* * *
Я чувствовала сильную слабость, как при серьёзной болезни. Слабость и безнадёжность. Будто организм мой пытается бороться, но у него нет сил. Угасание. Я даже разыскала зеркало в туалете и долго смотрелась в его запыленную поверхность - не постарела ли я.
Зеркало по-прежнему отражало красивое девичье личико с большими зелёными, очень грустными и какими-то пустыми глазами. Нет, в глазах был свет: злой, мрачный. Свет дождливого утра.
А дождь постепенно утихал, выглянуло солнышко, такое же, как и у нас в Англии, немного мрачное, цвета лимона, а не южного апельсина. И я вдруг подумала, что этот рассвет может стать для меня последним. Мне стало невообразимо грустно.
…Я почти заснула. Анж к вечеру принесла для меня дров и керосиновую лампу. Пожалуй, она мне действительно сочувствовала, но и ненавидела меня тоже. Я не могла понять, почему. Да, она любила брата не совсем как брата, но я ведь скоро должна была умереть. Одна ночь с Аскольдом отобрала почти все мои силы. Что же будет в следующую? Я умру?
- Арианна, - на грани сна раздался его обворожительный, соблазняющий, внушающий любовь и тревогу голос.
- Да.
Я открыла глаза и увидела, как он склонился над моей постелью, как врач над ложем больного. Его длинные, вьющиеся волосы чёрным бархатом упали на меня. Как пушистое одеяло. Его лицо в облаке чёрных волосы казалось невообразимо белым, светящимся как фосфор, пожалуй, это было даже красиво как на мой извращённый вкус.
- Ты спишь?
- Уже нет. Ты разбудил меня.
Он прилёг со мной рядом, я увидела, что он уже переоделся в атласную пижаму цвета переспелой вишни или загустевшей крови. Этот алый цвет дарил краски его бледному лицу. Правда, губы у него были такие же малиновые, как и пижама. Я поняла, что он уже успел поохотиться, и недоумевала, что он хочет от меня.
Он повернул моё лицо к себе: - Я хочу, чтобы ты любила меня, - вполне серьёзно произнёс он. - И приласкала.
- Ты же не моя собачка, что бы я тебя гладила, - я отшвырнула его руку с гневом и силой, удивившими меня. Обычно я была кроткой девочкой и даже никогда не устраивала скандалов. Я всегда уклонялась от ссор. Даже со своей семьёй я порвала молча. Кричал в основном отец, а мать плакала. А я молчала, после того, как твёрдо сказала им, что больше их видеть не желаю.
После того поцелуя на моё шестнадцатилетние, когда отец поцеловал меня в губы и сжал мою грудь… Нет, конечно же, я не желала их знать! Их обоих.
- Перестань! Не зли меня! - он снова привлёк меня к себе своей почти железной рукой. Его сила поражала и пугала меня, как ни один детский кошмар. Силы того, кто мог заставить тебя сделать всё, что ему хотелось. Мог убить, изувечить… Мучить… Но, кажется, он хотел уговорить меня. - Ведь тебе же было хорошо со мной вчера, не так ли? Будешь лгать?
- Да, вчера были приятные моменты…после множества неприятных. Но больше всего в жизни я бы хотела больше тебя не видеть! - со страстным желанием выкрикнула я, снова отталкивая его. Бесполезно. Всё равно как находиться под рухнувшей стоэтажкой и пытаться спихнуть её с себя.
Но я всё же боролась. Натура у меня такая, что ли? Или просто бешенство? Или обида, что мне так и не дали пожить. Даже чуть-чуть. Шестнадцать лет… Начало начал. Пробные шары любви, первые ростки ненависти, первые жизненные планы. Удачи и неудачи. Бешенное счастье от просмотра любимых фильмов, прочтения хороших книг, завлекающих в свой порочный, сладостный мир. Первое порно, тайком просмотренное на видике. Постеры любимых певцов и актёров.
- Какая же ты глупая… и какая сладкая! - прошептал он, сладострастно привлекая меня к себе, залезая руками под ночнушку.
Каждое прикосновение вампира рождает удивительную сладость, словно их тела источают сладкий, усыпляющий яд.
