Ей пришлось провести пальцами между тканью и шеей Ника. То, как он резко втянул воздух, едва не сбило ее с ног. Его взгляд потемнел, внутри сгустилась боль. Она заставила себя снова сосредоточиться на Стиви.
– Перекрести концы, вот так, и протяни один насквозь, чтобы получилась вторая петля. Сделай верхний конец подлиннее, чтобы он прятал узел. – Она заставила себя следить за движениями Стиви, а не за Ником. – А теперь перегни первую петлю над узлом, чтобы она его прикрыла.
– Поняла!
Блэйр немедленно отодвинулась от Ника под предлогом, что проверяет работу Стиви; но он сомкнул колени вокруг ее бедер, поймав ее в ловушку.
– По-моему, ты что-то забыла, принцесса. – Он указал на шарф на своей шее.
– Но, милый. – Она широко раскрыла глаза. – Ты восхитительно выглядишь!
Один уголок его губ приподнялся, и с низким смешком Ник ее выпустил. Блэйр проверила работу Стиви и объявила, что узел идеальный, хотя на самом деле едва понимала, на что смотрит. Она думала только о Нике, о том, как его большие загорелые руки легко распутывали узел на его шее.
– Мужественность не пострадала, – сообщил он, вручая ей шарф. Ткань хранила тепло. Блэйр уронила его, прежде чем сделала какую-нибудь глупость – например, зарылась в нее лицом.
Глори поднялась из кресла:
– Девочки, я хочу посмотреть, где вы в прошлый раз видели лирохвоста.
– Блэйр, вы пойдете? – спросила Поппи. – Вы тоже хотели посмотреть…
– Нет-нет, – покачала головой Глори. – Блэйр и Ник пускай пока разложат все для пикника.
О господи! Тетя Глори изобретала повод ей и Нику остаться наедине! Самосохранение боролось со стремлением подыграть тете. И проиграло.
– Может, позже, – сказала она Поппи, а тете подмигнула.
Они с Ником молча наблюдали, как их спутницы пересекли ручей и удалились по тропинке. Как только они скрылись в тени листвы, Ник обернулся:
– Почему ты так подмигнула Глори?
– У меня просто что-то в глазу!
Он покачал головой. Блэйр не могла понять, задет он или веселится.
– Ты не умеешь врать, Блэйр. Ты хочешь, чтобы Глори считала, будто между нами что-то есть, да?
– Не совсем.
Ник откинулся на вытянутые руки, дразня ее ленивой улыбкой.
– Значит, ты хотела остаться со мной наедине?
– Нет!
Он рассмеялся.
Блэйр ссутулилась:
– Понимаешь, Глори за меня волнуется.
– Неудивительно.
– Не просто волнуется. Но все больше и больше. Она вечно говорила, что я себя перегружаю, даже самыми простыми делами. Каждый раз, когда я уезжаю, она сходит с ума. Говорит, что переедет в Сидней, чтобы за мной присматривать.
Он присвистнул сквозь зубы.
– Ты сам понимаешь, вдали от Дангога и друзей, без магазина и общественной деятельности, Глори будет тосковать. Понимаешь теперь, почему я тут целый месяц? Я пытаюсь убедить ее, что снова здорова.
Он нахмурился:
– Обычно она не склонна тревожиться по пустякам.
Блэйр сглотнула:
– Она думала, что я умру.
Даже теперь ей было дурно от этих слов.
Ник уставился на нее, а потом провел ладонью по лицу.
– И поэтому я ругаю себя за глупую ошибку.
– Какую?
Блэйр обводила пальцем квадраты рисунка на покрывале.
– У меня свой бренд одежды, и я им управляю.
– И-и? – произнес Ник с нетерпением.
– Конечно, я думала, что без меня все пошло под откос, и…
– Поторопилась вернуться к работе?
Блэйр поморщилась:
– Я упала в обморок прямо на работе. Все были в панике, вызвали скорую… и Глори тоже. И ведь я была в порядке! Врачи меня осмотрели и выписали в тот же день. Но для Глори это стало последней каплей.
– И с тех пор она не перестает переживать?
Блэйр кивнула и обвела очередной квадрат, а потом подняла голову.
