- Я сам могу сделать себе кофе, ты ведь знаешь, - сказал он.
Хэзер подала ему кружку.
- Ага, твой так сложно запомнить. Черный.
Он улыбнулся:
- Merci beaucoup.
- Я хочу поблагодарить тебя за прошлую ночь, - сказала Хэзер.
Данте взглянул на нее, его лицо выражало недоумение.
- За что?
- За то, что помог убрать беспорядок и был так добр к Энни, даже когда она врала о тебе. За это я еще должна извиниться.
- Нет, - произнес Данте. - Ты мне ничего не должна.
- Нет, должна, Данте, должна, - сказала Хэзер. - Я вылила на тебя столько говна за поцелуй сестры, у меня не было права…
- Ш-ш-ш, - Данте прижал пальцы к ее губам. - Забудь.
Наклонившись, он заменил пальцы губами, теплым поцелуем, помедлил. Она обняла его за талию, его земной и хорошо знакомый запах дразнил ее. Жар разгорелся внизу живота, поддерживая пламя, которое, как она поняла, никогда не умрет.
Смотря в ее глаза, он сказал:
- Энни дома.
Хэзер услышала, как входная дверь открылась, а затем закрылась.
- Начинаю любить слух созданий ночи, - пробормотала она. Ее руки соскользнули с его талии, когда она отстранилась и пошла в гостиную. Энни плюхнулась на диван и включила телевизор.
- Хэй, - сказала Хэзер. - Я уже начала беспокоиться.
Энни закатила глаза.
- Нет нужды. Я была хорошей. Не пила и не покупала ничего нелегального, я… - слова внезапно оборвались, ее взгляд скользнул за спину Хэзер. Глаза расширились.
Хэзер почувствовала, как Данте подошел сзади.
- Привет, Энни, - сказал он.
- Матерь божья, - выдохнула Энни. - Это были не текила и окси. Ты правда чертовски хорош.
- Спасибо, мне говорили. Меня это не волнует. Просто, чтобы ты знала.
- Тебя бы волновало, если бы ты не был таким красивым, - заявила Энни, усаживаясь на диван, с сардоническим блеском в глазах. - Тогда каждый комплимент грел бы сердце, и ты бы влюблялся в каждого, кто их говорит.
- Энни… - вздохнула Хэзер.
- Нет, она может быть права, - сказал Данте. - Но скажи мне, Энни, ты знаешь, каково это?
Энни подняла руку и показала ему средний палец. Данте ткнул в надпись на своей футболке - "ОТСОСИ" - и поднял бровь.
- Правда? - Энни с вызовом показала на свою промежность. - Ты первый.
- Это новая игра? - спросила Хэзер, прикидываясь наивной. - И в чем она заключается? Показываешь на части тела, пока кто-то не промахнется и не попадет в глаз?
Энни посмотрела на нее, а затем съязвила:
- Знаешь, это сможет сработать, только если играть в стельку пьяным.
Данте посмотрел на Хэзер, и веселье заблестело в его глазах. Он выглядел счастливым и беззаботным, расслабленным. Ей нравилось видеть его таким и нравилось быть причиной этого. Очень сильно нравилось.
Она поняла, что знает очень много темных и болезненных секретов из жизни Данте, даже больше, чем он сам, но не спросила ни о чем простом типа его любимого цвета, любимой группы, книги или размера футболки. А его день рождения наступит через… оу… двадцать четыре дня.
Данте подошел к столу и поставил чашку на загроможденную поверхность.
- Мне нужно починить окно, прежде чем я отправлюсь в "Весперс", - сказал он, вытаскивая инструменты и оконный затвор из кармана кожаной куртки. Он направился к окну, Исчадие попрыгал за ним, затем Данте наклонился над подоконником, четко поворачивая отвертку.
Хэзер улыбнулась.
- Так ты знаешь, как пользоваться отверткой.
- Отлично подходит, чтобы вскрывать замки.
- Не заставляй меня арестовывать тебя.
Данте рассмеялся:
- Нет, мэм. Уже бывали там, делали это.
- Да, точно.
Несколькими минутами позже он установил новый замок. Исчадие прыгнул на подоконник и одобрительно мяукнул. Усмехнувшись, Данте почесал макушку рыжей кошачьей головы.
