- Глюмова пасть, а это кто?! - удивлённо воскликнула Птера, первая заметившая меня на пороге.
- Ну, вот теперь можно действительно познакомиться, - проговорила я уже своим собственным голосом, только чуть более сиплым, чем он бывает в норме. Самая неприятная часть избавления от маски - это отхаркивание чужого голоса. Ну, то есть, голосового модулятора, изменявшего форму голосовых связок. Ощущения омерзительные, потом горло полдня дерёт. - Я же предупреждала, что это не моё лицо было, - я с некоторой долей растерянности пожала плечами: уж больно ошарашенными выглядели присутствующие.
- Яра? - осторожно попробовал угадать Кверр. Как будто у него было много вариантов! Я только с усмешкой кивнула. - Вот же дорога духов!
- Круто, - оценила Птичка, с любопытством меня разглядывая. - Ты симпатичней, чем та была, - неопредлённо тряхнула она головой.
- Спасибо, - слегка кивнула я, улыбаясь. Не столько потому, что было забавно наблюдать вытянутые от удивления лица спутников, сколько от общей эйфории: как здорово снова быть собой! Теперь, надеюсь уже, навсегда.
- Нет, я, конечно, слышал, что это примерно так делается, и Кварг что-то такое упоминал, и даже, кажется, в подобной шкуре бывал, но… это действительно потрясающе! - покачал головой Таракан. - Как будто впрямь другой человек: походка, осанка, сложение…
- Это ещё что, - ухмыльнулась я. - Твоему брату повезло больше: он крупный, его в женщину переодеть не получилось бы. Знал бы ты, как "прекрасно" жить полтора года в шкуре мелкого и щуплого престарелого ловеласа!
- Эти технологии и такое могут? - удивлённо вскинул брови Тимул. - В том смысле, что… совсем ловеласа, в полном смысле?
- А кто бы мне поверил, если бы не в полном, - поморщилась я. - Ладно, закрыли тему, это не то воспоминание, которое можно назвать приятным. Хотя и забавно, да. Я с тех пор начала философски и с сочувствием относиться к мужчинам, - я рассмеялась. - А где остальные? Ну, про Ридью я догадываюсь, она могла прикорнуть, но почему твой родственник от нас прячется?
- Кхм, - несколько смущённо выдал Кверр. Отмытый и переодетый, в тёмных свободных брюках и такой же рубашке, он как будто помолодел, даром что седина из волос никуда не делась. Да и я себя, честно говоря, сейчас чувствовала лет на десять моложе; то ли из-за привычной эйфории возвращения в родную шкуру, то ли от облегчения, что наш побег удался. По крайней мере, первая его часть. - Я пытался его позвать, но он меня сквозь дверь послал далёким и не очень приятным маршрутом. Мне кажется, он весьма не рад, что связался с нами, и пытается это пережить, - улыбнулся он.
- Да мы тоже не слишком рады, - проворчала Птера. - Если перед Ярой я хоть сейчас готова извиниться за первую реакцию, то этот ваш Кварг - та ещё мерзость, и мы с ним огребём проблем.
- Ты к нему несправедлива, - неожиданно вступился за обсуждаемого Тимул. - Арьен не так уж плох, это просто влияние ближайшего окружения.
- Какого ещё окружения? - возмутилась Птичка. - По-моему, он просто моральный урод. Вон, насколько я понимаю, у них с Ярой одинаковая работа была, но она явно адекватнее, это невооружённым взглядом видно!
- Не скажи, - возразила уже я. - Он уже лет двадцать как не полевой агент, а старший офицер, а я - простая шестёрка. Ладно, не простая, козырная, но всё равно разменная монета. Он же - фигура, и чтобы не свернуть шею, свалившись с такой высоты, обычно приходится приспосабливаться.
- А вот ты его сейчас перехвалишь, - хмыкнул опомнившийся Кверр, наливая в один из чистых бокалов вина из початой бутылки, стоявшей тут же. - На, держи, мы тут решили немного отметить; отличное вино, сто лет такого не пробовал. Так вот, что касается старшего, правда где-то посередине. То есть, он в глубине души не такая уж сволочь, но белым и пушистым даже в детстве не был. У него есть своё представление "как надо правильно", и к этому "правильно" он и стремится. Учитывая, что лет так с двенадцати он стремился стать идеальным Неспящим, результат додумайте сами.