– Но она стала расслабляться с тех пор, как решила, что ты и я… что между нами… – Она не могла найти подходящее слово.
– И ты хочешь, чтобы она продолжала думать, что между нами… что-то есть?
– Я хочу, чтобы она видела, как я развлекаюсь, что у меня все хорошо. Тогда и она сможет расслабиться и получать удовольствие от жизни. – Она встретила взгляд Ника, умоляя его понять. – Может, тогда ее страхи пройдут.
Больше она ничего не хотела.
Лицо Ника смягчилось.
– Она для тебя важна.
– Она мне дороже всех на свете.
Он сорвал травинку и покрутил в пальцах, но не отводил от нее глаз, и под его взглядом ее кожа потеплела.
– Стиви очень понравилось занятие в четверг.
Смена темы прогнала часть ее напряжения. Блэйр улыбнулась:
– Она чудесная. Ты ею, наверное, очень гордишься.
Она старалась не замечать, что Ник не может не смотреть на ее губы.
– Очень.
Он вытянулся на боку в полный рост, подпер голову рукой, по-прежнему направляя на нее все свое внимание. Блэйр понадобились все силы, чтобы отвести глаза.
– Ты все равно не одобряешь конкурс "Мисс Шоугерл".
Он прищурился:
– Скажу прямо: я уже не думаю, что ты пустоголовая и самовлюбленная, но все равно я не одобряю конкурсы красоты.
Блэйр не потрудилась снова говорить, что "Мисс Шоугерл" – не просто конкурс красоты. Он все равно бы ей не поверил.
Отец поддерживал Стиви, но не понимал ее; а она не понимала его. Она наклонилась ближе:
– Чем тебе так не нравится конкурс? Ты его просто ненавидишь.
Он сел прямо. Блэйр не знала, как догадалась, но, несмотря на расслабленную позу, было видно, что внутри он как скрученная пружина.
– Помнишь Соню Блэйклок?
Соня ходила в ту же школу, на пару лет младше.
Она стала звездой модного мира примерно тогда же, когда Блэйр ушла с подиума. Школьницу Соню она помнила смутно, но хорошо знала о ее судьбе.
– Она была твоим другом? – пересохшими губами спросила она.
– Она была моей женой.
Если бы Блэйр не сидела, то упала бы. И так она сгребла покрывало в кулаки.
– Жена… – повторила она. – Но… Значит, Стиви…
– Ее дочь? Да.
У нее закружилась голова.
– Ох, Ник, мне так жаль! Я не знала!
Блэйр в замешательстве умолкла.
– Соня выиграла "Мисс Шоугерл" на пару лет позже меня, – после долгой паузы медленно сказала она. – Ты поэтому ненавидишь конкурс? Потому что он напоминает тебе о ней?
Сердце у нее сжималось. Конкурс напоминал ему о потере…
Глаза у него сверкали, ноздри раздувались.
– Мир моды разрушил душу моей жены. Я ненавижу его и все, что за ним стоит.
Блэйр сглотнула.
– Рассказать, почему я так сорвался в нашу первую встречу?
Его запах окутал ее, и Блэйр не могла не втянуть воздух. Здоровый, чистый запах – для ее легких, привыкших к вони болезни и дезинфекции, он был как манна небесная.
– Почему? – хрипло спросила она.
– Потому что Стиви совершила фатальную ошибку – назвала имя "Блэйр Макинтайр".
Глава 5
– В последний год перед тем, как Соня ушла, я только и слышал, что "Блэйр Макинтайр". Я слушал рассказы о том, как ты расхаживаешь по подиумам Европы, Японии, Нью-Йорка. Я слушал, как ты стала лицом какой-то косметической компании. Я слушал… – Он осекся и провел ладонью по лицу.
Блэйр была потрясена.
– Соня следила за моей карьерой?
Ее карьера в модельном бизнесе была успешной – и, к счастью, короткой, – но она не могла сравниться с Соней.
– Она была тобой одержима! Убеждена, что если ты смогла чего-то добиться, то сможет и она. Под конец от твоего имени меня трясло.
Блэйр смотрела на него в шоке.