- Я бы не справился без твоего надзора, minou, - сказал он и, взглянув на Хэзер, добавил: - Он очень грациозен для кота, у которого три лапы.
- Он такой, и это никогда по-настоящему не замедляло его, - ответила Хэзер. - В приюте, где я его взяла, сказали, что на него напала собака, но он как-то выжил.
- Он точно не медленный, да, minou? - сказал Данте, погладив Исчадие еще раз.
Данте взял толстовку и кожаную куртку со стула, натянул их, звякнув цепями. Затем засунул отвертку в карман. Надел капюшон, скрывая свое красивое лицо. Хэзер понимала, почему он скрывался, но ей было немного грустно от того, что он считал это необходимым. Она подошла ближе.
- Так что ты хочешь на свой день рождения? - спросила она.
- Мой день рождения? - голос Данте был озадаченным, типа "какого черта". Выражение лица соответствующее. - Какой день рождения?
Хэзер уставилась на него.
- У тебя никогда не было вечеринки по случаю дня рождения?
- Нет, из того, что я помню. Я просто думал, что в этом нет ничего значимого, знаешь, как школа и солнечный свет, - его голос был ровным и сухим, "ничего важного".
Гнев вспыхнул в Хэзер, дикий огонь разгорался в венах. Ее сердце так сильно колотилось, что казалось, все тело тряслось от силы его биения. Данте не знал сколько ему лет и когда он родился. Ублюдки даже это у него отняли.
- Хэзер? Ты в порядке? - Данте нахмурился.
Она глубоко вздохнула. Успокоилась.
- Да, я в порядке, - затем добавила, - твой день рождения шестнадцатого апреля.
- Правда? Шестнадцатого апреля. Сколько мне будет?
- Двадцать четыре, Данте, - сказала Хэзер, грудь болела. - Тебе будет двадцать четыре.
- Да? - Его губы растянулись в улыбке, глаза зажглись. - Приятно знать.
- Ты когда-нибудь собираешься использовать входную дверь? - спросила она, когда он открыл окно.
- Не знаю. - Данте вылез в окно. - Может быть. Увидимся в "Весперсе", chérie.
Глава 23
Натянутый канат
Дамаск, Орегон
23 марта
Катерина взломала замок и открыла дверь черного входа. Скользнув внутрь, она прижалась спиной к стене и осмотрела комнату - кухня: холодильник, разделочный стол, настенная духовка и плита. Тихо, не считая гула холодильника. В воздухе запах чили, острого перца и огурцов.
Катерина прошла по выложенному искусственным кирпичом полу к двери. Коридор тянулся в обе стороны. Из дверного проема справа лилась полоса света. Повернув налево, она увидела свет из комнаты в конце коридора.
Катерина остановилась, крепче сжав глок. Холодильник заглох, и внезапно тишина обрушилась на ее чувства, словно неожиданный заряд статического электричества.
Она коснулась передатчика в ухе.
- Здесь, - сказал Бек.
- Оставайся на линии, - ответила она чуть слышно.
Не было сомнений, что Афина Уэллс откуда-то знала, что они с Беком наблюдали с холма. Так же, как и не было сомнений, что Афина Уэллс отключила сигнализацию.
Время выяснить почему.
Сбросив напряжение с плеч, Катерина шагнула в коридор и прислушалась. Слева она уловила слабый шепот, слово шелест листьев среди деревьев поздней ночью: женский голос. Низкий стон, глубокий и мужской, время от времени прорезался сквозь шепот.
Придерживаясь стены, Катерина следовала за шепотом к светлой комнате в конце коридора. По мере приближения она различала равномерный писк медицинского оборудования. Значит, комната Глории Уэллс. Теперь она могла разобрать повторяющиеся снова и снова слова: онаходитпонатянотомуканатуонаходитпонатянотомуканатуонаходитпона тянотомуканату…
Шепот внезапно прекратился, и страх сжался ледяным кулаком в груди Катерины. Натянутый канат? Сделав глубокий вдох, она сосредоточилась и отогнала страх. Завернула в комнату. Пригнулась, подняв глок, и двинулась налево.
