Глава 21
Лесли выглянула в окно, побаиваясь, что прошлая ночь привиделась ей во сне. Он до сих пор здесь. Ниалл занимался чем-то вроде растяжки. Может, он давно не спал, и ему просто-напросто стало скучно, а может, это было его ежедневным занятием. Он был без рубашки, и в свете дня видеть паутину шрамов, покрывающих его тело, было тяжело. Тонкие белые полосы, пересекающиеся с более толстыми, представляли собой неодинаковые отметины, как будто чьи-то когти разрывали его кожу. От этой картины Лесли захотелось плакать. Как он вообще остался жив? Тем не менее, это было так. Он выжил, и это делало его еще более привлекательным.
Лесли открыла дверь так тихо, как только могла.
- Привет.
Он замер на середине упражнения так, словно его заморозили или он был вытесан из какого-то редкого темного камня. Только голос его доказывал, что он был живым существом:
- Проводить тебя в школу?
- Нет, - покачала головой Лесли, направляясь к нему. Она еще ничего не решила, но глядя на него (и зная, что все, что произойдет в ближайшем будущем, будет означать, что они навсегда изменятся), она понимала - тратить день впустую глупо. А растрачивать время в школе просто бессмысленно.
- Что ты будешь делать сегодня? - спросила она, встав рядом с ним. Не задумываясь, она подняла руку и провела пальцами по шрамам на его груди, словно прослеживала по какой-то хаотической карте дороги, делившие пополам другие такие же дороги, и борозды, превращавшиеся в горные хребты и зубчатые скалы.
Он не шевелился, оставаясь таким же неподвижным, как и тогда, когда она поздоровалась с ним.
- Долго-долго плавать в холодной реке?
Она шагнула чуть-чуть ближе.
- Нет.
Он сглотнул.
- Если я буду продолжать предлагать варианты, ты будешь продолжать говорить "нет"?
- Может быть. - Лесли улыбнулась, чувствуя себя уверенной и смелой. Она так долго не испытывала ничего подобного в обществе других парней, что даже не хотела думать об этом. - А ты хочешь, чтобы я продолжала говорить "нет"?
- Да. Нет. Может быть. - Ниалл неуверенно улыбнулся. - Я почти забыл, насколько забавен порой этот танец - хотеть, но не получать.
- Ничего, если я поведу? - проговорила она и тут же вспыхнула. Она далеко не была невинной, но он заставил ее почувствовать, что это имело значение, что для них обоих это важно.
- Наверняка мне это понравится, - ответил он и откашлялся. - Хотя соблазнять тебя…
- Ш-ш.
- Хорошо. - Ниалл с любопытством смотрел на нее. Он по-прежнему не сдвинулся с места и стоял в той же позе, в какой был, когда она подошла к нему. Это было странно.
- Ты посещаешь какую-то военную школу? - вырвалось у нее до того, как она смогла остановить себя. Ну что за идиотский вопрос!
Однако он не посмеялся над ней и не повел себя так, будто она только что испортила момент.
- Это не то, что думаешь, - серьезно ответил он. - Я должен был многому научиться, потому что это было нужно отцу Кинана. А тренировки… Приятно знать, что можешь защитить себя и тех, кто тебе дорог.
- О.
- Я могу научить тебя защищаться. - Он пристально посмотрел в ее глаза. - Но это не всегда сможет обеспечить твою безопасность. Иногда никакие тренировки не могут помешать другим сделать то, что они хотят.
- Тогда зачем… - Она не договорила.
- Затем, что это помогает мне спать по ночам, помогает оставаться сосредоточенным; затем, что мне нравится знать - если я вновь окажусь в опасности, это может мне помочь. - Он поцеловал ее в лоб. - А иногда затем, что это дает мне надежду на то, что однажды я стану достаточно сильным, чтобы быть любимым и защитить того, кого я попытаюсь любить.
- О. - И снова она не могла ничего сказать.
Ниалл отстранился.
