В итоге я всё-таки заставила себя взять собственную отчаянно дрейфящую персону в руки и принялась перебирать наряды уже целенаправленно, внутренне радуясь предусмотрительности Её Величества. Я, конечно, уже совсем не боялась Ульвара, но для того, чтобы попросить его что-то для меня купить, этого было явно недостаточно. Лет с восемнадцати я обеспечивала собственные галантерейно-одёжные потребности самостоятельно, и привыкнуть, что об этом надо просить кого-то постороннего, было очень непросто. И неприятно, что уж там. Нет, я умом понимала, что коль уж бабы у них тут сидят на вечном приколе к дому, то всеми мелочами для жизни их обеспечивают мужчины. И, наверное, если я о чём-то попрошу Ульвара, он этому даже не удивится, и тем более не посчитает чем-то неприличным. Но… в общем, я была морально к этому не готова. Поэтому очень благодарила Императрицу.
Вечерних туалетов имелось три, но в моём положении особого выбора не было: лучше всего подходил персикового цвета элегантный атласный наряд в греческом стиле с завышенной талией и ненавязчивой отделкой лёгкой изящной вышивкой на пару тонов темнее. С причёской оказалось тяжелее, но тут меня выручала простота одеяния. Поэтому, воспользовавшись верёвочными запасами ещё с корабля, я, промучившись минут двадцать, с горем пополам забрала волосы наверх. Конечно, причёска получилась неидеальная, но стиль "продуманная небрежность" всегда подходил моей раздолбайской натуре, особенно если небрежность была не очень продуманной, вот как сейчас. Общий вид получился довольно забавный и, наверное, не очень достойный княгини. Но, во-первых, других вариантов у меня не было, а, во-вторых, у меня и князь тоже… тот ещё. Вот будут они меня совсем сильно раздражать, и ка-ак начну я эпатировать публику! Например, начну неприлично приставать к собственному мужу. Паду ниже плинтуса, но зато отвлекусь от всего и сразу.
Иронично усмехаясь своему отражению, я вертелась перед зеркалом, когда в комнату явился готовый к выходу Ульвар. Он, в отличие от меня, явно не заморачивался внешним видом, потому что предстал передо мной в чёрном мундире, здорово похожем на тот, в котором я видела его прежде. Разве что в этой версии присутствовала лёгкая серебристая отделка; видимо, мундир был парадный.
М-да, сочетание феерическое. Такая вся милая и тёплая я с пушистой причёской и весь такой холодный мрачный монохромный Ульвар. И только глазищи выделяются из образа, яркие слишком.
Окинув меня задумчивым взглядом через лёгкий прищур, - эта его привычка всегда заставляла меня нервничать и подозревать себя в каком-то преступлении, - он едва заметно усмехнулся.
- Пойдём, - мужчина привычно аккуратно прихватил меня за запястье, но повёл почему-то не к выходу, а по коридору в глубь дома.
Там имелась только пара гостевых спален и просторный мрачный кабинет с какими-то чучелами и старой, даже почти древней скрипучей мебелью. Я туда боялась заходить: постоянно казалось, что или пол под ногами провалится, или люстра упадёт, или у угрюмого тяжёлого секретера подломятся ножки. Поначалу я подумывала покопаться там в поисках старых бумажных книг, но шкафы были заперты на ключ, а взламывать замки я не рисковала, и обращаться к Ульвару с вопросами относительно этого места - тоже. А когда опасаться я перестала, надобность во всём этом отпала: у меня появилась цаля.
Приспособление, к слову, хоть и удобное, но оставлявшее своим существованием неприятный осадок и ощущение, что ты являешься участником какого-нибудь телепроекта и живёшь под прицелом тысячи камер. Не знаю, почему никто не бунтовал против этого; привыкли, или вовсе стоило сказать "спасибо" богам.