Катерина осмотрела комнату за миллисекунды - две кровати на разных сторонах, только одна занята, медицинское оборудование между ними; кресло, мужчина валяющийся на полу, и блондинка в забрызганном кровью халате, сидящая в изножье одной кровати с зажатым копьем в одной руке и с пистолетом или тазером в другой.
Катерина остановилась, направив пистолет на блондинку, и выпрямилась.
- Афина Уэллс?
Та стряхнула бледные волосы с лица и сказала:
- Когда-то. Сейчас я Аид.
Лежа в кровати, худая и изможденная женщина постарше наблюдала за Катериной, глаза ее были подернуты наркотической пеленой, но в них отражалась ясность ума. Трубочки капельницы тянулись к тыльной стороне ладони в кровоподтеках.
- Помоги мне, - прошептала Глория Уэллс. - Моя дочь душевнобольная.
"Мягко сказано", - подумала Катрина.
Она перевела пистолет на мужчину на полу, прицелилась. Стрелки тазера торчали из груди доктора Роберта Уэллса, его голова наклонилась в сторону. Изо рта текла пена. Он застонал глубоким гортанным звуком. Слабый запах мочи и опаленной плоти поднимался от пола. Ей стало интересно, сколько раз Афина стреляла в своего отца?
- Она пришла убить тебя, - сказала Афина отцу. - Но я ей не позволю. Афина ошибалась, но Катерина не видела смысла ее переубеждать. Палец Катерины напрягся на спусковом крючке. Но вместо того, чтобы нажать его, она задала вопрос:
- Как ты узнала, что мы здесь?
- Я знала, что здесь та, которая идет по канату.
Слова Афины повисли в воздухе, напряженные и могущественные. Кожа Катерины покрылась мурашками. Все еще держа палец на курке, она кивнула в сторону Уэллса.
- Зачем?
- Я разогреваю его для Данте.
- Объясни.
- Ксандр поехал в Сиэтл, чтобы схватить Данте и привезти домой. Мы отдадим ему Отца.
Яростные слова Ренаты зазвучали в голове Катерины - Убей его медленно, очень медленно - делая ситуацию еще более сюрреалистичной.
Уэллс погрузил в агонию и изменил невинного младенца, ребенка Истиной крови, убил его мать. Если кто-либо и заслуживал шанса уничтожить мужчину, то это - Данте Батист. А если она позволит ему, то заслужит его доверие. И потом сможет забрать его в Рим к матери. Пульс Катерины ускорился.
Она перевела взгляд на Афину.
- Когда вернется твой брат?
Глаза Афины цвета морской волны в ярком свете выглядели почти прозрачными.
- Сразу, как только получит Данте.
- Помоги мне, пожалуйста, - снова прошептала Глория Уэллс. - Мой муж…
- Монстр, - сказала Катерина, опуская глок.
Но возможно, жена монстра тоже была жертвой. Она подошла к кровати и протянула Глории стакан воды с прикроватной тумбочки. Благодарность вспыхнула в глазах женщины. Взяв соломку в рот, она стала пить.
Если Лайонс не вернется с Данте, Катерина все еще может убить Уэллса и выполнить одну часть задания. Канат под ногами дрожал.
Засунув глок обратно в наплечную кобуру, она подошла к Уэллсу. Наклонившись, обхватила его плечи и посмотрела на Афину.
- Возьмись за ноги. Положим его на кровать.
Не сказав ни слова, Афина прислонила копье к постели матери и плавно встала. Затем побрела в сторону шкафа, беззвучно ступая по ковру грязными босыми ногами. Отодвинув складную дверь, она порылась в содержимом, а мгновение спустя обернулась с девчачьей улыбкой на лице. В ее руках были сдерживающие ремни.
- Он надевал их на меня, когда я все еще была его дочерью.
- Мы используем их, - сказала Катерина.
Повесив ремни через плечо, Афина нагнулась и схватила лодыжки отца. Они с усилием смогли поднять вялое тело Уэллса с пола и перенести на вторую кровать. Еще через несколько мгновений он был привязан за запястья и лодыжки. Катерина вытерла пот со лба.
