Отец Гидеона удивил ее. Обычно такой обаятельный и разговорчивый, он безмолвно сидел напротив сына, наблюдая, но не принимая никакого участия. Его пассивность можно было бы списать на волнение – возможно, он был одним из тех, кто перед лицом беды замыкается в себе. Эмма заметила, что он за весь день едва ли сказал сыну и пару слов. Создавалось ощущение, что между этими двумя мужчинами проведена незримая граница, которую никто из них не хочет переходить.
Примерно через полчаса появилась доктор Крен-шоу и направилась прямо к Гидеону:
– У вашей бабушки был небольшой сердечный приступ. Не пугайтесь, на данный момент это не опасно, но это явно предупреждающий сигнал – ей нужно срочно менять образ жизни. Источником боли в груди, на которую она жаловалась, оказалось сломанное ребро, вероятно, при падении она ударилась об угол кровати.
– С ней все будет в порядке? – спросил Джонатан.
Доктор кивнула, и Эмма услышала три облегченных мужских вздоха.
– Не волнуйтесь, скоро она уже будет на ногах, командуя всеми вокруг, как и всегда. Она уже читает лекции медсестрам о правильном обращении с пациентами.
– Боже, храни эту больницу, – с улыбкой пробормотал Гидеон.
– Можно ее увидеть? – спросил Эндрю.
– Подождите немного, ей нужно отдохнуть. Но с вами она хочет поговорить сейчас. – Женщина обернулась к Гидеону. – Сделайте мне одолжение, не говорите с ней о бизнесе хотя бы ближайшие двадцать четыре часа.
– Как будто это возможно, – пожал плечами Гидеон, исчезая в палате миссис Кент.
Эмма поежилась: без него коридор стал пустым и неуютным, Эндрю и Джонатан, отвернувшись от нее, шепотом обсуждали какие-то дела. Кажется, они уже забыли, что она все еще здесь. А действительно, зачем она до сих пор здесь? Ради Гидеона? Но он в ней не нуждается, у него есть его семья, а она всего лишь секретарь.
Резко встав, она бросила пустой стаканчик от кофе в мусор и направилась к выходу.
– Ты нас сегодня сильно испугала, – улыбнулся Гидеон, входя в палату бабушки.
– А уж как я напугала саму себя! – ответила Мария. На больничной кровати она выглядела такой маленькой и хрупкой. – Ненавижу чувствовать себя беспомощной.
– Неужели? Никогда бы не подумал, – рассмеялся Гидеон, пододвигая стул к постели. – С этого дня тебе придется больше заботиться о своем здоровье, Мария.
– Обращение "бабушка" мне больше понравилось, – сказала она, положив ладонь на его плечо. Ему оно тоже было по душе. И ощущение тепла ее маленькой руки наполнило душу Гидеона нежностью. – Спасибо тебе.
– Лучше поблагодари свои мыльные оперы, если бы ты не была такой рабой привычек, мы бы и не догадались, что что-то случилось.
– Я напишу благодарственное письмо продюсеру. Но сейчас я говорю про другое: спасибо, что вернулся домой, Гидеон, я скучала.
– Я по тебе тоже, – сказал он, чувствуя, как его переполняют эмоции. Чтобы скрыть их, он собрался уходить. – Я лучше пойду, доктор запретила нам утомлять тебя.
– Но завтра возвращайся.
– Обязательно.
В дверях он встретил отца и дядю, которые тоже хотели проведать бабушку. Проходя мимо, отец поднял на него взгляд и кивнул, причем это выглядело так, будто он рад, что Гидеон сейчас здесь с ними. Это чувство было приятным, но недолгим. Когда основная опасность миновала, его самоконтроль ослаб, и Гидеон почувствовал пустоту в груди и одиночество. Сейчас ему, как никогда, хотелось, чтобы кто-то поддержал его, хотелось почувствовать человеческое тепло.
Эмма. Ему нужна была Эмма. С того момента, как они нашли Марию, Эмма была рядом, спокойная и уверенная в его силах. В момент сильнейшего напряжения, когда доктора Креншоу не было уже слишком долго, а дядя Эндрю начал заводиться и кричать на медсестер, одного взгляда на девушку Гидеону хватило, чтобы восстановить свои силы и взять ситуацию под контроль.