Дело в том, что вся жизнь осуществлялась через этот прибор. Когда и что ты покупаешь, когда и какой договор с кем заключаешь, когда и куда едешь - всё было в ней. Я не вдавалась, как построена система хранения данных, но даже мне было понятно: слежка тотальная. Чихнёшь, а специально обученные люди уже всё знают. Куда там скромным скандалам моего времени про прочтение смс-сообщений и почты в интернете!
Ещё я разобралась, каким образом так легко и быстро оказалась замужней женщиной. Ульвар оказался самым натуральным бессовестным хакером: через настолько плотный контакт, какой он обеспечил себе под предлогом приведения меня в порядок после обретения мной удостоверения личности, каким-то хитрым образом подключился к моей цале и через неё от моего имени согласился на всё, что ему было надо. Вот и верь после этого людям.
Но, с другой стороны, раз подобная штука есть даже у Императрицы, безопасность личных данных всё-таки на высоком уровне. Хочется верить.
Пришли мы с сыном Тора в тот самый древний кабинет. Оказалось, замочные скважины были муляжом: мужчина не стал доставать из кармана старый ржавый ключ, а просто прикоснулся к дверце, и та, тихо щёлкнув, открылась. Не очень понимая, что мы здесь делаем (нет же у него за этой дверью жутко секретного портала прямо в место проведения мероприятия, правда?), я стояла рядом, сцепив руки за спиной (руки, к слову, были в тонких кружевных перчатках; тоже Ариадна озаботилась), и едва сдерживалась от попыток заглянуть за плечо Ульвара. Он, правда, ничего от меня намеренно не закрывал, просто шириной был не намного меньше этого шкафа.
Из шкафа несколько секунд слышалось какое-то шебуршение, после чего сын Тора развернулся в мою сторону с чёрным ящичком в руках. Матовым таким, как в игре "Что? Где? Когда?", только в два раза ниже. Под моим любопытным взглядом он выставил ящичек на стол, аккуратно поднял крышку…
- Ну, что ты на меня так испуганно смотришь? - насмешливо ухмыльнулся он. - Иди сюда.
- Ты сейчас серьёзно что ли? - озадаченно пробормотала я, неуверенно приближаясь к нему. - Может, как-нибудь без этого можно обойтись?
- Можно, - легко согласился он. - Но не нужно. Чего ты на этот раз боишься?
- Ну… - протянула я, вновь переводя взгляд на содержимое коробочки.
А действительно, чего я боюсь-то?
В ящике лежали драгоценности. Наверное, это было не очень удивительно. Точнее, не было бы, если бы не личность стоящего подле стола человека.
Знакомясь с правилами этикета, я что-то там такое видела про какие-то украшения, но пункт этот пропустила, не вдаваясь в подробности. Какие драгоценности, о чём вы! А вот поди ты, оказывается, сын Тора тоже слышал про этикет.
Как хорошо, что я понятия не имела, сколько это безобразие стоило. Можно было убедить себя, что всё это обычная бижутерия, и не трястись от ужаса, что я что-нибудь порву, сломаю или потеряю. Про безобразие - это просто выражение, а так красота была неописуемая. Ульвар даже продемонстрировал наличие у себя вкуса и чувства гармонии, потому что это был отлично подходящий к моему наряду белый жемчуг.
Поскольку я так и не рискнула потрогать украшения и явного желания примерить их не изъявила, насмешливо ухмыляющийся сын Тора (кажется, его порадовал произведённый на меня шокирующий эффект) ловко застегнул у меня на шее строгое элегантное ожерелье, прицепил клипсы (нет, я их точно потеряю, я просто на все сто процентов уверена! Хотя бы одну!) к моим ушам, дырки в которых совершенно зажили, и со сноровкой профессионального парикмахера укрепил причёску чем-то средним между ободком и диадемой.
- Нет, ну, подумать только! Что ты сильный, это я уже привыкла, а откуда такая ловкость пальцев?
- Мелкая моторика способствует развитию мышления, а твёрдая рука необходима для стрельбы. Кроме того, я люблю возиться с техникой, - усмехнулся он.
