Обе - и служанка, и госпожа - погрузились в задумчивое молчание. Кейт заколола волосы на затылке леди Ребекки и завила пряди, обрамляющие "корону". Госпожа вздохнула, сжала ее пальцы в поисках поддержки и отправилась в гостиную - писать письма. Кейт спустилась на кухню - она делала это каждое утро, - чтобы посмотреть, не нужна ли кухарке какая-нибудь помощь, и дать Энни указания на день, потому что девушка была не в состоянии самостоятельно решить, что надо сделать. Даже если на перилах лежал слой пыли толщиной в дюйм, она не вытерла бы ее без специального на то указания.
На кухне кухарка резала овощи, на огне в большой кастрюле что-то булькало, а Энни сидела без дела, накручивая на палец ярко-рыжие волосы.
Кейт вздохнула. Перила могли бы быть и почище.
- Энни! - резко окликнула служанку Кейт.
Энни вздрогнула и чуть повернулась на плетеном стуле, чтобы видеть ее. Круглые розовые щеки девушки раскраснелись от жара, исходившего от очага.
- Доброе утро, мисс Кейт.
- Доброе утро. Будь любезна, возьми тряпку, состав для полировки и натри перила до блеска.
- Да, мисс.
- А когда закончишь, сразу доложи мне, поняла?
- Да, мисс.
Энни встала, взяла ветошь, бутылку из шкафчика возле узкой задней двери и бодро отправилась выполнять поручение.
- Она такая заторможенная, - вздохнула Кейт.
- Да, у этой девчонки не все в порядке с головой.
- Ты правда так думаешь? - Кейт бросила суровый взгляд на кухарку.
Та не подняла головы, но ее чепец качнулся - она кивнула:
- Да, это правда. Ее мамаша твердила ей, что у нее сливовый пудинг вместо мозгов.
Кейт посмотрела вслед ушедшей Энни:
- Как жестоко! Бедняжка Энни.
Кухарка фыркнула:
- Она неплохо устроилась в жизни: получила место у благородных господ.
- Нуда, - пробормотала Кейт.
Разумеется, ни кухарка, ни Энни не знали о том, что она, Кейт, - родственница Уилли. Уилли нанял их в Бирмингеме и привез сюда. Откуда взялся Джон, Кейт и понятия не имела, но подозревала, что Уилли притащил его из самого Лондона, а это значит, что ему известно о побеге брата и леди Ребекки.
Остаток дня Кейт наводила в доме чистоту и грезила о Гаррете. Она думала о его губах, выразительных голубых глазах, о твердой линии его подбородка, о его сильном, закаленном в боях теле и мечтала о том, чтобы он ласкал ее. Никогда прежде она еще не заходила в фантазиях так далеко.
Проходил час за часом, и внутри ее будто ширилась пропасть, росла пустота, которую мог заполнить лишь Гаррет. Она тосковала по нему. Ей до боли нужно было увидеть его. Коснуться его. Невидимая веревка, что накануне связала их, натянулась и словно вытягивала сердце из груди.
Кейт сидела в кресле у окна на втором этаже и подшивала обтрепавшийся манжет шерстяного жакета леди Ребекки. Громады серых облаков мчались по небу, затмевая солнце и отбрасывая на землю темные тени.
Движения Кейт замедлились. Потом она и вовсе застыла.
Мужчина - даже очень благородный мужчина - назначает молодой женщине встречу в уединенном уголке леса, только если чего-то хочет от нее. Чего-то плотского. Любой разумной женщине известна эта непреложная истина. Она будет дурой, если станет думать иначе.
Однако ей все равно.
Кейт безвольно уронила руки на колени.
Она сама жаждала плотских утех. Она хотела принадлежать ему, пусть даже на одну ночь. Так сильно она не хотела ничего и никогда.
Кейт давала зарок никогда не предлагать себя мужчине, но Гаррет для нее был не просто мужчиной. Ее слишком сильно тянуло к нему. Если она не пойдет к нему, она просто вспыхнет ярким пламенем, сгорит, и все.
Или умрет от одиночества. Может, и то и другое вместе.
Необъяснимо, но это правда, и нет смысла это отрицать.
