Ну вот, время пришло. Она осторожно затянула пояс халата, боясь сделать лишнее движение, чтобы ночная рубашка не свалилась раньше времени, вышла из своей комнаты и направилась в зеленую гостиную.
Там было светло. Стены были украшены японскими эстампами, изображающими четыре времени года. Вазы и многочисленные фигурки из нефрита гармонировал и с цветом листьев лотоса на шелковых обоях. В больших прозрачных бутылках, установленных на изготовленных на заказ подставках, находились модели кораблей. Они были пленниками, как и она.
Элиссанда была одна в комнате.
Она растерянно заморгала. Планировалось, что она придет через несколько минут после лорда Фредерика. Он уже должен был ждать ее в гостиной, немного удивленный, но жаждущий увидеть ее новое сокровище.
Огонь в камине не был разведен. Минуты две Элиссанда металась по комнате, после чего поняла, что дрожит намного сильнее, чем раньше, не так от холода, как от дикой паники. Ее тщательно разработанный план не стоил ничего, поскольку лорд Фредерик не пришел.
Она поднесла руки к свече, чтобы хотя бы немного согреться. Дыхание было частым и прерывистым. В гостиной пахло хвоей, экстракт, который входил в состав средства для мебели, используемого слугами.
Бой часов заставил Элиссанду подпрыгнуть. Именно это время она указала в неподписанной записке со сломанной печатью, которую бросила у двери леди Эйвери. "Полночь. Зеленая гостиная. Мое сердце рвется к тебе". Элиссанда не сомневалась, что почтенная дама нашла записку, поскольку весь вечер сверлила взглядом собравшихся, стараясь угадать, кто это осмелился договориться о свидании прямо у нее под носом.
И все зря?
Понурившись, Элиссанда вышла из гостиной и направилась к кабинету дяди, чтобы не наткнуться на леди Эйвери, которая, скорее всего, придет со стороны главного зала. За кабинетом располагалась служебная лестница. Она вернется в свою комнату по ней.
У двери кабинета она резко остановилась. С самого начала она предупредила гостей, что это запретная территория. Но теперь дверь в кабинет была распахнута, и внутри горел свет.
Элиссанда заглянула внутрь. Там она увидела лорда Вира, который открывал ящик за ящиком, что-то недовольно бурча себе под нос.
- Лорд Вир, что вы здесь делаете?
- А, приветствую вас, мисс Эджертон! - жизнерадостно воскликнул он. - Я, знаете ли, ищу книгу. Я люблю почитать на сон грядущий. Уверяю вас, несколько страниц усыпляют лучше опия. В первую очередь, конечно, стихи на латыни. Удивительно, всего лишь один латинский стих, и я сплю как убитый до самого утра.
Она была удивлена, что он вообще умеет читать, не говоря уже о латыни.
- Извините, сэр, но вы ошиблись адресом. За книгой надо было идти в библиотеку, а это - кабинет дяди.
- Вот оно что, тогда понятно. Я-то думал, что это и есть библиотека, и еще удивился, что она какая-то странная. - Он вышел в коридор. - Да, кстати, мисс Эджертон, а что вы здесь делаете? Разве дамам не положено уже спать?
- Я кое-что забыла.
- Что именно? Может быть, я могу помочь вам это найти?
Элиссанда как раз хотела сказать, что уже все нашла, когда сообразила, что у нее в руках ничего нет, кроме свечи.
- Я сама справлюсь, спасибо, сэр.
- Прошу вас, позвольте вам помочь.
Элиссанде было совершенно не нужно, чтобы леди Эйвери застала ее с ним. Но леди Эйвери еще не подоспела. Судя по отсутствию шагов вблизи, она в течение следующих нескольких минут не появится. Иными словами, у Элиссанды вполне достаточно времени, чтобы вернуться в зеленую гостиную, схватить первую попавшуюся вещь, сообщить, что она нашла пропажу, и избавиться от лорда Вира.
Развернувшись, она почти бегом устремилась в зеленую гостиную. Лорд Вир следовал за ней по пятам. Влетев в комнату, она схватила с каминной полки какую-то безделушку и радостно воскликнула:
- Да вот же она!
