Я хотела повторить свой предыдущий вопрос, когда Янина замолчала, но она, вздохнув, продолжила сама:
– Соглашаясь на брак с нордом, мы не просто обрекаем себя на жизнь в пещерах Стортхэма, но и клянемся хранить верность своим избранникам. Аманты же вольны менять таманов как перчатки. Не устроил один – ушла к другому. Надоел второй – собрала вещи и уехала в соседнюю дандрию, где о ее связи с мечеными никто не знает. И поверь, Ильва, эти стервы именно так и поступают. Они хуже вивьер! – возмущенно воскликнула девушка, но тут же стрельнула глазами на мое левое ухо, покраснела и прошептала: – Прости.
Я криво усмехнулась, пробормотав что-то вроде "не извиняйся", и хотела было замять на этом тему, но, заметив в серых глазах лэфы любопытство, сказала:
– Про клеймо я тоже ничего не помню, как и про все остальное, случившееся со мной неделю назад. Но вы, наверное, и так в курсе той истории? Говорят, что это был заказ одной из претенденток на руку и сердце младшего дана.
– Говорят, – эхом повторила Янина. – И исполнителя казнили.
– Давно? – Об этом меня проинформировать друзья и недруги как-то забыли.
– Дня три уж как. Он во всем сознался, но имя нанимательницы не раскрыл даже под пытками.
– Такой верный оказался? – Отчего-то я испытывала неприятное чувство от мысли о том, что справедливость восторжествовала и подонок, искалечивший жизнь Ильвы, мертв. Может, потому, что другой подонок продолжал жить и здравствовать, наслаждаясь властью в Миригоре?
– Просто не знал ее имени, – пожав плечами, сказала лэфа. – Пытки Брэд-риля ни один самый крепкий преступник не выдерживает.
Меня передернуло. А "папочка", оказывается, профессиональный садист, которому за это еще спасибо говорят и деньги платят.
– Посмотри, какая ты хорошенькая, Ильва, – меняя тему, улыбнулась Янина. – Посиди пока, вина выпей, а я сейчас схожу по одному делу и вернусь. Договорились?
Как будто я была вправе возражать. У всех у них полно своих забот, помимо роли "подружек невесты", на которую они подписались. Поэтому, кивнув лэфе, я, как и советовала мне она, взяла с подноса кубок, налила в него немного напитка из кувшина и принялась его неспешно потягивать, закусывая долькой сочного фрукта.
Минуты шли, а Янина не возвращалась. Не приходили и белокурая Лия с задумчивой Милорой. Ожидание затягивалось, вино, к которому до меня успели не раз приложиться девушки, заканчивалось. Оно, как и то, что я хлебнула в мини-борделе, напоминало компот. Шло легко, незаметно, постепенно давая легкое опьянение и приятную расслабленность вместе со словоохотливостью. Вот только поговорить, кроме своего отражения в зеркале, было не с кем.
Поерзав еще минут пять на пуфике, я совсем по-детски показала язык своей серой мордашке с прической из лент, встала и пошла к двери. Не на поиск приключений, нет… всего лишь на поиск уборной, о месторасположении которой мне забыли сообщить. И нашла ее, кстати, очень быстро. А все потому, что встретила в коридоре белокосую лэфу в роскошном синем платье, которая любезно согласилась меня проводить.
Так я и познакомилась с Киминой, попросившей называть ее просто Ким. В том, что она одна из амант, сомнений не было. Не так и много в Стортхэме женщин, чтобы гадать об их статусе. Но вопреки рассказам Янины стервой мне Ким не показалась. Просто женщина лет тридцати, красивая, доброжелательная, милая. Как-то ее образ плохо вязался с тем, что расписывала моя "подружка невесты".
– Почему вы не ладите с женами нордов? – будучи слегка навеселе, поинтересовалась я, когда мы возвращались обратно в "примерочную".
– Не сложилось, – уклончиво ответила блондинка.
– И все же? – продолжала выпытывать я.
Ким внимательно на меня посмотрела, улыбнулась и, склонившись к моему уху, прошептала:
– Они просто нам завидуют.
