- Это интересный факт из вашей жизни, - протянул он вновь сосредоточившись на дороге, в то время как щеки Трейси заливал яркий румянец.
- Послушайте, ковбой, мне, для вашего сведения, нисколько не нужно было это задание. Я спорила с Бобом до посинения, но он такой же упрямый, как ваш отец. И вот я здесь, нравится мне это или нет. И так как я высоко ценю свою репутацию как журналиста, я намереваюсь сделать хороший материал. И меня совершенно не интересует ваше мнение на этот счет. Вы знаете так же хорошо, как и я, что ваш отец будет настаивать на вашем сотрудничестве со мной.
- Зато я абсолютно уверен, что все это мне не по вкусу.
- Кто просит вас любить или не любить то, что вам предстоит делать?
- Черт побери, Тейт, - выпалил Мэтт, с силой ударяя по рулю. - У меня просто нет времени болтаться с вами. Ну, вообрази: городская женщина все время крутится у меня под ногами. Думаю, вы ведь не можете ездить на лошади верхом?
- Нет, - пожала плечами Трейси. - Но разве вам трудно научить меня этому?
- Почему я должен вас учить? - пробормотал Мэтт, начиная злиться.
- Перестаньте вести себя так. Не дразните меня. Это ведь вы меня приговорили к адской жизни на целых десять дней. У вас что, внутри железо вместо сердца?
- Нет. Но мы экономим каждое пенни, складываем их в бидон для молока, пока не накопим полный, чтобы позволить себе подобное развлечение.
- О Боже, - простонала Трейси. - Я хочу домой.
- Вот это хорошая мысль. Позвольте подвезти вас да аэропорта.
- Поверьте мне, Мэтт, что ничего больше я и не желаю, но вы и я находимся в руках вашего отца и моего редактора, поэтому нам придется извлечь наибольшую выгоду из этого положения.
- Что это значит?
- Вы перестаете издеваться надо мной, а я постараюсь держаться подальше от вас и не мешать вам.
- Понятно, - сказал Мэтт. - А я-то думал, что у вас есть какое-нибудь более интересное предложение.
Трейси открыла рот, готовая ответить ему колкостью, но Мэтт еще глубже надвинул свой стетсон на лоб, и у нее создалось впечатление, что разговор закончен и он не хочет иметь с ней больше никаких дел. Она пробежала руками по шее, приподняла свои тяжелые волосы, чтобы несколькими минутами позже опять опустить их на шею, так как этот маневр не охладил ее разгоряченное тело.
Вся ситуация складывалась еще хуже, чем ей представлялось, и она сочла ее прежде всего омерзительной. Техас был жарче, чем сам ад, Мэтт Рамсей не выносил одного ее вида. Прелестно! Что еще могло быть хуже? И как же ей писать о ковбоях, если ей не разрешали разговаривать с ними? Вот уж поистине крашеная блондинка! Боже, как он был груб. Высокомерен и груб. Вся сексапильность мира не может заменить человеку доброжелательного характера. Да, это будут самые длинные и утомительные десять дней ее жизни.
Неожиданно Мэтт резко свернул с главной дороги и съехал на грязный проселок. Пыль из-под колес моментально наполнила кабину пикапа. Трейси чихала и кашляла, наблюдая, как ее белоснежная юбка превращается в грязно-серую. Она, в полном смысле слова, задыхалась, хватая ртом воздух, когда машину неожиданно наполнил пронзительный звук, удививший Трейси.
- Рокочущее "Р", вас вызывает "Орел один". Конец приема, - произнес чей-то голос.
Мэтт взял микрофон и заговорил в него после того, как большим пальцем нажал на кнопку.
- "Орел один", прием, - сказал он.
- Мэтт, мы обнаружили пропавших лошадей на склоне холма, на северной стороне. В том месте сломан загон. Прием.
- Немедленно начинайте починку. Я приеду, как только смогу. Прием.
- Хорошо, босс. Прием и конец связи.
- Черт! Только этого мне сегодня не хватало, - сказал Мэтт, кладя на место микрофон.
- Другими словами, мой приезд вызвал слишком много проблем, - довольно грубо сказала Трейси.