- Но в этом танце вести будешь ты, а мне придется поработать над тем, чтобы следовать за тобой… Сразу после того, как я спрошу, можем ли мы заскочить на холм, чтобы я мог помыться.
Этими простыми словами Ниалл перечеркнул ее страхи и вновь вернул напряжение, порожденное приятным возбуждающим чувством, которое они оба испытывали до того, как он заговорил о насилии и любви.
Через час Лесли шла с Ниаллом по Хантсдейлу, уверенная в одном: как только она расстанется с ним, иллюзия близкой связи между ними закончится. На этот раз все отличалось от вчерашней прогулки, когда они останавливались в переулках и темных подъездах, чтобы поцеловаться.
Наконец, он указал на высокое старое здание перед ними:
- Мы пришли.
Они стояли на границе небольшого парка, посещать который, казалось, было запрещено. У Лесли было такое ощущение, будто воздух принимал какие-то формы, превращаясь в баррикады, защищавшие растительность. Самые разные деревья пышно цвели всевозможными цветами и источали различные ароматы; трава же была притоптана, как будто здесь недавно была организована ярмарка или прошел концерт. В парке было чисто: никакого мусора, никаких бумажных обрывков или осколков. Людей тоже не было - даже бродяги не валялись на причудливых деревянных скамейках, разбросанных по парку. Старые каменные скульптуры блестели так, будто были частью музейной выставки, а вода в фонтане опускалась и опадала, словно в такт какой-то песне. Лесли с интересом всматривалась в манящий парк и удивлялась, как нечто такое прекрасное могло быть совсем рядом и совершенно никем не использоваться.
- Мы можем пойти туда?
- В парк? - Ниалл перевел взгляд с ее лица на парк, который она рассматривала с таким любопытством. - Думаю, да.
- А он не частный? - Лесли смотрела на потоки воды в фонтане, которые почему-то напоминали извивающуюся в танце девушку - в том танце, который она должна была помнить, в танце, который знало ее тело.
Это и есть девушка! Она танцевала, подняв руки над головой и глядя вверх, будто разговаривала с солнцем или луной. Лесли попыталась сделать шаг к ней, пробиваясь сквозь тяжелый воздух, который, казалось, не даст ей пройти, не позволит приблизиться к фонтану. Не задумываясь о том, что она делает и почему, Лесли ступила в парк. Она остановилась, пойманная между тоской и страхом, не зная наверняка, действительно ли она испытала эти чувства.
- Лесли? Ты со мной? - Ниалл взял ее за руку, не давая войти в парк.
Лесли моргнула. Видение танцующей девушки растворилось. Статуи выглядели тусклыми, и их было не так много, как ей показалось вначале. Далеко не все деревья пребывали в буйном цвету, и их тоже было меньше, чем она думала. Зато появились люди, которых она почему-то не заметила сразу: девушки, многие из которых, казалось, наблюдали за ней и Ниаллом, гуляли по парку небольшими группами, смеялись и разговаривали с парнями, стоявшими там, где Лесли поначалу видела только деревья.
- Это какая-то ерунда, Ниалл. - Лесли почувствовала зарождающуюся панику, но она была почти нереальной - только намек на чувство, которое возникло и исчезло раньше, чем обрести какую-нибудь форму. - У меня такое чувство… Я даже не знаю, что чувствую в последнее время. Я не боюсь, не могу долго злиться. А когда я испытываю какие-то чувства, мне кажется, что они даже не мои. Я вижу неправильные вещи: людей с шипами на лицах, движущиеся татуировки, рога. Я вижу то, что не может быть настоящим. Это должно пугать меня, а вместо этого я просто отвожу взгляд. Со мной что-то не так.
Он не стал давать ей пустых обещаний, что все будет хорошо, не стал убеждать, что она все это себе навоображала. Напротив, на его лице отразилась боль, и это заставило ее убедиться в том, что ему известно намного больше, чем ей.
И это должно злить меня.
