Глава 2 Заговор
На следующий день, как и следовало ожидать, Мириэль проснулась поздно. Большого труда ей стоило подняться с постели - все тело ныло. Когда она посмотрела в зеркало, то не узнала себя. На нее смотрела бледная особа с распухшими губами и спутанными волосами. Вошедшая в комнату Айрен, поначалу довольно беззаботная, тоже была напугана видом подруги. Тихо, как две заговорщицы, они вспоминали свои похождения на празднике. Принцессе было трудно об этом говорить, кое-что пришлось утаить. Она сто раз прокляла "майского жениха" и даже залилась истерическими слезами. Все воспоминания об удовольствиях, испытанных вчера, рассеялись как туман поутру, осталось оскорбленное самолюбие и негодование по поводу столь не характерной для нее внешности. "Ну почему я не послушалась папу?" - мучилась поздними угрызениями совести Мириэль.
Она ни за что не согласилась бы на просьбу отца спуститься в приемный зал и поприветствовать гостей: Фаразона и Арфеста, - но ей просто необходимо было узнать, что говорят о бегстве королей, избранных Сиреневой ночью. Неизвестность мучила ее, и принцесса надеялась выведать все у Арфеста. "Вдруг в городе все знают!" - ужасалась она. Был полдень, когда, не переодеваясь в парадное платье - его великолепие невыгодно бы оттенило ее внешность - измученная красавица появилась на веранде, где сидели гости. Сначала она не заметила ничего особенного, так как тень виноградных листьев скрывала лица присутствующих, а потом было поздно. Она увидела Юниэра, и сердце ее подпрыгнуло куда-то к горлу, а потом быстро-быстро заколотилось в груди. "Что он здесь делает? Неужели отцу все известно?" - с усилием соображала она.
- Милая кузина, позволь представить тебе моих лучших воинов, - вышел навстречу ей Фаразон. Юниэр и Лафер поклонились ей. Лафер опустил глаза, а Юниэр, как показалось принцессе, дерзко разглядывал ее. В ответ на их приветствие она едва кивнула.
- Хорошо, что ты пришла, дочь моя, - сказал Тар-Палантир, встал с места и оглядел всех строгим взором, - теперь мы приступим к делам серьезным. - Он сделал знак слуге, и через мгновение тот привел высокого, светлокудрого юношу. Все ахнули. Это был эльф. Юниэр и Лафер перемигнулись. Арфест изумленно поднял брови. Ненависть исказила лицо Фаразона.
"Еще сюрприз", - подумала Мириэль с досадой, узнав в эльфе вчерашнего незнакомца. Сейчас он скажет: "О! Я хотел спросить, почему вы лезли вчера по лестнице, ведь есть и парадный вход"? И я отвечу: "Этого не может быть, впрочем, чего не сделаешь в бреду". Эльф улыбнулся, может, он прочитал ее мысли. И она улыбнулась в ответ.
- Позвольте представить вам Дориана Скользящего, - обратился к собравшимся Тар-Палантир. - Я ожидал его завтра, но Дориан скор. Радостной неожиданностью для меня был его утренний приход. - Вот уже несколько поколений язык эльфов был запрещен на острове, но Тар-Палантир вновь ввел его в употребление, и звуки эльфийской речи зазвучали музыкой во дворце.
- А что корабли из Валинора все еще заходят в ваши гавани? - сухо спросил эльфа Фаразон на нуменорском наречии.
- Нет, - покачал головой Дориан, - давно не заходят.? - Но я много лет дружу с Верными, а эта земля мной любима, поэтому я не хочу покидать Эленну.
- Ваше время прошло, скоро все вы спасетесь бегством в свой заповедник. Эленна и Средиземье принадлежат людям по праву.
- По какому праву, Фаразон? - нахмурился король. - Раньше наших возникли в Средиземье великие эльфийские государства.
- А кому была в этом польза? Саурон там сильнее всех и сосет последние соки из тощей земли, и натравливает орков на наших собратьев. Если уж эльфы так благородны и искусны в знаниях, пусть придумали бы, как свергнуть темного царька. Но они трусливо держатся в стороне, дрожа за свои вечные жизни, только мои ребята подставляют грудь стрелам врага, защищая несчастный народ Средиземья…
- Облагая его при этом немалой данью, - заметил Дориан, - люди лишь выбирают из двух зол меньшее.