Но я боролась.
Бесполезно.
Моя плоть отозвалась на его зов. Его тело было почти горячим. Словно я занималась любовь с очень красивым мужчиной.
Мужчиной, которого я люблю.
"Аскольд!" - шептала я в ночи.
"Арианна!" - отзывался он.
Два голоса, две тени. А потом одна тень начала пожирать другую. Он не мог не укусить меня, просто физически не мог.
Я понимала это, но мне было страшно. Смерть снова заглядывала мне в глаза его чёрными глазами. Но боли не было.
* * *
Чёрные волосы смешилась с золотыми в причудливом, похотливом коктейле. Как двое соединяются в одно целое. Он поднял голову, облизывая отросшие клыки, красные от её крови.
Даже этот жест хищника показался ей очень сексуальным.
- Знаешь, если бы мы были обычными людьми… я бы на тебе женился.
- А я бы тебе отказала! - упрямо заявили побледневшие губки Арианны. Молоденькая девочка с развитым телом смотрела на него непокорными изумрудами глаз. - Я люблю тебя… да, это так. Но я тебя ненавижу! И это чувство сильнее!
- Зачем ты со мной так! - немного помолчав, заговорил он, поднимаясь. Одеяло сползло на пол. Обнажённый, он был невероятно красив: длинные ноги, сильная грудь, тонкая талия, мускулы.
"Почти человек", - с болью подумала Арианна. "И я его люблю, а он меня убивает, как самый жестокий палач. Нет, как нежный палач, ибо даже когда он сосёт у меня кровь, я чувствую наслаждение… Но это не изменяет сути того, что он со мной делает".
- Я хочу посмотреть город… перед тем, как ты убьешь меня, - попросила она, отворачиваясь и зарываясь лицом в подушку.
Он с болью смотрел на её профиль, на поблекшие губы, на бледную кожу. И - как жестокий контраст: прекрасное, женственное тело с сексапильной крупной грудью, длинными ногами и округлыми ягодицами. Тело, достойное лучшей участи.
- Зачем тебе Чёрный мир?
- Так вот, как вы его называете? Чёрный мир? - она повернулась к нему лицом, невыразимо желанная и невыразимо далёкая. Он чувствовал это, её душу, её отстраненность. Силу и свет, страшную пустоту обрыва. Ослепительный белый свет, сжигающий дотла, как огонь! - Почему именно так? Да, я заметила, что тут всё в основном чёрное…кроме, разве что, одежды. Да и то: ты любишь чёрное. Наверное, и многие имеют такие вкусы, не так ли?
- Да.
- А маги… ты что-то говорил про магов? - с жадностью допрашивала Арианна. - Какие они? Могу ли я их увидеть… Хоть разочек? Один раз! Пожалуйста!
- Хорошо, - отрывисто произнёс он, сглатывая комок в горле. - Завтра.
…Он осторожно вывел её из дому за руку, она завернулась в чёрный плащ с капюшоном, как монашка. Он был уютным и тёплым, а рука Аскольда - ледяной. Он посадил её на вороную лошадь впереди себя.
- Не вздумай удрать! Иначе ты станешь добычей любого вампира, - предупредил её он, прижимая к себе.
Сейчас, когда его тело снова стало холодно-мраморным, его прикосновения были ей неприятны. Словно её стискивали железные кандалы.
Они медленно ехали по городу, Арианна глазела на всё с жадным интересом. На дома, странные, жуткие, но притягательные. Дома, под крышами которых, как ей чудилось, скопилось немало страшных тайн, а под их покровами произошло множество преступлений. Улицы были вымощены чёрным, словно горевшим в огне камнем. Улицы постепенно наполнялись людьми… Впрочем, Арианна сомневалась в человеческом происхождении этих… существ.
Молодая девушка с огромным серебряным талисманом на груди качала из колонки воду, брызги падали на яркий водопад рыжих локонов. Она даже не глянула на них.
- Привет, ведьма! - отсалютовал Аскольд, улыбаясь во все клыки.
- Привет, вампир! - отозвалась она, тепло улыбаясь. Короткая юбка и белая блузка сводили Арианну с ума: вполне современная девушка - и спокойно общается с вампиром! Нет, она не могла этого понять, осмыслить. Безумие накатывало волнами. Она боялась, что вот-вот закричит.