Радиолюбитель, - перевела я для себя. Ну да, наверное, ковыряться с мелкими детальками - это почти то же самое, что вышивать бисером.
- Вот теперь пойдём, - кивнул он, окинув меня критическим взглядом и прихватил за запястье.
- Стой, погоди! - поспешила вырваться я. Ульвар недовольно нахмурился, но возразить ничего не успел, потому что я тут же уцепилась за его локоть. - Вот. Вот так правильно. А то я вся такая красивая-нарядная, а ты меня так неэлегантно таскаешь.
Мужчина насмешливо усмехнулся, но спорить не стал. А я про себя подумала, что, чёрт побери, мы потрясающе смотримся вместе! Кроме того, я в такой компании в джунглях Ирия выжила, что мне какой-то там приём у какой-то там Императрицы!
Правда, бравады моей хватило ненадолго, и, стоило нам взлететь, мандраж накинулся на меня с утроенным энтузиазмом.
- А нам далеко лететь? - попыталась отвлечься я.
- Нет.
- Ой, а там, случайно, никому не надо будет подарки дарить? Ну, виновнику торжества, например.
- Нет.
- А танцевать не надо будет? А то я не умею.
- Нет.
- А…
- Нет! - раздражённо рыкнул на меня Ульвар. Я вздохнула и перестала его дёргать. Правда, выдержки моей хватило секунд на десять. Нервы, нервы! Эх, где моя многострадальная обойма с концентратами…
Когда я покинула собственное кресло и уже знакомым маршрутом перебралась на колени к мужчине, отмахиваться от меня стало гораздо сложнее. Выражение лица сына Тора при этом было крайне забавным: смесь обречённости, досады и, к моей радости, удовольствия. Почувствовала себя кошкой, забравшейся на руки в неподходящий для этого момент. То есть, вроде и не вовремя, и не до неё, но всё равно приятно.
Просто пересесть мне было мало, так что, немного поёрзав и устроившись так, чтобы не помять платье, я принялась мужчину целовать.
И, честно говоря, так увлеклась процессом, что цели "отвлечься от предстоящего мероприятия" достигла без труда и очень быстро. Когда приятный процесс прервался, я далеко не сразу вспомнила, что мы куда-то там летели. Пару секунд даже посопротивлялась аккуратным попыткам мужчины меня от себя отцепить и выудить мои загребущие лапки из-под собственной рубашки. Нет, в конце концов я всё-таки опомнилась, и мне даже стало стыдно. Пока сын Тора невозмутимо и молча приводил в порядок собственную одежду, я с виноватым видом теребила собственную перчатку, стесняясь посмотреть ему в глаза.
Нет, понятное дело, ничего совсем уж неприличного в моём поведении не было, и вряд ли оно могло Ульвара рассердить или расстроить. Просто… он мне, в отличие от некоторых, даже причёску не помял. А я как-то уж слишком увлеклась, и сидел мужчина подо мной практически полураздетый.
Поправив воротничок и шейный платок (эта деталь меня буквально умилила; не галстук, а именно платок, тоненький такой, вроде батистового), сын Тора одной рукой прихватил меня за горло, фиксируя в пространстве. Я не то что не испугалась, восприняла этот жест как нечто само собой разумеющееся: привыкла.
Хм. А, пожалуй, не зря я так увлеклась, надо будет как-нибудь повторить. Судя по всему, произошедшее мужчине понравилось ничуть не меньше, чем мне; взгляд, которым он меня окинул, был очень довольный и многообещающий. Как и последовавший за этим поцелуй, на этот раз короткий и даже почти символический.
Опять же, был достигнут нужный эффект. Я уже не волновалась относительно будущего мероприятия, переключившись на попытки разогнать всяческие приятные, но крайне неуместные мысли.
Когда мы выбрались наружу, я не удержалась от того, чтобы вцепиться в локоть Ульвара уже обеими руками и вжаться в его тёплый бок. Как я, оказывается, отвыкла от больших скоплений народа и всяческой суеты!