- Какой симпатичный снежный глобус, - сказал лорд Вир.
Элиссанда могла взять любую другую вещь: малахитовый подсвечник, китайскую урну, в которую складывали щепки для растопки кабина. Но она схватила именно снежный глобус с миниатюрной деревенькой внутри: церковью, главной улицей, засыпанными снегом домиками - последний рождественский подарок тети Рейчел, полученный ею восемь лет назад.
То Рождество было снежным. Дядя куда-то запропастился, и Элиссанда уговорила тетю Рейчел, здоровье которой немного улучшилось, выйти на улицу погулять. Они вместе слепили кривобокого снеговика, а потом затеяли игру в снежки.
Это был замечательный снежный бой. Тетя Рейчел имела острый глаз - кто бы мог подумать? Пальто Элиссанды было покрыто остатками снежков, которые попадали в нее с завидным постоянством. Но она тогда тоже не оплошала и обратила тетю в бегство. Та громко визжала, а потом расхохоталось, когда метко пущенный Элиссандой снежный снаряд угодил ей пониже спины.
Перед ее мысленным взором предстала тетя в то незабываемое утро - еще не начавшие седеть волосы выбились из пучка, лицо раскрасневшееся, веселое. И куда что девалось, когда она заметила возвратившегося мужа. Элиссанда никогда не забудет выражение его лица: лютая злоба, сменившаяся слащавой радостью. Он принялся шумно восторгаться ее смехом, розовыми щечками, их шумной забавой. Тогда тетя Рейчел выдала себя. Оказалось, что она еще не сломлена. В ней осталась живость и молодость. Такое нельзя было спускать с рук.
Больше тетя Рейчел не выходила из дома.
Элиссанда взглянула на лорда Вира, который казался целиком поглощенным созерцанием детской игрушки, на которую она не могла взглянуть без слез. Он стоял совсем рядом. Она видела его широкие плечи, сильную шею, аккуратно причесанные волосы, идеальную форму бровей. От него совсем не пахло сигарным дымом - только свежей листвой. С некоторым запозданием она заметила бутоньерку - побег с зелеными ягодами, прикрепленный к веточке пихты.
Сможет ли она жить с ним, зная, что в его красивых глазах никогда не блеснет искра ума? Всю жизнь терпеть его глупый лепет? Улыбаться ему?
Ее взгляд метнулся к снежному глобусу. "Я думала, он будет больше, - сказала тогда тетя Рейчел Элиссанде, в первый раз встряхнув его. - Мне так хотелось подарить тебе что-нибудь красивое".
Отчаяние. Элиссанда была уверена, что оно сопровождает ее всю жизнь, оказалось, что до этого мгновения она не знала настоящего отчаяния.
Послышались шаги. Идет леди Эйвери.
Элиссанда поставила свечу на полку и улыбнулась лорду Виру. Она снова задрожала. Но ничего, нервная дрожь хорошо согласуется со словами, которые она собиралась произнести.
- Сэр, прошу вас, простите мою смелость. Но с момента нашей первой встречи я не могу не думать о вас, - сказала она, развязывая пояс халата.
Глаза лорда Вира изумленно расширились. Не теряя времени, Элиссанда наступила на подол ночной рубашки. Нитки на плечах порвались, и рубашка соскользнула на пол. За ней халат. И маркиз увидел совершенное обнаженное тело.
Глава 8
Пожалуй, впервые в жизни Вир не притворялся ошеломленным. Он онемел, ноги приросли к полу, мозг отказался функционировать.
Однако глаза видели вполне отчетливо. Девушка была совершенна, как обнаженная натура Дега - плавные изгибы, мягкость и скрытые тенями тайны. А потом она двинулась к нему - чувственные губы, гладкая бархатистая кожа, торчащие соски.
Её руки обвили шею маркиза. От нее пахло, как всегда, медом и розами. Ее губы, прохладные и дрожащие, коснулись его губ...
Реакция не замедлила последовать. Похоть, но не только она. Шок наконец вывел его из ступора.
