- О чем ты думаешь? - промурлыкал он.
- Я вспоминаю кое-что, произошедшее давным-давно…
- О своей семье? - он отвел назад прядь темно-рыжих волос, упавших ей на глаза.
- Не важно. - Она подняла на него взгляд. Он был мрачен, восхитительно мрачен. - Поцелуй меня, - выдохнула она. - Прямо сейчас.
Он остановился только на секунду, а потом просто начал действовать. Он наклонился вперед, коснувшись ее теплыми, мягкими губами. Неправдоподобно нежный поцелуй. Одновременно чувственный и ласковый.
Приподнявшись на цыпочки, Грин обхватила рукой его затылок. Даже, несмотря на то, что он нагнулся, он все еще слишком возвышался над ней. Другой рукой Грин вцепилась в его плечо, отмечая силу мышц, скрытую слоем гладко-кроеной одежды. Ее пальцы опрометчиво утонули в глубинах его шелковистых черных волос. Их масса была более густой чем все то, к чему она когда-нибудь прикасалась. Мягче. Роскошнее. Пряди скользили меж ее пальцев, обиваясь вокруг руки. "Я когда-нибудь прикасалась к таким волосам?" - она изумлялась ощущению, даримому ими. Прикасаться к Джорлану было чем-то невыразимым, ощущать его непохоже ни на что…
Снова она почувствовала его дрожь.
Джорлан пытался остудить себя под этой чувственной атакой, но не мог. Против своей воли он чувствовал, как целиком отдается осознанию. Чувствовал, как оживает его тело, когда по всей его длине пробегает дрожь.
Грин ощутила его зарождающийся протест, последовавший за реакцией, которую он не смог подавить. Как бы то ни было, в действительности, то, что на мгновение он утратил часть своего жесткого контроля над сущностью, обрадовало ее.
Она намеревалась насладить пробуждением этого мужчины. Обучить его страсти внутри себя. Наблюдать, как она медленно растет, прежде чем овладеет им. И ей.
Картина, где он вытянулся на ее простынях, пришла ей в голову. Его золотистая кожа согреется под огнесветами, вспыхнет легким блеском влаги, высохнет и загорится, когда она прикоснется к нему, ожидающему это. Она воспламенит его. Его глаза озарятся жаром. Джорлан внезапно отпрянул, прервав безупречный поцелуй, чтобы пристально уставиться ей в глаза. Отгородившись, выражение его лица стало непроницаемым.
- Ч-что это? - она пыталась взять под контроль свое дыхание, которое пустилось вскачь при прикосновении его губ и ее необъяснимых мыслей. Для нее было тайной, как этот неиспробованный носящий вуаль смог управиться с ней таким образом.
На его нижней челюсти задергался мускул.
- Ничего, Маркель. - Он внезапно отпрянул от нее.
На расстоянии от него, она снова обрела спокойствие.
- Тебе не понравилось пробовать меня на вкус?
- Мне прекрасно понравилось пробовать тебя.
- Тогда что это?
- Я уже сказал, ничего. - Он сорвал лист, имеющий форму бумеранга, свисавший с ветви выступавшего Сондрева, и запустил его в полет. Маленький V-образный листочек, вертясь, вернулся обратно и полетел дальше, оседлав поток воздуха, после чего мягко спланировал на землю.
Он каким-либо образом уловил мерцание ее пылкой фантазии? Она взглянула на него сквозь бахрому ресниц. Возможно. Кто знает, на что он способен? Мальчиком он был загадкой, мужчиной - головоломкой. И, несмотря на это он говорил правду. Он не мог скрыть свою реакцию на нее. Легкое тепло, прилившее к коже, охрипший тон голоса рассказывали свою собственную историю.
- Как давно ты знаешь, что ты Сензитив?
Он пожал плечами. Посмотрел на нее.
- Что вы имеете в виду?
- Не имеет смысла утаивать это, Джорлан. Тебе может сойти это с рук с другой женщиной, которую ты выберешь, чтобы поэкспериментировать. Однако мне лучше знать. Я слишком опытна. Тебе это хорошо известно, что заставляет меня удивляться, зачем ты выбрал меня для исследований.
Он уставился вверх, на самые высокие ветви Сондрева, туда, где Рамаги плели свои сети.
- Да, я знаю о вашем опыте. И вы правы, я любопытен, возможно, там, где не должен бы быть. Мне никогда и ни с кем не было так любопытно до… - Он остановился, несклонный говорить больше.