Сын Тора покосился на меня очень насмешливо, но в своей обычной манере промолчал. Да ему и не надо было ничего говорить, и так всё было ясно: сама хвасталась, что ничего необычного в предстоящем действе не вижу, а тут от людей шарахаюсь. Пришлось срочно брать себя в руки и воскрешать в памяти московское метро и МКАД в час-пик. Сразу стало понятно, что вокруг очень пусто и тихо. Так что от бока мужчины я всё-таки отклеилась и даже немного расслабилась. Но держалась на всякий случай крепко.
Мы приземлились на широкой площади, которую полукольцом охватывало великолепное строение классических линий. Строгие мраморные колонны, портики, широкие полированные ступени и не то брусчатка, не то, скорее, двухцветная мозаика под ногами. Всё пространство было озарено яркими огнями, и я не сразу заметила, что наверху, над нашими головами, уже вовсю царит ночь. Видимо, мы успели мигрировать в другой часовой пояс.
И на всём доступном взгляду пространстве царила оживлённая суета. Маленькие планетарные леталки, мало отличающиеся от нашей, садились, выпускали из своего нутра людей и… проваливались под землю. Я обернулась на нашу машинку и обнаружила, что её постигла та же участь: позади было только пустое пространство. Внимательно приглядевшись к покрытию под ногами, я сообразила, что люди ходят по белым линиям-дорожкам, а серые неровные круги служат для посадки транспорта. А что, удобное решение проблемы парковки: всё автоматически, всё под землёй, никакой давки, никаких пробок.
В остальном всё было очень похоже на визит в ту пирамиду за кацалиоцли, разве что детей вокруг не было совершенно. То же феерическое разнообразие нарядов, цветов и стилей, от которого с непривычки становилось не по себе. И что-то ещё казалось мне странным, необычным; что-то, на что возле пирамиды я просто не обратила внимания. Сообразила, что именно, уже когда мы поднялись по ступеням и прошли в просторный светлый холл, наполненный гулом голосов и людьми.
Вокруг почти не было молодых мужчин. Либо худощавые юноши, либо уже вполне сформировавшиеся мужчины с серьёзными глазами. Причём среди последних были люди, которые выглядели вполне молодо, но их опять же выдавали взгляды. Многие, кстати, были в форме.
- Ульвар, а сколько времени длится служба в армии? Ну, в том случае, если человек выживает, конечно, - тихонько поинтересовалась я.
- Восемнадцать-двадцать лет, - ответил он. Я присвистнула. Нет, конечно, я понимаю, что живут они тут в принципе долго, но двадцать лет? - Офицеры часто служат дольше.
- А призывной возраст какой?
- В смысле?
- Ну, во сколько уходят в армию?
- С четырнадцати лет начинается учёба. Рядовые учатся до восемнадцати, офицеры дольше, до двадцати двух.
- Кошмар, - вздохнула я. Разговор на этом завял, тем более из холла мы неторопливо поднялись по широченной пологой лестнице, и через высокую распахнутую дверь прошествовали в огромную залу.
Неподалёку от входа я тут же заметила Её Величество (потому как единственное знакомое лицо), а рядом с ней - какого-то мужчину. Видимо, Императора.
Консорта я разглядывала с недоумением. Дело в том, что он был низкого роста. То есть действительно невысокий, а не только в сравнении с местными гигантами. С вовсе уж миниатюрной (полтора метра с копейками) Ариадной рядом он смотрелся вполне нормально, но… с моими метром семьюдесятью тремя (плюс сантиметров пять каблука; шпильки тут, как я понимаю, не носили) я смотрела на него сверху вниз. Как же ему, бедолаге, тяжело живётся-то! Правда, мелким его назвать не получилось бы при всём желании. Не потому что Император, а… было в его взгляде что-то такое, что заставляло напрочь забыть о недостатке роста. Воля? Опасность?