Она попыталась вызвать гнев, но ее возрастающая эмоциональная нестабильность стала настолько очевидной, что она чувствовала себя гостьей в собственном теле. Абсолютно спокойно, будто это для нее ничего не значило, она спросила:
- Ты знаешь, что со мной?
- Нет. Не знаю, - ответил он и на миг замолчал. - Я знаю, что кое-кто весьма нехороший интересуется тобой.
- Я должна быть в ужасе, - кивнула Лесли, по-прежнему спокойная, ни капли не напуганная. Зато Ниалл очевидно боялся.
- На вкус ты боишься, ревнуешь и, - она на секунду закрыла глаза, смакуя какую-то странную эмоциональную нить, которую почти чувствовала на языке, - грустишь. - Она открыла глаза. - Откуда я знаю это, Ниалл?
Ниалла переполнило замешательство, и вкус этого она тоже почувствовала. Если его чувства были настоящими, то он знал не больше о ее новых способностях, чем она сама.
- Ты…
- Чувствую вкус твоих эмоций. - Она смотрела на него и чувствовала, как он старается успокоиться, будто рассортировывал все свои чувства по коробочкам, которые она не могла открыть. Слабые отголоски вкусов - цикорий и мед, соль и корица, мята и тимьян - стелились вокруг, словно тени.
- Странный выбор слов. - Он замолчал, ожидая ее ответа, как будто задал вопрос.
И она рассказала ему все, что чувствовала:
- Порой я ощущаю настоящие взрывы вкусов, а иногда - полное их отсутствие. Я чувствую и вижу много того, чего не могу объяснить. Это должно пугать меня. Должно заставить меня захотеть с кем-то поговорить об этом. Но я не могла… До сих пор.
- Ты знаешь, когда это началось? - Он беспокоился. На языке Лесли появился тяжелый лимонный вкус, и она знала, что это вкус беспокойства.
- Не знаю, не уверена…
Она попыталась сосредоточиться. Слова приходили на ум одно за другим - ресторан, татуировка, "Руины", музей, когда, почему - но как только она попыталась заговорить, все они исчезли.
- Ириал, - проговорил Ниалл.
Его соленый гнев и пряная коричная ревность обожгли горло Лесли. Она чуть не задохнулась. Но когда она подумала об Ириале, стало легче. Она успокоилась. Все вкусы исчезли с ее языка. Ниалл поспешно перевел ее через улицу, и они вошли в старое здание.
- Мы проведем вместе весь день. Сюда он не придет. Вечером мы поговорим с Эйслинн и Кинаном. После этого ты будешь в безопасности. Договорились?
Его волнение пронеслось по ней, заполняя всю ее до предела, а потом испарилось, словно нашло способ убежать от нее. И снова ее наполнило спокойствие. Говорить об этом совсем не обязательно. Она пожала плечами.
- У нас ведь не было никаких планов? Побудем вместе, я схожу на работу, потом к Рэббиту, потом снова побудем вместе. Почему бы и нет? Договорились.
- Всего несколько часов, и все будет в порядке.
Он взял ее за руку и повел к спиральной каменной лестнице.
- Здесь нет лифтов? - спросила Лесли и огляделась. Снаружи здание ничем не отличалось от большинства домов в Хантсдейле - пошарпанное и потрепанное, но внутри оно было прекрасно. Казалось, здесь, как и в "Руинах", обсидиан, мрамор и дерево заменяют все, что должно быть металлическим.
- Здесь запрещен металл, - смущенно ответил Ниалл.
Она следовала за ним, пока он не остановился перед дверью, слишком красивой, чтобы ее видели случайные прохожие. Камни - не ограненные драгоценные, а обычные, природные - были вставлены в дерево, представляя собой мозаику. Лесли протянула руку к двери, но так и не прикоснулась к ней:
- Потрясающе!
Ниалл распахнул мозаичную дверь. Внутри было не менее красиво. В зале было множество высоких покрытых плотной листвой растений. Многочисленные птицы летали по залу и гнездились в укромных уголках высоких колонн, поддерживавших поросшие виноградом потолки.