Но она знала, что этот город равнодушен к крикам, и это помогло ей смолчать. Её плечи бессильно опустились.
И тут она увидела на балкончике небольшого, скорее серого, чем чёрного домика молоденькую красавицу, поливающую сапфирово-алые цветы кровью из зелёной лейки. Арианну поразила красота незнакомки, равная её красоте. Только другой тип: синеглазая брюнетка. Девушка была в лёгком синем платьице и косынке, из-под которой всё равно упрямо лезли наружу смоляные кудри.
Арианна почему-то подумала, что вот эта девушка больше похожа на сестру Аскольда, чем Анж.
Услышав цокот подков по плитам мостовой, девушка подняла на неё взгляд. Арианна поразилась ему: взгляд был страстным, жгучим и невероятно глубоким, как океан. В этой синеве было всё: величайшая любовь, глубочайшая ненависть. Страдание, глубину которого никто не смог бы измерить, ибо глубина это подобна вечности.
Ей стало страшно. Словно она вдруг увидела в подвалах инквизиции жертв, описанных Эдгаром Аланом По в рассказе "Колодец и маятник".
Незнакомка, казалось ей, прошла сотни таких колодцев, заглянув в каждый по-очереди. И выжила.
- Помоги мне! - произнесла она, умоляюще скрестив руки. - Пожалуйста! Спаси меня!
Аскольд насмешливо поклонился девушке.
- Спаси меня! - зарыдала Арианна Вуд, начиная биться в истерике, пытаясь вырваться из железных объятий вампира. - Я знаю - ты можешь! Ты сильная! Спаси, спаси меня! Меня убивают! Медленно и безжалостно… - её голос замер, развеявшись как ветерок.
Девушка смотрела на неё с явным сочувствием. А потом резко закрыла окно, скрывшись в комнате. Закрыла ставни, задёрнула шторы. Отстранилась.
- …Почему, почему, почему? - в ярости, обиде и злости бормотала Арианна, пока он крепко держал её в объятиях, не давая ускользнуть. Он был таким сильным, а она - маленькой и беззащитной. Идеал её рыцаря. Только этот рыцарь являлся тем самым драконом, от которого обычные рыцари спасают своих принцесс. - Почему она не помогла мне? Она ведь могла, могла! - обращалась она к бесчувственному сине-серому небу с белесыми облаками. - Неужели у магов совсем нет жалости? Они забыли, что тоже являются плотью и кровью?
- Она не могла тебе помочь, - вдруг ответил ей Аскольд. Его лицо было суровым и печальным. - Это квартал студентов. Они немного - где-то с неделю - поживут в Тёмном городе, а потом… Потом начнутся испытания. Сейчас они думают только об Академии Магических искусств.
- И им нет дела до одинокой умирающей девочки? - с горечью отозвалась она.
- Не говори так! - с болью прошептал он.
- Почему? Разве я говорю неправду? Или ты вздумал пощадить меня?
Девушка говорила с горечью, каким-то образом она ощущала, нет, не его мысли, а намерения. Его желания. - Ты ведь всё равно убьешь меня, не так ли, как бы ты мной не восхищался? Как бы я тебя не устраивала в постели? Всё равно ведь как еда, я нравлюсь тебе больше. Ведь это особенность всех вампиров, не так ли?
…Эта ночь снова была бурной и мрачной. Страстной, иссушающей. Он снова овладел мною. Снова и снова. Это походило на безумие. Бесчисленные разы, когда он опрокидывал меня на спину и ложился сверху, совершая самое древнее насилие. И пил кровь. О да. Без этого он не мог любить, как старец без "виагры". Или, возможно, именно так ему нравилось любить меня?
Шквал чувств - его и моих - разрывал нас обоих. Я каким-то образом ощущала его страсти - они поражали. А он мои. Мы читали желания друг друга, как открытую демоническую книгу.
- Странно, ты не вампир и не маг, однако читаешь мои мысли, передаёшь мне свои ощущения.