– Э-э-э… почему? – удивленно спросила ее.
– Потому что наши мужчины нас больше любят, больше ценят, больше уважают и боятся потерять. Потому что мы вольны уйти от тамана, если он нас обижает или если просто не устраивает как любовник и покровитель. Потому что наши дети – только наши, и никто не вправе у нас их отобрать. А еще потому, что мы можем уехать из этих гор, чтобы повидать мир и проявить себя, а не быть вечным придатком к кровати и детской колыбели. Мы самостоятельные и свободные, а они… рабыни, которые связали себя брачными узами с мечеными. Согласись, есть чему завидовать. Не так ли, Ильва? – продолжая улыбаться, проговорила аманта. И, черт побери, я не нашла, чем возразить. – Вот и тебя, девочка, обманом тянут в сети брака. А ведь могли бы просто предложить выбрать тамана. Подумай, пока будет проходить пятидневный обряд, над моими словами. Норды, может, и монстры, и правила у них в общине достаточно жесткие, но насильно в храм они тебя не потащат.
Оставив меня возле знакомой двери, Кимина отправилась дальше по освещенному факелами коридору, я же и правда задумалась. Вошла в заставленную свечами комнату, села на уже привычный пуфик, посмотрела на свое юное лицо с глазами цвета фиалок и тихо выдохнула:
– Посоветоваться и то, как назло, не с кем.
– А какой тебе нужен совет? – спросила пустота слева от меня.
– Про жен нордов и амант, – по инерции ответила я духу и только потом с ужасом поняла, что его голос мне незнаком.
Глава 5
Ах, эта свадьба-свадьба…
Лия, шагавшая рядом, смотрела на меня как на ненормальную и имела на то веские причины. Потому что не принято у них, видите ли, невестам в свадебном наряде и с кучей лент на голове носиться по пещерам в поисках всяких левых мужиков, вместо того чтобы наводить марафет перед помолвкой. Мне же было как-то параллельно, что у них там принято, а что нет. Единственное, что требовалось для восстановления моего сильно покачнувшегося спокойствия, это найти Йена. А рыжий, как назло, словно в воду канул.
Его комната оказалась запертой на ключ, в тренировочном зале норда тоже не было, как не было и в игровом, и в обеденном, где полным ходом шла подготовка к празднику и куда Лия заглядывала сама, наказав мне ждать ее за углом. А когда я уже совсем отчаялась, лэфа толкнула узкую дверь с нарисованной на ней мишенью и, прошипев многозначительное: "Тсс", втянула меня за руку в темную комнату-пещеру.
Я и не собиралась вопить с порога. Зачем? Остановилась, продолжая держаться за девушку, как за якорь, и принялась вглядываться в полумрак. Глаза после яркого света других помещений почти ничего не видели, кроме темной фигуры, подсвеченной тусклым огоньком догорающей на полу свечи. Мужчина стоял посреди длинной комнаты и время от времени делал однообразные взмахи рукой, словно что-то выкидывал за спину.
Тихий шелест, удар. Снова шелест и снова удар, похожий на звук вонзающегося в дерево клинка. Или… это он и есть? Но… почему в темноте-то?!
– Что случилось, Лия? – спросил Йен, не глядя в нашу сторону. По запаху он ее распознал, что ли? Или, может, по шагам?
– Это не у Лии, – отчего-то испытывая неловкость, пробормотала я. – Это у меня… случилось.
Яркая вспышка озарила помещение, быстро трансформируясь в огненное солнышко. Лааш зевнул, моргнул и… укоризненно посмотрел на меня. А вот разобрать выражение лица его напарника я, увы, не смогла. Уголок рта дрогнул, но губы так и не сложились в улыбку. Напротив, сжались сильнее, отчего стали похожи на натянутую линию. Рыжие блики от света, излучаемого элементалем, добавили бледному лицу норда мрачности, а волосам его – яркости. И все же Йен не был недоволен. Вот просто чувствовалось, что он рад мне, но… как-то не совсем так рад, как я ожидала.
– И что случилось у красавицы-невесты? – подойдя ближе, спросил "медведь" и на этот раз все же улыбнулся. Мягко так, тепло и чуть грустно.