– Понимаю, что я среагировал слишком сильно, но услышать твое имя от Стиви… я как будто вернулся в прошлое.
Его глаза затянуло мраком. Воспоминания явно были не из лучших. Но потом Блэйр нахмурилась. Если они с Соней уже были вместе, когда она начала работать моделью…
– Вы поженились молодыми?
– Прямо после школы, – коротко ответил он. – Мы поженились в восемнадцать, и через шесть месяцев родилась Стиви. – Ник покачал головой. – Теперь я понимаю, что мы были слишком молоды. Одержимость Сони едва нас не разорила. Она тратила деньги, отложенные на еду, на одежду, украшения, волшебные кремы… – Он потер лицо ладонью и сжал кулак. – Не то чтобы я хотел ей отказывать, но… С деньгами тогда было туго, и надо было думать о Стиви. Я делал все, что мог.
Повисла тишина. Вода журчала по гальке. Вдали кричали птицы.
Наконец Блэйр прочистила горло.
– Но со временем Соне удалось сделать карьеру, – осторожно сказала она. – Она хорошо зарабатывала…
Ник не ответил, и тогда она поняла:
– Ты с ней не поехал? Она перебралась в город, а ты остался в Дангоге?
Он кивнул.
Блэйр облизнула пересохшие губы.
– Почему ты с ней не поехал?
Он сверкнул глазами:
– Это не твое дело.
– Не мое, – признала Блэйр после паузы. Господи, о чем она думала…
Молчание воцарилось снова, напряженное, полное вопросов и ответов. Блэйр искоса рассматривала Ника, который устремил взгляд вдаль. Его сильные, напряженные руки, его поджатые губы…
– Горожанка, я тебе расскажу, и тогда мы будем в расчете.
Она повернулась и нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
Несколько мгновений он не отвечал.
– Я о тебе знаю больше, чем ты хотела бы поделиться. Поэтому будет честно, если ты будешь знать обо мне то же самое. Но после этого мы в расчете. Я больше не буду чувствовать себя виноватым за то, что на тебя накричал и так далее. Начнем с чистого листа.
Блэйр сделал вид, что обдумывает предложение.
– Даже не знаю. – Она склонила голову набок. – Я бы согласилась избавиться от твоей жалости. Но вина? Ее я всегда могу использовать в своих целях.
Ник посмотрел на нее в упор, а в следующую секунду расхохотался. Именно этого Блэйр и хотела.
– Мне жаль, что ты болела, Блэйр. Но это не жалость. – Он покачал головой. – Я не считаю тебя слабой или неспособной на что-то. – Блэйр сомневалась, верить ли ему, но Ник настаивал: – Никакой жалости и никакой вины.
– Договорились, – сказала она, хотя и не думала, что он сможет так быстро избавиться от них. Но она за этим проследит.
– Итак, – сказал Ник, откидываясь на локти, – я сделал ошибку и женился на Соне.
У нее что-то сжалось внутри. Внезапно она была не так уверена, что хочет все это слышать.
– Мой отец заболел примерно тогда же, когда мы с Соней узнали о беременности. – Ник взъерошил волосы. – После этого говорить об университете или путешествиях было поздно. Моя мечта о том, чтобы однажды открыть дом отдыха на природе, чтобы делиться с другими всем этим… – он широким жестом обвел пейзаж, – рассеялась как дым. Я начал работать в семейном бизнесе.
– В автомастерской?
– Да, я там подрабатывал с пятнадцати лет. За два года я стал механиком высшей квалификации.
Обычно это занимало вдвое больше времени.
– Впечатляет.
– Это было необходимо, – отмахнулся Ник.
– К этому времени Стиви было…
– Пятнадцать месяцев.
Он уставился в небо. Блэйр воспользовалась этой возможностью, чтобы полюбоваться его чертами – сильной челюстью, глазами под тяжелыми веками, твердыми, но обещающими ласку губами. Кровь в ее венах потекла быстрее. Она заставила себя отвести взгляд.
– Вы оба были такими юными.