А ещё Император был очень красивым мужчиной, причём красивым без слащавости. Да и щуплым он, похоже, не был; просто жилистым.
К императорской чете мы и направились. Пробки или какого-то затора здесь тоже не было, что мне крайне понравилось. Никакого ажиотажа, никакого желания привлечь внимание; все подходят, кланяются, говорят пару слов и спокойно отходят в сторону.
Вообще, повезло, что Император такой удивительный субъект и стоит недалеко от входа. Я сначала увидела его, задумалась, сосредоточилась и только потом огляделась по сторонам, заметив взгляды.
Нет, никто не таращился и не тыкал пальцами. Всё-таки вокруг были очень воспитанные люди, они себе такого не позволяли. Но я буквально кожей ощущала, что мы в данный момент является всеобщим центром внимания. Правда, нервничать и шарахаться было уже поздновато, и я почти без труда взяла себя в руки. Тем более мы как раз подошли к хозяевам праздника.
- Ваши Величества, - Ульвар изобразил короткий сдержанный поклон, я рядом - вполне себе аккуратный женский вариант приветствия. Не зря же всё утро репетировала перед зеркалом!
По счастью, глубоких сложных реверансов и прочих расшаркиваний здесь не требовалось; приветствие это скорее напоминало глубокий книксен.
- Ваше Величество, - иронично обратилась Императрица к своему мужу. - Напомните, вы получали приглашение от ярла Йенсена на его свадьбу?
- Нет, Ваше Величество, - с трудом сдерживая улыбку, печально качнул головой консорт. - Более того, я, к стыду своему, вообще не был в курсе этого удивительного события.
- Вот и я не получала, - задумчиво кивнула она. - Ну-ка, иди сюда, мой дражайший кузен, я тебя поздравлю, - и демонстративно поманила Ульвара пальчиком. С настолько кровожадным выражением лица, что я решила: она его сейчас под шумок точно стукнет. Но нет, обнимая склонившегося (практически сложившегося пополам) норманна, Императрица только что-то тихо и неразборчиво шепнула.
- Обязательно, Ваше Величество, - мрачно хмыкнул полубог, вновь коротко кланяясь.
- Он тебя хоть спросил? - обнимая уже меня, уточнила Ариадна.
- Скорее, поставил перед свершившимся фактом, - так же тихо ответила я. Императрица бросила на сына Тора насмешливо-ехидный взгляд, но больше никак не прокомментировала.
Консорт же обменялся с Ульваром крепким рукопожатием (у меня создалось впечатление, что эти двое друг друга недолюбливают; не фатально, но особого желания общаться не было у обоих), после чего, осторожно обнимая уже меня, тихо проговорил с очень искренним видом:
- Сочувствую!
- Спасибо, Ваше Величество, - с трудом сдерживая улыбку, сообщила я с очередным книксеном, и мы отошли в сторонку.
К счастью, я оказалась права, угрюмый викинг действительно здорово сгущал краски, пугая меня ужасами высшего света. Всё оказалось не столь мрачно и страшно, никто на меня не обзывался, никто не рычал, никто не ругался и не подозревал в недостойном поведении. Да и то: если у них такая мораль, что женщина должна быть замужем и растить детей, ко мне по этой части претензий быть не могло. Ничео ужасного не произошло, даже когда некая откровенно пожилая леди решительно утащила меня от Ульвара (железная женщина, я бы на такой героический поступок не осмелилась), что-то щебеча на романском на тему "Ах, ярл, ну позвольте же пообщаться с вашей чудесной супругой!", и я оказалась окружена небольшой разноязыкой женской компанией из пяти человек. Меня не ругали, даже говорили комплименты. Больше всего их закономерно интересовала история нашего знакомства с Бичом Терры (надо будет выяснить, за какой из подвигов его так прозвали), и как я вообще умудряюсь рядом с ним так спокойно находиться, и вообще не страшно ли мне к нему прикасаться, а то, говорят…