- Ладно, вы тут отдыхайте дальше, а я пойду проконтролирую выход из прыжка, - отхлебнув из бокала, я махнула рукой и встала. Вино действительно оказалось очень приятным, и мягкой целительной волной скользнуло по моему саднящему горлу. Замешкавшись на секунду, я всё-таки решила прихватить бокал с собой.
- Да что уж там, пойдём вместе, - улыбнулся Тимул. - Во-первых, особой разницы, здесь или там сидеть, я не вижу. А, во-вторых, нам, как чует моё сердце, не светит просто лечь в анабиозные камеры и ждать прибытия в тёплые руки дружелюбно встречающей нас колыбели разума, поэтому лучше всё-таки познакомиться поближе. А из здесь присутствующих я не знаю только тебя.
- Ишь, как загнул, - качнула головой, насмешливо улыбаясь, Птера. - Так и скажи - ввязываться в грядущие неприятности лучше сплочённой компанией. Так что ты от нас не отвяжешься, пойдём сплочаться дальше. Или сплачиваться? В общем, знакомиться, - решила она, вперёд всех выскакивая из кают-компании. - Кстати, а как тебя зовут на самом деле? - поинтересовалась она, усаживаясь рядом со мной в кресло второго пилота.
- Яроника. Яроника Верг, - представилась я, проверяя показатели приборов. До выхода оставалось минут десять, так что пока можно было расслабиться.
- Серьёзно?! - прозвучал сзади удивлённый возглас Тимула. - Тогда ты очень скромничаешь, называя себя шестёркой!
- Да ну тебя, - фыркнула я. - Ну, пусть я не рядовой оперативник, а даже самый лучший. Я, конечно, польщена, что ты меня знаешь; хотя мне и интересно, откуда. Но любая информация обо мне никак не противоречит базовому утверждению. Ладно, пусть я уникальная и невероятно крутая, но всё равно шестёрка: я ничего не решаю, - я насмешливо покосилась на чуть искажённое отражение Прута в одном из временно погашенных экранов и сосредоточилась на технике.
Кварг Арьен
"Верное средство" на корабле нашлось. Более того, за ним даже не надо было выходить из каюты, что меня полностью устраивало. Выбрав в мини-баре ёмкость побольше и попроще, я, как и заповедовал мудрый Ивар Бьерен, закрыл все двери, расположился в кресле и принялся вдумчиво и методично надираться.
Я не ставил себе целью "утопить проблему" или отрешиться от реальности; смысл всего мероприятия был несколько проще. Мне надо было отключить сознание. Причём как-нибудь радикально, грубо, в стрессовом режиме. Не знаю, насколько это универсальное средство, но мне всегда помогало; как перезагрузка засбоившей программе.
Помимо алкоголя я знал всего один способ добиться нужного результата: хорошая драка, в которой ты оказываешься проигравшей стороной. Но этот второй вариант имел ряд существенных недостатков. Во-первых, и это главное, потом приходится значительно дольше восстанавливать собственную работоспособность. А, во-вторых, надо же ещё найти оппонента; не об стену же головой биться, в самом деле. В принципе, для этого мог сгодиться младший, особенно если вдвоём с "сестричкой", но я здорово сомневался, что он согласится отделать меня до нужной кондиции. Более того, боюсь, после предложения набить мне морду до состояния полного нестояния, он решит, что я псих.
А, может, и правда псих. Насколько я знаю, остальные люди (подавляющее большинство, во всяком случае) в подобной ситуации принимают совсем иные меры. Горячая ванна там, разговор с психологом…
В общем, хорошо, что в мире существует алкоголь.
За собственное поведение в состоянии опьянения я не волновался. Меня никогда не тянуло под воздействием спиртного на подвиги. Более того, наоборот, хотелось забиться в дальний угол, и чтобы меня вообще никто не трогал и не беспокоил. Наверное, это тоже показательно, и тоже говорит о каких-то проблемах; но меня такое положение вещей полностью устраивало. А что, вполне гармонично: в любом состоянии я хочу одного.