- Ты не знаешь, получал ли твой отец посылку из Невады где-то неделю назад?
Афина посмотрела на отца, губы изогнулись в темной улыбке.
- Получал, - сказала она и вышла в коридор.
Катерина проследовала за Афиной, вслушиваясь в звук ее возобновившегося шепота, они прошли дальше к слабоосвещенному концу коридора и комнате - хорошо оборудованному офису, украшенному копьями, щитами и нагрудниками - скорее всего, эллинскими - которые выдавали увлечение Уэллса Грецией.
Афина подошла столу. Склонилась над компьютером, прошлась пальцами по некоторым клавишам и открыла файл. Затем отстранилась.
- Вот.
Катерина заняла место Афины у стола и посмотрела на монитор. Черные крылья выгнулись за спиной человека - человека? Нет, Падшего - который держал на руках Данте.
- Ты помнишь Женевьеву Батист? Мать моего сына? - спросил падший ангел.
Колени подогнулись, и Катерина опустилась в кресло, сердце ее колотилось о ребра, мысли путались.
Наконец, она узнала, что случилось с Джоанной Мур.
И почему Джон Бронли шагнул под колеса фуры.
Глава 24
Все рушится
Сиэтл, Вашингтон - "Весперс"
23 марта
В "Весперсе" воняло разлитым пивом, гвоздичными сигаретами и пачули. Хэзер крепко схватила Энни за руку и потащила подальше от отделанного латунью бара из красного дерева через потную толпу у ограждений прямо к сцене.
"Dogspit" закончили выступление, и Хэзер жалела, что пропустила его. Энни собиралась целую вечность, переодеваясь как минимум три раза и укладывая волосы, но такой была ее младшая сестра.
Толпа гудела и разговаривала в ожидании появления "Inferno" на сцене. Принцесса готов в бархате, черных кружевах и сетке стояла бок о бок с кибер-готом в ПВХ и фетиш-одежде; нео-панки с ирокезами фиолетовых и красных цветов толкались рядом с качками в коже и латексе, их черные крашеные дьявольские волосы обрамляли угрюмые лица; кучка бродяг в потрепанных кожаных куртках держалась в стороне, черные тату птицы в виде буквы V на их щеках говорили, что они из клана Воронов.
Мужчины и женщины в толпе боролись за места около ограждения, хватаясь за него обеими руками и цепляясь ногами за подпорки.
Хэзер чувствовала себя слишком одетой в своих скечерсах, черных джинсах и сетчатой фиолетовой кофточке, надетой на фиолетовый лифчик. "Или слишком разодетой, в зависимости от того, с кем сравнивать", - думала она, протискиваясь мимо женщины в невероятно обтягивающих кожаных бюстье и мини-шортах.
- Ты до этого была на концерте "Inferno"? - прокричала Энни сквозь пьяный гул. Острый запах выпивки витал в воздухе.
- Нет, сегодня впервые. - Хэзер проталкивалась сквозь толпу к местечку справа от сцены, рядом с бродягами, за первым рядом забравшихся на ограду.
- Данте говорил, что слушал "WMD", - прокричала она. - Сказал, что твои ребята были из числа лучших.
- Правда? Круто, - на губах Энни появилась довольная улыбка.
С сильно подведенными черным карандашом глазами, блестящими пурпурными тенями на веках и помадой на губах она была по-клубному сексуально красива в узкой черной майке с логотипом группы "GRAVEYARD", черно-фиолетовой кринолиновой юбке, сетчатых чулках и латексных шнурованных сапогах.
По толпе прошлось возбуждение, когда некто - высокий, худой и усатый - вышел на сцену и махнул, чтобы приглушили свет. Тату в виде полумесяца под его глазом блестела, словно слюда в лучах солнца.
- Эй, дорогуша! - прокричал Вон, подходя к краю сцены, и присел. - Ты чего забыла в толпе? Данте вписал вас как VIP-персон.
Головы у ограждения повернулись, чтобы увидеть, с кем он говорит. Внимание устремилось к Хэзер. Люди зашептались.
- Привет, Вон, - ответила Хэзер. - Мне хотелось посмотреть на толпу.
Вон приспустил темные очки и подмигнул Энни.