– Я понимаю, почему Соня ушла, правда. Но я не могу простить ей то, что она бросила Стиви. – Он взмахнул рукой. – При любой возможности я привозил Стиви в Сидней, чтобы повидаться с матерью, но Соню было все труднее поймать. Иногда она появлялась на договоренном месте встречи. Иногда нет. Никаких объяснений или извинений. И ни разу она сама не возвращалась в Дангог.
Или к нему. Блэйр хотелось прикоснуться к нему, предложить утешение, но она подозревала, что Ник ее просто оттолкнет.
– Пока однажды утром я не узнал из заголовка в газете, что она умерла от передозировки наркотиков. – Он хрипло засмеялся. – Репортер даже не знал, что у нее есть муж и дочь. И полиция не знала, пока я с ними не связался.
– Ник, мне так жаль… – вырвалось у нее хриплым шепотом.
Он стиснул кулаки так, что костяшки побелели. Блэйр сжала его руку своей.
– Николас. Наркотики, ее зависимость… ты в этом не виноват.
Он встретил ее взгляд. Тени в его глазах рассеивались, и Блэйр снова затопило тепло. Она хотела отстраниться, но Ник перевернул ладонь и сжал ее пальцы. У нее пересохло во рту.
– Ты умеешь слушать, Блэйр Макинтайр.
Надо было забрать у него руку.
Вместо этого она сжала его ладонь в ответ:
– Не отказывайся от своей мечты о большой семье.
Вот теперь он отпустил ее руку:
– Я умею учиться на своих ошибках.
– А значит, будешь подходить к отношениям более зрело, чем в прошлом. Но не откажешься от мечты совсем. – Большая семья, дом отдыха – от этого не стоило отказываться.
В его глазах словно опустился занавес. Он откинулся, вытянул ноги перед собой. Но эта расслабленность была напускной.
– Теперь я заядлый холостяк. Свободный как ветер.
– Циничный, – уточнила Блэйр. Выражение его глаз предупреждало, что давить не стоит. Она решила последовать предупреждению. Пока. К тому же они еще не закончили с вопросом его враждебности по отношению к конкурсу.
– Выходит, ты ненавидишь конкурс "Мисс Шоугерл", потому что он напоминает тебе об одержимости Сони модельным бизнесом.
Он не ответил.
– Значит, если в прошлом я была моделью, а теперь – дизайнер одежды, выходит, что я тоже одержима, безответственна и из тех, кто стал бы принимать наркотики?
– Этого я не говорил.
– Нет, говорил.
– Я…
– А еще ты говоришь, что если Стиви решит стать моделью, то будет такой же одержимой и безответственной, как ее мать.
Ник стиснул кулаки:
– Мир моды разрушил душу Сони. Я не позволю ему разрушить и Стиви.
– Вот тут ты ошибаешься, Николас. – Она постаралась говорить мягко, в противовес жестокой правде, которую должна была высказать. – Соня сама себя разрушила. Она позволила амбициям и одержимости управлять собой. Винить надо не мир моды. С тем же успехом она могла бы быть одержима идеей стать олимпийской чемпионкой, или балериной мирового класса, или бизнес-леди – и прийти к тому же концу.
– Но… – Он осекся. Пригладил волосы обеими руками. Блэйр заметила, что руки у него подрагивают.
– А интерес Стиви в красивой одежде и макияжу в том, чтобы хорошо выглядеть… это просто нормально. – Она удержала взгляд мужчины. – Ты должен ей доверять. Верить, что, когда наступит момент выбора, она примет правильное решение. Если ты не будешь ей доверять, то повредишь вашим с дочерью отношениям.
Его лицо исказила гневная гримаса.
– У тебя нет детей! – практически крикнул он. У Блэйр перехватило дыхание. – Так с чего ты взяла, что ты эксперт по родительству?
Она не могла ответить.
– Я… – Он осекся, отвернулся и сжал переносицу пальцами. – Прости, я не хотел кричать.
Блэйр все еще не могла подать голос. Ник стиснул руки.
– Послушай, твои слова… они разумны. Но мне о многом надо подумать, и…
И было очевидно, что в этом вопросе с ним никто до сих пор не спорил.
– Извини, – добавил он.
– Забудь, – выдавила Блэйр, глядя на другой берег ручья, пока жжение в глазах и горле не сошло.