Самой неприятной, но самой терапевтически значимой частью всего мероприятия было похмелье. При настолько паскудном самочувствии на душевные метания сил не остаётся совсем, очнуться бы.
Проснувшись через совершенно неопределённое время в том же кресле, в котором и отключился, я попытался проанализировать своё состояние. Голова была пустая, тяжёлая и больная, во рту было сухо и противно, по телу разливалась тошнотворная слабость, подкатывающая комом под горло.
Отлично. Теперь стадия реабилитации, и, глядишь, жизнь покажется не такой уж плохой штукой.
Способ приведения себя в порядок тоже был давно отработан. Для начала я долго, очень долго стоял под ледяной водой и её же жадно пил, потом ещё несколько минут потратил на контрастный душ. Потом обратился за помощью к аптечке, избавившей меня от головной боли, и ещё полчаса потратил на интенсивную разминку, выгоняя из мышц слабость. Потом снова душ, чтобы смыть с себя пот. И - пожалуйста! - я снова живой мыслящий человек. Морда, правда, слегка опухшая, внимание рассеянное, реакция заторможенная. Ещё мысли были вялые, но, по крайней мере, более здравые, чем вечером.
Натянув чистые штаны и рубашку, обув мягкие лёгкие ботинки, забросив грязную форму в очистительную систему (надеюсь, я ничего не перепутал, и это всё-таки не утилизатор), я замер посреди совмещённой с кабинетом гостиной (каждая пассажирская каюта содержала две просторных комнаты плюс санитарный блок), оглядываясь. Что-то я ещё… А, да!
Запустив с пульта фильтрацию воздуха, я вновь осмотрелся, но уже удовлетворённо. Ещё бы рюкзак разобрать, но это можно будет сделать потом; не так много в нём вещей. Пока мне интересней было выйти на разведку и внимательно осмотреть корабль.
Вчерашнее уныние, как я и рассчитывал, растворилось в алкогольных парах. Настоящее больше не казалось тоскливо-печальным; в конце концов, я жив, неплохо себя чувствую, нахожусь в весьма комфортных условиях и никто не пытается меня убить, и всё это - уже повод для радости.
Да и будущее не виделось в мрачно-безнадёжных тонах; летим мы к несуществующей планете, и что? Можно воспринимать это как свободный поиск, и всё сразу становится просто и понятно. Во-первых, вдруг она правда существует? А, во-вторых, мы вполне можем вернуться на какую-нибудь из Свободных. Если, опять же, выживем. А если не выживем, то какая разница?
Судя по освещению в коридорах, на корабле по местному времени была ночь. Мой детский сад, судя по всему, преспокойно спал по комнатам, потому что ни в одном из мест общественного пользования никого из них я не обнаружил.
Упомянутых мест оказалось не так много. Уютная элегантная кают-компания, камбуз-столовая, рубка, медблок и, к моей огромной радости, небольшой прекрасно оборудованный спортивный зал. Взяв последнее место на заметку, я покинул пассажирский отсек яхты и углубился в хвостовую часть со всяческими техническими помещениями. Там нашлось ещё несколько кают, гораздо более скромных, чем остальные; наверное, для прислуги и менее ценных членов экипажа. И, кроме того, довольно вместительный трюм, забитый к моему удовольствию разнообразными продуктами, ангар со спасательными капсулами, несколько технических помещений разного назначения (включая доступ к обеим орудийным турелям).
В одном из них, кстати, неожиданно для меня обнаружилась жизнь. Да ещё какая!
Судя по всему, это был третий и последний из двигательных отсеков. Узкое длинное помещение, вытянутое в обе стороны от двери и загибающееся чуть назад, за пределы видимости, большей частью занимал собственно сам двигатель. Сюда помещалась в лучшем случае одна восьмая часть огромной махины, но, с точки зрения конструкторов и механиков, этого было достаточно. Именно отсюда осуществлялся доступ к контрольным системам, и, кроме того, отсюда можно было добраться до большинства уязвимых и ремонтопригодных частей оного двигателя. Точнее, так это бывало на всех кораблях, виденных мной ранее, и у меня не было повода заподозрить конструкторов данной яхты в слишком уж альтернативном подходе.