Между ними не может быть ничего долговечного. Гаррет не принадлежит к ее обычной жизни. Как и пруд, на берегу которого они встретились. Гаррет относится к самой глубокой, самой затаенной ее части. Кейт подозревала, что никогда не увидит его в каком-либо ином месте.
И тем не менее она хотела взять все возможное из того времени, что они проведут вместе, пусть даже времени этого чертовски мало.
Она вернется домой поздно, и мать пожалуется на нее Уилли, и они вместе придумают, как помешать ей вновь, увидеться с Гарретом. Возможно, это ее последний шанс встретиться с ним.
"Еще один раз", - сказал он.
Если он не передумает и вправду придет на пруд сегодня, она ему отдастся. Целиком и полностью, без всяких глупых ожиданий и надежд на продолжение, которого не может быть.
Только сегодня, только один раз. Она возьмет все, что сможет, отдаст все, что сможет, и навсегда запомнит каждое мгновение.
Через какое-то время Кейт посмотрела на часы - было почти пять. Она пошла в гостиную спросить у леди Ребекки разрешения уйти - и едва смогла говорить от волнения.
Леди Ребекка уединилась в комнате и целый день писала письма, едва прерываясь на еду. Она подняла голову, посмотрела на Кейт долгим взглядом и отвернулась.
- Конечно, Кейт, можешь идти. Счастливо добраться до дома.
Эти слова были наполнены глубочайшим чувством, и Кейт охватило острое сожаление. Леди Ребекка хотела, чтобы она осталась.
Кейт правда хотела остаться рядом с госпожой, но она не могла не пойти к Гаррету - точно так же, как не могла перестать дышать до конца вечера.
- Спасибо, мадам, - пробормотала она. - Надеюсь…
"Надеюсь, Уилли придет к вам".
Леди Ребекка обмакнула перо в чернила и махнула рукой:
- Иди, увидимся завтра.
Кейт сделала реверанс и поскорее, чтобы не передумать, повернулась и пошла по коридору.
Внизу она мимоходом бросила взгляд на кушетку, на которой вчера обнаружила Джона. Она не видела его ни разу за сегодняшний день - возможно, он подался к Уилли, где бы тот ни был.
Черт бы побрал их обоих! Будь она мужчиной, вызвала бы на дуэль и одного, и второго: Уилли за его бессердечное обращение с леди Ребеккой, а Джона… Она задумалась на секундочку, потом кивнула. Да. Джона она бы вызвала на дуэль за его безграничную наглость.
Выйдя на улицу, Кейт бросила взгляд на алеющие в лучах заката облака, тяжело вздохнула, подхватила юбки и бегом помчалась к пруду.
Глава 4
Что-то дернуло Гаррета принести ей ужин.
Может, это из-за того, что она такая тоненькая? Весь день он представлял, как она будет есть. Как станет прикрывать глаза, смакуя принесенное им вино. Слизывать крошки миндального пирожного с кончиков пальцев и с губ. Весь день она занимала его мысли, вытеснив даже его черную одержимость местью. Сегодня он хотел доставить ей удовольствие. Увидеть ее улыбку. Он вел себя как потерявший голову зеленый юнец, который ухаживает за дамой сердца. Разумеется, это возможно только сегодня. Гаррету просто хотелось насладиться ее близостью, как и вчера: видеть ее, чувствовать то, что он чувствовал с ней.
И при этом нельзя распускать руки. Такая искренняя и невинная девушка заслуживает того, чтобы с ней обращались уважительно.
Прощаясь, он ясно даст ей понять, что недоступен. Ни как любовник, ни как муж, ни даже как друг. Завтра он уедет и никогда больше не вернется в эти края.
Позже, сегодня, он отправится к домику в Кенилуорте, устроит засаду - и как только подлец покажется, убьет его.
Едва только дневной свет померк и на землю опустились сумерки, Гаррет увидел Кейт. Она спешила от Кенилуорта - со стороны, противоположной той, куда умчалась вчера вечером. Юбки она держала так высоко, что он видел подвязки цвета слоновой кости у ее колен. На ней было то же самое платье, что и вчера, и даже с такого расстояния он видел пятна от грязи, в которой она испачкалась вчера, когда он поймал ее.