И меня отпустило. Напряжение ушло, уступив место усталости. Оказывается, даже манекены, которых наряжают, способны ее испытывать.
– Лия, ты не оставишь нас вдвоем? – с надеждой посмотрев на лэфу, попросила я. – Мне очень надо поговорить с учителем.
– Но это… – Девушка переводила растерянный взгляд с меня на норда и обратно. – Это…
– Все нормально, Лия, – положив руку ей на плечо, сказал "медведь". – Я помогаю Ильве восстановить память или хотя бы заново усвоить все то, что она забыла. Не более того. И уводить ее у Таша накануне помолвки точно не собираюсь, – пообещал он, не скрывая иронии. – Да она и не пойдет, – добавил тише.
– Да ты и не звал! – возмущенно полыхнув огнем, заявил Лааш.
– Ты свети, свети, огонек, – с улыбкой голодного крокодила проговорил Йен. – Молча свети.
Мы с Лией обе посмотрели на обиженно надувшегося элементаля. Вот только она его видела, но не слышала, в отличие от меня.
– Ладно, прости, – наконец сдалась лэфа. – Просто мне велели не выпускать Ильву из виду и ни с кем не оставлять. Вот и…
– Иди, Лия, все в порядке. – Мужчина снова тронул ее за плечо. Легонько так, успокаивающе. По-дружески. – Я сам потом отведу нашу невесту к вам. Обещаю доставить ее в целости и сохранности. – И снова улыбка. Широкая, открытая, располагающая… адресованная ей, а не мне.
Лэфа, еще немного поколебавшись, ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. Свеча на полу догорела, исторгнув в темноту последнюю струйку дыма, а Лааш продолжал сиять, аки мелкое солнышко, позволяя нам с Йеном отлично видеть друг друга. Пауза затягивалась, но никто не спешил начинать разговор первым. Норд, чуть склонив к плечу голову, рассматривал меня, я – его, а элементаль все еще дулся, о чем свидетельствовало хмурое выражение его призрачной мордочки. И все же первым не выдержал именно он.
– Ну что? Так и будете друг друга глазами ощупывать? – проворчала эта огненная зараза, стрельнув глазками на нас. – Лучше б руками, в самом деле! А то стоят, любуются… смотреть противно.
Традиционно предложив напарнику затухнуть, на что тот снова обиделся, Йен обратился ко мне:
– Ну? Что стряслось… невеста?
И опять назвал меня так, а не Ильвой, Иль или Лерой, что бывало редко, но… так приятно. Вздохнув, я пару раз оглянулась, боясь, что нас могут подслушать, но потом, отогнав сомнения, сказала:
– Меня в "примерочной" засек какой-то левый элементаль.
– Что значит – засек? – Больше рыжий не улыбался. Его темные брови хмурились, губы снова сжались в линию, и пальцы, по-прежнему державшие не отправленный в цель нож, до скрипа стиснули его рукоять. Злится? Переживает? Как понять?
– Ну, я выпила… – призналась и запнулась, наблюдая за реакцией мужчины.
– Многообещающее начало, – не без ехидства заметил он и… меня снова отпустило. Будто мнение "медведя" имело значение, будто… Стоп! Никаких будто. Реакция друга всегда важна, вот. – Продолжай, – пряча клинок за пазуху, предложил Йен.
– Потом вышла прогуляться, пока Лия с подругами по делам бегала…
– Еще интересней, – кивнул рыжеволосой головой норд, откровенно потешаясь над моим рассказом. Не зло и не обидно, как бывало и раньше, в стенах монастыря.
– Встретила Ким… – Я снова замолчала, а Йен нахмурился.
– Она тебе что-то говорила? – спросил тихо. Потом осторожно взял меня двумя пальцами за локоть и, пробормотав: – Пойдем-ка присядем, – повел в темный угол комнаты, противоположный тому, куда летали ножи. Благодаря Лаашу, который следовал за нами по пятам, тьма рассеялась, а интерьер местного тира окрасился в рыжие тона.