– Горожанка…
– Да?
– Почему ты не вышла замуж, не завела детей?
Блэйр посмотрела на свои руки. Пронзившая ее молния боли пришла неожиданно. Однако после всего, что Ник сейчас рассказал, она не могла велеть ему не лезть не в свои дела.
– У меня была пара долгих отношений… но не сложилось.
Например, Адам. Она надеялась, что у них будет идеальная жизнь – красивый дом в пригороде, пара белокурых детишек, ежегодные отпуска в других странах… Но не сложилось.
Ник склонился к ней:
– Какие идиоты эти мужчины, принцесса.
Она подняла взгляд… и утонула в его запахе, в его теплых карих глазах, в них читалось сочувствие, понимание, желание. Ее плоть вспыхнула огнем. Жар начался с шеи и щек, а потом разлился по всему телу, лишая ее сил.
Ник наклонился ближе, заново окатывая ее своим запахом и жаром. Так близко она видела крохотный порез у него на щеке от утреннего бритья. У него на шее билась жилка. Глаза потемнели. Взгляд опустился на ее губы. У Блэйр перехватило дыхание, и ее губы слегка приоткрылись. Совсем чуть-чуть… но Ник заметил.
Он снова встретил ее взгляд, глаза темные и пламенные.
– Я тебя поцелую, горожаночка.
– Зачем? – Она прижала ладонь к его щеке.
– Потому что ты прекрасна.
Больше нет. Хотя его глаза ему и говорили, что она красива… Блэйр легонько прижала руку к его коже, горячей и упругой. Ее пальцы ныли от желания продолжать.
– И ты мне нравишься. – Она раскрыла рот. – И потому, что я не могу перестать о тебе думать…
"Это жалость, – убеждала она себя, даже когда его губы накрывали ее рот. – Он целует меня из жалости".
А потом все мысли покинули ее, потому что это не был деликатный поцелуй для девушки, которой не хочешь сделать больно. Ник целовал ее сильно, уверенно и жадно, и Блэйр надо было отвечать – или отступить прямо сейчас. От силы его страсти все ее предрассудки на время развеялись. Она не хотела ничего больше простого прикосновения губ. Но…
Он не нежничал, обнимая ее лицо обеими руками, чтобы еще крепче прижать губы к губам, встречая его язык своим, бросая ей вызов, требуя наслаждаться происходящим, как и он. Это была страсть между мужчиной и женщиной в чистейшем виде. Никаких тайн, никаких игр… и никакой жалости. Она так кружила голову и освобождала тело, что Блэйр обнаружила, что целуется с жаром, которого никогда за собой не замечала.
Ее голод только рос, и Ник удовлетворял его, поцелуй за поцелуем, ласку за лаской, пока Блэйр не поняла, что ей необходимо быть еще ближе. Она забралась мужчине на колени верхом. Его руки погладили ее ягодицы; их тела рвались навстречу друг другу, несмотря на барьеры одежды, пока между ними не оставался едва ли дюйм. И ни на секунду они не переставали целоваться.
Но потом что-то неправильное, неуместное заставило Блэйр замереть… В следующую секунду она осознала, что ее протез – уродливый, чужеродный – вжимается в грудь Ника и давит на ее еще более уродливый шрам.
Она скатилась с колен Ника, не в силах смотреть ему в глаза, и торопливо поправила одежду дрожащими пальцами.
– Какого черта?..
– Мы не должны были!
– Я…
– Глори и девочки вот-вот вернутся.
– Я…
– Ты собирался так далеко зайти?
– Нет, я…
– Наверное, надо достать кулер из машины.
Когда Ник не ответил, она наконец встретила его взгляд.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Со сдавленным ругательством Ник поднялся на ноги.
– Это перерыв, а не конец разговора. – С этими словами он ушел к машине.
Блэйр прикрыла глаза. О чем она думала? Поморщившись, она вспомнила реакцию Адама; боль отверженной была еще свежа. Она не могла снова через это пройти.
Но одно стало совершенно очевидно: она привлекала Ника. И это было не простое едва теплящееся влечение, а огненная страсть, которая легко могла вырваться из-под контроля.