Ему стало тошно от того, что она в том же самом платье, и от того, что оно испачкано: Гаррет сознавал, что это именно его вина.
Он мог бы купить ей платье. Он мог бы купить ей целый дом, набитый красивым ярким шелком, атласом и кружевами. Насыщенный красный, ярко-золотой, глубокий цвет зеленого леса - эти цвета великолепно оттенят ее неброскую красоту. Вызовут у нее улыбку.
Нет, ничего такого он не сделает. Более того, он не должен даже в мыслях допускать такого.
Заметив его, Кейт замедлила шаг. Бросила юбки, нервно разгладила ткань. И с высоко поднятой головой направилась к нему. На долю секунды он разглядел в ней нечто. Тонкий намек на королевскую элегантность. Тень истинной леди.
Даже на расстоянии он чувствовал ее.
Кровь в его венах снова ожила. Будь он суеверным человеком, решил бы, что она его околдовала. Поднимаясь на ноги, он улыбался - отчасти ей, отчасти своим абсурдным мыслям.
Кейт остановилась у края одеяла, которое он расстелил на земле, и расширившимися от удивления глазами посмотрела на корзину с едой.
- Добрый вечер. - Голос у нее был низкий, глубокий, и он омыл Гаррета, словно теплой, искрящейся на солнце водой.
- Добрый вечер, - ответил он. - Я принес нам ужин.
- Ты очень добр.
- Не очень, - Гаррет осознал вдруг, что улыбается ей во весь рот. - Я проголодался. - В животе у него, словно в подтверждение этих слов, громко заурчало.
Кейт, кажется, немного расслабилась.
- Ну, в таком случае…
Он указал рукой на одеяло:
- Садись. Пожалуйста.
Она не двинулась с места.
- Почему ты колеблешься?
Она бросила взгляд на одеяло, на свое платье - и на него.
- Я не колеблюсь.
- Ты совсем не умеешь врать.
Ее губы изогнулись в улыбке.
- Я же говорила, что не умею.
Гаррет нахмурился, глядя на шерстяное одеяло. Оно стоило дорого, но было самым уютным и удобным из всех, какие ему удалось найти, хоть в Кенилуорте не так уж много мест, где можно купить одеяло. Неужели Кейт решила, что оно слишком роскошное для нее? Какая глупость!
Он протянул ей руку:
- Ну же.
Кейт коснулась его прохладными кончиками пальцев. Он сделал шаг навстречу, обхватил ее руку своей и притянул поближе:
- Посиди со мной.
Она села, возможно, только потому, что Гаррет не дал ей другого выбора.
Он открыл корзину и вытащил оттуда бутылку вина, открывая которую краем глаза наблюдал за Кейт.
- Ты сегодня неразговорчива, - заметил он.
Она покачала головой:
- Все это кажется таким… нереальным. - Серьезные карие глаза изучали его. - Ты не похож на тех, кого я встречала раньше, а то, что сейчас происходит, не похоже на то, что мне довелось испытать. - Она указала на корзину: - Это сон.
- Нет, не сон, - поправил ее Гаррет. - Только вино и жареная курица. И хотя жена хозяина гостиницы уверяла меня, что пирожные на вкус как сказка, я склонен думать, что они тоже настоящие.
Он достал курицу и, развернув ее, положил на специально купленное фарфоровое блюдо между ними. Потом вытащил два бокала, которые тоже купил только сегодня - сам он обычно пил из фляжки, - налил в них вина и протянул Кейт. Она склонила голову набок.
- Спасибо, но… в общем, если ты хочешь меня напоить… я к вину не привыкла, и…
Он поднял руку:
- Вино отлично сочетается с жареной курицей.
Румянец окрасил щеки Кейт, и, пригубив вино, она отвечала:
- О, я просто надеялась… ну… я хочу сказать, что не хочу пить слишком много, потому что хочу запомнить этот вечер надолго.
Их взгляды встретились - и он уже не смог бы отвести глаз, даже если бы захотел.
Кейт закусила губу.