Трейси от досады прищелкнула языком, но потом решила, что ей слишком жарко и она слишком устала, чтобы продолжать словесные баталии с этим отвратительным мистером Рамсеем. Пусть лучше о нем ничего не узнают остальные обитатели Техаса. Иначе они выгонят его из своего штата за то, что он развенчал образ вечно улыбающегося жителя Техаса. Ей стало интересно, как его отец и рабочие на ранчо мирились с его характером. А что по этому поводу думала его жена?
Трейси быстро взглянула на Мэтта. Ей раньше и в голову не приходило, что он может быть женат. Ему было примерно лет тридцать пять и у него могла быть дюжина ребятишек. Но эта мысль как-то не укладывалась в голову. Мэтт был не из тех, кто легко женится. Он был слишком гордым, независимым, слишком был погружен в собственные мысли, чтобы быть чьей-то половинкой и делить с кем-то свои чувства и тревоги. Она встретила его совсем недавно, но, возможно, ее репортерское чутье развило в ней шестое чувство, и она видела, что он как будто затворился в себе, воздвигнув вокруг себя невидимую стену. Мэтт Рамсей действительно всегда держался обособленно, допуская только избранных в святая святых своих чувств и личной жизни. Нет, пожалуй, не было никакой миссис Рамсей. Трейси дала бы голову на отсечение, что в этом она права.
Трейси тем не менее отметила про себя, что и кандидатом в монахи он был плохим. То, как его глаза совершали путешествие по ее телу, доказывало, что ему были знакомы женские формы, и даже очень хорошо знакомы. А почему бы и нет? С его внешностью и фигурой все, что ему нужно было сделать, - это стать чуть мягче, и все шустрые девочки Далласа будут у его ног. Трейси не могла отрицать, что Мэтт был красивым мужским индивидом, но с полной уверенностью могла сказать, что лично ей он не нравился. Боже Правый, если бы он улыбнулся, его лицо наверняка треснуло бы и голова свалилась с постамента, на котором так гордо красовалась.
- Рокочущее "Р", - вдруг сказал Мэтт.
Трейси быстро взглянула вверх, на металлическую арку с воротами, которую они проезжали. На ее вершине было написано: "Грохочущее "Р". Глаза Трейси расширились от удивления, когда показался огромный фермерский дом. Это было одноэтажное строение из кирпича с красной шиферной крышей. Мэтт въехал на подъездную аллею и остановился перед домом. Трейси увидела широкую веранду, уставленную плетеной мебелью, и огромные двойные двери, вырезанные вручную.
- Водопровод и канализация снаружи? - спросила Трейси, посмотрев на Мэтта, и рассмеялась.
Он улыбнулся, тембр его голоса был густым и бархатным.
- Разве бассейн считается?
А потом она увидела то, чего так долго ожидала - едва уловимую улыбку. Она превратила лицо Мэтта в мальчишеское. Улыбка обнажила его ровные белые зубы, выделявшиеся на фоне загорелого лица, глаза блестели, и на правой щеке появилась глубокая ямочка. Трейси не могла оторвать взгляда от его смеющихся голубых глаз. Наступило короткое молчание, показавшееся ей вечностью.
- Я провожу вас в дом, - наконец произнес он, разрушая тот миг очарования, что наступил так неожиданно.
Пока Мэтт занимался ее багажом, Трейси пыталась счистить грязь с одежды. Ей было так жарко, а вся ее одежда была в таком беспорядке, что она едва ли напоминала ту утонченную журналистку, какой она себя представляла. Со вздохом побежденного жестокостью жизни человека она пошла за Мэттом к парадной двери.
Дверь отворила низенькая пухлая женщина лет под пятьдесят.
- Мэтью Кендал Рамсей, - сказала она, уперев руки в бока, - ты хочешь сказать, что привез гостью в одном из своих грузовиков? Почему ты не взял фургон с кондиционером?
Трейси захотелось вцепиться в Мэтта и выцарапать у него глаза. Он сделал все, чтобы максимально приблизить условия ее путешествия к военным, а у него был автомобиль с кондиционером воздуха! Ну и негодяй же он!
