопов, струивших на тротуары голубоватый свет. Витрины были оформлены под стать здешней публике: за бронебойными стеклами красовались пенисы и вагины всевозможных размеров. Иные из них были настоящими гигантами. Некоторые пенисы автоматически дёргались и извивались, периодически выпрыскивая из себя какую-то мутную жидкость. Движущиеся манекены рекламировали кожаные плавки с торчащими пенисами и бюстгальтеры, утыканные шипами. Немало было манекенов, которые имитировали половой акт, испуская очень натуральные вопли.
В стёклах витрин отражались силуэты фланирующих роботесс-проституток. Микки окликали на каждом шагу:
- Эй, красавчик! За десять баксов - музыка сфер!
- Красавчик, пять баксов - и улетишь на небеса!
По улице медленно скользили автомобили. Иногда они останавливались и на свет включённых фар тут же сбегались роботессы. Они торопливо выстраивались рядком, приспустив с себя трусики и распахнув платья-халатики. "Мамка" - как правило - из людей, - наклонялась к окну машины и тихо толковала с пассажирами.
Микки и Пип прошли мимо одной такой группы роботесс. Двое вылезших из машины молодчиков, небритых, поджарых, с сигаретами в зубах, ходили от одной роботессы к другой и бесцеремонно засовывали им во влагалища пальцы, проверяя свои ощущения. Роботессы терпеливо дожидались результатов проверки и игриво посмеивались. А за их спинами, в витрине сексшопа, манекен, изображавший голую женщину, механическими движениями руки хлестал плёткой другого манекена, изображавшего голого мужчину, который испускал хриплые стоны и выплёскивал из огромного пениса фонтанчики мутной водицы.
- Что-то вы слишком долго выбираете, - ворчливо покрикивала "мамка" на разборчивых клиентов. - Другие всунут пальцы на пару секунд, всё поймут и сразу забирают каких нужно девушек, а вы тут канитель разводите!
Одна роботесса, желая продемонстрировать вместительность своей вагины, даже изогнулась дугой: вагина у неё и в самом деле была вместительная и автоматически сжималась и чавкала, смахивая на рыбью пасть.
- Один доллар, всего один доллар, - как заведённая, повторяла роботесса.
Пип обернулся к Микки.
- Мне кажется, что если бы я вставил ей туда свой штырь, то он прогрызся бы до её энергетической батареи за пару секунд, - сказал он. - А ты, хозяин, не чувствуешь потребности вставить кому-нибудь свой член?
- Чувствую, Пип, ещё как чувствую, - признался Микки. - С тех пор, как в "Ночной моли" ты вернул мне потенцию, я постоянно чувствую желание вставить свою шишку в какую-нибудь дырку. Но, понимаешь, меня никогда не привлекали роботессы. Предпочитаю живую натуру.
В кабине припаркованного к кромке тротуара микроавтобуса приятели могли видеть сразу несколько трахающихся пар. Мужчины дёргались и громко стонали, роботессы вскрикивали им в лад и подмахивали задницами. Чуть подальше, под аркой, трахалось ещё несколько пар, расстелив подстилки прямо на асфальте. Пип остановился было поглазеть, но из темноты вынырнул плечистый двухметровый робот и довольно грубо посоветовал ему идти своей дорогой.
- Ты вылечил меня на славу, - говорил Микки, идя. - Член у меня стоит так, что сейчас порвёт плавки.
- Ну и засади кому-нибудь, - сказал Пип. - А то чего терпеть зря. Это и для организма не полезно.
- Понимаешь, гложет меня сомнение, - кибернетик всматривался в роботесс-проституток, которые, замечая на себе его взгляд, тут же растягивали губы в улыбке, поднимали подолы платьев и начинали вилять бёдрами. - Насколько я знаю, дырки у многих здешних дам настолько далеки от стерильной чистоты, что часто даже презерватив не помогает. И поэтому, прежде чем совать в них пенис, их надо как следует продезинфицировать. А есть ещё такие дамы, которые специально заражают мужиков. Об этом без конца пишут в газетах.
- Заражают? - удивился Пип. - Зачем это им нужно?