- Ах так? Отчего же эльфы не сражаются с Большим Злом так, как считают нужным?
- Великий враг Моргот был свергнут.
- Если б не Эарендил, сын Туора, призвавший на помощь Валаров, черный Моргот уже правил бы нашим миром!
- Но Эарендил был сыном Идрил, эльфийки, - возразил Дориан.
- Довольно! - властно остановил их Тар-Палантир. - Не надо перечислять достоинства наших предков. История гордится ими, но будет ли повод у потомков вспомнить нас? Неужели не замечаете вы, что живете в век алчности, зависти, ненависти? И для меня не секрет, Фаразон, что нуменорцев в Средиземье боятся так же, как уродливых прислужников Саурона. И твоя популярность куплена награбленным золотом, да еще обещаниями обессмертить людей. Валары давно отвернулись от нас, наш век сократился вдвое. То, чего Илуватар не дал нам добровольно, силой не вырвать! Мы с ума сошли от гордыни. Запомни, как только наши бесчинства переполнят чашу терпения Валаров, Нуменор погибнет. Пока не поздно, мы должны образумиться, великим делом загладить ошибки. Объединившись с эльфами, мы объявим войну Саурону и уничтожим его.
- Нет, - ответил Фаразон.
- Отчего же, - удивился Тар-Палантир, - ты не хочешь падения Саурона?
- Мы справимся с этим без эльфов!
- Но вы не делаете этого, Фаразон, - покачал головой Тар-Палантир, - много лет армия воюет с последствиями и не трогает причину. Вы ждете прямого королевского указа? Не думаю, мне кажется, вам выгодно не трогать такого врага, как Саурон, ведь исчезни он, под каким благовидным предлогом вы будете собирать дань с народов Средиземья?
Фаразон вскочил:
- Вы хотите ссоры, дядя? Зачем наговариваете на меня и делаете сообщником нашего злейшего врага?!
- Я не хочу ссоры, Фаразон, - устало вздохнул Тар-Палантир, - я просто говорю свое мнение, я хочу, чтобы все было открыто и ясно, а не исподтишка.
- Так критикуйте меня сколько угодно, когда мы одни, но здесь Мириэль, ваша дочь, здесь мои воины! Зачем вы выставляете меня в невыгодном свете перед ними?
- Слаб тот, кто боится правды, - твердо возразил Тар-Палантир.
- Ну хорошо же, дядя, - процедил сквозь зубы Фаразон и сел на место, затаив обиду.
Грустно было королю. Все его благие намерения наталкивались на глухую стену непонимания. Видно, пропасть меж людьми и эльфами слишком велика, и ему не быть спасителем мира.
- Я, - раздался вдруг голос Юниэра, - ничего против эльфов не имею. В Средиземье мы с ними дружим и помогаем друг другу. Они так много знают и всегда помогают нам.
- Если бы ты жил вечно, - тонко усмехнулся Арфест, - то и знал бы куда больше.
- От вечной жизни можно устать, - возразил Юниэр, - мне по нраву та, что у меня есть.
- Да, - вздохнул король, - уж лучше умереть, чем век за веком наблюдать кровавые распри и то, как все, что с любовью создавалось в течение долгих лет, рушится за несколько дней. Но не будем падать духом, может быть, нам еще удастся договориться. Завтра я обнародую свои планы, и если люди не потеряли разум, то внемлют призыву. Тебя, Фаразон, я, вижу, не убедил? - обратился король к насупившемуся племяннику.
- Нет, отчего же, - возразил Фаразон, - разумом, не сердцем, я вас понимаю, но хотелось бы знать подробнее ваши планы.
- Охотно поделюсь, - согласился Тар-Палантир, - давайте перейдем в мой кабинет, здесь становится слишком жарко, а туда не проникает зной. Там и обсудим все подробно.
Мириэль не хотелось участвовать в политических баталиях, она давно выжидала подходящего момента, чтобы исчезнуть. Принцесса пыталась увлечься серьезным разговором, но мысли ее занимал только Юниэр. Как он был непохож на других! Что-то вольное, бесстрашное, значительное приковывало к нему внимание. Она попросила позволения удалиться к себе.