Грин внимательно посмотрела на него. Что он плетет? Он нуждался в ней. Только в ней.
Это было не просто экспериментирование. Не с этим мужчиной. Она запомнила этот случай, чтобы позднее проанализировать.
- А что с сущностью Сензитива?
Он нахмурился.
- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Ты… - Она заколебалась. Возможно, он и не знал. Возможно, он не представлял, что сильно отличается от большинства мужчин. Так он испытывал ощущения на полностью ином уровне. Идя по собственному пути в приличном семействе, он мог не знать термина "Сензитив".
- Почему ты отстранился, Джорлан? - осторожно спросила Грин. Он потер шею, как будто бы освобождаясь от сковывающего напряжения.
- Для меня предпочтительней не копаться в этом, Маркель, если вы не возражаете.
- Возражаю. - Она снова приблизилась к нему, проведя рукой по предплечью. - Скажи мне, что это было. И меня зовут Грин.
- Очень хорошо… Грин. Я не могу подобрать этому названия. У меня есть это… это виденье, вы можете сказать… - Он посмотрел на гряду облаков на горизонте. - Это звучит странно, я знаю.
- Нет, не так. Что ты видел?
Он взглянул в ее сторону, на его щеке забилась жилка, после чего он снова пристально вгляделся в облака.
- И?
- Это был в высшей степени эротический образ.
- Продолжай. - Сейчас она была уверена, что он расскажет то, что видел. То же самое, что и она. Его, в ее постели…
- Я видел вас, лежащей поперек моей кровати. Ваша кожа сияла от огнесветов, ваши волосы раскинулись по подушкам. И ловили пламя огней. Ваши глаза были закрыты, как будто бы вы мечтали или думали о чем-то или о ком-то… Что-то привлекло ваше внимание, вы приподнялись на локте и увидели мое… - он остановился, как будто бы ощущая какую-то опасность.
Она изучающе посмотрела на него. Его описание своего видения не просто не походило на ее, оно было его точным отражением. Что это означает?
Его слова прервали ее мысли.
- Кажется, надвигается шторм. - Его аквамариновые глаза внимательно осматривали горизонт.
- Я скажу Биллингс, чтобы она приготовила для вас комнату на вечер? Я не хотел бы, чтобы вы попали в разрядный шторм по пути домой.
- Благодарю тебя, Джорлан, но со мной все будет прекрасно. По дороге есть множество местечек, способных дать приют.
- Но отсюда и до вашего поместья нет таких мест. Повсюду открытая поверхность.
- Непохоже, чтобы был разрядный шторм. В любом случае, я никогда не говорила, что отправляюсь прямо домой. - Под его сердитым, обиженным взглядом она развернулась и направилась к курятникам, чтобы забрать своего питомца.
Только отзвук боли в его глазах заставил ее добавить:
- У меня назначена деловая встреча в Граде. К сожалению, я полагаю, что до поздней ночи буду проводить унылые вычисления в гроссбухах.
- Я уверен, вы будете делать это до очень поздней ночи, Маркель, - бесстыдно откликнулся он.
Слабая улыбка украсила ее рот. Ревность была великолепным настроением для нахального, независимого мужчины, не желающего искать имя-дающую. Возможно, она должна обратить на это его внимание?
- Твое непристойное описание - это прикосновение, Джорлан, но ты спокойно можешь спать сегодня ночью, зная, что я в лапах моего гроссбуха и никого более.
Он опасно прищурил лазурные глаза.
- Что заставляет вас думать, что меня это волнует, Маркель?
- У меня есть виденье. - Ее мягкий смех стал шлейфом, оставшимся после ее ухода.
Дебютантами были не только те, кто мог быть смутьянами. С правильным стимулом опытная Маркель могла легко обнаружить тягу к этому.
Ее движение к курятникам отразилось в его светлых глазах.
Была ли какая-нибудь ложь, лежащая в их скрытых глубинах, так и осталось загадкой.
Глава 4
Хотя этой ночью разрядного шторма не было, он заразился несколькими ночами позднее.
Дела Грин в Столичном Граде заняли больше времени, чем она предполагала. С тех пор, как она организовала дела в своих западных имениях несколько месяцев назад, расходы остались позади, и приходилось вводить в работу современные новинки. Вместо одной ночи с унылыми гроссбухами, она провела четыре с нудными счетами.
Было только одно светлое пятно - она и адвокат окончательно привели бухгалтерские книги в порядок.