Но, о жизни. Прямо передо мной, стоило открыть дверь, предстало крайне увлекательное зрелище. А именно - весьма аппетитная женская попка, соблазнительно обтянутая плотным эластиком чёрного комбинезона. К упомянутой части тела прилагалась пара красивых стройных ножек, на носочке одной из которых их хозяйка ловко балансировала, а второй, чуть отставленной назад, помогала себе сохранить равновесие. Вся остальная часть тела терялась где-то в недрах двигательного агрегата. Я прислонился плечом к дверному проёму и, периодически склоняя голову к плечу для изменения угла обзора, начал наслаждаться неожиданным развлечением.
- Пи, проверь семнадцатый поток, всё ещё коротит на четвёрку? - прозвучал из недр агрегата голос таинственной женщины в чёрном. Что характерно, голос был совершенно незнакомый, но на мой вкус крайне приятный; довольно низкий, бархатистый, грудной, очень чувственный.
- Сейчас, - точно так же приглушённо донеслось откуда-то слева, из-за поворота. Голос был тоже женский, и, кажется, принадлежал той рыжей девочке; как её, Птичка, что ли? Потом послышалась возня, какой-то шорох, звук удара металла по металлу, приглушённые проклятья, скрежет и, наконец, тихий противный писк контрольной системы. - Да, коротит.
- Тьфу, духи поберите, - процедила себе под нос обладательница аппетитной попки. - Отключи восьмую линию, или перебрось куда-нибудь на резерв, а то меня тут поджарит. Я поглубже влезу; там, кажется, какие-то осколки валяются, гляну поближе, - обратилась она опять к своей собеседнице.
Слева в ответ послышался громкий треск, проклятья, снова треск, часть осветительных приборов мигнула и погасла, по двигательной установке прокатился звук, похожий на стон.
- Я только восьмую просила, - проворчало моё развлечение. - Ты там живая?
- Да живая, живая, - отозвалась в ответ "Пи". - Ладно, вылезай оттуда, это была плохая идея - обойтись без разбора обшивки. У меня тоже не получается подлезть, так что я всё отключила, сейчас кран запущу.
Незнакомка активно заёрзала, сдавая назад. Выглядело это весьма волнующе, я с трудом удержался от того, чтобы протянуть руку и всё-таки пощупать объект наблюдения. Но не замечавшая меня женщина, можно сказать, не оставила мне выбора: слишком сильно подалась назад, и в условиях ограниченного пространства налетела на меня всем телом. Я совершенно машинально прихватил её за талию, удерживая от возможного падения.
Дальнейшие события уложились в какую-то секунду, не более того. Рефлексы у неё оказались очень хорошие, но совсем не женские, и я за своё любопытство поплатился, получив неожиданный и очень сильный удар локтем в живот.
Правда, к счастью, за время неторопливой прогулки по кораблю из головы окончательно выветрился хмель, поэтому мои рефлексы тоже сработали отлично.
И через упомянутую секунду женщина оказалась плотно вжата лицом в стену со скрученными за спину в болевом захвате руками.
- Ну, может, теперь познакомимся? - насмешливо предложил я. Хотя предположение о личности незнакомки у меня, - из соображений логики и здравого смысла, - появилось с самого начала.
- Да знакомы уже, - проворчала она. - Пусти, мне ещё этими руками в двигателе дальше ковыряться. Я Яра. Говорила же, маска!
- Я так и подумал, - хмыкнул я, выпуская женщину из захвата. Правда не удержался и всё-таки воспользовался возможностью якобы случайно потрогать то, за чем пару минут наблюдал.
- Слушай, а ты в двигателях понимаешь? - поинтересовалась она, массируя свои плечи.