- Ты разочаровываешь меня, Мириэль! - сказал Тар-Палантир. - Тебе не интересно, что происходит в государстве?
- Государство тебя тоже разочаровывает. И, вообще, я устала от политики. - Капризно пожала плечиками принцесса.
- Что ж, иди отдыхай, - вздохнул король. Мириэль вышла в зал, там она умыла разгоряченное лицо у фонтана. "Почему папа такой недовольный и усталый, - думала она, - неужели быть королем значит чахнуть от скорби?" Девушка опустила руку в воду, чтобы погонять мелких рыбок.
- Может моим воинам лучше уйти, король? - спросил Фаразон.
- Нет. Мне по душе твои воины, - возразил Тар-Палантир.
Когда все пошли в королевский кабинет, Юниэр улучил момент и направился к фонтану. Он бесшумно подкрался к принцессе и коснулся губами ее волос. Она вздрогнула.
- Ты? Что тебе надо? - Мириэль была готова запла-кать. - Ты относишься ко мне без должного почтения!
Юниэр изумился.
- Я люблю тебя и говорю об этом прямо и открыто. Признайся, твои прежние женихи дарили тебе розы и целовали край платья, боялись приблизиться, выжидали призыва богини. А мне все равно, принцесса ты или нет, ты нужна мне. Мириэль, праздник продолжается. Сегодня народ веселится, город украшен. Пойдем? Ты не пожалеешь.
Она хотела согласиться: никто и никогда так не трогал ее душу, - но гордость не позволяла признаться в этом даже себе.
- Не возносись так высоко, - нахмурилась Мириэль, - ты был моим женихом в Сиреневую ночь, не надейся на большее!
- Да что тебе делать в замке? - не сдавался Юниэр. - Не упрямься. Или опыта одной Сиреневой ночи тебе достаточно на всю достойную королевскую жизнь?
- Придержи свой острый язык!
- Так что, договорились? Вечером, на площади Сильмарилов?
- Ну что ж, - снизошла королевна, - возможно, я приду. Прощай.
- Ну вот и чудесно! - глаза Юниэра лучились от счастья. Истерзанное самолюбие принцессы наконец-то получило подарок. Конечно, она никуда не пойдет, пусть высматривает ее на площади сколько душе угодно. Мириэль поспешила в свою комнату, а Юниэр ушел в кабинет Тар-Палантира.
- Представляешь, какой он дерзкий! - рассказывала она Айрен. - На что-то надеется. У меня уши горят, когда я вспоминаю прошлую ночь. Солдат несчастный.
Вечерело. Мириэль пробиралась вперед по узкой улочке, стараясь держаться в тени домов, боялась, что ее узнают. Она оделась в простой цветастый сарафан и повязала на голову косынку. То и дело она сталкивалась с прохожими и слышала вслед: "Осторожно!" или "Ловчее разворачивайся, коза!"
На площадь Сильмарилов можно было выйти по центральной улице - королевской аллее, широкой, безлюдной, с рядами белых магнолий по обе стороны - она начиналась прямо от дворца. Но Мириэль выбрала другой путь. Она шла через ремесленные районы, по улице портных. Никогда прежде ей не приходилось бывать здесь. Вывески пестрели птичьими названиями: "Изумленный какаду", "Лебединая песня", "Райское оперение". Найти дорогу было нетрудно: толпы людей потоками стремились в одном направлении. Только однажды она остановилась в недоумении. На перекрестке стоял человек со связкой сиреневых платков, которые почему-то охотно расхватывали. Мириэль полюбопытствовала, зачем они нужны, и узнала, что без них в Зеркальную пещеру не попадешь. Проникнувшись серьезностью возможной утраты, она купила платок себе, а заодно и Юниэру. Дальше без приключений она добралась до моста "Прыжок Чернолуна". Мост, перекинутый через Лунную Дорожку (небольшую шумную речку), построили недавно из дымчатого кварца и черного мрамора и назвали в честь ее скакуна.
Выйдя на площадь, Мириэль остановилась в нерешительности. Площадь представляла собой огромную живую клумбу, которая гудела, как тысяча пчелиных семейств. "Как же тут найти Юниэра?" - растерялась принцесса. Но тут один из пионов отделился от клумбы:
- Боже мой, как ты вырядилась, Мирэ! Еле-еле тебя признал, - рассмеялся Юниэр. - Сними хотя бы это, - и он стащил с головы косынку.