Гаррет указал на блюдо с курицей:
- Надеюсь, ты не против поесть руками? Я совершенно забыл про столовые приборы. - Он печально улыбнулся. - Я редко о них вспоминаю.
Кейт улыбнулась, и у него внутри все сжалось.
- Ни капельки не против. Притворяться дикарями - это весело. Особенно под открытым небом, сидя на земле и вдыхая свежий воздух. Есть ножом и вилкой в такой ситуации было бы странно, тебе не кажется?
Гаррет отрывисто рассмеялся. Оторвав кусочек мяса с куриной ножки, он предложил Кейт:
- На, ешь.
- Тебе так не терпится меня накормить?
Неужели это настолько очевидно?
- Я… В общем, да.
- Но почему? - Кейт взяла мясо, положила в рот и принялась жевать, ожидая ответа.
- Мне просто нравится эта идея. - Гаррет пожал плечами. - Возможно, она нравится дикарю во мне.
В ее глазах блеснули смешинки. Она поднесла бокал к губам и посмотрела на Гаррета поверх него. Пригубила вино, опустила бокал.
- Я и сама могу поесть.
- Не сомневаюсь, - сухо ответил он. - Но будь любезна, сделай мне одолжение.
- Только если ты тоже поешь. - Она улыбнулась. - Чтобы поддерживать такую форму, как у тебя, очень важно правильно питаться.
Он откусил большущий кусок мяса от куриной ноги и демонстративно прожевал его и проглотил. Потом отщипнул небольшой кусочек белого мяса.
- Открой рот. - Он поднес мясо к ее губам.
Не сводя с него глаз, Кейт взяла у него мясо и, положив в рот, облизнула губы розовым язычком.
Гаррет наблюдал за тем, как она жует и глотает.
А потом она вдруг передвинула блюдо так, чтобы оно оказалось от него вне досягаемости.
- Если ты кормишь меня, я кормлю тебя.
Она отщипнула кусочек мяса, истекающий соками, и поднесла к его рту. Он обхватил рукой ее запястье и взял лакомство губами, а потом, не сводя с Кейт глаз, слизнул сок с кончиков ее пальцев.
Они наслаждались моментом. Гаррет с огромным удовольствием наблюдал за тем, как Кейт ест. Болтая ни о чем, они ели и пили до тех пор, пока солнце не скрылось за верхушками деревьев.
Кейт отставила в сторону бокал и, расслабленно потянувшись, улыбнулась.
- Знаешь, - небрежно начала она, - я когда-то пообещала себе, что ни за что не отдамся мужчине до свадьбы. Ну может быть, позволю поцелуй из любопытства, но не более того.
- Мудрое решение, - сказал Гаррет с серьезным видом.
Кейт улыбнулась:
- Уже во второй раз за день меня называют мудрой. С ума сойти!
- Кто угодно скажет, что решение женщины хранить девственность - мудрое решение.
Кейт откинулась назад, опираясь на руки, и Гаррет сделал вид, что не заметил, как этот жест подчеркнул округлость ее груди.
Глотнув вина, она сказала:
- Дело не только в девственности. Я хотела сберечь свою душу. Я твердо вознамерилась сохранить то, что для меня дороже всего. - Она взглянула на него. - Но вчера все изменилось. После того, как я встретила тебя.
- Не позволяй одной короткой встрече повлиять на твои принципы. Ты совсем меня не знаешь.
- Знаю.
- Нет, не знаешь.
Кейт нахмурилась:
- Нет, знаю, правда. Внутри меня что-то изменилось, когда мы с тобой познакомились. У меня чувство, будто мы знаем друг друга уже очень давно.
Ему ничего не оставалось делать, кроме как кивнуть. Он не мог отрицать того, что испытывает к ней такие же чувства. - И теперь я знаю, чего хочу. - Она густо покраснела, наклонилась вперед и, двумя руками обхватив бокал, стала внимательно изучать его содержимое. - Я хочу тебя. Все мысли о том, чтобы что-то там хранить, улетучились. Я чувствую себя так, словно мне уже нечего больше беречь. - Она нахмурилась еще сильнее и смущенно покачала головой: - Такое странное желание… Как голод.