- Должно быть, это твоя сестра. Такой может быть только одна из Уоллес, - он оскалился.
- Спасибо, - сказала Хэзер и посмотрела на сестру.
Энни пристально уставилась на клыкастую ухмылку Вона. Он спрыгнул со сцены в зону до ограждения и попросил людей отойти, что они неохотно сделали.
- Пойдем, куколка, - сказал он, обращаясь к Энни.
Когда люди расступились, Энни шагнула вперед, подняв подбородок, и протиснулась к открытому в ограждении проходу. Вон поднял ее на сцену, словно та ничего не весила.
- Твоя очередь.
Хэзер подошла к ограде, и Вон обвил ее талию и запрыгнул на сцену. На мгновение ей показалось, будто она летит.
Вон провел их с Энни за кулисы через затемненную сцену мимо оборудования и микрофонов. Вышел Данте, его бледное лицо сияло, глаза блестели, свет отражался от стального кольца на ошейнике. И Хэзер, не дыша, остановилась, ее сердце заколотилось.
Черт. Прекрати это делать. Это просто Данте.
Единственное, что важно: просто Данте. Никто иной.
- Catin. - Он осмотрел ее сверху вниз, оценивая. - Très чертовски сексуальна. - Его взгляд остановился на Энни. - Эй, p’tite. Ты хорошо привела себя в порядок.
- Вау! Спасибо. - Энни закатила глаза.
Данте обнял Хэзер. Его затянутое в латекс и кожу тело было горячим. Пальцы с прохладными кольцами скользнули по лицу. Он наклонил голову и поцеловал ее. Губы были сладкими, словно лакрица, с привкусом алкоголя. Электрическая дуга образовалась в ее животе и между ног.
- Рад, что ты здесь, - сказал он, закончив поцелуй.
- Я тоже, - пробормотала Хэзер.
- Боже, - сказала Энни. - Снимите комнату, а?
- Tais toi, p’tite.
- Говори по-английски, придурок.
- Да пошла ты.
- Так лучше. Слышала, ты был фанатом "WMD".
Данте улыбнулся. Отпустив Хэзер, он отошел и перевел внимание на Энни.
- Ага. Вы когда-нибудь соберетесь снова?
- Возможно, - сказала Энни. - От многого зависит. Ты когда-нибудь дашь мне по назначению использовать этот ошейник?
Данте рассмеялся, но Хэзер втянула воздух, почувствовав укол ревности, и набросилась на сестру.
- Какого черта ты делаешь?
- Да ничего. Просто дразнюсь. Черт, расслабься! - Энни скрестила руки на груди, и знакомая угрюмая маска появилась на ее лице.
- Он… - Хэзер остановилась. Что она собиралась сказать? Он мой? Он занят? Было ли это правдой? Внезапно по щекам разлился жар. Когда это она решила?
- Ты чертовски покраснела, - произнесла Энни скептическим тоном.
Улыбка коснулась губ Данте.
- Думаю, мне нравится, когда она краснеет, - сказал он. Затем подошел и коснулся своим лбом лба Хэзер. Его руки сомкнулись на ее талии, пальцы обжигали кожу сквозь сетку. Горячая волна накрыла ее. - Всегда, когда захочешь, - прошептал он. - Я твой.
- Правда? - прошептала она в ответ.
- Правда. Поводок по желанию.
Хэзер засмеялась, смущение исчезло. Она была благодарна Данте за то, что он не попросил ее закончить фразу. Тем более, сама не знала, что именно собиралась сказать.
Данте поднял голову и взял ее за руку, переплетя их пальцы. Он повел ее и Энни в скромно обставленное артистическое фойе.
- Пойдем, я представлю вас ребятам.
Приложив указательный и большой пальцы к уголкам рта, он свистнул - резко и громко. Вся деятельность в артистическом фойе прекратилась, и присутствующие повернулись в сторону звука.
- Все, это Хэзер, - сказал Данте, склонив голову в ее сторону. - И ее сестра Энни. - Он положил руку на плечо Энни.
Люди кивнули, улыбнулись, помахали и завопили:
- Привет!
Данте обратил внимание Хэзер на человека, только что вставшего с мягкого кресла.