Мэтт пожал плечами.
- Я как-то об этом не подумал.
Он поставил чемоданы на красивую французскую плитку пола.
- Лучше почисти-ка чемоданы, они все в пыли. И еще, Элси Хилл, познакомься с Трейси Тейт. Тейт, это наша домоправительница, Элси.
- Здравствуйте, - сказала Трейси, чувствуя, как ее легкие наполнились чистым, свежим воздухом огромного дома.
- Добро пожаловать, но вы выглядите, как увядший цветок. Тебя следует выпороть, Мэтью, за то, что привез ее из города на грузовике. Пойдемте со мной, Трейси, я покажу вам вашу комнату. Мэтью, ты будешь обедать дома?
- Не знаю, - сердито ответил он, направляясь к выходу. - Мне еще нужно починить загон.
Трейси смотрела вслед удаляющемуся Мэтту, пока он не захлопнул за собой дверь и не исчез из вида. В руках у Элси вдруг откуда-то появилась тряпочка и после того, как она вытерла пыль с чемоданов, обе женщины взяли в руки по одному и отправились по устланному коврами холлу.
- Вот сюда, - сказала Элси, открывая дверь в комнату. - Отдохните и умойтесь с дороги, потом приходите ко мне на кухню, я Дам вам чего-нибудь перекусить.
- Спасибо, - сказала Трейси. - Даже мысль о душе кажется мне восхитительной.
- Только подумать - привез вас в грузовике, - нахмурилась Элси. - Да, мистер Рамсей с нетерпением ждет встречи с вами, но не спешите, потому что он сейчас отдыхает. Ну, ладно, до встречи, дорогая.
После ухода Элси Трейси осмотрела хорошенькую комнату и начала снимать с себя потную, прилипшую к телу одежду. Стены комнаты были белыми, как в провинциальной Франции, легкое воздушное покрывало с желтыми цветами лежало на кровати, занавески на окнах были в желтый горошек. Комната в золотисто-белых тонах казалась принадлежащей какой-то волшебной принцессе, и Трейси улыбалась, входя в золотистую ванну.
Никогда в жизни вода и шампунь не были еще так приятны. Она закрыла глаза и стояла, не двигаясь. Упругие струи воды выбивали восхитительную дробь по ее телу. Завернувшись в мохнатое полотенце, она уселась возле туалетного столика и стала сушить волосы феном. Она вновь чувствовала себя человеком! Вдруг она перестала водить феном по волосам и, поставив локти на полированную поверхность столика, подперла руками голову и уставилась на свое изображение в зеркале.
Теперь, когда она привела голову и мысли в порядок, нужно было немного подумать. Собрав все факты воедино, она уже не драматизировала эту ситуацию. Сама того не желая, она оказалась в руках самого жестокого из мужчин, когда-либо ей встречавшихся. Он оказался единственным, кого ее приезд не радовал, как будто она была поражена ужасной, неизлечимой болезнью, которой, не дай Бог, могут заразиться его отвратительные коровы. Он не хотел видеть ее здесь, запретил поговорить с работниками фермы, и это потому, что у нее были крашеные волосы или еще из-за какой-то ерунды. Он нарочно провез ее через половину штата Техас в грузовике вместо машины с кондиционером! Но что было еще хуже - она сама не хотела оставаться здесь. Она бы сейчас отдала все на свете за удивительный влажный воздух Детройта вместо этой удушающей жары, которая отняла у нее все силы и изжарила ее заживо.
"Дьявол!" - выругалась она, поворачиваясь к чемоданам с чистым бельем и платьями.
Несколько минут спустя Трейси была одета в небесно-голубые легкие брюки и трикотажную голубую майку без рукавов. Ногти на ногах, покрытые розовым лаком, выглядывали из босоножек. Она шла по длинному коридору в поисках кухни. Сначала она попала в огромную гостиную, всю стену которой занимал громадный камин. Потом она очутилась в комнате, заставленной сверху донизу книгами - типичном рабочем кабинете мужчины.