Как он мог так ошибиться? Тетя Элиссанды - окончательно сломленная женщина, которая не может закричать, даже когда насмерть перепугана. Сама мисс Эджертон может улыбаться при любых обстоятельствах - и делает это. Все указывает на то, что ее дядя - сущий монстр. Она стремилась любой ценой вырваться из этого дома.
И пребывала в таком отчаянии, что даже он сгодился.
Маркиз высвободился из ее рук и попятился. Элиссанда не отставала. Не думая, что делает, он сорвал штору и швырнул в нее десять ярдов двойного муслина. Она запуталась в ткани - эдакая порнографическая идея женской мумии.
Вир побежал. Однако Элиссанда, совершив меткий бросок, вцепилась в него мертвой хваткой. Ее веса оказалось достаточно, чтобы сбить маркиза с ног, и они оба повалились на кушетку, попутно сбив столик, на котором что-то стояло.
Это что-то с грохотом разбилось - вероятно, одна из бутылок с корабликом внутри. Вслед за этим погасла свеча, и комната погрузилась во мрак. Маркиз попытался стряхнуть Элиссанду с себя, но она оказалась цепкой и демонически сильной, как один из гигантских осьминогов Жюля Верна. Ее руки приросли к нему. Вир опустил одну ногу на пол, повернулся так, чтобы она оказалась на кушетке, и толкнул.
Ее хватка немного ослабла. Он толкнул сильнее. Элиссанда издала крик разочарования. Или боли? Ему было все равно. Он должен был во что бы то ни стало избавиться от нее. У нее, вероятно, открылось второе дыхание, и она начала бороться с удвоенной силой. Боже, она едва не угодила коленом в самое чувствительное место!
Маркиз не понял, что произошло, но неожиданно кушетка перевернулась и они оказались на ковре. Прокатившись по нему, они остановились, наткнувшись на что-то. Мисс Эджертон оказалась сверху, но теперь уже без шторы.
Ее волосы растрепались во время борьбы. Она тяжело дышала. Красивая грудь поднималась и опускалась. Под упавшими вперед волосами отчетливо виднелись сморщившиеся соски.
Как он мог что-то отчетливо видеть? Разве свеча не погасла еще в начале схватки? Маркиз проследил взглядом источник света и понял то, с чем его разум никак не желал смириться.
В комнате был кто-то еще.
- Что же это такое? - ошеломленно пробормотала леди Эйвери и, не удержавшись, хихикнула. - Должна сказать, я не ожидала, что это будете именно вы.
Теперь мисс Эджертон наконец слезла с него. Теперь она завернулась в муслиновую штору. Теперь она тихо проговорила:
- Это совсем не то, что вы подумали.
- Нет? А вы как считаете, леди Кингсли?
Ад и проклятие! И леди Кингсли здесь.
Их взгляды встретились.
- Я... ну... - запинаясь, проговорила леди Кингсли. Она явно была шокирована ничуть не меньше Вира. - Это весьма неудобная ситуация.
- Неудобная? Неудобство - это когда ваш лакей ломает ногу и некому подать чай гостям. А это называется скандалом. И, подумать только, ваш отец, лорд Вир, учился вместе с дядей мисс Эджертон.
До этого упоминания о своем покойном отце Виру не приходило в голову, что участие в планах мисс Эджертон может привести его к алтарю. В конце концов, он знал ее только три дня и в действительности не прикоснулся к ней. К тому же он был всем известным идиотом. Бога ради, должен же кто-то учесть этот факт!
Но только мозги леди Эйвери, судя по всему, работали иначе. Он скомпрометировал достойную молодую леди - и не важно, что мать этой леди не отличалась скромностью и что леди сама подстроила встречу. А Вир, во всяком случае, на публике, был милым покорным идиотом, который ни за что не допустит, чтобы упомянутая достойная молодая леди "погибла".
Придав своей физиономии самое глупое выражение, маркиз, наконец, встал.
- Извините за разбитую бутылку с корабликом, мисс Эджертон.
- Ничего страшного, - очень тихо ответила она.
- Дети мои, необходимо действовать, - воодушевилась леди Эйвери. - Следует сделать необходимые приготовления. Лорд Вир, разве епископ Кентерберийский не является вашим дальним родственником? Он, несомненно, будет очень рад выдать вам специальное разрешение.