- Только в момент слияния, любовь моя! - шепнула я еле слышным шепотом, почти про себя. Однако он услышал, конечно же.
- Кто же ты? Кто? Ты маг, лишенный памяти? Ты такая же, как…
- Как кто?
Память почему-то услужливо предоставило картину: неземная красавица, как принцесса из восточной сказки, поливает свои цветы кровью и… закрывает ставни прямо перед моим носом, когда я прошу о помощи. Я ненавижу её! Я отомщу ей… когда-нибудь. Она поймёт, как это больно, когда тебя лишают надежды. - Как она? Ты знаешь её? Скажи мне её имя, чтобы, умерев, я могла преследовать её, как призрак. Помучить всласть… но почему ты говоришь, что я такая же, как она? Кто она? Имя, имя?!
- Карина… - его губы тоже почти не двигались, я читала его мысли так же легко, как страницу любимого романа. Романа Булгакова "Мастер и Маргарита", хотя была уверена, что он много потерял при переводе на мой английский. - Она - дочь мага и демона. Очень сильна, очень могучая, пережила множество смертей, чтобы оказаться в нашем Чёрном мире. Он хмыкнул: - Интересно, ОН этого стоит, наш мир? В тебе я чувствую почти ту же силу… Конечно, тебе, Арианна не сравняться с ней! Кровь демона - это что-то! - с уважением произнёс он.
Огонь от камина согревал наши тела, а тело Аскольда - моя кровь. На секунду он снова показался мне живым. Словно два молодых любовника, которые нежатся в постели после бурных ласк и говорят о чём-то волшебном, потому что любят и верят в сказки. Даже страшные. - Но ты напоминаешь мне её своей железной волей.
- Карина, - мои губы дрогнули, произнося это имя. Я не знала, смогу ли я на самом деле возненавидеть её. Но немного повыпендриваться с местью мне бы хотелось. А потом стать другом. Взять её за руку и успокоить, как больного ребёнка. Ведь боль в её глазах никогда не сравниться с моей. - Сколько раз она умирала?
- Шестьдесят шесть. Она убила свою сестру, чтобы не умирать девяносто девять раз. И это убило её больше, чем последующие попытки умерщвления, потому что она убила её случайно. А ей сказали: "Молодец".
- Откуда ты столько про неё знаешь? - с ревностью спросила я.
- Я прочёл её мысли, она ещё не умеет их скрывать. Она очень могущественна, но не прошла обучение. Я буду болеть за неё во время испытания. Те, кто выживут, попадут в Академию. Это второй этап.
- А первый - это девяносто девять попыток её убить, да?
- Да. Ей досталось больше всех. Остальных обычно так сильно не мучают. Но она… её мать убили Каратели, а она - выжила. И её - бояться. Даже маги. Аскольд говорил с удовлетворением. - Ты не представляешь, как мне хочется её убить! Это так… так круто! - попытался описать он своё сумасшедшее желание.
Дважды вампир
Жизнь Ариеля Вульфа.
Я был не таким, как все. И ничего хорошего эта моя необыкновенность мне не дала. Возможно, белые вороны - очень талантливы, но быть белой вороной в стае чёрных коршунов - не слишком полезно для здоровья. Я много раз был на грани сумасшествия от огромной внутренней боли, которую мне причиняли подобные мне "создания божьи". Я бы назвал их по другому, особенно тех, кто навеки внушил мне ненависть к себе и множество скрытых и явных комплексов.
Я - мальчик. Сейчас мне семнадцать. Мы празднуем мой день рождения в самолёте - мы улетаем из Нью-Йорка в какую-то забытую задницу. Городок Лорен-Вайс. А всё потому, что скопытилась какая-то тётка и оставила нам в наследство свой большой дом. В Нью-Йорке нам теперь негде жить - мать потеряла работу, а на пособие не очень-то проживёшь. Разве что в каком-то клоповнике. А у нас сохранилось немного гордости, хотя денег гордость никогда не заменяла.