- Не им, а их хозяевам. В городе есть люди, которые считают, что всё, чем здесь занимаются - грех, и надо отваживать отсюда людей любыми способами, в том числе самыми жестокими. Это всякого рода поборники здорового образа жизни, борцы за нравственность, сектанты-пуритане и прочие чистоплюи. Они засылают сюда роботесс, заражённых такими "венерами", что потом не вылечишься. Здесь надо всё время держать ухо востро, и лучше не приходить сюда без своего дезинфексикатора, или, на худой конец, без особо прочного презерватива, причём такого, который обтягивает не только пенис, но и мошонку и прилегающие области паха. Тут ведь есть такие экземпляры, от которых можно заразиться не только при сексе, а даже от одного прикосновения к ним!
- Какая сложная жизнь у вас, людей, - сказал Пип. - Хорошо, что к моему штырю зараза не липнет.
Квартал красных фонарей был настолько обширен, что Микки с Пипом шли и шли, сворачивали из улицы в улицу, а сексшопам и толпам путан не было конца. На одной улице приятели едва не угодили в полицейскую облаву. Началось с того, что среди здешних роботесс внезапно возникло волнение. Послышались крики и визг. Несколько кибернетических дам промчались мимо Микки и Пипа, едва не сбив их с ног. Потом раздались звуки тяжёлых лязгающих ударов, как будто били кувалдами по железу. Микки, оглянувшись, увидел свирепую драку между двумя бандами роботов, и это были не роботессы-проститутки, а здоровые мощные увальни, снабжённые чугунными кулачищами и электрическими дубинками.
К месту побоища сбегались роботы-сутенёры и роботы-охранники, которые "пасли" здешних проституток. Вскоре вся середина улицы превратилась в поле яростного побоища.
- Кажется, что-то не поделили сутенёрские бригады, - пробормотал Микки. - Нам отсюда лучше убраться, а то попадём кому-нибудь под горячую руку.
Его предположение подтвердила худенькая роботесса в серебристом платьице и чёрном всклокоченном парике "под мальчика".
- С соседней улицы конкуренты подвалили, - сказала она. - Выживают нас отсюда, или хотят заставить платить. Но наши дают отпор.
- И часто тут такое? - спросил Микки.
- Нет, только в последнюю неделю стали наезжать, а за сегодняшнюю ночь это вообще уже третий наезд. Но наши хозяева пока держатся. Да и с чего мы должны отдавать эту улицу? Им что, своей мало?
В небе раздался рёв полицейской сирены и на проезжую часть рядом с толпой дерущихся стремительно опустились два полицейских аэромобиля. Выскочившие из них кибернетические стражи порядка принялись поливать всех подряд клейкой пеной из специальных баллонов, которая твердела в считанные секунды. Драчуны бросились врассыпную, но пена настигала их, сковывала движения и опутывала ноги и руки, заставляя валиться на тротуар.
- Ой, надо драпать! - воскликнула роботесса. - Здесь большинство девочек работает без лицензии, а копы это ужасно не любят!
- Почему они работают без лицензии? - полюбопытствовал Пип, торопясь вместе с Микки за новой знакомой.
- Ясно почему, - ответила она. - Для наших хозяев это лишний расход. Мы и так мало зарабатываем, все нас обдирают кому не лень, конкурентов полно, расценки на услуги падают, клиенты пошли такие, что уже требуют, чтоб мы и презервативы и дезинфексикаторы предоставляли за наш счёт… А ведь нам ещё и профилактику надо делать, и внешний вид поддерживать на уровне… Тут уже на лицензию никаких денег не остаётся…
Она свернула за угол и нырнула в подворотню. Микки и Пип последовали за ней. В длинной, как туннель, подворотне их обступил кромешный мрак. Вдалеке синевато светлел маленький квадрат выхода на какой-то двор.
- Всё, пропала ночь, - сказала роботесса. - Теперь до утра не дадут нормально работать. Начнут проверять всех подряд.
- Так иди на другую улицу, - посоветовал Пип.
- Ты что, спятил? Кто меня туда пустит?
- Тогда что же ты будешь делать?
- Придётся до утра прятаться от копов. Чувствую, хозяин меня здорово взгреет за то, что я опять не принесла ни цента!
Глаза-фонарики Пипа и роботессы, казалось, висели в темноте - розовые Пипа и зелёные, как у кошки, роботессы.
- А что ты умеешь делать? - спросил Пип.