Необычно было то, что за все время пребывания в городе она ни разу не навестила Ривера. На самом деле, она не была с крепким содержанцем уже несколько месяцев. С тех пор, как она встретила Джорлана, казалось, у нее не было никакого желания навещать того. Она нахмурилась.
Капли начали стучать о нее и Кибби, когда Клу уже еле передвигала ноги по грязным сельским дорогам. Грин держала путь обратно, в поместье, не желая ни единой ночи больше оставаться в городе. Ее мысли блуждали возле Джорлана, когда она пыталась отрешиться от холодного проливного дождя, в который попала.
Завтра она снова увидит его, может быть предложит показать свое поместье. Его глаза на самом деле были самого необычного цвета…
Грин усилила хватку на поводьях и погладила спину своего ездового животного.
- Так, девочка. Гадаешь, не увидим ли мы скорое появление разрядника? Если мы поскачем как ветер, то полагаю, не так далеко от дороги есть таверна. Мы можем найти приют там. У них есть милый, теплый курятник для Клу.
При волшебных словах "теплый" и "курятник" Кибби расширила свои дыхательные отверстия и поглотив втянутый воздух значительно прибавила скорости.
Грин улыбнулась, тряхнув головой. Ничего не нравилось Кибби больше, чем теплая подстилка из мягких листьев тиллы. Курятники обычно предоставляли хорошие подстилки из тиллы для Клу и Кли, принадлежащих членам Слоя.
Грин галопом влетела во внутренний двор чуть позднее того, как вторая молния вспыхнула в небе. Женщина уже промокла до костей. Еще немножко и шторм разразится прямо над головой, а единственный безопасный способ переждать происходящее - оказаться под крышей.
Разряды привлекались рудными камнями. Если бы она могла не приближаться к этим валунам, с ней было бы все в порядке. К сожалению, черные камни в беспорядке устилали природный ландшафт. До того, как построить любую конструкцию на Форусе, первым делом площадку под нее очищали от рудных камней. Первые поселенцы долго не принимали этого в расчет, несмотря на то, что множество жизней были потеряны в ужасных бурях.
Курятничий выбежал навстречу, принимая поводья Кибби и уводя ее к тилловой подстилке.
Грин дернула дверь, ведущую в таверну и с благодарностью вступила в сухую залу. Внутри было темно и пахло плесенью. Даже огромный огонь, полыхавший у задней стены комнаты не мог разогнать сумрак.
Несколько патрон сидели, потягивая маленькими глотками хмельной напиток и делясь секретами. С промокшего плаща Грин на пол стекали капли, когда она держала путь к заднему столику в дальнем углу.
Бармен немедленно поставил перед ней подогретый напиток.
- Думаю, это потребуется вам в первую очередь. - Он подмигнул ей, соблазняя возможностью пофлиртовать. У него было милое выражение личика, смягчавшее некоторую грубость черт, но Грин знала, что еще через пять лет это очарование полностью будет погублено жизнью, выбранной для него.
Она осмотрела залу и заметила старика, чистящего стойку. Он имел сильное сходство с барменом. Крупная женщина, предположительно имя-дающая старика, выглянула из кухни. Грубо она отправила его помочь повару. Устало старик поплелся туда.
- Великолепно, благодарю тебя. - Грин тепло улыбнулась бармену, ощущая к нему необъяснимую жалость.
Юноша был поражен, его глаза едва не вылезли из орбит. Грин оказалась необычайно милой дамой.
- Если вам понадобится что-то еще, просто скажите! - он восхищенно улыбнулся ей и убежал, чтобы присоединится к отцу на кухне.
Грин почти отбросила свой капюшон назад, когда передняя дверь вылетела, и в комнату ввалились четыре хмельно шатающихся подлинных экземпляра новородок и немедленно потребовали, чтобы их обслужили. Все они были полностью пьяны.
Двух из них Грин не признала, но она знала Клаудин Д’Анбеэ и Анжелу Фатенрайт. Анжела была домашней зверушкой Клаудин. Низенькая Барона следовала повсюду за Клаудин, пытаясь подражать Графе в разгульной жизни. Это был идеальный привет, что подобное притягивается подобным. Грин почувствовала угрызения совести.
Она быстро натянула капюшон на лицо, скрываясь в его обширных глубинах. У нее не было желания общаться с этой шатающейся компанией. Они обязательно принесут какие-то проблемы. К счастью, темный угол скрыл ее из виду. Они даже не поняли, что она там.