Сейчас ему вновь было необходимо ее спокойствие. Он обыскал взглядом коридор, но стул, где сидела девушка, был пуст.
– Эмма, открой, это я.
Девушка приникла к дверному глазку, пытаясь выяснить, кем является этот неизвестный "я". Вроде бы голос принадлежал Гидеону Кенту, но что ему делать здесь, у ее двери. Он сейчас в больнице с семьей, кроме того, он ведь даже не знает, где она живет.
Но это и правда был Гидеон. Секундная радость сменилась испугом: если Гидеон нашел ее адрес и приехал к ней домой, значит, случилось что-то ужасное. Эмма поспешно открыла дверь.
– Прости, что разбудил тебя, – сказал Гидеон, скользнув взглядом по одежде девушки. Вернувшись домой, Эмма почувствовала себя такой усталой, что сразу же переоделась в розовую футболку и фланелевые пижамные штаны.
– Я просто смотрела телевизор. Что-то не так с миссис Кент?
– Ну, если не считать ярости по поводу того, что ее заставляют оставаться в постели, и попыток поставить под свой бдительный контроль деятельность больничного персонала, все хорошо.
– Слава богу, – облегченно вздохнула девушка.
Значит, дело в чем-то другом, потому что без причины Гидеон Кент бы к ней не приехал. Его лицо было бледным и напряженным, на нем все еще был тот же костюм, что и утром, только теперь без галстука, который он снял еще в больнице. Расстегнутые верхние пуговицы рубашки обнажали смуглую кожу. Удивительно, даже уставший и измотанный, он оставался потрясающе сексуальным. А на ней, как всегда, какие-то ужасные тряпки.
– Вы хотите чай или кофе?
Гидеон покачал головой в ответ.
– Спасибо, уже переполнен кофеином, еще немного, и он польется через край. Но если у тебя есть что-нибудь покрепче…
– Виски нет, но, может, сойдет пиво?
– Сойдет все, что содержит алкоголь, – ответил мужчина, следуя за Эммой на кухню и наблюдая, как она шарит по холодильнику.
Девушка в свою очередь краем глаза наблюдала за Гидеоном, который в бедной обстановке ее квартиры выглядел как произведение искусства, выставленное на продажу на местной фермерской ярмарке. Но почему же он здесь?
– Ты уехала из больницы, даже не попрощавшись.
Эмма изумленно посмотрела на Гидеона: так он заметил?
– Просто я не хотела мешать вам и вашей семье. А вам что-то нужно?
Он ответил ей долгим пронзительным взглядом:
– Да.
– Но вы сказали, что с миссис Кент все хорошо, да? – спросила девушка, подавая Гидеону бутылку.
– Сказал. Хотя доктор Креншоу решила оставить ее на пару дней в больнице.
– Полагаю, она в бешенстве.
– Все не так страшно. Похоже, Мария покорилась судьбе – сегодняшние события достаточно сильно напугали ее. – Гидеон сделал долгий глоток, разом ополовинив бутылку. Что-то определенно его волновало.
– Но это напугало не только ее, но и вас, да? – прошептала Эмма.
Гидеон не ответил, рассматривая опустевшую бутылку.
– Есть еще одна?
Эмма вновь открыла холодильник и достала еще одну бутылку.
– Забавно, ваша бабушка всегда казалась мне совершенно неуязвимой.
– Да, она всегда выглядит именно так. Кенты умеют создать о себе нужное им впечатление. – Какой странный ответ, кажется, что-то похожее он уже говорил о своем отце. – А у тебя здесь уютно, – резко сменил тему Гидеон. – Ты живешь одна?
Эмма попыталась сделать вид, что его вопрос оставил ее равнодушной, но на самом деле по всему ее телу побежали мурашки.
– Да, а что?
– Просто интересно, стоит ли мне ждать, когда в двери влетит твоя матушка и присоединится к нам.
– Слава богу, нет. Она живет в паре кварталов отсюда. Мы бы убили друг друга, если бы подолгу находились под одной крышей. Кроме того, она сейчас с головой погружена в новое "романтическое приключение". У нее уже неделю как новый ухажер.