Наконец она вошла в залитую солнцем кухню, и ей сразу же дали высокий бокал с лимонным напитком, в который для запаха был добавлен ром.
- Спасибо, миссис Хилл, - сказала Трейси.
- Ради Бога, называйте меня Элси. Чувствуйте себя как дома. Тот конец веранды более прохладный, может, вы хотите посидеть там?
- Звучит обнадеживающе.
На веранде Трейси уселась в шезлонг и стала изучать открывающийся отсюда пейзаж. Лужайка вела к бассейну, сверкающему на солнце голубой водой, манящей к себе. Вдалеке виднелся амбар и несколько зданий разных размеров. Белые деревянные изгороди, казалось, разбегались во всех направлениях, и в деревянном загоне стояло несколько лошадей. Этот вид напоминал картинку из журнала. "Вот почему я здесь оказалась", - подумала Трейси. Выбрали образцовое ранчо, чтобы показать читателям, какова "на самом деле" жизнь на Западе.
Вопрос был в другом, был ли образцовый хозяин на образцовом ранчо? Ха! До этого очень далеко. Без сомнения, Мэтт Рамсей был эталоном мужественности, иллюстрацией того, что облегающие джинсы действительно делают мужчину очень привлекательным. Но он явно будет делать все, от него зависящее, чтобы не дать ей выполнить задание. И эта его идея была ей явно не по душе, потому что по своей природе мужчина обречен на победу.
"Вспомни дьявола и он появится". Трейси вспомнила эту поговорку, когда увидела высокого, широкоплечего ковбоя, грациозно сидевшего на великолепной черной лошади, а потом с кошачьей ловкостью спрыгнувшего из седла. Она не видела его лица, но сразу же узнала, кто это. Только у одного мужчины в мире были такие широкие плечи, такие узкие бедра и такая размашистая походка, когда он шел к дому, передав поводья конюху.
Трейси почувствовала, как все ее мышцы напряглись, она расправила плечи и выпрямилась в шезлонге, в то время как Мэтт приближался к дому. В каком настроении он на этот раз? Будет ли опять хмуриться и молчать или он на этот раз заметит ее и она снова увидит его красивую и так понравившуюся ей улыбку?
Глава 2
Глаза Трейси расширились от удивления, когда Мэтт остановился у большого дерева примерно футах в тридцати от дома и расстегнул застежку на рубашке. Вытащив из-за пояса джинсов, он сбросил рубаху на землю. Густая поросль вьющихся черных волос покрывала его грудь и сужалась только у пояса брюк.
Рука Трейси медленно поднялась и повисла в воздухе, она посмотрела на нее с ужасом и поняла, что она совершает воображаемое путешествие по груди и плечам Мэтта. Схватив сумасшедшую руку другой, она крепко сжала их и положила на колени.
Когда шляпа Мэтта последовала за рубашкой, Трейси поняла, что ей пора убираться с веранды. Мужчина, вероятно, собирался совершить сеанс стриптиза, но не подозревал, что за ним следят зрители. "Ну, иди же!" - приказала она себе и осталась сидеть, словно завороженная, в шезлонге, а глаза ее неотрывно следили за Мэттом. Его рука пошарила в траве за деревом и вдруг вынырнула из нее с длинным шлангом, из которого текла кристально чистая вода. Он нагнулся и тщательно сполоснул голову и верхнюю часть туловища этой водой. Трейси тихо рассмеялась от собственной глупости; она вообразила, что он разденется донага прямо здесь, во дворе.
Солнечный луч скользил по голове Мэтта и по его спине. Когда он двигался, мышцы на спине начинали перекатываться, вздуваясь под кожей. Трейси вдруг стало неудобно в шезлонге, в нижней части живота и во всем ее теле вдруг образовалась какая-то тяжесть, а сердце ее стало отбивать быстрый ритм. Она не была наивным ребенком и хорошо понимала, что означали все эти ощущения. Это было желание близости, ответ ее тела на вызов, заключенный в прекрасном мужском теле.