– Говорила, что амантой быть гораздо лучше, чем женой, – позволяя мужчине вести себя, ответила я. – И ведь она права, верно?
"Медведь" пожал плечами, ничего на это не сказав. Я была такой хрупкой и маленькой по сравнению с ним. А он – сильным, высоким, надежным. Настоящий друг, о котором я всегда мечтала и который в моей жизни так и не встретился. Хотя вру, конечно: там, на Земле, друзей мне заменял папа, за ним я была как за каменной стеной. Здесь же с отцом мне явно не повезло. Зато… повезло с Йеном.
Усадив меня на скамью у стены и опустившись рядом, норд поинтересовался тем, с чего мы, собственно, и начали:
– Так что там с незнакомым элементалем? Ты с ним общалась?
– Как тебе сказать. – Я принялась задумчиво разглаживать складки свадебного платья. – Он спросил, я ответила. Потом сообразила, что голос чужой, и продолжила разговаривать вслух сама с собой так, чтоб казалось, будто те мои слова случайно совпали с его вопросом. Он попробовал еще подловить меня, но я упорно играла роль глухой. Вот только испугалась в момент осознания своей оплошности весьма натурально и побледнела тоже. Боюсь, если дух меня и не раскусил, то точно что-то заподозрил.
– У-у-умница ты моя! – похвалил "оттаявший" Лааш. – Говорил тебе, Йен, что Лерка у нас девка толковая, не проколется. А ты весь издерга… – Под тяжелым взглядом напарника "солнышко" заткнулось, не забыв при этом скорчить шкодливую рожицу, показать ему язык и… подмигнуть мне. Я улыбнулась, норд не отреагировал.
– Лер… Ильва, – исправился он, – а что конкретно говорил тот дух?
– Ерунду всякую. Что-то спрашивал или отпускал комментарии о моем несуразном внешнем виде, о клейме вивьеры, о погоде даже. Такое чувство, что просто провоцировал на диалог, пытаясь прощупать мои слабые места. То издевался, то сочувствовал, то просто рассуждал ни о чем. Пытался отвечать на мои же фразы и затихал в ожидании моей реакции. – Я нервно смяла подол платья, который только что разглаживала. – Кто-то подозревает, что я меченая, да? – подняв голову, посмотрела в глаза рыжего.
Тот покачал головой, осторожно вытянул из моего кулачка пострадавшую часть юбки, одернул ее и только потом сказал:
– Во-первых, ты действительно умница, что не вступила в контакт с этим элементалем. Во-вторых, ты очень красивая. Самая красивая невеста, которую мне доводилось видеть. В-третьих, рано или поздно твоя способность слышать духов станет известной, но… пусть это случится после свадьбы. Своих норды не сдают, что бы ни произошло. А жена меченого – полноправный член нашей общины.
Ну, вот он и ответ, почему мне все же стоит выйти замуж за Таша, а не становиться его амантой. Про полноправность любовниц рыжий не сказал ни слова. Улыбнувшись уголками губ, я кивнула. Но уходить не спешила, так как были и другие вопросы, которые хотелось с ним обсудить. Мы не виделись с самого утра, когда на собрании в Рассветном я сообщила всем, что отправляюсь в Стортхэм. И, как отчетливо поняла сейчас, мне очень не хватало общения с "медведем".
От него, как и положено сказочному косолапому, пахло медом с примесью лимона. Ну, или чего-то сильно похожего на него. А еще почему-то дымом и домашним уютом. Неожиданно захотелось заглянуть в его "берлогу", посмотреть, как он живет, но напрашиваться в гости я пока постеснялась. В конце концов, нам в одном большом каменном доме жить. Успеется!
– Янина сказала, что лэфа, который меня… обидел, – аккуратно подбирая слова, вновь заговорила я, – казнили.
– Так и есть, – подтвердил информацию рыжий.
– А почему вы мне не рассказали? – спросила, искоса взглянув на него.
– Не хотели расстраивать. Тебе и так трудно приходилось в последние дни.
– Йен, – я замялась, вновь хватаясь за несчастный подол, – а ты не допускал мысли, что Брэд выбил признание из невиновного? Каковы были доказательства, кроме его слов? Откуда у него форма для клейма, которым владеют только дома Вивьеры? Под пытками ведь сознаешься в чем угодно.