– Похоже, на страницу из книги, описывающей жизнь моего дядюшки Эндрю.
– Да, только без страниц про браки.
– Иногда это к лучшему, не нужно оплачивать разводы. Вступая в брак, люди забывают обо всех сопутствующих этому проблемах.
У Эммы ком встал в горле. Разговор о матери вернул ее к мыслям о вчерашней ночи, а ей этого совсем не хотелось, ведь Гидеон и так был слишком близко, нарушая ее душевный покой. С другой стороны, может, долгий разговор поможет ей сдержаться и не наделать глупостей.
– Вы сказали, что вам что-то нужно? О чем шла речь?
– О тебе.
Эмме пришлось схватиться за край стола, чтобы, услышав эти слова, удержаться на ногах.
– Обо мне?
– Я хотел поблагодарить тебя, ты мне сегодня очень помогла.
– Я всего лишь сделала несколько звонков.
– Ты сделала гораздо больше, чем тебе кажется.
– Принесла кофе?
– Ты была там, когда я нуждался в тебе, поддерживала меня – это много для меня значит.
От его мягкого, глубокого голоса все у девушки внутри затрепетало.
– Вы могли бы сказать мне все это по телефону. Уверена, сейчас ваша семья…
Услышав последнее слово, Гидеон раздраженно фыркнул:
– Моя семья прекрасно обходилась без меня последние годы, сейчас они тоже справятся.
Нет, судя по тому, что Эмма видела в больнице. Одновременно сердце девушки сжалось, когда она увидела одиночество, плескавшееся в его глазах. Эмма гадала: жалеет ли он сейчас о том, что отдалился от своих родственников? Или что вернулся?
Гидеон тем временем сосредоточился на отковыривании наклейки с названием от бутылки. Шорох рвущейся бумаги был единственным звуком в наступившей тишине.
– Знаешь, меня ведь с рождения готовили к тому, что я стану следующим главой "Отелей Кентов".
Эмму не удивили его слова, это было видно по тому, как легко он решал все проблемы. Но она не понимала, почему он вдруг заговорил с ней об этом.
– Но вы не хотите этого?
– Хотел когда-то. Но многое изменилось. Жизнь не всегда идет запланированным путем. – Гидеон вздохнул и опустил голову на сложенные руки. – Я устал.
– Неудивительно, после такого-то дня. Особенно когда жизнь человека, который вам дорог, оказывается под угрозой.
Гидеон поднял полные отчаяния глаза на Эмму.
– Было бы лучше, если бы я не…
– Что? Не дорожили никем? – Эмма не могла поверить, что именно это он имел в виду. Но Гидеон молча кивнул, и вновь девушка увидела всю горечь и одиночество, которые он долгие годы скрывал в глубине души.
И ее сердце разрывалось в ответ не от жалости, а от гораздо более сильного чувства. Чувства, которое Эмма не готова была признать. Сейчас она просто хотела поддержать его, успокоить, дать ему понять, что он не один.
Поддавшись эмоциям, она медленно подняла руку и коснулась лица Гидеона. Она не произнесла ни слова, позволяя ее прикосновению говорить за нее. Казалось, что воздух между ними зазвенел от напряжения. Отчаяние в глазах Гидеона сгорело в пламени жаркого, первобытного огня. И желание, которое так давно подавляла в себе Эмма, рвануло к нему навстречу. Она медленно провела кончиками пальцев по щеке мужчины, ощущая, как кожу щекочет отросшая за день щетина. Взгляд Гидеона впился в губы Эммы, и по ее коже побежали мурашки.
– Эмма, – хрипло прошептал Гидеон, и она шагнула в его объятия.
Глава 8
Никаких сомнений не осталось. Гидеон целовал Эмму с такой страстью, что девушка едва могла дышать. Она и представить себе не могла, что может испытывать к кому-то подобные чувства. Ее тело остро реагировало на каждое его прикосновение. Последние остатки здравого смысла улетучились из головы девушки. "Он действительно хочет меня!" – с изумлением поняла она. Так же сильно и страстно, как и она его.