Бармен, примчавшийся с подносом теплого питья, пискнул, когда Клаудин грубо ущипнула его бедро.
- А он хорошенький, а, Фатенрайт?
- Если ты не будешь обращать внимание зловоние пива от него, - Ангела громко рыгнула.
Бармен попытался быстро освободится из этой компании, но они стали лапать его, прежде чем он смог вывернуться. Грин тряхнула головой и вернулась к своей выпивке, пытаясь отгородиться от отвратительного гвалта.
И она вполне справлялась с этим, пока не услышала конкретное имя.
- За Джорлана Рейнарда! - Клаудин подняла высоко в воздух свою пивную кружку, провозглашая тост.
Из тайника Грин пристально уставилась на нее. Почему Клаудин произносит тосты в честь внука Герцогины?
Анжела задала тот же самый вопрос.
- Д’Анбеэ, почему мы должны пить за этого высокохранимого носящего вуаль? Он не собирается давать кому-нибудь отведать своего вкуса.
- Ах, а вот тут ты ошибаешься, моя дорогая. Завтра, в это же время, Джорлана Рейнарда преподнесут мне на блюде.
Грин фыркнула в ответ на это смехотворное заявление. Хмель ударил Клаудин в голову! Женщина явно перебрала.
- Рут-бид, - Анжела отпустила издевку и жадно припала к своему пиву, опять отразив точку зрения Грин.
- Я должна согласится в этом с Фатенрайт. Никто не смог даже приблизиться к этому редкостному призу, - заявила Лорда сидящая справа. - Что заставляет тебя думать, что ты сграбастала бриллиантового парнишку?
- Очень просто, - в голосе Графы слышалось тайное злорадство. - Я поговорила с Герцогиной. И просто сказала, затею с ней самую восхитительную тяжбу. Она подпишет скрепляющий контракт завтра утром. - Графа стукнулась кружкой с Анжелой.
- Ты пронырливое чудовище, - глупо ухмыльнулась Анжела, - что у тебя есть на старую крошку, мм?
Клаудин захихикала:
- Кажется, вполне достаточно.
Они все хрипло рассмеялись и начали долгий круг тостов и выпивки. Женщина, хозяйка таверны, пихнула бармена прямо к ним, приказав ему убедиться, что их кружки наполнены. По-видимому, также он должен был "наполнить" все потребности высокопоставленных шишек.
Скрытая в углу, Грин ужаснулась. Может ли это быть правдой? Герцогина решила отдать Джорлана Клаудин? Это должно быть правдой: Клаудин никогда бы не стала бахвалиться таким перед друзьями. Что заставило Аню сотворить такую вещь? Герцогина не испытывала нежных чувств к Графе. Грин не могла вообразить пожилую женщину, отдающую своего возлюбленного внука этой..! Д’Анбеэ должна была заставить ее силой!
Грин прикрыла глаза, ощущая, как от мысли, что такой, единственный в своем роде, одаренный мужчина попадет во властные руки этой женщины, сердце сжала боль. Боже мой, ее последние три имя-носящих умерли! Необъяснимо. Грин сглотнула и покрылась холодной испариной.
Она не может позволить этому случится! Только не с Джорланом.
Она представляла себе, как в уголках его глаз собирались морщинки, когда он смеялся, каким напряженным он стал, когда в первый раз попробовал вкус ее губ. Она вспоминала мягкий звук, вырвавшийся у него, когда она запустила пальцы в его волосы.
Могла ли она допустить, чтобы эта красота была уничтожена? Нет.
Она не позволит этому случится!
Повернувшись на скамье, Грин заметила маленькую дверцу, находившуюся позади нее с левой стороны.
Как только она смогла привлечь внимание бармена, она украдкой подала ему знак. Он устремился к ней, довольный, что покинул общество Клаудин.
- Что, моя Лордин? Еще кружечку?
- Нет. - Она понизила голос. - Дверь позади меня ведет наружу?
- Да, но вы уверены, что хотите уйти? Шторм в самом разгаре и, вероятно, продлиться всю ночь. Здесь есть пара комнат… - он сделал паузу. - Наверху. - Его предложение было очевидным.
- Ничего. Я должна идти, но я не хочу, чтобы мой уход заметили, ты понял?
Она вытащила из-за пояса мешочек, вытащила плетеную монету и бросила ему.
Бармен сглотнул, явно до этого никогда не видя таких.
- Я принесу вам сдачу, моя Лордин.