- Если ты будешь непочтителен, я сразу уйду, - предупредила Мириэль.
- Ну, полно дуться! - Юниэр протянул ей букет. - Эти незабудки для тебя!
- А эти редкостные платочки для тебя, - преподнесла Мириэль свой дар.
- Ого, - усмехнулся Юниэр. - Мы уже начали заботиться друг о друге! - у него тоже были платки для них обоих.
Поначалу Мириэль чувствовала себя неловко. Но Юниэр был так нежен и предупредителен. Вскоре она прыскала от смеха, когда он жарко нашептывал ей на ухо какую-то дикую смесь из комплиментов, шуток и веселых импровизаций.
- А ты знаешь, что нас все еще ищут? - спросил он вдруг, когда к принцессе вернулось безмятежное настроение.
- Кто? - насторожилась она.
- Понимаешь, - объяснил Юниэр, - Сиреневая ночь - очень древний праздник, и у него есть законы, которые мы нарушили. Выбор четы делают не просто судьи, а колдуны. Эта чета необходима для равновесия на весь последующий год. Мы нарушили это равновесие, поэтому колдуны предвещают ненастья, мор и другие бедствия, вплоть до гибели Нуменора.
- Ты шутишь? - Мириэль сжалась внутри, пытливо вглядываясь в лицо "майского жениха".
- Нет, это серьезно, - виновато пожал плечами Юниэр.? - Я наслушался разговоров.
- Но почему они выбрали нас?! - воскликнула Мириэль.
- А это от них не зависит, они выбирают тех, кто светится. Нормальным людям этого не видно, а тем, кто разбирается в ворожбе, заметно.
- Я тоже вижу, Юниэр, давай уйдем, мы и сейчас светимся!
- Светимся, - согласился Юниэр, - но ты не бойся. Народ нас не ищет, только колдуны.
- Хорошенькое утешение!
- Ты выслушай! Народ колдунов не любит и хочет сам принимать решения. Люди просят не портить им праздник, поэтому они сами выбрали своих Сиреневых королей и сегодня будут их чествовать. Этим зрелищем мы с тобой и насладимся.
- Я не хочу! Это опасно.
- Вперед, милая. Мы будем на острие событий, а это неповторимые ощущения. Не бойся ничего. Ну что? Начнем с карусели?
- Юниэр, - вкрадчиво произнесла Мириэль, - мне хочется, чтобы мы были с тобой только вдвоем, давай уйдем отсюда. - Она выкинула последний козырь, чтобы соблазнить отчаянного друга. Но тут ей стало нехорошо.
- Легковерная, - произнес хриплый голос, - а если я и есть колдун? - лицо Юниэра расплылось и обратилось в темную, злобную маску. А взор из-под маски пронзал ненавистью.? - Твой Юниэр уже мертв, лежит с усохшей звездой любви в бескровной ладони.
Мириэль потеряла сознание.
Очнулась она в таверне. Вокруг суетились люди. Она лежала на коленях у Юниэра. Он держал ее в объятиях, слегка покачивая. "Милая, чуткая, что ж на тебя так подействовало?"? - недоумевал он. Его лицо светилось лаской и лю-бовью. Он напоил ее пуншем, и она успокоилась.
С улицы послышался шум, бой барабанов и литавр.
- Что это? - засуетились люди и многие выбежали из таверны.
- Шествие Сиреневых королей, - радостно сообщил кто-то, и тогда уже все, в том числе и Юниэр с принцессой, выскочили на улицу, но из-за толчеи ничего не увидели.
- На крышу, - сообразил Юниэр, и посетители таверны вняли его призыву. Сам хозяин первым вскарабкался наверх, а когда он решил, что зрителей на крыше достаточно, то стал спихивать тех, кто карабкался позже. Потом зрелище приковало его внимание, и он оставил возню. Процессия приближалась. Впереди, на конях, восседала избранная пара, вокруг развевались золотые знамена. Люди в радостном возбуждении подбегали к королям и осыпали их цветами.