– Эмма, моя хорошая, моя сладкая Эмма, – шептал Гидеон, покрывая быстрыми поцелуями лицо девушки. Ее собственное имя звучало в его устах странно и необычно. Горячие руки мужчины скользнули под ткань ее футболки, заставив девушку судорожно вздохнуть. Эмма помнила это прикосновение – так Гидеон обнимал ее в ее сне.
С тихим стоном мужчина привлек Эмму ближе, и она податливо приникла к нему всем телом. Пусть у сегодняшней ночи нет будущего, и утром ей вновь придется встретиться с беспощадной реальностью. Сегодня ничто не имеет значения, кроме этих рук и этих губ.
Гидеон нежно поцеловал прикорнувшую рядом Эмму.
– Спящая красавица, ты уже улетела от меня в страну чудес?
К его изумлению, Эмма вздрогнула, нахмурилась и резко отстранилась от него.
– Прости, я не хотела… – Неужели он увидел в ее глазах разочарование? Оно мелькнуло и исчезло, оставив в душе Гидеона странный осадок. – Ты не помнишь, где моя футболка?
– Думаю, мы оставили ее на кухне. – Мужчина обнял Эмму за талию, привлекая к себе. – Ты меня стесняешься? – озорно улыбнулся он.
– Совсем нет. Мне просто холодно.
Гидеон прекрасно знал, как поправить ситуацию. Но раньше, чем он решил приступить к реализации своего намерения, девушка выскользнула из постели, спешно заворачиваясь в простыню, пряча свое восхитительное, обнаженное тело от его горящего страстью взгляда.
– Куда ты? – спросил он ее вслед.
– Хочу взять свой халат. Он на крючке в ванной.
Эмма так закуталась в простыню, что Гидеон видел только ее лицо и маленькие босые ступни.
– Зачем?
– Я же сказала, мне холодно.
– Я имею в виду, зачем ты вообще встала? – С момента, когда Гидеон разбудил Эмму, она еще ни разу не посмотрела ему в глаза, и это заставляло его нервничать.
– Но ведь будет грубо, если я останусь в кровати и не провожу тебя.
– Проводишь?…
– Конечно. Не волнуйся, я и не предполагала, что ты останешься.
"А почему нет?" – мысленно спросил Гидеон.
– Знаешь, я вообще-то не собирался…
– Все в порядке. Я не жду от тебя никаких объяснений. – Не ждет? – У тебя был тяжелый день, тебе необходимо было сбросить стресс, так сказать, найти тихую гавань на время шторма, а я… я хотела предоставить ее тебе. – Наконец, девушка взглянула в глаза Гидеону, но в полумраке комнаты он не мог сказать, соответствует ли выражение ее лица бесстрастному тону.
– Ты для меня не просто тихая гавань во время шторма, Эмма, – сказал он, постаравшись вложить в эту фразу как можно больше уверенности.
– Это просто фигура речи, – нервно улыбнулась девушка. – Я просто имела в виду, что знаю, чем заканчиваются подобные отношения.
Внутри у Гидеона все похолодело. Почему-то фраза, которая обычно успокаивала его, заставила его сердце болезненно сжаться.
– Ты знаешь?
– Гидеон, я уже взрослая девочка. Я знала, что делаю и что за этим последует. Так что не беспокойся, я ничего не жду от тебя. А теперь не мог бы ты подождать пару минут – я не хочу провожать тебя голой. – С этими словами она скрылась за дверью ванной, и Гидеон услышал шум воды.
Гидеон со стоном откинулся на подушки, не понимая, что сейчас произошло.
"Молодец, Эмма, ты прекрасно справилась!" – язвительно прокомментировал внутренний голос. Девушка уставилась на свое отражение и едва узнала свое лицо: глаза лихорадочно горят, волосы растрепаны, губы искусаны. Она смотрела на лицо полностью сексуально удовлетворенной женщины. Как и во всем остальном, в сексе Гидеон был сногсшибателен.