-Да? Мой дальний родственник? А я и не знал. Возможно, мне не следует его беспокоить?
- Тогда оглашение? - неуверенно спросила мисс Эджертон.
Ей здорово удавалась эта робость девственницы.
- Нет, и еще раз нет. Только не в данных обстоятельствах, - объявила леди Эйвери. - Вы должны попросить дядю, чтобы он обратился за специальным разрешением для вас, мисс Эджертон.
- Ой, я не знаю...
- Когда ваш дядя приедет, вы все ему объясните. Он встретится с лордом Виром, он получит специальное разрешение. А потом мы все с радостью получим приглашение на свадьбу.
Мисс Эджертон молчала.
- Вот и прекрасно. А теперь - в постель, - удовлетворенно заявила леди Эйвери. - И больше никаких тайных свиданий. Вы поженитесь. А значит, вам больше не нужно встречаться тайком.
Но суровое испытание еще не завершилось.
Все джентльмены собрались в коридоре, несомненно, привлеченные доносившимися из гостиной звуками борьбы. Леди Кингсли и леди Эйвери, облачив мисс Эджертон в халат, увели ее, предоставив Виру позаботиться о себе.
- Что случилось? - спросил Уэссекс, хотя все было совершенно очевидно.
Вир проигнорировал вопрос, молча прошел мимо Уэссекса к входной двери и вышел в сад. Он остановился, только добравшись до середины сада, да и то чтобы закурить.
- Извини, - сказал Фредди, - я должен был тебя предупредить.
Маркиз глубоко затянулся и выдохнул дым.
- О чем?
- Я... я хотел тебя предупредить, чтобы ты был осторожнее.
Ирония судьбы.
- Я?
Фредди засунул руки в карманы.
- Прошлой ночью я поздно гулял и видел, как вы двое - с вами больше никого не было - вошли в дом. А утром я подумал, что тебе опять приснился кошмар, но когда открыл дверь, увидел, как она выходит из твоей комнаты.
Вир сделал еще одну глубокую затяжку. Господь всемогущий!
- Я был уверен, что всему есть вполне невинное объяснение, - наверное, она услышала твой крик и зашла посмотреть, что произошло.
Маркиз швырнул сигарету на землю и раздавил ее каблуком.
Фредди тяжело вздохнул. Он вытащил портсигар и спички из кармана брата, прикурил еще одну сигарету и протянул ему. Вир не отказался. Как можно было сердиться на Фредди?
- Извини, - повторил Фредди.
Вир покачал головой:
- Твоей вины в этом нет.
Фредди, обычно старавшийся воздерживаться от табака, зажег сигарету для себя. Некоторое время они курили молча.
- С тобой все будет в порядке? - после долгой паузы спросил Фредди.
Вир задрал голову и долго смотрел в усыпанное звездами небо.
- Конечно.
- Знаешь, - с сомнением сказал Фредди, - я видел, как ты смотрел на нее. И раз уж она ответила на твое внимание... Я хочу сказать, ты же сам подумывал о женитьбе, разве нет?
Да, похоже, он попал в свою собственную ловушку. И еще Вир знал, что общество будет в восторге. Неважно как, но он все-таки обзавелся женой. А когда люди оценят ее пышногрудую привлекательность, ему даже позавидуют.
- Она очень жизнерадостна, - продолжил Фредди, - и она слушает, когда ты говоришь.
"Когда ты говоришь", - мысленно возразил Вир.
Маркиз ослабил галстук.
- Если ты не возражаешь, я пойду прогуляюсь.
Оказалось, что и это был еще не конец. Вернувшись в свою комнату около двух часов ночи, маркиз обнаружил в ней леди Кингсли. Разговор потребовал еще одной прогулки.
Вир решил, что она хочет поговорить о результатах расследования, но ошибся.
- Она только что пришла в мою комнату и попросила о помощи, - сообщила леди Кингсли.
Маркиз взглянул на свою собеседницу без всякого дружелюбия.
- Она сказала, что дядя убьет ее, когда узнает, что случилось. Она хочет уехать из Хайгейт-Корта до его возвращения.