- Добро пожаловать в наш дом, Лесли, - проговорил Ниалл.
Слова казались до странности формальными и как будто предупреждали, что ей здесь не место, что бежать отсюда - самое мудрое решение. Но Лесли по-прежнему ощущала эмоции Ниалла - он был счастлив, польщен, и где-то посередине этой смеси находилась тонкая ниточка подлинной любви к ней. Поэтому она шагнула в зал, вдыхая по-летнему сладкий аромат цветов, распустившихся где-то здесь.
- Чувствуй себя как дома, а я пока приму ванну, - сказал Ниалл и указал на мягкое кресло. - Потом я приготовлю для нас завтрак. Мы останемся здесь. Мы со всем разберемся.
Лесли собиралась уже ответить, но он разговаривал, скорее, сам с собой, чем с ней. Она села в уютное кресло и стала наблюдать за танцем птиц над их головами. С Ниаллом или с Ириалом - вот то место, где я должна быть. И непонятно почему, но в тот момент ей это было ясно как божий день. С каждым днем ее чувства все больше и больше отличались от привычных, зато эмоции других людей становились все более узнаваемыми. Она знала, что оправдания, которыми она пыталась объяснить происходящие изменения, были ложью, самообманом. Теперь она понимала это. Нечто - то же, что вызвало все эти перемены - не давало ей задумываться о причинах этих перемен, как будто это было запрещено. Но к чему волноваться? Что бы с ней ни происходило, это заставляло ее чувствовать себя лучше. Ей было так хорошо, как не было уже долгое-долгое время. Поэтому она закрыла глаза и стала наслаждаться слабостью, которая наполнила ее во время беседы с Ниаллом.
Глава 22
Весь день они играли в видеоигры, разговаривали и просто были рядом друг с другом. К тому времени, когда Лесли пора было идти на работу, она научилась "выключать" волнение Ниалла и свою настороженность. Она просто не чувствовала этого. Он беспокоился - она ощущала это на вкус, но ей было хорошо.
Ниалл оставил ее у входа в ресторан, в очередной раз предупредив о том, чтобы она никуда не ходила с Ириалом или какими-либо незнакомцами.
- Хорошо. - Она поцеловала его в щеку. - Увидимся вечером?
- Не думаю, что тебе нужно оставаться одной. Я встречу тебя и провожу к Рэббиту, а потом заберу тебя, и мы пойдем в "Воронье гнездо".
- Нет. Я могу позвонить Эни, Тиш или Рэббиту и попросить забрать меня отсюда. Или вызову такси. - Она улыбнулась, желая заверить его в своей правоте, и вошла внутрь.
Рабочее время прошло как в тумане. Клиентов было много, так что теперь она могла добавить более или менее внушительную сумму к уже имеющимся деньгам. В конце смены она обналичила чаевые и направилась в "Прокол". От мыслей о том, что она, наконец, закончит татуировку, а потом - снова - встретится с Ниаллом, кружилась голова. Все шло куда лучше, чем раньше.
Когда Лесли вошла в тату-салон, все двери, ведущие из главной комнаты, были закрыты, кроме одной.
- Закрыто! - послышался голос Рэббита из-за открытой двери.
- Это я, - отозвалась Лесли и вошла в комнату.
Рэббит сидел на табуретке, на его лице читалась тревога.
- Ты еще можешь передумать. Мы могли бы сделать что-то другое…
- Изменить рисунок на полпути? - Лесли нахмурилась. - Это глупо. Ну, правда, Рэббит, ты прекрасно работаешь. Я всегда знала, что у тебя все на высшем уровне.
- Не в этом дело.
- А в чем?
- Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, Лес. - Он потер бородку. Лесли еще никогда не видела, чтобы он так нервничал.
- Тогда закончи мою татуировку, - мягко сказала она и сняла блузку. - Давай. Мы уже обо всем этом говорили.
С непонятным выражением лица он указал на кресло:
- Это твой выбор. Все будет хорошо. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Она усмехнулась и села, повернувшись к нему спиной.