В своём истинном облике она была гораздо… интересней своей маски. Нельзя сказать, что она была красивее; уж точно не с точки зрения канонов красоты обеих планет. Смуглая кожа, на фоне которой контрастно выделялись белые ресницы, брови и короткие волосы; внешность, для уроженцев Сестры довольно типичная, но для того, кому примелькались обитатели Брата, весьма экзотичная. Пожалуй, безоговорочно красивыми в ней были только глаза: ярко-голубые, даже скорее бирюзовые, широко открытые и с каким-то почти детским выражением доверчивого любопытства. Даже обидно, что остальное этому образу не соответствовало. Как будто природа начала планировать её лицо именно с глаз, а потом пыталась компенсировать их эффект. Результатом стал острый подбородок, тонкий нос с лёгкой горбинкой, чуть нахмуренные брови, высокие резкие скулы и тонкие бледные губы. Каждая черта в отдельности могла бы казаться отталкивающей, но в целом они собирались в необычную картину, вызывающую желание внимательно и долго рассматривать её. Кроме того, Яра обладала живой мимикой, что усугубляло данный эффект.
Что касается фигуры, у оригинала шпионки она была более изящная, гибкая и спортивно-подтянутая.
В общем, по результату осмотра я сделал вывод, что приди она ко мне тогда в своём натуральном виде, и так быстро я бы её не отпустил. Красивых как Ньяра женщин довольно много, особенно с учётом достижений пластической хирургии, и они, честно говоря, быстро приедаются. А вот необычных как Яра гораздо меньше, и лично мне они всегда нравились больше.
- Немного, - я усмехнулся. Сложно было не понять, к чему она клонит.
- Точнее, главное даже не двигатель, тут мы с Пи разберёмся. Нам бы ещё пару рук, чтобы с краном управляться да переключателями щёлкать, - оживилась женщина, явно намереваясь привлечь меня к участию в ремонте.
- Показывай, - не стал спорить я, и Яра, издав странный ликующий писк, почти бегом ломанулась в ту сторону, откуда доносился голос Птеры.
- Пи, я нам ещё руки нашла! - на ходу сообщила она.
- Я уже поняла, - недовольно проворчала Птичка. - Я только не поняла, почему это должны быть именно эти руки? Ты только стрелять и убивать умеешь, или ещё на что полезное способен? - с неприязнью покосившись на меня, уточнила она.
Если "сестричка" погружалась в двигатель верхней половиной организма, то рыжая этой самой половиной из него торчала. Точнее, сидела на краю люка с пультом управления в руках. Белая маечка, обтягивающая ладную фигурку, была художественно заляпана чем-то чёрно-бурым, чёлка воинственно топорщилась, а растрёпанна коса то и дело сползала по ссутуленной спине вперёд. Я неожиданно понял, что рыжая язва значительно старше, чем кажется на первый взгляд; если лицо у неё было почти детское, то фигура принадлежала уже совершенно взрослой привлекательной женщине. Интересно, сколько ей лет?
- Я вообще много чего умею. Руками в том числе, - прозвучало гораздо ехидней, чем планировалось изначально, ну да ладно. Птера недовольно наморщила курносый нос, но пульт мне сунула и молча сползла вниз, исчезнув в люке целиком.
- Вот сейчас и покажешь, что ты там руками умеешь, - безмятежно улыбнувшись, Яра хитро сверкнула на меня своими бирюзовыми глазами. - Вон, видишь, кресло? Садись туда, это как раз пульт управления краном. Надеваешь…
- Разберусь, - отмахнулся я, втискиваясь на узкое жёсткое сиденье, пристраивая на колене небольшой тускло светящийся планшет пульта управления контрольной системой, нацепляя очки оператора и запуская ладони в сенсоры управления краном, представляющие собой два сгустка гелеобразной субстанции, реагирующей на движения пальцев.
Управиться с краном, - двумя пучками независимых друг от друга гибких щупалец, - действительно оказалось несложно. Сложнее было ориентироваться в командах Яры, называвших детали их исконными именами. Но когда мы сообща пришли к другой терминологии, вроде "вон той гнутой фигни" и "вот этой приблуды", стало гораздо легче жить, и дело пошло веселее.