- Этот год принесет нам много золота, - многозначительно произнес хозяин таверны, - посмотрите, сколько желтых тюльпанов, лимонных лилий и золотых нарциссов.
- Этот год принесет нам много крови, - откликнулся надтреснутый старческий голос. Обладатель голоса - тощий сгорбленный старик, удивил Юниэра. "Этот-то как сюда забрался?"? - подумал он.
- А ты из этих! - презрительно процедил хозяин, - каркаете и каркаете, никакого от вас проку.
В это время короли были уже у таверны. Разглядеть лица было сложно: на короле была широкополая шляпа, на королеве - фата. Девочка лет тринадцати высыпала из корзинки маки. Они попали на золотой плащ короля и зазмеились по нему, как струйки крови. Королева обернулась на мгновенье.
- А она похожа на меня, - прошептала изумленная Мириэль.
- Вот она! Вот она, - раздался неожиданно пронзительный возглас. Внизу у таверны стояла старуха, клюкой она указывала на Мириэль.
- Королевна! - прошипела она, - спуталась с солдатом, шлюшка.
Мириэль остолбенела.
- Бежим-ка, - прошептал Юниэр, - но она не двигалась. Старик тоже изучал ее, потом вдруг кинулся вперед.
- Держи ее, Терлок! - визжала старуха. Старик попытался схватить Мириэль, но Юниэр был на чеку, он оттолкнул колдуна.
- Обожжешься, недоумок, о королевскую плоть! - пригрозил он. Терлок свалился с крыши прямо на старуху.
- Получила, Гарпия! - засмеялся кто-то. Не теряя времени, Юниэр и Мириэль спрыгнули с другого конца крыши и помчались что есть мочи.
- Никуда не убежите! Светитесь, предатели, - кричала им вслед разъяренная Гарпия. Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться.
- Все как-то по-дурацки в этом году, - вздохнул хозяин таверны, слезая с крыши.
Юниэр буквально втолкнул принцессу в небольшое строение с окнами, напоминающее карету. Мириэль показалось, что неведомый вихрь понес ее вперед с запредельной скоростью, вверх, к солнцу, а потом она зажмурила глаза от страха и упала вниз, в глубокую бездну.
- Что это? - спросила она Юниэра, летевшего рядом.
- Карусель, Драконьи горки, - невозмутимо ответил он.? - Мы едем в Зеркальные пещеры. - И правда. Скоро они уже скользили по гладкому полу Зеркальных пещер.
"Странно, - думала принцесса, - столько народу направилось сюда, а мы тут как будто одни". Они медленно передвигались по длинным коридорам, волшебные зеркала завораживали их. Мириэль пристально вгляделась в одно из них и не увидела рядом с собой Юниэра, вместо него ее спутником был огромный белый зверь, похожий на гигантского волка. Сама она, в сверкающем серебряном одеянии, поднималась вверх по лестнице к алтарю Эру на вершине Менельтармы. Она показалась себе взрослой и значительной, обладающей силой. Отражение усмехнулось, фигура взмахнула жезлом, и неожиданная вспышка ослепила ее, реальную. Потом ее взору предстало иное видение: она лежала на камнях, в пустыне, ей было так горько, так нестерпимо больно, как будто она потеряла близкого человека. Серая тень быстро пронеслась мимо, и из ее груди вырвался хриплый жалобный крик: "Чернолун!" И эхо повторило душераздирающий вопль: "Чернолууун!" Она лежала как мертвая, лицо посерело. Опять подошел белый волк и лизнул ей руку.
Видения взволновали Мириэль, она не только видела, но и ощущала все. Девушка недоуменно взглянула на запястье, которого только что коснулся шершавым языком неведомый зверь. Последним, что привиделось ей, была огромная сокрушительная волна, которая сомкнулась у нее над головой, но Мириэль не почувствовала, что утонула. "Мы едем домой?"? - подумала она.
- Что видел ты, Юни? - спросила Мириэль. Лицо любимого было скорее грустным, чем веселым, значит, и его видения не были радостными.
- Я уйду в горы, - вздохнул Юниэр, - туда, где только снег и не бывает весны.
Он не договорил. Внезапно они оказались в большом зале, залитом слепящим светом, и Мириэль зажмурилась. Изумленные, они пытались рассмотреть что впереди, но ничего не было видно.