- Так и будет. На моей коже будет самая красивая, просто идеальная татуировка. Моя кожа - мой выбор. Разве может со мной что-то быть не так?
Рэббит не ответил, но он часто молчал во время подготовки своих инструментов к работе. Он всегда это делал с дотошной тщательностью. Это успокаивало Лесли, ведь она знала, что он печется о безопасности клиентов.
Она обернулась и увидела, как он открывает странный пузырек.
- Что это такое?
- Твои чернила, - ответил он, не глядя на Лесли.
Лесли уставилась на коричневое стекло: она могла поклясться, что на мгновение увидела, как черный дым танцует, словно крохотное пламя, над краем пузырька.
- Так красиво, как будто в пузырек заключили тени.
- Красиво, - согласился Рэббит и бросил в ее сторону короткий взгляд, по его лицу по-прежнему ничего нельзя было понять. - Если бы я не любил тени, я не стал бы заниматься этим.
- Татуировками?
Рэббит взял пузырек и разлил его содержимое по стаканчикам. На дне нескольких из них уже была какая-то прозрачная жидкость. В тусклом свете казалось, что когда Рэббит наливал в них чернила из пузырька, в каждом стаканчике чернила принимали самые разные оттенки темноты.
Крошечные черные слезы, стекающие в бесконечную пропасть. Она тряхнула головой. Слишком много странных событий, а теперь и странные мысли.
- Там какие-то жидкости, которые изменяют цвет чернил? - спросила она. - Как если бы смешали две краски разного цвета?
- Они смешиваются. А я получаю то, что мне нужно для работы над твоим рисунком. Повернись. - Рэббит жестом приказал ей отвернуться.
Она так и сделала, опять сев к нему спиной. Он протер ее кожу, и она в ожидании закрыла глаза.
Через несколько секунд послышался шум машинки, и иголки снова прикоснулись к ее коже. Они слегка прокалывали кожу, но даже этого легкого воздействия было достаточно, чтобы все изменилось. Мир будто превратился в расплывчатое пятно и вновь обрел формы. Цвета ярко вспыхнули под ее закрытыми веками. Тьма выросла и рассыпалась на тысячи оттенков света, и каждый из них был чувством, эмоцией, которые она могла вобрать в себя и лелеять их внутри. Эти эмоции оживят ее, сделают сильнее их всех.
Накормят нас, спасут нас - подарят душе тело. Мысли смешивались с волнами ощущений, накатывающими на нее и отступающими, как растворяются последние воспоминания о сновидении после пробуждения. Она хваталась за них, ее разум пытался удержать эти чувства, определить их. Но эти эмоции принадлежали не только ей: она чувствовала тоску незнакомцев снаружи, на улицах - слияние волнений и страхов, жажды и гнева. И тогда страстные желания, слишком странные, чтобы попытаться описать их, нахлынули на Лесли.
Но как только они коснулись ее, все чувства ушли, оставив за собой натянутую нить, которая соединяла ее с тенями, с той самой пропастью, в которой были собраны чернила, оставшиеся теперь навсегда в ее коже.
Ириал скользил по самому краю тяжелого сна. Он чувствовал, как она - его Лесли - становится все ближе к нему с каждым прикосновением иголок Рэббита, которые связывают ее с ним, чувствовал, как она становится его, ближе ему, чем все его фейри, чем кто-либо когда-либо был. Ириалу казалось, что иголки Рэббита прокалывают его сердце, легкие, глаза. Она вошла в его кровь - это было так же неоспоримо, как и то, что его кровь теперь была в ее коже. Он чувствовал ее нежность, ее сострадание, ее силу и тоску по любви. Он чувствовал ее уязвимость и все ее надежды - и он хотел любить и баловать ее. Испытывать такие нежные чувства было совершенно не к лицу королю Темного Двора. Если бы я знал об этом заранее, решился бы я на этот обмен?
Он хотел сказать себе, что не стал бы этого делать, но он позволял делать с собой и худшие вещи, чтобы гарантировать безопасность своим фейри.