"Не сходи с ума, Эмма", – увещевал тем временем внутренний голос. Гидеону просто нужно было сбросить стресс, ничего более, она знала это, когда в самый первый раз ответила на его поцелуй. И она не позволит себе даже мысли о чем-то большем, не даст себе плакать о несбыточном. Она с мужеством и хладнокровием пройдет через это, не будет думать о жарких объятиях Гидеона, его руках и губах, о том, как он заставил ее чувствовать себя самой желанной женщиной на свете.
Но почему же тогда у нее такое ощущение, словно ее сердце сейчас разорвется от боли?
Эмма со вздохом накинула халат, оглядела свое отражение и со стоном прислонилась к двери, увидев на рукаве большое пятно от кофе. Хотя, наверное, уже поздно думать о произведенном впечатлении?
Когда она вернулась в комнату, Гидеон заканчивал застегивать рубашку. Избегая встречаться с ним взглядом, девушка подошла к гардеробу и спряталась за его дверцей.
– Если ты дашь мне пару минут, я подвезу тебя к пристани, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит спокойно.
– В этом нет необходимости.
– Мне не сложно. Просто уже поздно, и тебе никогда не поймать такси в такой час. – И еще никак нельзя допустить, чтобы он остался на ночь – натянутой беседы за завтраком она не переживет.
Эмма остановила выбор на бежевом вязаном свитере и только начала снимать его с вешалки, когда сильная мужская рука легла на ее плечо, заставив обернуться. На лице Гидеона застыло раскаяние.
– Эмма, не надо.
Глядя в эти синие глаза, девушка почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и исчезает воля к сопротивлению. Она сделала шаг назад, подыскивая нейтральную тему для разговора.
– Похоже, за ночь сильно похолодало, не удивлюсь, если к утру пойдет снег. Но для Новой Англии снег в октябре – это вполне нормально.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эмма прервала его:
– Все в порядке, Гидеон. Я же сказала, я все поняла. Не нужно мне ничего объяснять. – Или извиняться. "Пожалуйста, только не извиняйся!" – шептала девушка про себя. – Просто дай мне одеться, и я отвезу тебя к твоей лодке.
– Не нужно одеваться, я пройдусь пешком. Тут недалеко.
– Да, конечно.
Он не извиняется, он просто пытается как можно быстрее избавиться от ее общества. Какой стыд! Девушка опустила взгляд, стараясь сдержать слезы.
Они молча прошли туда, где началась сегодняшняя ночь: на ее кухню. Там, на полу, валялось пальто, сброшенное Гидеоном поверх ее пижамной футболки, – как свидетельство того, что произошло между ними. Эмма не знала, куда спрятать взгляд, ощущение неловкости, переполнявшее комнату, казалось, можно было потрогать руками. Неудивительно, что Гидеон хотел сбежать отсюда.
– Может, сделать тебе чашку кофе? На дорожку, – добавила Эмма, чтобы он не подумал, что она пытается удержать его.
– Думаю, сегодня я уже достаточно выпил.
Девушка согласно скользнула взглядом по пустым бутылкам на столе. Жаль, что у нее не было такого же оправдания.
Эмма наблюдала, как Гидеон надевает пиджак, берет пальто и идет к выходу. К ее безграничному облегчению, он не пытался продолжить разговор. По крайней мере, так было, пока она не коснулась дверной ручки. Он подошел к ней сзади и накрыл ее руку своей.
– Эмма, я не хочу…
– Гидеон, все в порядке, – сказала она, заставив себя улыбнуться. Еще секунда, и она растает от его прикосновения, нельзя этого допустить. – Передай бабушке, что завтра утром я буду у нее. Если хочешь, могу предварительно позвонить, чтобы не помешать врачам.
На лице Гидеона мелькнули странные чувства, которые Эмма не смогла идентифицировать. Он медленно поднял руку и убрал прядь волос с лица девушки. Эмма почувствовала предательскую дрожь во всем теле. Собрав волю в кулак, она опустила лицо, отстраняясь от его руки, но это не помогло. Гидеон все равно нашел ее губы.
– Спокойной ночи, Эмма, – прошептал он.
Девушка заставила себя улыбнуться в ответ:
– Спокойной ночи, Гидеон.
– Еще один букет? Эти люди что, не знают лучшего способа потратить деньги?