Голод. Да, подходящее слово. Не думал он, что ему еще доведется испытать эти чувства.
Гаррет напрягся. Его захлестнуло страстное желание овладеть Кейт тут же на одеяле. Он прикрыл глаза, чтобы отогнать наваждение. Более-менее совладав с собой, он глубоко вдохнул и открыл глаза.
- Прости, Кейт. Этого не будет. Не может быть.
Она снова пригубила вино и посмотрела на него поверх бокала:
- Но ты хотя бы поцелуешь меня… еще раз?
- На это я согласен. Но не больше. Это было бы несправедливо по отношению к тебе.
- Почему?
- Потому что… Кейт, посмотри на меня. - Гаррет забрал у нее из рук бокал и, отставив в сторону, взял в ладони ее лицо, заставил посмотреть ему в глаза. Его пальцы касались темно каштановых волос, которые были безжалостно зачесаны назад и уложены на затылке в узел. - Я не могу здесь остаться. Мне нечего тебе предложить. Скоро я должен покинуть эти места и не могу взять тебя с собой.
- Ты… ты женат?
У него свело челюсти.
- Нет.
- Но был женат, - догадалась Кейт по его напряженному голосу.
- Да. Был.
- Прости. - Она наверняка подумала, что его жена умерла. Он не был готов ее поправить. Никому из новых знакомых он не рассказывал о разводе. И все-таки было бы святотатством позволить кому-то считать Софи мертвой.
- Все сложно, - негромко ответил Гаррет.
- Ты ее любил?
- Да.
Кажется, ей стало не по себе от его уверенного ответа.
- Ты все еще оплакиваешь ее.
- В некотором смысле. - Внутри его все сжалось до такой степени, что стало трудно дышать. - Дело не только в этом. Как я уже говорил, все сложно.
- У тебя есть дети?
- Да. Дочка.
- Уверена, она очень красивая.
Он не успел опомниться, как рука уже сама достала из нагрудного кармана крохотный портрет. Он дал его Кейт. Рамка слегка пообтрепалась, но изображение девочки с сияющими белокурыми волосами и голубыми глазами просматривалось четко.
- Я была права. - Кейт осторожно держала портрет на ладони и улыбалась. - Она очень похожа на тебя.
Софи тоже так говорила. Гаррет не сумел ответить - в горле встал ком.
- А сколько ей лет? На вид она ровесница моего брата.
- Скоро будет восемь. Портрету уже немало времени.
- Тогда она чуть старше Реджи. Прелестная. - Кейт вернула ему портрет. - Спасибо, что показал.
Гаррет пожал плечами.
- Ты ее очень любишь?
- Она моя дочь.
Она коснулась пальцем уродливого шрама у него на лбу. Немного найдется людей, которых он не испугает. И Кейт - одна из них.
- Что случилось?
- Война.
- Когда?
- Восемь лет назад. При Ватерлоо.
- Ах… - Ее глаза наполнились сочувствием. - Двое моих братьев сражались при Ватерлоо. Мы считали, что они оба погибли, но один из них, в конце концов, вернулся домой.
- Я - один из немногих счастливчиков, - тихо сказал Гаррет. - Он не стал уточнять, что ему понадобилось восемь лет, чтобы вернуться домой в Англию, а по возвращении он обнаружил, что Софи уже вышла замуж за Тристана, его двоюродного брата и наследника. Он пытался отвоевать ее обратно - и потерпел поражение.
- Больно было? - спросила Кейт.
- Да.
Потом он понял, что она имеет в виду шрам у него на лбу.
- Были и другие раны, гораздо болезненнее. Просто эта - на самом видном месте.
- Мне очень жаль, что ты был ранен. Хотя таким ты мне нравишься еще больше. И еще те чувства, которые ты испытываешь к своей семье… Ты прошел через такие испытания - и остался таким благородным и честным. Я никогда не встречала такого человека, как ты.
- Кейт…
- Ты слишком много думаешь. - Она подалась вперед, и голос ее сделался хриплым. Взгляд темных глаз воспламенил его.
Гаррет заставил себя дышать. Он просто не мог отнять у нее девственность.