В самолёте мама протянула мне диск с моим любимым фильмом "Интервью с вампиром", давно желанный подарок - у меня есть удивительное свойство: чем больше я чего-то хочу, тем меньше прилагаю усилий, чтобы это заполучить. Мне почему-то кажется - это застыло на уровне подсознания - что истинно моё всегда попадёт мне в руки. Рано или поздно. Как сегодня, с подарком. Я ведь миллион раз мог купить себе диск для компьютера или кассету для видика с этим фильмом, но…
И я был счастлив. Мама устало улыбнулась мне и погладила меня по головке, как маленького. Впрочем, я не возражал. Перед мамой я никогда не корчил взрослого - честно говоря, мне приятно было быть маленьким. И не для того, чтобы валяться на кровати и требовать конфет в постель. Просто я очень нуждался в её заботе. Потому что кроме матери у меня больше никого не было: ни друзей, ни девушки. Даже врагов.
Я чувствовал себя счастливым… но нехорошее предчувствие отозвалось спазмом в животе. Самое страшное, что мои предчувствия никогда меня не обманывали. Теперь я был уверен - в Лорен-Вайсе нас ожидает только плохое. Боль, много боли. И ещё что-то… что я не мог расшифровать.
Матери я не стал ничего рассказывать: зачем пугать? К тому же она была вполне современная леди и не верила в паранормальную чушь. Я регулярно подписывался на журнал фантастики "Невероятнее истории. Магия. Фантастика. Оккультизм". Мама только посмеивалась, но не высмеивала меня. Она всегда щадила моё самолюбие.
Да, итак: меня беспокоил мой новый колледж. Понимаете, в Нью-Йорке никому до меня не было дела, я ходил по улицам, как призрак. Нью-Йорк вообще театр уродов, кого там только не встретишь! Негров в ковбойских одеяниях, индейцев в перьях, белокурых гигантов, одевающихся в стиле древних викингов. Китайцев и японцев с разноцветными, жутко яркими волосами - новая мода. Зато никого нельзя было напугать моими недостатками, за которые я себя ненавидел даже больше, чем случайные враги. Я ощущал себя отщепенцем, и никакие восторги мамы по поводу моей внешности не могли изменить моё отношение к ней.
Потому что моя внешность - самый ужасный кошмар парня - заставляла усомниться в том, что я именно парень. У меня ужасные золотистые волосы, да ещё и вьются крупными кудрями, хорошо, хоть не как у барана. Прямо ангел с полотен великих художников! Моё личико с правильными, тонкими чертами имеет чувственный алый ротик, огромные бирюзовые глаза. Мама утверждает, что я красив, как никто. Лучше б я был уродлив, как самый распоследний негр с толстенными губищами и выпученными коровьими глазами, чем таким, каким сотворила меня природа!
Фигура у меня нормальная, я не слишком высок, скорее чуть-чуть выше среднего роста. Я качал мышцы, когда получалось - в спортзале, когда нет - дома. Конечно, до Жан Клода Ван-Дама мне далеко, но, по крайней мере, я не выгляжу худым. Хотя, это не значит, что я похож на спичку. У меня хорошая фигура, соразмерная, - как однажды сказала та сама старая тётка - моя дальняя родственница - которая пожертвовала нам дом. Наверное, за то, что мы её так долго терпели. И вообще, я очень красив, но красота моя какая-то женственная. И меня часто обзывают "педиком". Когда-то я серьезно думал над тем, чтобы исполосовать своё лицо шрамами - во всяком случае, тогда я хоть буду похож на мужчину! Но боялся напугать мать. Однако когда она снова и снова сыпала похвалами, мне иногда хотелось её ударить. Или заплакать от безнадёжности. А ещё я иногда ненавидел её за имя: она называл меня Ариелем!
- Поспи немного, - предложила мама, поглаживая меня по щеке и улыбаясь. - Я знаю, как ты не любишь летать, но это скоро закончится.
Она не знала: я не испытывал страха к полётам, просто когда долго ничего не делаешь, в голову рано или поздно лезут обычнее неприятные размышления, преследующие меня с упорством маньяка. А свои чувства я хоть и умею скрывать, но не слишком долго. Если честно, я эмоционален, как девчонка. Ещё один повод возненавидеть себя и судьбу. Но, как сказал один наш сосед: коротконогий коротышка без руки с жуткими прыщами на лице: "У всех свои недостатки".