Но на расстоянии тридцати футов он так действовал на нее! От одного его внешнего вида у нее поднималась температура. Смешно! Нет, хуже того, это действительно напоминало болезнь. Но тогда почему же она продолжала смотреть на Мэтта, как он стряхивал воду с волос, теперь напоминая ей мокрую собачонку, как он выключал шланг и поднимал с земли свою рубашку и шляпу?
Ладони Трейси прошлись по ее лбу, потом по щекам, чтобы удостовериться, что румянец спал. Боже, ее лицо все еще горело, и в приступе паники и почти отчаяния она облокотилась на спинку шезлонга и закрыла глаза, делая вид, что спит. Она слышала, как Мэтт приблизился к ней, раздался скрип открывающейся двери.
- Вы тоже можете попробовать это, - сказал Мэтт.
Трейси открыла один глаз и уставилась на высокую фигуру, стоявшую рядом с ней.
- Что вы сказали? - спросила она, зевая, как будто только что пробудившись ото сна.
- Можете сполоснуться под шлангом, если хотите, - сказал он. - На деле это не менее приятно, чем смотреть на это со стороны.
- Что вы хотите этим сказать? - удивилась Трейси, выпрямляясь в шезлонге.
- Хорошо, Тейт, как хотите, - сказал он, проходя на кухню. Его гортанный смех долго еще продолжал звучать в ее ушах после того, как он ушел.
Мэтт знал, что она на веранде! Гнусный негодяй показывал свое шоу, хорошо зная, что она подсматривала за ним. Какой эгоистичный мерзавец! А может, он испытывал извращенное удовольствие от того, что проделывал перед ней? А еще он смеялся над ней! Звук этот, низкий и гудящий, явно соответствовал человеку, его издающему, а тембр и окраска вызывали странные ощущения в позвоночнике.
Трейси решила, что ей нужно взять себя в руки. Это же просто безумие, всегда мужчины были от нее без ума, но никак не наоборот. Что с ней случилось? Это адская жара так подействовала на нее, или действительно с ней вообще не все было в порядке?
Трейси снова пощупала лоб, желая проверить, нет ли у нее солнечного удара, затем откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза. Медленно сосчитав до двадцати, она сделала глубокий вдох и пришла к выводу, что вновь способна здраво мыслить. Итак?! Она задумалась, открыв глаза и постукивая себя пальцем по подбородку. Мэтт Рамсей - самодовольный тупица. У него красивое тело, он это знает и выставляет его напоказ, как только у него есть такая возможность. Он понимает, что выглядит довольно соблазнительно. Все, что ему нужно, чтобы убедиться в этом, - посмотреться в зеркало. Можно еще отхлестать женщину плеткой. Вот она и стала одной из них, лучшей или худшей, но, увы, стала. Но это только его мнение. Она мудрее его, и это позволяет получить иммунитет к его физическим совершенствам.
- Трейси, дорогая, - позвала ее Элси, появляясь на веранде.
- Слушаю, Элси.
- Мистер Рамсей встал и ожидает тебя в гостиной. Тебя проводить?
- В ней есть большой камин?
- Конечно.
- Тогда я знаю, где она, - сказала Трейси, поднимаясь с шезлонга.
- Мистер Рамсей был так рад, узнав, что вы приехали писать статью в журнал.
- А его сын совсем не рад, - сказала Трейси, поправляя волосы.
- Мэтью? Ах, он только рычит, но не кусается. Нет, не совсем так. Только попробуйте испортить парню настроение и тогда узнаете, что такое дикий зверь. Я думаю, что ваш приезд наложил дополнительные обязательства и заботы на него, и мне кажется, что он представлял все это несколько иначе.
- Чепуха! Он уверен, что я сорву ему всю работу на ранчо и развращу всех его святых работничков. Мэтью Рамсей очень ограниченный человек и не видит дальше собственного носа.
- У меня создалось впечатление, что вы оба с характером, - сказала Элси, нахмурившись.
- Это мягко сказано, - засмеялась Трейси. - Будем надеяться, что на мистера Рамсея я произведу более приятное впечатление.
- Он милый человек, - сказала Элси. - Это была для него ужасная трагедия, тот день, когда случился удар. Ведь накануне он был полон жизни. Ну, ладно, иди к нему, а я займусь тут обедом.