- И вы согласились ей помочь.
- Я знаю, что вы не из их числа, но в мире очень много мужчин, которые делают неслыханные вещи с зависимыми от них женщинами. У меня нет оснований ей не верить. И поскольку вы все равно должны на ней жениться, я сказала, что устрою для вас получение специального разрешения, и мы на рассвете уедем в Лондон.
- Это все? - холодно поинтересовался маркиз.
- Она хочет увезти с собой тетю.
- Все забавнее и забавнее.
Леди Кингсли неуверенно взглянула на него и погладила по руке.
- Честно говоря, не знаю, что я должна делать - утешать вас или поздравлять. Знаю, брак не входил в ваши ближайшие планы, но раз уж она заставила вас настолько потерять контроль, это, наверное, не худший выход.
Маркиз ожидал от леди Кингсли большего. Он должна была знать, что не в его характере настолько потерять самоконтроль, а значит, она обязана была заподозрить грязную игру со стороны мисс Эджертон. А она, как и Фредди, не сомневалась, что Вир несет ответственность за все случившееся.
- Прошу меня извинить, - сказал он, - но я очень устал.
Глава 9
Элиссанда упаковала вещи сначала в своей комнате, потом в спальне тети. Тетя Рейчел иногда просыпалась ночью и принимала еще одну дозу опия, после чего утром ее невозможно было разбудить. Этого нельзя было допустить.
Она закончила упаковывать вещи около пяти часов утра и сразу начала будить тетю Рейчел. Та была вялой, медлительной и плохо соображала. Но упорства Элиссанде было не занимать. Она быстро завершила все утренние процедуры тети, накормила ее пудингом и почистила ей зубы.
Только когда Элиссанда начала одеваться, тетя Рейчел поняла, что предстоит не обычный день в доме Дугласов.
- Мы уезжаем, - объявила Элиссанда, ответив на невысказанный вопрос тети.
- Мы? - удивленно переспросила та.
- Да, ты и я. Я выхожу замуж, и мне необходима твоя помощь в обустройстве на новом месте.
Тетя Рейчел сжала руку племянницы.
- Замуж? За кого?
- Если ты хочешь с ним познакомиться, одевайся и спускайся вниз.
- Куда… куда мы едем?
- В Лондон. Леди Кингсли сказала, что поможет получить специальное разрешение от лондонского епископа.
- Твой дядя знает?
- Нет.
Тетя Рейчел задрожала.
- А что будет, когда он узнает?
Элиссанда нежно обняла тетю.
- Мой жених - маркиз. После свадьбы дядя не сможет причинить мне вред. Ты едешь со мной и больше никогда его не увидишь. Лорд Вир нас защитит.
Тетя Рейчел задрожала еще сильнее.
- Ты уверена, Элли?
- Да. - Она была ужасной лгуньей. Ни в чем она не была уверена. Но, тем не менее, ответила не колеблясь: - Мы можем полностью доверять лорду Виру. Он лучший из людей.
Элиссанда не знала, сумела ли она убедить тетю Рейчел побороть свои страхи. Но та стала достаточно уступчивой и легко позволила надеть на нее красивое бледно-зеленое платье, украшенное белым шифоном.
К сожалению, хорошая одежда лишь подчеркнула серый цвет ее лица и необычайную худобу. Создавалось впечатление, что она упорно стремилась превратиться в невидимку и уже была близка к достижению этой цели. Но, по крайней мере, она выглядела презентабельно. Ради тети Элиссанда понадеялась, что лорд Вир с утра не будет слишком грозным.
Тетя Рейчел с энтузиазмом отправилась на встречу со своим будущим родственником и, тщательно оглядев его, не могла не признать, что он выглядит весьма впечатляющим.
Лорд Вир был облачен в красивый костюм - все пуговицы застегнуты правильно, на панталонах нет ни единого пятна, галстук не перекручен. Он почти ничего не говорил. Элиссанда не сомневалась, что его молчание вызвано чудовищностью сложившейся ситуации. Он, послушный долгу, выразил тете Рейчел свое восхищение тем, что очаровательная мисс Эджертон отдала ему свое сердце и руку.