– Угу, – не стал спорить он. – Хотя конкретно этот заключенный "пел" весьма убедительно.
– Ты его видел?
– Да.
– И? Что он сказал?
– Много всего… неприятного. Включая перечень некоторых особенностей твоего тела, – отведя взгляд, проговорил мужчина.
– Метка? – испугалась я.
– Нет, но родинки… – Рыжий замолчал и принялся сосредоточенно изучать пол.
Я тоже помолчала, а потом, озаренная мыслью, встрепенулась и, в упор глядя на собеседника, поинтересовалась:
– А ты откуда знаешь, где и какие у меня родинки?
– Лааш сказал, – перевел стрелки на элементаля норд.
– Ты спросил, я сказал, – гордо задрав призрачный носик, заявил дух. – Чего для великой цели не сделаешь. Мы же все жаждем узнать правду, верно? – искушающим шепотом закончил он.
– Верно, – вздохнув, согласилась я. – Значит, думаешь, все-таки тот урод расстарался? – вновь обратилась к "медведю".
– Не знаю, – нехотя отозвался он. – Но узнаю точно.
Мы помолчали, сидя рядом. И даже Лааш не пытался нарушить воцарившуюся тишину. А потом я, смяв многострадальный подол, с досадой выдохнула:
– Не помню, как назло, что произошло на самом деле.
– Ты и не должна, – снова аккуратно забирая ткань из моих ладоней, сказал норд.
Я улыбнулась – ну, как с маленьким ребенком, честное слово! Однако противиться не стала. У Йена были теплые руки. С шероховатой грубой кожей, привычной держать ножи, а не разглаживать тонкую материю девичьих платьев. Но мне нравилось.
– Кое-какие воспоминания из жизни Ильвы все же накатывают, – призналась ему.
– Ты не говорила, – с ноткой недовольства заметил мужчина.
– Значит, квиты, – улыбнулась ему и по-дружески стукнула кулачком по плечу.
– А теперь обнимитесь и поцелуйтесь по этому поводу! – торжественно предложил элементаль.
– Да запросто! – заражаясь его веселым настроем, воскликнула я и потянулась к норду. Тот шарахнулся от меня, едва не свалившись со скамьи. И мне бы оскорбиться, но вместо этого я начала хохотать. Громко, заливисто, от души. Вид недовольно сопящего "медведя" – такого большого и могучего на моем фоне и так позорно сбегающего от банального поцелуя в щечку – лишь разжигал огонь вспыхнувшего веселья. Лааш искрил и плевался язычками призрачного пламени, тоже покатываясь со смеху. А норд молчал, но уголки губ его едва заметно подрагивали и глаза лучились смешинками. – Не понимаешь ты шуток, Йен-ри! – снова хлопнув его по могучему плечу, заявила я и, решив сменить тему, спросила: – А почему ножи в темноте метал?
– Чтобы не промахиваться на задании по ночам.
И так он это произнес: спокойно, просто, даже буднично, а у меня по спине холодок побежал. Мишка рыжий, значит, да? Большой такой, уютный, добрый… угу. Дикий зверь, способный одним взмахом лапы свернуть голову маленькой лэфе. И ведь норды все такие… физически развитые, вернее, переразвитые. Очередная порция сомнений принялась грызть меня изнутри.
– Ладно, хватит! – сказала я то ли им, то ли Йену, то ли самой себе. – Ты обещал отвести меня к девушкам, идешь?
Мужчина кивнул, поднялся и протянул мне раскрытую ладонь. Я вложила в нее свою руку, которая минимум в два раза была меньше его, и позволила норду отвести себя к выходу.
– А может, все-таки поцелуешь его, Лер? – расстроенно пробормотал летящий за нами Лааш.
– Когда-нибудь обязательно, – шутливо пообещала я, выходя в коридор.
Знала бы, что это "когда-нибудь" случится сегодня вечером, не потешалась бы так откровенно над вспыхнувшими скулами своего провожатого.
Тем же вечером…